Трезвенная жизнь и аскетические правила: Толкование правил преподобных отцов Антония, Августина и Макария

ПРЕДИСЛОВИЕ К ГРЕЧЕСКОМУ ИЗДАНИЮ

Огромная работа по изданию творений святых отцов, проведенная в недавнем прошлом, открывает для всех членов Церкви богатство святоотеческого богословия. Этот труд имеет колоссальное значение, в чем на сегодняшний день не усомнится ни один серьезный богослов. Слово святых отцов воплощает в себе опыт богообщения и раскрывает широкий простор для духовной свободы. Познаете истину, и истина сделает вас свободными. Познание божественных тайн и свобода взаимозависимы, одно порождает другое: Мы приняли и благодать на благодать. Это своего рода силовые линии, которые отводят ум от условностей человеческой логики и от рабства или, по апостолу Павлу, «клятвы» закона. А точнее сказать, законничества, чуждого вечной цели спасения.

Споры о соотношении закона и свободы, закона и благодати велись уже в апостольские времена и по большей части были вызваны столкновением иудейства и христианства. Входя в самую суть этого вопроса, апостол Павел во всей полноте раскрывает начала, определяющие место закона в новом богословии: Делами закона не оправдается пред ним никакая плоть; ибо законом познается грех. Но ныне, независимо от закона, явилась правда Божия. Человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа, Который дал нам способность быть служителями Нового Завета, не буквы, но духа, потому что буква убивает, а дух животворит.

Слово апостола с великой силой восстает против иудействующих христиан и через века звучит призывом к законотворцам Церкви. Совершенно очевидно, что если бы творцы священных правил ограничивались юридической терминологией, оставляя в стороне богословские обоснования, то каноническое церковное право по своему содержанию ничем не отличалось бы от права гражданского. Однако в своей основе священные правила — это не что иное, как богословские тексты, зиждущиеся на учении Церкви и имеющие целью спасение человека. Нередко в тексте правил можно увидеть указания на то, что они вводятся ради «врачевания страстей» и «исцеления душ». Вот почему толкование правил требует именно богословского подхода.

Итак, толкователь должен быть вооружен богословскими знаниями, чтобы проникать в богословскую мысль автора. Кроме того, ему нужно иметь представление об исторических событиях и духовных причинах, ставших поводом к составлению тех или иных предписаний. Тогда толкователь, наделенный богословской эрудицией и проницательностью ума — этими дарованиями Божиими, может за буквой правил распознать их дух и передать его всему православному миру. Следует заметить, что выдающиеся византийские канонисты XII века, такие как Иоанн Зонара, Феодор Вальсамон и Алексей Аристин, достигли высокого уровня в своем деле именно потому, что имели обширные познания в богословии и истории и, самое главное, правильный взгляд на сущность правил и их характер. Вместе с тем нельзя отрицать, что и у них есть некоторые недостатки и отчасти тенденциозность, особенно в толкованиях Вальсамона.

В византийскую эпоху священные правила отличались плюрализмом, который обуславливался тем принципом, что человек выше закона. Но, к сожалению, позднее, особенно с XVI века, во времена турецкого владычества, когда широко распространились известные номоканоны и эксомологитарии, былой дух византийцев начал заметно угасать, а само толкование правил замкнулось в юридических понятиях, что, в свою очередь, породило казуистику и морализм. Как тогда, так и сейчас можно встретить немало церковных деятелей, которые в прямом смысле слова закоснели и уже не способны различить, что есть дух правил, а что — буква. Отсюда закономерно прийти к выводу, что с возрождением святоотеческого богословия недопустимо судить о канонических текстах поверхностно, равно как и подходить к их объяснению, не имея широкого кругозора.

Настоящая книга представляет собой беседы старца Эмилиана, настоятеля монастыря Симонопетра, человека, исполненного святоотеческой мудрости. Автор возвращается к учению святых отцов и многовековому опыту Церкви византийского периода и с глубочайшей проницательностью богослова и духовника толкует уставы монашеской жизни или, как их еще называют, аскетические правила. С поразительной силой в эсхатологической перспективе старец отчетливо показывает, что правила, изложенные великими учителями монашества, закладывают истинные основы духовной жизни. Таким образом, аскетические правила можно сравнить с «Лествицей» преподобного Иоанна Синаита: постепенно они возводят монаха к Богу, только бы его внутренний взор был всегда устремлен к свету богопознания. Всякое отклонение от этой цели, будь то самолюбование, или удовлетворенность своей внешней исправностью, будет искажением того духа, который раскрывает в своих толкованиях старец Эмилиан. Это будет нарушением заповеди: Когда исполните всё повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали то, что должны были сделать.

Если попытаться дать оценку настоящим комментариям, то без преувеличения можно утверждать, что они стоят в одном ряду с творениями святых отцов. На страницах этой книги явственно раскрывается богословское достоинство аскетических правил. Одновременно обнаруживается присущее отцу Эмилиану глубочайшее знание монашеских установлений. Занимаясь систематическим изучением святоотеческих трудов по устройству монашеской жизни, причем в такое время, когда они были в полном забвении, старец стал новатором в деле исследования и толкования этих текстов. Его огромную богословскую эрудицию иллюстрирует также устав монастыря Благовещения в Ормилии, явившийся точным воспроизведением духа византийских монашеских уставов.

Старца Эмилиана, как человека церковного сознания, не сковывают доводы, которыми наука на основании филологических анализов или исторических исследований пытается оспорить подлинность аскетических правил, комментируемых им. Он знаком с этими возражениями и обсуждает их с братией, но в то же время не делается пленником научных построений, так как в первую очередь заботится о том, чтобы раскрыть духовное и богословское содержание правил. Кроме того, из Священного Предания ему было хорошо известно, что Церковь без колебаний признавала различные тексты, несмотря на спорность их происхождения или недостоверность авторства, только если они не содержали в себе лжеучения. Яркий тому пример — так называемые Правила апостольские. Словом, Церковь принимала с большой свободой, без всякой предвзятости сочинения самых различных традиций, лишь бы они были верны священным догматам. Так же поступает и старец, выбирая тот или иной материал, ставший основой как для настоящей книги, так и для ряда других проповедей и бесед, изданных или еще ожидающих своей публикации.

Показательно, что для толкования отец Эмилиан брал правила не только восточных отцов, более близких нам, таких как преподобный Антоний Великий, авва Пахомий, но и отцов Северной Африки и других западных областей: блаженного Августина и связанных с монастырем Лерин аввы Макария и четырех отцов.

На протяжении многих веков блаженный Августин не был известен Восточной Церкви, и его имя даже не упоминалось в числе святых отцов. Старец Эмилиан, храня верность Преданию единой и нераздельной Церкви Христовой, подчеркивает самые важные аспекты богословской и канонической мысли этого великого отца Запада. Равным образом и в комментариях к правилам святого Макария показано, что творцами священных уставов движет один и тот же Дух. Здесь отец Эмилиан выступает как носитель духа вселенского единства, который воспринимался им как разумный отказ от бесцельной и бесплодной замкнутости в себе. Вместе с тем ознакомление с древним монашеским преданием Западной Церкви могло бы помочь западным христианам увидеть свои общие корни с Востоком.

Слово старца исполнено истины и внутренней силы. Он не стремится приукрасить действительность, уловить похвалу людей, утаить правду. В каждом случае он передает только то, чему его научил Дух Божий, и поэтому всех, следующих его духовным наставлениям, приводит к встрече с Богом. Ветхозаветные пророки, которых отец Эмилиан особенно почитал и поставлял себе за образец, возвещали волю Божию всему Израильскому народу. Так и игумен, каждый игумен, подобно некоему центру, сосредотачивает вокруг себя жизнь всего братства, духовно его созидая. Когда нет старца-игумена или когда ему не оказывают послушания, тогда происходит крушение духовного здания обители. Преуспеяние монахов зиждется на их отношениях с игуменом. Эту мысль отец Эмилиан неоднократно повторяет и подчеркивает в своих беседах. Сплоченность вокруг игумена и непрестанное служение Богу — вот два столпа, которые держат монаха на духовной высоте, всегда устремленным к Богу, и не позволяют его уму опуститься до земного. Таково учение святых отцов, чьи правила толкуются в этой книге. Неустанное славословие Бога, постоянное причащение Божественных Таин, глубокое изучение богословских сочинений, подвиги, проходимые с ревностью и в духе послушания, — это и есть аскетические правила, которые ведут человека к встрече с Богом.

Досточтимый старец Эмилиан на опыте познал чудо этой встречи и что видел, о том засвидетельствовал. Сей ученик, новый апостол, свидетельствует о Христе. А мы, его духовные чада, знаем, что истинно свидетельство его.

Феодор К. Янгу

Профессор Богословского факультета

Солунского Университета