Три героя

— Ты выглядишь так, словно тебя ударили в живот, — раздался голос Деклана, когда опустился в кресло рядом с Биаром, потянувшись, чтобы стащить виноградину. — Что случилось?

— Просто плохой день, — ответил Биар.

— Не хочешь рассказать мне об этом? — спросил Деклан, на этот раз воруя крекер.

Биар поднял бровь.

— Хочешь сам добыть себе еду?

Деклан ухмыльнулся.

— Нет. Делиться — хорошо для тебя.

Биар закатил глаза, но передвинул тарелку так, чтобы она была на столе в пределах легкой досягаемости для них обоих.

— Слышал, ты сегодня был в Грейвеле, — сказал Деклан между приемами пищи. — Я так понимаю, с Ходящими по Теням все прошло не так хорошо?

Биар удивленно посмотрел на него.

— Откуда ты об этом знаешь?

Деклан издал взрыв смеха.

— Ты забываешь… Кайден мой лучший друг. И Алекс ужасно умеет хранить от него секреты. Она выдает вещи, даже не осознавая этого.

— И он сказал тебе? — спросил Биар, чувствуя негодование от имени Алекс — и удивление, поскольку это не было похоже на то, что сделал бы Кайден.

— Ну, нет, — признался Деклан, почесывая подбородок и выглядя смущенным. — Он никогда не предаст ее доверие, даже если она не знает, как много он знает. Я вроде как… разобрался во всем сам.

Биар просто ждал, выражение его лица говорило, что Деклану лучше объяснить.

Громко выдохнув, Деклан сказал:

— Ты знаешь, в чем мой дар, верно?

— Нет, — ответил Биар, никогда не задумываясь об этом.

— Я могу сказать, когда кто-то лжет, — сказал Деклан. — Или когда они не говорят всей правды.

Биар замер, пытаясь вспомнить, лгал ли он когда-нибудь Деклану. К счастью, на ум ничего не приходило, но он все равно чувствовал себя несколько неловко.

— Несмотря на ментальную защиту, которую Кайден приобрел за эти годы, он не может блокировать меня, — поделился Деклан. — Как и никто другой, кроме Алекс, конечно, но она так плохо умеет лгать, что нужно быть трупом, чтобы этого не заметить.

Биар знал — с немалой долей юмора — что это абсолютная правда.

Деклан отправил в рот немного сыра, прожевал и проглотил, прежде чем продолжить.

— В любом случае, благодаря Кайдену, Джордану, Дикс и некоторым учителям — в основном Каспару Ленноксу — я смог задать несколько острых вопросов и сделать обоснованные предположения, которые привели меня к самостоятельному заполнению пробелов.

Биар обдумал это, взяв горсть крекеров, прежде чем Деклан успел опустошить тарелку.

— Думаю, на самом деле это не секрет.

Как ни странно, Деклан рассмеялся.

— Секрет это или нет, я бы поостерегся делать это достоянием общественности, учитывая, что технически это государственная измена.

Биар замер, забыв, что король Аурелий приказал Алекс не приближаться к другим расам. С кривой улыбкой он сказал:

— Я полагаю, ты не будешь возражать против того, чтобы скрыть это от своего дедушки?

— Возможно, я смогу это сделать, — сказал Деклан, прежде чем добавить: — Но только если ты расскажешь мне, что произошло.

Видя мало смысла во лжи — тем более, что Деклан знал бы — Биар описал ему то, что произошло ранее днем, и событий, приведших к этому. Он кратко изложил детали, опустив некоторые из наиболее деликатных секретов, таких как пророчество и вмешательство Маркуса Спаркера, просто сказав, что старейшины были убеждены, что они будут в безопасности от планов Эйвена.

— И поэтому теперь они не собираются присоединяться к нам, — закончил Биар, стряхивая крошки с джинсов. — Вот и все. Мы облажались.

Деклан выдержал взгляд Биара, его взгляд был тверд.

— Я не думал, что ты из тех, кто так легко сдается.

Биар моргнул.

— Ты называешь это легким? Разве ты не слышал ту часть о том, через что прошла Алекс только для того, чтобы получить аудиенцию у них?

Пожав плечами, Деклан сказал:

— Похоже, она сделала все, что могла.

Биар снова моргнул, услышав ударение, которое сделал Деклан… ударение на «она».

— Ты думаешь… — Биар тщательно обдумал свои слова. — Думаешь, что можно сделать больше? Просто… не Алекс?

— Думаю, что всегда можно сделать больше, Би, — тихо сказал Деклан, поднимаясь на ноги. Пламя отбрасывало тени на его смуглую кожу, когда он продолжил: — То, чего мы хотим больше всего в жизни, всегда стоит того, чтобы за это бороться. Чего бы это ни стоило, сколько бы времени это ни заняло. Мы просто должны быть готовы упорствовать, даже когда кажется, что больше нет смысла пытаться.

С этими словами он хлопнул Биара по плечу, прежде чем повернуться и оставить его наедине со своими мыслями.

Биар сидел, уставившись в огонь, прокручивая в голове все, что сказал Деклан, и все, что произошло в тот день. Встревоженный и неуверенный, он жаждал утешения в знакомом лице, поэтому достал свой ComTCD и позвонил.

— Биар? — раздался сонный голос Уильяма, когда он принял соединение, его усталая фигура поднялась из устройства. — Уже поздно. Все в порядке?

— Извини, папа, — сказал Биар, морщась, когда подсчитал разницу во времени между Акарнаей и Вудхейвеном. — Я забыл, как там поздно. Я могу перезвонить утром, если хочешь?

Уильям прикрыл зевок рукой, прежде чем протереть глаза и сосредоточиться на Биаре, который теперь был более настороже.

— Не нужно. Что происходит, сынок?

Осторожно Биар спросил:

— Если бы случилось что-то плохое, и ты не знал, как это исправить, но это нужно было исправить, что бы ты сделал?

Уильям по-совиному подмигнул Биару.

— Мне понадобится кофе для этого разговора?

Биар тихо рассмеялся.

— Ты же знаешь, что тебе нельзя пить кофеин после ужина, иначе ты не уснешь.

Уильям проворчал что-то в ответ слишком тихо, чтобы Биар мог его услышать, но затем его изображение пришло в движение. Он спустился по лестнице их дома и прошел по коридору, наконец добравшись до своей личной берлоги. Только после того, как он раздул угасающий огонь и сел в свое любимое кресло, его внимание полностью вернулось к Биару.

— Та плохая вещь, которую нужно исправить, — сказал Уильям, — для этого у тебя есть сила или возможность исправить?

Биар задумчиво пожевал щеку.

— Думаю, что это не имеет значения, поскольку кто-то должен это исправить. И если никто не попытается, то ничего не изменится.

— Это можно исправить? — спросил Уильям. — Потому что иногда, сынок, в жизни случаются вещи, и мы просто должны иметь с ними дело. Трагедии случаются каждый день. Это просто часть жизни… необходимость извлекать максимум пользы из плохих ситуаций.

— Но это действительно плохая ситуация, папа, — сказал Биар. — В самом худшем случае.

Уильям обдумал это и сказал:

— Тогда ты знаешь, что тебе нужно делать. И не думаю, что тебе нужно, чтобы я тебе это говорил.

Биар глубоко вздохнул.

— Это может навлечь на меня неприятности.

Настала очередь Уильяма рассмеяться.

— Как будто это когда-либо останавливало тебя раньше.

Смущенно улыбнувшись, Биар сказал:

— Верно.

Став серьезным, Уильям сказал:

— Ты знаешь, что я не хотел бы, чтобы ты был другим, сынок. Из-за тебя, и, по общему признанию, Джордана, возможно, преждевременно поседели твоя мать и я, но неприятно это или нет, я так горжусь тобой, Биар. Все, что ты есть, и человек, которым ты становишься, я просто горжусь тобой.

Слезы навернулись на глаза Биара, особенно когда он увидел, что они тоже блестят в глазах Уильяма.

Сдавленным голосом Биар сказал:

— Спасибо, папа. Это значит… — Ему пришлось кашлянуть, когда он не смог выдавить из себя ни слова. — Это многое значит.

Нежный момент прошел между ними, тот, который унял беспокойство, которое клубилось внутри Биара.

— Уже поздно, — хрипло сказал Уильям, быстро моргая и тихонько шмыгая носом. — Нам обоим нужно лечь спать.

Биар кивнул и потянулся вперед, чтобы закончить разговор, когда Уильям прошептал:

— Я люблю тебя, сынок. Больше, чем ты когда-либо сможешь себе представить.

И прежде чем Биар смог ответить на эти слова — не то чтобы ему это было нужно, поскольку Уильям уже знал — их звонок прервался.

Наполненный теплом и новым чувством решимости, Биар встал и направился в свою комнату. Джордан уже был в постели, поэтому Биар старался вести себя как можно тише, принимая душ и переодеваясь в пижамные шорты, прежде чем забраться под одеяло.

Он ворочался с бока на бок. Прошло несколько часов, прежде чем Биар понял, что не только ему не по себе.

— Не можешь уснуть? — спросил Джордан в темноте.

— Ты тоже? — Биар перевернулся, лежа на спине и глядя в никуда.

— Я продолжаю думать о том, что мой отец был там сегодня. Как он был так близко. Я не… — Джордан громко сглотнул. — Я не знаю, что бы я сделал, если бы увидел его.

Биар перекатился на бок. Даже при лунном свете, льющемся из окон, было слишком темно, чтобы разглядеть что-либо, кроме очертаний Джордана.

— Я ненавижу его после всего, что он сделал, после всего, чему он позволил случиться со мной, — прошептала Джордан. — Но… он все еще мой отец.

Биару было больно за друга. Всего несколько часов назад поговорив со своим отцом и испытав любовь и гордость, которые исходили от таких чистых, незамысловатых отношений, он не мог себе представить, что чувствует Джордан.

— Прости, приятель, — сказал Биар. — Хотел бы я, чтобы было что-то, что я мог бы сказать, что помогло бы.

— И я хотел бы, чтобы я мог что-то сделать, чтобы все это стало лучше, — ответил Джордан. — Я чувствую, что… как будто это моя вина, понимаешь? Как будто он был там только потому, что каким-то образом знал, что я буду там. И он хотел заставить меня заплатить.

— Выбрось это из головы, — твердо сказал Биар. — Ты не несешь ответственности за действия своего отца так же, как я не несу ответственности за то, что Эйвен сделает дальше.

Джордан замолчал, и Биар не был уверен, слушает ли он или слишком погружен в собственные страдания, чтобы расслышать, что говорит Биар.

Когда это затянулось дольше, Биар в конце концов сказал:

— Ты действительно хочешь сделать что-то, что могло бы улучшить ситуацию?

Джордан издал утвердительный звук.

— Тогда у меня есть план, — сказал Биар. — Но нам обоим нужно немного поспать, если мы хотим, чтобы это сработало, так как когда наступит утро, мы должны быть готовы.

— К чему? — спросил Джордан, его одеяло зашуршало, когда он перевернулся лицом к Биару.

— Завтра мы возвращаемся в Грейвел, — сказал Биар. — И мы сделаем все возможное, чтобы убедить старейшин прислушаться к нам.

Джордан немного помолчал, а затем произнес:

— Я всегда знал, что есть причина, по которой ты был моим лучшим другом, ты сумасшедший, отчаявшийся дурак.

— Аналогично, приятель. — Биар ухмыльнулся в темноту. — Аналогично.

— 8-

Несмотря на заявления о том, что им нужно было немного поспать, Биар беспокоился всю оставшуюся ночь, не в состоянии справиться с чем-то большим, чем легкая дремота. Еще даже не рассвело, когда он, наконец, сдался и откинул одеяло, а Джордан уже проснулся и тоже был в движении.

Одевшись и приготовившись, они вдвоем обсуждали, стоит ли будить Алекс и Д.К., чтобы они взяли их с собой, когда раздался стук в дверь. Учитывая ранний час, они вопросительно посмотрели друг на друга, прежде чем открыть его, чтобы увидеть Д.К..

— Алекс не вернулась в наше общежитие прошлой ночью, — сказала она без предисловий. — Сорайя тоже.

Биар почувствовал укол беспокойства, но он подавил страх и предложил самое логичное заключение.

— Она, вероятно, осталась с Кией и Заином в Драэкоре. Они заметили, что она расстроена… должно быть, хотели присмотреть за ней. И Сорайя будет рядом, где бы ни была Алекс, оберегая ее.

Д.К. кивала в знак согласия, вероятно, предполагая то же самое, но Джордан все еще выглядел обеспокоенным. После всего, через что он прошел с Эйвеном, он теперь больше защищал их всех. Особенно Алекс, поскольку ее жизнь, казалось, находилась под постоянной угрозой. Но Биар знал, что нет смысла беспокоиться, пока у них не будет причин для беспокойства, и он выдержал взгляд Джордана, молча сообщая ему об этом. Джордан вздохнул и кивнул, его напряжение несколько ослабло.

Д.К. наблюдала за ними обоими, а затем выгнула бровь, указывая на них, полностью одетых.

— Дайте угадаю… мы возвращаемся в Грейвел?

Биар не смог скрыть своего удивления. Как и Джордан.

Д.К. фыркнула, заметив их реакцию.

— Пожалуйста. Как будто я до сих пор не знаю, что вы оба думаете.

— Это страшно, — пробормотал Джордан, но, несмотря на это, он притянул ее в свои объятия и поцеловал в висок.

— Вы планировали пригласить меня с собой, верно? — спросила Д.К., ее интонация была достаточно резкой, чтобы они могли дать только один ответ.

— Мы как раз направлялись за тобой, — быстро сказал ей Джордан… почти слишком быстро.

Если бы Деклан был с ними, он бы почувствовал обман, но, к счастью, у Д.К. не было собственного внутреннего детектора лжи.

Однако… каким-то образом она, казалось, все еще знала, что это не вся правда, потому что все, что она сказала, было:

— Хм…

— Давайте, э-э, начнем, — сказал Джордан, явно стремясь сохранить благосклонность Д.К..

— Как именно ты планируешь доставить нас всех в Грейвел? — спросила она. — Особенно без Алекс здесь, чтобы открыть дверь Библиотеки?

У Биара уже был ответ на этот вопрос… в основном потому, что он проводил мозговой штурм вариантов в те часы, когда ему следовало спать.

— Каспар Леннокс, — сказал он. — Мы идем прямо к нему и убеждаем его отвезти нас всех туда.

— Ему это понравится, — сказала Д.К. сухим тоном.

— Может быть, он рано встает, — сказал Джордан.

— Это не имеет значения, — сказал Биар. — Потому что мы не принимаем «нет» в качестве ответа.

Каспар Леннокс, как оказалось, не вставал рано. На самом деле он не был человеком в любое время суток, но особенно он не был человеком до рассвета.

Обычно Биар сам не был жаворонком- и Джордан определенно тоже — но они вдвоем с Д.К. все еще спешили по темной территории, небо только начинало светлеть на горизонте. До восхода солнца было еще далеко, но Биар не хотел больше ждать того, что им нужно было сделать.

И это именно то, что он сказал учителю, когда они постучали в его дверь внутри здания Башни достаточно громко, чтобы разбудить мертвого.

Каспар Леннокс либо спал в своем Плаще-Тени, либо уже проснулся, потому что, несмотря на ранний час, он открыл дверь полностью одетым и бодрым, хотя и угрюмым. Это настроение только усилилось, когда Биар, Д.К. и Джордан ворвались в его комнату, умоляя отвезти их обратно в Грейвел.

Они спорили десять минут подряд, когда, наконец, Биар сказал:

— Сэр, вы не понимаете. Мы должны что-то сделать.

— Ты ничего не можешь сделать, Барнольд Ронниган, — коротко ответил Каспар Леннокс. — Решение старейшин является окончательным.

— Я не могу принять это, — сказал Биар. — И не приму. Не без того, чтобы не попробовать еще раз.

— Если Александра не смогла убедить их после победы над их величайшим воином, какие, по-твоему, у тебя есть шансы?

Биар почти слышал невысказанное «глупый человек», приколотое к концу. Учитель или нет, Каспар Леннокс все еще был Ходящим по Теням со всеми укоренившимися предрассудками, присущими остальной его расе. Возможно, он был не так плох, как некоторые другие в Грейвеле, но он, конечно, не стал бы предлагать «бесплатные объятия для людей» в ближайшее время.

— Как сказал Биар, мы должны попытаться, — вмешался Джордан. — И, может быть, потому, что мы не Алекс, они захотят нас выслушать. Наши истории. — Его горло дернулось, когда он сглотнул. — Или мою, по крайней мере. Я не понаслышке знаю некоторые ужасы, на которые способен Эйвен; каково это — быть Заявленым и не иметь выбора в том, что ты говоришь и делаешь. Может быть, им нужно услышать, через что я прошел, чтобы, наконец, понять, что опасность реальна.

Каспар Леннокс ничего не сказал, но он внимательно наблюдал за Джорданом, его черты лица теперь были задумчивыми, а не выражали категорический отказ.

— Не заставляйте меня вытаскивать «Карту принцессы», — пригрозила Д.К., скрестив руки на груди.

Глаза Ходящего по Теням повернулись к ней.

— Ты не моя принцесса, Делуция Кавелле.

— Но я принцесса Медоры, — возразила она, — а ты, может, и не человек, но ты живешь в этом мире, не так ли?

Биар не был уверен, к чему клонит Д.К. со своими аргументами, поскольку не было похоже, что она планировала — или даже могла — выгнать Каспара Леннокса из Медоры. Ходящий по Теням, казалось, думал так же, поскольку его темные брови были изогнуты дугой. Удивительно, однако, что на его губах появился намек на улыбку, прежде чем он подавил веселье.

— Не думаю, что это мудро, — сказал он, и выражение его лица снова стало серьезным. — Старейшины приняли решение, и они будут оскорблены вашим высокомерием, задавая им вопросы.

— Нашим высокомерием? — Джордан усмехнулся. — Вы шутите, да?

— Тем не менее, — сказал Каспар Леннокс с предупреждением в голосе, — я возьму вас. Но пусть это будет на вашей совести.

Биар напрягся при последних словах Ходящего по Теням, но затем стряхнул с себя трепет. Это было то, что им нужно было сделать. Чего бы это ни стоило… Биар не хотел сдаваться.

— Спасибо, сэр, — сказал он с чувством.

— Не благодари меня, Барнольд Ронниган, — сказал Каспар Леннокс, выдерживая его взгляд. — Ты скоро увидишь, насколько это глупо.

— Глупости-шмупасти, — сказал Джордан. — Как скоро они проснутся?

Каспар Леннокс посмотрел на него так, словно не понял вопроса.

— Понимаете, — объяснил Джордан, — чтобы они не оказались еще более сварливыми, чем они есть, если мы разбудим их.

— Я бы посоветовал вам воздержаться от того, чтобы называть старейшин «сварливыми» в их присутствии, Джордан Спаркер, — сказал Каспар Леннокс. — И отвечая на вопрос, моя раса не нуждается во сне, как ваша. Тени обеспечивают нас энергией… а ночь полна теней. Старейшины будут в Обскурии. Однако они не будут рады видеть вас.

— Мы уже обсуждали это, — сказал Биар, отбросив шок от того, что он прожил почти восемнадцать лет, так и не узнав, что Ходящим по Теням не нужно спать. — Давай не будем снова это обсуждать. Вы сказали, что возьмете нас с собой, так что позвольте нам разобраться с последствиями.

Каспар Леннокс склонил голову.

— Как пожелаете. — Он перевел взгляд с одного на другого и поделился: — Я могу путешествовать только с двумя одновременно.

Биар посмотрел на друзей и предложил:

— Вы, ребята, идите первыми. Я буду прямо за вами. — Его глаза предостерегающе переместились на Каспара Леннокса, когда он сказал: — Верно, сэр?

С долготерпеливым вздохом Ходящий по Теням кивнул головой.

— Я скоро вернусь.

И с этими словами он обернул свои руки вокруг рук Джордана и Д.К., затеняя их прямо из комнаты.

Биар никогда не задумывался о том, сколько времени требуется, чтобы пройти сквозь тени, но когда секунды превратились в минуты, пока парень ждал в темных покоях профессора, он начал задаваться вопросом, не солгал ли ему Каспар Леннокс. Он успокоил себя знанием того, что Грейвел, хотя и не нанесен ни на какие человеческие карты, предположительно находится в юго-восточном горном районе Медоры… на значительном расстоянии от Акарнаи. Вполне логично, что перемещение туда займет несколько минут, он оставит Джордана и Д.К. в безопасном месте, а затем снова отправится обратно.

Как раз в тот момент, когда Биар начал серьезно беспокоится, чтобы подумать о том, чтобы покопаться в вещах Ходящего по Теням, особенно в странном кубе клубящейся тьмы на его столе и Кинжале Черной Тени, лежащем рядом с ним, Каспар Леннокс вернулся. Он проследил за взглядом Биара и прошелся по комнате, пока не протянул руку и не поднял кинжал, вложив его в ножны, прежде чем протянуть парню.

— Я хочу потом получить его обратно, — сказал учитель.

Биар посмотрел на подношение широко раскрытыми глазами, неуверенно принимая его. По жесту Каспара Леннокса он спрятал его в складках своего пальто, стараясь, чтобы его не было видно.

Ошеломленный — в основном потому, что Ходящие по Теням никогда не отдавали свои вожделенные клинки, даже в качестве одолжений — Биар откашлялся и спросил:

— Есть ли причина, по которой вы думаете, что мне сегодня понадобится оружие?

— Твой брат, без сомнения, поделился достаточным количеством своих встреч с моей расой, чтобы ты знал, что лучше не задавать этот вопрос, Барнольд. Точно так же, как тебе следовало бы знать лучше, прежде чем просить моей помощи в этом безрассудном поручении.

Биар почувствовал укол стыда.

— Однако, — продолжил Каспар Леннокс, — так уж получилось, что я согласен с твоими целями. И я не буду тем, кто встанет у тебя на пути, если у тебя будет хоть малейший шанс на успех.

Стыд растворился, когда надежда пустила корни.

— Кинжал — это просто мера предосторожности, — сообщил профессор. — Просто на случай, если что-то… зайдет… дальше, чем ожидалось.

Биар сглотнул и сказал:

— Будем надеяться, что до этого не дойдет.

— Точно, — сказал Каспар Леннокс, — поскольку даже сталь, пропитанная Сущностью Тени, не спасет тебя, если ты столкнешься с одним из моей расы в открытом бою.

— Это определенно не входит в мой список целей на сегодня, — заверил Биар Ходящего по Теням. — Я обещаю сделать все возможное, чтобы избежать любых форм боевых действий, открытых или иных.

Черты лица Каспара Леннокса напряглись, как будто он думал, что Биар шутит, хотя это было не так. Возможно, в классе боя он был оценен как Дельта, но парень видел, как Алекс сражалась с Трелл Ровен… Биар, конечно, не был настолько наивен, чтобы думать, что у него есть шанс против теневой расы.

— Давай пойдем, — сказал учитель, — пока твои друзья не решили уйти без нас.

Биар мог легко представить, как это делают Джордан и Д.К., поэтому кивнул в знак согласия и шагнул вперед: Каспар Леннокс крепко схватил его за руку и приказал теням подняться вокруг них.

Всякое ощущение времени и места исказилось, когда они путешествовали по континенту в темноте. Это заняло значительно больше времени, чем когда Ширез перенесла Биара с балкона к туалету, хотя он все еще не мог определить, сколько времени прошло, пока они ходили по теням.

Довольно скоро они остановились в потайной нише где-то внутри темных стен Обскурии, оказавшись прямо рядом с облегченно выглядящими Д.К. и Джорданом.

— Мы не должны задерживаться, — сказал Каспар Леннокс. — Следуйте за мной.

Биару и его друзьям не нужно было повторять дважды, и они вместе последовали за Ходящим по Теням вверх по узкой винтовой лестнице, пока не достигли главного этажа собора. Они прижимались к стенам, стараясь не попадаться на глаза тем, кто самозабвенно пировал. Похоже, там шло какое-то празднование, и Биар через мгновение вспомнил, что они, должно быть, чествуют победу Трелл в ватали тарго. Согласно тому, что рассказала Алекс, празднества будут продолжаться целый месяц… нелепо, по мнению Биара, хотя он сделал мысленную заметку держать свое мнение при себе.

Они были всего в нескольких футах от частной лестницы, которая вела на балкон старейшин, когда знакомая фигура встала перед ними, преграждая путь.

— Я должна была догадаться.

— Рад встрече, Ширез Ганаре, — официально сказал Каспар Леннокс, несмотря на то, что видел женщину только вчера.

— Это так, Каспар Леннокс? — спросила Ширез, ее темные брови изогнулись дугой. — Потому что я могу поклясться, что с тобой трое людей, несмотря на то, что старейшины постановили закрыть наши границы для их вида в обозримом будущем.

Биар не мог не смотреть на нее с потрясением, затем его взгляд переместился на Каспара Леннокса, только чтобы увидеть напряженное выражение лица профессора… и бледное. Очевидно, риск, на который он шел, возвращая их, был больше, чем он предполагал, как и последствия, которые, возможно, недооценил. Или… может быть, была очень реальная причина, по которой он передал Биару Теневой Кинжал, и почему он много раз предупреждал их о безрассудном характере их миссии.

И все же он все равно привел их.

Потому что верил в них и в то, что они пытались сделать.

Этого было достаточно, чтобы Биар выпрямился, и, несмотря на то, что он знал, что считается наглостью разговаривать с Ходящим по Теням без предварительного приглашения, он сделал шаг вперед и сказал:

— Ширез Ганаре, ты должна знать, что старейшины совершили ошибку.

Ее ониксовые глаза сузились, и она открыла рот, скорее всего, чтобы обругать его, но он продолжил.

— Пожалуйста, просто послушай, — сказал он, поднимая руки. — Ты слышала историю Алекс… ты знаешь, что она не лгала. Но по какой-то причине ваши старейшины не захотели ее слушать. Так что, пожалуйста, давайте попробуем. — Он указал на кивающих Д.К. и Джордана. — Один шанс поделиться тем, что мы знаем, что мы пережили. Один шанс все исправить.

В ее темном взгляде промелькнула неуверенность, достаточная для того, чтобы Биар подумал, что она вот-вот сдастся.

— Пожалуйста, — прошептала Д.К. — Пожалуйста, пропустите нас.

Ширез перевела взгляд с Д.К. на Джордана, затем на Биара, а затем, наконец, остановила свой взгляд на Каспаре Ленноксе. Громко вздохнув, она сказала:

— Con arta pos te vardi.

Биар обменялся неуверенными взглядами со своими друзьями, никто из них понятия не имел, что она сказала на своем родном языке. Однако он был удивлен — и поражен, — когда заметил улыбку, искривившую рот Каспара Леннокса.

— Нас связывают годы дружбы, Ширез Ганаре, — ответил профессор на общем языке, и веселье осветило его пятнистые черты. — Мы оба знаем, что ты никогда не смогла бы возненавидеть меня.

Биар заметил, как брови Джордана взлетели вверх, и он прикрыл рот рукой, чтобы скрыть ухмылку.

Взгляд Ширез снова сузился, когда она повернулась к ним и сказала:

— Ради милости теней, не заставляйте меня сожалеть об этом.

А потом она отступила в сторону. Мало того, она пристроилась рядом с Каспаром Ленноксом, когда он снова начал прокладывать путь вперед.

— Спасибо тебе, Ширез Ганаре, — искренне сказал Биар. — Я обещаю, что мы…

Но он так и не смог закончить свое обещание, потому что в этот момент со всех сторон раздался звук, не похожий ни на что, что он когда-либо слышал. Это был пронзительный звук, пронзительный звон в ушах, который заставил его зажать их руками и согнуться пополам, как будто это могло помочь блокировать болезненный тон. Все вокруг него празднующие Ходящие по Теням сразу насторожились, все признаки веселья исчезли в одно мгновение, когда они обратили свои взоры к витражным окнам, глядя на рассветное небо, как будто оно предлагало сообщение, которое могли истолковать только они.

— Что это? — Джордан ахнул, его руки прижимались к ушам, совсем как у Биара.

Д.К. также демонстрировала признаки того, что испытывает ту же агонию, в то время как двое их сопровождающих — и, действительно, все Ходящие по Теням вокруг них — казалось, не пострадали.

Но… нет. Биар понял, что они не совсем безразличны. Возможно, они и не были ослаблены пронзительным тоном, но они реагировали на то, что он означал. Лица Каспара Леннокса и Ширез Ганаре побледнели, их кожа стала пепельно-мелово-серой. Они уставились друг на друга широко раскрытыми, полными ужаса глазами, безмолвно общаясь, прежде чем их взгляды снова остановились на Биаре и его друзьях.

В мгновение ока звук прекратился так же быстро, как и начался, и как только вокруг них снова воцарилась тишина, Ширез исчезла в облаке теней.

Она была не единственной… весь собор погрузился во тьму, когда исчезли все до единого Ходящие по Теням, от тех, кто был на земле, до тех, кто находился высоко на балконах. Биару не нужно было смотреть, чтобы понять, что даже старейшины теперь ушли из Обскурии, все здание было очищено от его обитателей.

Все еще ощущая легкий звон в ушах — затяжное эхо, которое медленно затихало, — Биар опустил руки и выпрямился как раз в тот момент, когда Каспар Леннокс указал серым пальцем на землю.

Голосом, которого Биар никогда раньше от него не слышал, Ходящий по Теням скомандовал:

— Вы трое… не двигайтесь отсюда, пока я не вернусь. Это понятно?

— Что происходит? — спросил Джордан. — Что это был за ужасный шум?

— Это была тревога, — ответил Каспар Леннокс, вокруг которого уже начали сгущаться тени. — Предупреждение для всего города.

— Какого рода предупреждение? — спросила она дрожащим голосом, как будто каким-то образом она уже знала… и боялась ответа.

Биар тоже чувствовал это глубоко внутри себя. Ощущение, что что-то было очень, очень неправильно. И его чувства подтвердились следующими словами Каспара Леннокса, они были произнесены за мгновение до того, как он исчез в облаке тьмы.

— Грейвел подвергается нападению.

— 9-

— Грейвел подвергается нападению.

Биар слышал, как прощальное заявление Каспара Леннокса повторялось у него в голове, когда он смотрел на встревоженные лица своих друзей.

— Эйвен? — спросил он.

— Должно быть, — сказал Джордан, глядя на верхние окна, хотя там не на что было смотреть, кроме медленно светлеющего неба, каким бы пасмурным оно ни было. Теневая половина Грейвела была закрыта непрекращающимися грозовыми тучами, так что даже восходящему солнцу было трудно пробиться сквозь мрак.

— Что нам делать? — спросила Д.К., переминаясь с ноги на ногу и нервно поглядывая на огромный дверной проем с двойной аркой на дальней стороне Обскурии — выход, который должен был вывести их наружу.

Несмотря на приказ Каспара Леннокса оставаться на месте, искушение пойти и посмотреть, что происходит, было сильным. Слишком сильный.

— Нам нужно знать, с чем мы имеем дело, — сказал Биар, кивая головой в сторону впечатляющего дверного проема.

— Если город действительно подвергается нападению, мы не можем просто оставаться здесь, — сказал Джордан. — Мы можем помочь.

Биар решил не указывать на то, что если бы тревогу поднял Эйвен, он, скорее всего, привел бы с собой свою Заявленную армию меяринов. Трое людей представляли бы для них небольшую угрозу, особенно когда были вооружены только одним Теневым Кинжалом на двоих. Вместо этого Биар кивнул в знак согласия, зная, что, несмотря на отсутствие у них оружия — или бессмертия — они не были полностью бесполезны.

— Мы не продержимся и пяти секунд в битве с бессмертными, — сказала Д.К., без проблем сказав то, что Биар решил проигнорировать.

— Ты бы предпочла, чтобы мы просто подождали, пока Каспар Леннокс вернется и перенесет нас обратно в академию? — спросил Джордан с вызовом в голосе.

Он хорошо знал свою подругу, так как, хотя черты ее лица были бледными, глаза сузились, а спина решительно выпрямилась. Как наследница человеческого трона Медоры, это было не первое испытание ее мужества… и не последнее.

— Пошли, — сказала она, целеустремленно шагая вперед.

Джордан встал рядом с ней, переплетя их пальцы вместе, как будто предлагая ей утешение, в котором, как она знала, она не нуждалась. Д.К. теперь стала принцессой. С высоко поднятой головой она олицетворяла будущего монарха, которым однажды станет, — молодую женщину, которая сделает все, чтобы защитить свой народ, свой мир.

Принцесса она или нет, но Биар видел, что девушка все еще крепко сжимала руку Джордана, слегка улыбаясь ему, пока они втроем шли по длинной дорожке через пустой, гулкий собор к выходу.

Биар понятия не имел, чего ожидать, когда они распахнули тяжелые двери, но первый взгляд на улицу ошеломил его.

Волна звука обрушилась на друзей — металл о металл, ревущие голоса, отвратительные булькающие звуки агонии. С тех пор, как прозвучал сигнал тревоги, прошло всего несколько минут, и все же зрелище, открывшееся у подножия лестницы, ведущей вниз из Обскурии, заставляло думать, что прошли часы.

Огромная, вымощенная булыжником площадь была запружена людьми. Меярины, Ходящие по Теням и Дневные Всадники размывались друг вокруг друга слишком быстро, чтобы глаза Биара могли за ними уследить. Ходящие по Теням кружились в облаках тьмы, в то время как Дневные Всадники, перейдя на темную сторону города, появлялись и исчезали во внезапных ярких вспышках. Последние метали копья молний в меяринов, которые, должно быть, путешествовали по Валиспасу, потому что Биар не мог угнаться за их, казалось бы, невидимыми движениями.

Джордан громко выругался, любуясь открывшимся видом, и Биар не удержался и повторил это восклицание. Потому что, глядя сверху вниз на битву, которая началась всего несколько мгновений назад…

Это уже была кровавая баня.

И звуки, которые достигали их ушей — не говоря уже о виде такого ужасного, безудержного насилия — это было не похоже ни на что, что Биар мог себе представить. Ничего такого, что он когда-либо хотел себе представить.

Перед лицом этого он был наивен, полагая, что они смогут помочь. Д.К. был права… они не продержались бы и пяти секунд, если бы…

— БИАР, БЕРЕГИСЬ!

Биар пригнулся как раз вовремя, услышав пронзительный крик Д.К., и, развернувшись, обнаружил ошеломляющего мужчину-меярина с мечом из Мирокса, воткнутым в дверь прямо рядом с тем местом, где только что была его голова.

Не дав себе отчет, четыре года боевой подготовки Биара дали о себе знать, и он вытащил Теневой Кинжал из ножен, держа его перед собой. Оружие было похоже на зубочистку по сравнению с мечом меярина, но это было лучше, чем ничего. И когда мужчина снова замахнулся на него, Биар подумал, что готов встретиться с ним клинком против клинка. Но он забыл учесть скорость бессмертного, и когда меч устремился к нему слишком быстро, чтобы его можно было разглядеть, Биар понял, что он не просто в беде… он близок к смерти.

Только этого не произошло, потому что прежде, чем меч меярина смог завершить свой нисходящий удар, тот потерял равновесие, отшатнувшись в сторону.

— Терин…

Что бы он ни собирался сказать, это было прервано, когда его рука с мечом поднялась, и рукоять его собственного оружия врезалась сбоку в висок — сильно. А затем это повторилось еще раз, даже когда он рухнул на землю.

В следующую секунду Джордан материализовался рядом с меярином, использовав свой дар, чтобы спасти Биара. Его лицо стало бледным, но торжествующим, в руках он сжимал меч. Победоносное выражение лица длилось недолго, так как меярин, возможно, был ошеломлен неожиданной трансцендентностью Джордана, но потребовалось бы гораздо больше, чем два удара по голове, чтобы вывести его из строя.

Заметив это, Джордан передал Биару меч и схватил Биара и Д.К., активировав свой дар, чтобы накрыть их всех, как раз в тот момент, когда еще три меярина прибыли на вершину Обскурии. С их бессмертными чувствами им не нужно было бы видеть Биара и его друзей, чтобы вступить с ними в бой… то, что он, Джордан и Д.К. поняли в один и тот же момент.

Из-за этого никто из них не колебался, когда Джордан крикнул:

— БЕЖИМ!

И вместе они бросились вниз по неровной каменной лестнице в кошмар того, что ждало их внизу.

Джордан не мог покрывать Д.К. и бесконечно использовать свой дар — требуемая энергия, в конце концов, стала для него непосильной. Как бы то ни было, им повезло за те долгие минуты, которые он провел, пока они пробивались сквозь враждующие расы к краю площади. Именно там они нашли переулок, спрятанный в тени, который предлагал хоть какую-то защиту от безумия, происходящего на мощеном пространстве… безумия, которое только усилилось, когда прибыл сам Эйвен, приземлившись на вершине Обскурии.

… Прямо там, где всего несколько минут назад стояли Биар, Джордан и Д.К… Если бы они не ушли, когда это произошло… никто не мог сказать, что могло с ними случиться. Что бы с ними случилось.

Но они выжили и сбежали. И теперь, когда они были в безопасности — или, по крайней мере, относительно, — Биар воспользовался моментом, чтобы отругать себя за то, что выронил меч во время их безумного броска через площадь. Он был вынужден блокировать случайный удар проходящей меярины, чей клинок был направлен прямо в голову Джордана — удачный удар со стороны женщины — и когда Биар встретил ее оружие в воздухе, он почувствовал столкновение так резко, что вся его рука была повреждена и меч со звоном выпал. К счастью, его жалкая попытка блокировать удар дала Джордану время, необходимое для того, чтобы уйти с линии опасности и толкнуть Биара и Д.К. вперед, прежде чем меярина выяснила, где находятся ее невидимые противники.

Хотя Биар жаловался, что оставил меч, он спас Джордану жизнь — и таким образом отплатил своему другу за его предыдущее спасение — так что сделка того стоила.

— Смотрите! — закричала Д.К., отвлекая взгляд Биара от того места, где он смотрел за Эйвена, наблюдавшего за битвой. Но то, что он увидел после восклицания Д.К., завладело всем его вниманием — точно так же, как и вниманием Эйвена.

Подбежав к краю переулка, как можно ближе к концу, насколько это было безопасно, Биар с удивлением наблюдал за сотнями, если не тысячами разноцветных Сферников, открывающихся по всей площади. Из каждого выбегал поток людей — одетые в черную форму люди и Стражи, все они пришли, чтобы оказать помощь расе, которая всего за день до этого была готова оставить их умирать.

— Биар — это… — Джордан резко втянул воздух. — Так и есть! Это твой папа!

Биара повернул голову так быстро, что хрустнула шея, его взгляд остановился на фигуре, сражающейся на дальней стороне площади. Нельзя было ни с чем спутать знакомую фигуру Уильяма Роннигана, командующего небольшим отрядом Стражей. Биар сразу же почувствовал, как теплое прикосновение гордости и холодное покалывание страха наполнили его вены.

— Папа, — выдавил он, даже зная, что Уильям никак не мог его услышать. Джордан и Д.К. были всего в нескольких футах от него, и он сомневался, что они могли услышать его из-за шума битвы. Там было слишком много людей. Слишком много Дневных Всадников, появляющихся и исчезающих во вспышках света, слишком много Ходящих по Теням, окруженных тьмой, слишком много меяринов, использующих Вечный Путь, слишком много людей, бегающих вокруг со вспышками из своих Стабилизаторов, добавляя неразберихи. Крики, вопли, стрельба, поножовщина… слишком много всего происходило, чтобы Уильям даже знал, что Биар был там.

Прежде чем он смог сказать — или сделать — больше, в их скрытый переулок ворвался меярин с расфокусированным взглядом и поднятым мечом. Джордан мгновенно пришел в себя, прыгнув вперед, чтобы сбить бессмертного с толку, в то время как Биар и Д.К. без раздумий бросились в бой. Д.К. нырнула к ногам меярина, в то время как Биар направился прямо к его руке с мечом, чтобы никто из них не был пронзен. Но в этом не было необходимости, так как невидимого столкновения с Джорданом было достаточно, чтобы меярин снова активировал Валиспас и исчез, очевидно, предпочитая встречи, которые не требовали от него избавления от двух людей и призрака.

— Это было… неожиданно, — сказала Д.К., слегка задыхаясь, когда встала и отряхнулась.

— Давайте просто будем благодарны, что он не взял нас с собой на прогулку, — сказал Джордан.

— Или потрудился сначала убить нас, — указал Биар, каким-то образом умудрившись придать своему тону сухости, несмотря на резню, происходящую вокруг них.

Он взглянул на темное лезвие в своей руке — лезвие, которым он был всего в дюйме от того, чтобы вонзить его в меярина, — а затем посмотрел на Д.К., которая все еще отряхивала грязь со своей одежды. Если они должны были пережить еще одно нападение, Биар знал, что им всем нужно иметь оружие, независимо от того, насколько неэффективным оно может быть против бессмертной расы.

Трансцендентного дара Джордана должно было быть достаточно для него, но Биар заметил что-то металлическое, втиснутое в стену переулка, и бросился, чтобы поднять это. Повертев его в руках, он обнаружил, что это был твердый кусок металла. Он был тяжелым, но это означало, что он будет не только эффективным щитом, но и полезным в качестве таранного оружия.

Он посмотрел на Д.К., протягивая металл и кинжал, и спросил:

— Что предпочитаешь?

Она перевела взгляд с одного на другого, неуверенно потянувшись к щиту. У нее вырвался нескромный хрюкающий звук, когда девушка почувствовала его вес, и Д. К. быстро передала его обратно Биару, сказав:

— Мне явно нужно больше силовых тренировок.

Биар изобразил ухмылку и протянул ей кинжал, лезвие которого было намного легче и удобнее в обращении, чем металлическая пластина. В бою у Д.К. был только Гамма-рейтинг, но Биар не сомневался, что она сможет постоять за себя в другом бою — строгие тренировки Картера убеждают.

Несмотря на это, никто из них не сказал того, о чем они думали, — что они попали в настоящую беду. И когда они вышли, чтобы еще раз понаблюдать за продолжающейся битвой, Биар понял, что это только вопрос времени, когда их укрытие снова будет обнаружено.

Часть его хотела выбежать на площадь, присоединиться к отцу и другим людям, включая Джиру, которая, как он видел, возглавляла свой собственный отряд Стражей, и открыто сражаться с ними против меяринов. Но он также был достаточно мудр, чтобы знать, что человеческая полиция, все еще беспомощная против мощи бессмертных, пришла вооруженная до зубов оружием. Вместе с Ходящими по Теням и Дневными Всадниками они работали как команда, отвлекая меяринов… отвлекая, чем пользовались две другие смертные расы, налетая со своими наполненными тенью клинками и копьями-молниями, чтобы устранять угрозы в виде бессмертных.

Биар был ошеломлен тем, что он видел. Судя по тому, что он слышал. Тому, что он испытывал. Он знал, что если бы он и его друзья хотя бы попытались выбежать на площадь без того, чтобы у Джордана хватило сил прикрыть их всех троих, они едва ли сделали бы несколько шагов со своим жалким щитом и кинжалом в качестве единственной защиты.

Глядя на мрачные лица своих друзей, Биар знал, что они чувствуют то же самое… что они хотят быть там, помогая, но также понимают реальность ситуации. Столкновение с противоборствующими расами привело бы только к одному результату: быстрой смерти.

— Мы должны подождать, — сказал Джордан, и на его челюсти дрогнул мускул. — Если откроется безопасный путь, мы проберемся к твоему отцу, украдем подходящее оружие и присоединимся к битве. Согласны?

— Согласна, — сказала Д.К… Ее лицо было бледным, когда она наблюдала за ужасной сценой, но ее тело было сжато и готово бежать, как только освободится путь.

Биар просто кивнул в знак согласия, надеясь и молясь, чтобы вскоре представилась такая возможность.

Вместе они ждали.

…И ждали.

…И ждали.

Ничего не менялось… во всяком случае, вместо того, чтобы утомляться и отступать, бои с каждой минутой становились все более жестокими и кровожадными. Желудок Биара переворачивался с каждым ударом меча, свидетелем которого он был, при виде серебристой, красной, черной и белой крови, брызжущей из ран, настолько ужасно, что он был рад пропустить завтрак тем утром, так как это вызвало бы повторное появление завтрака прямо там, в переулке.

Биар потерял своего отца из виду неопределенное количество времени назад, и он отчаянно пытался найти его снова, но безуспешно. Просто там было слишком много людей, слишком много всего происходило. Особенно с добавлением одаренных людей — как Заявленных людей Эйвена, так и Стражей, которые не были лишены своих собственных сюрпризов.

Было трудно понять, где искать, но Биар все еще искал, искал, искал.

И вот так он увидел нечто неожиданное. Кого-то неожиданного.

— Это Алекс? — выдохнул он, указывая через площадь.

Это была Алекс, он был уверен в этом, несмотря на доспехи, которые она носила, что делало ее похожей на меярина. Она пробивалась сквозь толпу, волшебный меч оставлял за собой след синего пламени, когда она вонзала его во всех, кто был на ее пути. Сорайя находилась рядом с ней, появляясь и исчезая в облаках пронизанной молниями тьмы, когда нападала на любого, кто осмеливался попытаться сразить ее госпожу. Вокруг них двоих были другие меярины, только один из которых, казалось, сражался с Алекс. Он стоял лицом в другую сторону, защищая фланг Алекса, но из того, что Биар мог видеть в его форме, он не был похож на Заина или любого другого бессмертного, с которым Алекс была близка. Однако в нем было что-то знакомое, даже если все, что Биар мог сказать наверняка, это то, что он, должно быть, был одним из тех, кто сбежал из Мейи до того, как Эйвен захватил город.

— Нам нужно привлечь ее внимание, — сказала Д.К., слегка вздрогнув, когда увидела, как Алекс в мгновение ока перерезала ноги трем разным меяринам. — Если мы сможем доставить ее сюда, она сможет расчистить нам путь, чтобы мы могли найти Уильяма и раздобыть оружие.

Не желая нарушать боевую концентрацию Алекс, Биар знал, что на этот риск стоит пойти, особенно если это позволит им выследить его отца и присоединиться к борьбе. Итак, на счет три он, Джордан и Д.К. закричали:

— Алекс!

Они выбрали неудачное время, когда ее имя слетело с их губ, и Алекс, уловила его своим обостренным слухом как раз в тот момент, когда меярин замахнулся на нее клинком… клинком, от которого она едва не успела вовремя увернуться. Но она отбилась от него, и как только оказалась на свободе, развернулась, ее глаза лихорадочно искали, пока взгляд не упал на них, махавших ей из переулка.

Только когда ее глаза обратились к ним, то же самое сделали и глаза других. И хотя призыв Биара, Джордана и Д.К. увенчался успехом, поскольку Алекс теперь расчищала путь, в течение доли секунды в переулке появились двое меяринов с обнаженным оружием.

Так же, как и в случае с первым, кто нашел их, Биар и его друзья не колебались; они сразу же бросились в бой, Джордан врывался в трансцендентность и выходил из нее, чтобы дезориентировать бессмертных, Д.К. наносила удары Теневым Кинжалом, а Биар обрушивал на них свой щит и блокировал их удары мечами, боль от каждого удара заставляла его пошатываться.

Их скорость и сила — это была попытка просто защититься, что, как знал Биар, им бы вообще не удалось, если бы не было трое против двоих. Но даже при том, что шансы были в их пользу, Биар знал, что он, Джордан и Д.К. ни за что бы не продержались против двух меяринов намного дольше, если бы окровавленная Алекс не появилась рядом с ними, тяжело дыша и спрашивая:

— Что вы здесь делаете?

Никто из них не был в состоянии ответить ей сразу, сражаясь за свои жизни, но затем она прыгнула в драку, и через несколько секунд два меярина, спотыкаясь, убегали от них и возвращались в давку враждующих тел.

Их уход дал минутную передышку, в течение которой четверо пыхтящих друзей смотрели друг на друга с бледными лицами и широко раскрытыми глазами. Алекс, в частности, пристально смотрела на них, ожидая ответа.

— Мы попросили Каспара Леннокса вернуть нас, — сказала Д.К. дрогнувшим голосом, когда ее глаза вернулись к кровавой битве. Затем она продолжила давать расплывчатые объяснения и рассказала, что они были отделены от Ходящего по Теням вскоре после прибытия, закончив хриплым голосом: — Мы только хотели помочь.

Биар закрыл глаза, чувствуя эти слова глубоко в своей душе. Они хотели помочь… и посмотрите, к чему это привело. Даже сейчас они почти бесполезны, у них не было другого выбора, кроме как прятаться в тени. Хотя друзья никогда не могли предвидеть нападения Эйвена на Грейвел тем утром, они все равно должны были быть готовы ко всему. Им следовало взять с собой собственное оружие, Сферники, даже ComTCD — все было бы лучше, чем то, с чем они прибыли.

Он изо всех сил пытался прочесть эмоции, промелькнувшие на лице Алекс. Она выглядела так, словно разрывалась между беспокойством за них и облегчением, увидев их. Несмотря на ее бессмертные навыки, которые позволили ей быть намного лучше экипированной, чтобы выжить в бою, Биар гадал, находила ли она утешение в том, что они были там, поскольку ей не пришлось бы нести бремя того, чтобы быть единственной свидетельницей суровых реалий битвы.

Прежде чем он успел протянуть руку и спросить, все ли с ней в порядке — морально и физически, поскольку она была вся в крови, — она развернулась и встретила мечи еще двух меяринов, стремительность ее решительной защиты заставила Биара резко вздохнуть от удивления.

В то время как Алекс явно не нуждалась ни в какой помощи, Биар, Джордан и Д.К. бросились вперед, чтобы помочь ей отбиться от них. Они в основном отвлекали внимание, когда Алекс плавно расправлялась с ними. Один был вырублен холодным ударом рукояти оружия Алекс, а другой, получив удар в плечо от ее огненного клинка, был отправлен обратно на площадь сильным ударом в живот ее кожаного ботинка.

Прежде чем кто-либо успел что-либо сказать — и прежде чем на них могли напасть другие нападающие — Алекс повернулась к ним с широко раскрытыми глазами и сказала:

— Давайте, нам нужно…

— Вот вы где!

Биар обернулся и увидел Каспара Леннокса, пробивающегося к ним, его голос перекрывал грохот выстрелов и боевые кличи. На него было приятно смотреть, его Теневой Плащ был разорван в нескольких местах, и на нем было почти столько же крови, сколько и на Алекс. Он был всего в нескольких футах от входа в переулок, когда меярин напал на него, заставив профессора исчезнуть, как дым, появляясь и исчезая, когда его Теневой Меч снова и снова встречался с оружием бессмертного.

Прежде чем Биар и его друзья смогли выбежать на помощь, трое меяринов появились в переулке на Валиспасе и бросились к ним. Нанося удары, парируя, защищаясь и уклоняясь, Джордан, Д.К. и Алекс присоединились к Каспару Ленноксу, как только он победил свою добычу, Ходящий по Теням помог им одолеть трех новых нападающих.

— Вы четверо, — сказал Каспар Леннокс, не задаваясь вопросом, как Алекс оказалась с ними. — Пора идти. Это не ваша битва.

Ходящий по Теням не тратил слов, ругая их за то, что они покинули Обскурию, несмотря на его четкий приказ оставаться на месте. Возможно, он знал, что, поскольку Эйвен все еще стоял наверху лестницы, их судьба была бы решена, если бы они остались внутри собора. Здесь, по крайней мере, у них была возможность выжить.

— Это борьба каждого, — утверждала Д.К., все еще находясь в режиме принцессы и желая сделать все возможное, чтобы защитить тех, кто нуждался в защите.

— Здесь вас ждет только смерть, — мрачно ответил Каспар Леннокс.

Не давая им никакого выбора, он сжал свои руки вокруг рук Д.К. и Джордана, тени поднялись вокруг них, прежде чем они исчезли из виду.

Зная, что у них есть несколько мгновений до возвращения профессора, Биар сказал Алекс:

— Он может путешествовать только с двумя людьми одновременно. — Его взгляд снова устремился мимо нее на площадь, когда он добавил: — Он не уйдет надолго, так что, если ты не хочешь застрять, возвращаясь в академию, тогда…

Он внезапно замолчал, когда его глаза наконец-то снова остановились на отце. Но от того, что он увидел, кровь отхлынула от его лица, потому что Уильям больше не сражался бок о бок со своим отрядом Стражей. Вместо этого он был один… и столкнулся лицом к лицу с телекинетиком Калистой Мэн и татуированной угрозой, которую Алекс когда-то назвала Джеральдом Тогеном. Калиста удерживала Уильяма неподвижно над землей — то, что она когда-то делала, чтобы удержать его самого, — а Джеральд размахивал хлыстами с лезвиями — татуированными хлыстами, спускающими с его кожи — ленивыми кругами.

Не заботясь о собственной безопасности, Биар бросился вперед, намереваясь добраться до Уильяма, чего бы это ни стоило. Но прежде чем он смог сократить расстояние между ними, руки Алекс обхватили его за талию, как стальные обручи, не давая покинуть безопасный переулок.

— Биар! — закричала она. — Остановись!

Он боролся с ней, борясь со всем, что у него было, чтобы освободиться от ее хватки.

— Папа! — закричал он хриплым от страха голосом. — Папа!

Губы Джеральда шевелились, но Биар понятия не имел, что он говорит. Все, что он знал, это то, что его отец был в опасности… и ему нужна была помощь.

— Папа! — снова закричал он, даже зная, что находится слишком далеко, чтобы Уильям мог услышать.

Биар вытянул шею и увидел, что Алекс смотрит поверх его плеча, ее руки все еще держали его в заложниках, когда она наблюдала за сценой, разворачивающейся между его отцом, Калистой и Джеральдом.

— Мы должны что-то сделать! — сказал Биар, чувствуя тошноту в животе, когда Джеральд продолжал размахивать своими хлыстами с лезвиями. — Отпусти меня, Алекс! Мы должны…

Ему не нужно было больше ничего говорить, прежде чем Алекс отпустила его, придя к тому же выводу, что они нужны Уильяму.

— Давай! — сказала она, хватая его за руку и бросаясь вперед.

Они сделали три шага, прежде чем Биар, спотыкаясь, остановился, задыхаясь.

И это было потому, что, пока он смотрел, Джеральд взмахнул рукой назад, а затем вперед, его хлысты с лезвиями рассекли воздух… и полоснули по торсу Уильяма.

Кровь брызнула — нет, хлынула — из раны, и Биар в глубине души знал, что он опоздал. Он был слишком далеко. Даже если бы у него был доступ к Валиспасу, он никогда не добрался бы до Уильяма вовремя.

Он звал отца, и этот мучительный звук, подобного которому он никогда не слышал, слетал с его губ. Он каким-то образом поднялся над шумом битвы, и этого было достаточно, чтобы достичь ушей Уильяма. Пойманный в ловушку хваткой Калисты, он мог только повернуть шею, его полные боли глаза впились в Биара.

Эмоции, которые светились во взгляде его отца, были подобны кинжалу в сердце Биара. И когда Уильям одними губами произнес «Я люблю тебя» прямо перед тем, как хлысты Джеральда снова хлестнули, это ошеломляющее чувство только усилилось, когда Биара охватил ужас. Он не мог отвести взгляд… он не мог перестать смотреть.

Я люблю тебя.

Я люблю тебя.

Я люблю тебя.

Татуировки Джеральда достигли своей цели, глубоко врезавшись в шею Уильяма.

Слишком глубоко.

А затем глаза Уильяма, все еще устремленные на Биара, потеряли фокус, когда свет покинул их, и он испустил последний вздох.

— ПАПА! — взревел Биар, когда агония, ослепляющая агония, захлестнула его.

Алекс потянулась к нему, как будто боясь, что он побежит дальше в битву, возможно, отомстит тем, кто только что… только что…

Он не мог даже думать о том, что только что произошло. Он не мог вынести вида Уильяма, которого Калиста опускала на землю.

Когда его отец исчез среди массы все еще сражающихся тел, Биар больше не мог держаться. Он рухнул на колени прямо там, у нависающего входа в переулок.

Его отец… Его отец был…

Он был мертв.

Мертв.

Биар не мог вдохнуть. Он почувствовал, как руки Алекс обняли его, но не для того, чтобы удержать, а чтобы утешить. Его трясло так сильно, что все кости чуть ли не дрожали, но он ничего не мог с этим поделать. Он ничем не мог помочь.

Он знал, что они должны двигаться… знал, что они все еще в опасности. Но он оцепенел. По щекам Алекс текли слезы, но Биар не мог справиться даже с этим. То, что он чувствовал внутри… не было никакой внешней реакции, достаточно сильной, чтобы раскрыть глубину его боли. Вид его отца, произносящего эти три слова одними губами, продолжал прокручиваться в его голове, сопровождаемый видением того, как свет исчезает из его глаз. Биар знал, что то, что он увидел, будет преследовать его всю оставшуюся жизнь.

Но эта жизнь не продлилась бы намного дольше, если бы он не встал, не продолжил бороться, чтобы остаться в живых. Это то, чего хотел бы Уильям… чтобы Биар выжил.

Он должен был взять себя в руки. Его отец никогда не захотел, чтобы он сдался. Но как раз в тот момент, когда он был готов попытаться подняться снова, Алекс позвала Сорайю, и во вспышке света и тьмы Теневая Волчица появилась рядом с ними.

— Уведи его отсюда! — скомандовала Алекс волчице.

Прежде чем Биар смог возразить, прежде чем он смог привести аргумент, на который у него едва хватило сил, его окружили световые тени, когда Сорайя унесла его оцепеневшее «я» прочь от битвы, доставив его прямо в его комнату в общежитии, где ждали Джордан и Д.К..

Все еще стоя на коленях, Биар не пошевелился, не поднял головы, даже когда волчица легонько толкнула его и печально, понимающе заскулила, прежде чем снова исчезнуть.

Он не двигался… потому что не мог.

Решимость, которую ему удалось призвать прямо перед тем, как Алекс позвала Сорайю, покинула его теперь, когда он больше не был в опасности.

На каком-то сознательном уровне он осознавал, что Джордан и Д.К. зовут его по имени, но все, что он слышал, было эхом лязгающей стали и ревущих голосов, звуки битвы все еще звенели в его ушах. Шум превратился в единый пронзительный звук, мало чем отличающийся от болезненного сигнала тревоги, который предупреждал о нападении на Грейвел. Пронзительная нота пронзила каждую клеточку существа Биара, непрекращающаяся агония, которая превзошла шум, превратившись в шипы жидкого огня, начинающиеся в его сердце и циркулирующие по крови.

Его отец был мертв.

Его отец был…

— БИАР!

Грубая встряска вернула его в комнату, звон в ушах рассеялся. Он моргал, моргал, моргал, глядя на встревоженные лица Джордана и Д.К., его глаза были сухими, несмотря на то, что все его существо затопляли реки боли.

— Он мертв.

Два слова, слетевшие с его онемевших губ, были едва слышным шепотом. Он посмотрел вниз на свои руки, лежащие на коленях, увидел свое заметно дрожащее тело. Он ничего не почувствовал.

— Кто мертв? — выдохнула Д.К., опускаясь на колени рядом с ним и кладя свою руку поверх его. — Кто, Биар?

Он встретился с ней взглядом, увидев в них страх, и произнес слова, которые вертелись у него в голове.

— Мой отец. Он мертв.

— 10-

Биар не был уверен, что произошло после возвращения в академию.

Он вспомнил шок и горе Джордана и Д.К., когда им удалось вытянуть из него эту историю запинающимися, полными боли словами, причем Джордан был потрясен этой новостью почти так же глубоко, как и Биар.

На каком-то этапе прибыл Марсель, услышав о битве и о том, что они втроем были там. Он привел с собой Флетчера, доктор осмотрел их и смазал своей целебной мазью порезы и царапины, которые они получили в своих различных стычках… раны незначительные по сравнению с тем, что могло произойти.

Им повезло.

Так что им очень повезло, что они выжили.

Биар знал это.

И все же он не смог ощутить никакого облегчения. Он вообще не мог ощутить никаких чувств, не из-за своей всепоглощающей сердечной боли.

Д.К. была тем, кто тихо сообщил директору школы и доктору об Уильяме, а Биар и Джордан были слишком подавлены, чтобы говорить. Флетчер предложил дать им что-нибудь, что помогло бы заглушить их эмоции, пока они не будут готовы переварить случившееся, но Биар не нуждался в лекарствах… не тогда, когда он уже был онемевшим внутри. Джордан тоже отказался, но это предложение сумело его приободрить, и он положил руку на плечо Биара, предлагая свою молчаливую поддержку.

«Я здесь», — казалось, говорил Джордан. «Мы пройдем через это. Вместе».

Все последующее было как в тумане, слова, произнесенные между Марселем, Флетчером, Д.К., и Джорданом, не что иное, как невнятный звук, достигающий ушей Биара.

Ему удалось снова немного сосредоточиться, только когда директор вывел их всех из комнаты, а затем из здания общежития, прежде чем вручить Джордану Сферник.

— Используйте столько времени, сколько нужно, — тихо сказал Марсель Биару. Он повернулся к Джордану и Д.К. и добавил: — Я пришлю Алекс, как только она вернется.

А потом Джордан разбил Сферник о землю, и перед ними поднялась сферическая дверь.

Биару не нужно было, чтобы кто-то говорил ему, куда они идут. Как только он переступил порог вслед за Джорданом, то обнаружил, что они находятся в Вудхейвене, прямо рядом с его домом.

Дверь распахнулась прежде, чем он успел сделать четыре шага по дорожке, его мама бежала к нему с красными глазами и мокрыми щеками.

Биар не спросил, как она узнала. Он уже знал ответ… уже знал, что найдет, как только войдет в дом.

Он обнял ее, крепко прижимая к себе, пока она плакала у него на плече. Она пыталась говорить сквозь рыдания, пытаясь сказать, как она рада, что он в безопасности. Биар не знал, как она узнала, что он был на битве. Но это не имело значения.

Ничто не имело значения.

Потребовалось некоторое мягкое поощрение со стороны Д.К. и Джордана, но каким-то образом им двоим удалось провести Биара и Дороти вверх по лестнице в дом.

Блейк и Джонни были в гостиной, известие уже дошло до них. Их лица были пепельно-серыми, глаза затуманены горем.

Эви сидела на коленях у Джонни, слезы свободно текли по ее лицу и капали на его рубашку. Даже будучи такой маленькой, она понимала. Она знала, что произошло. Она знала, что это значит.

Гэмми стояла в углу, склонив седую голову и прижав руки к груди, как будто это могло облегчить боль от смерти сына.

И там, на кофейном столике, безобидно стояла причина, которую они все знали. Причина, по которой Джонни и Блейк были здесь. Причина, по которой Дороти выбежала из дома по прибытии Биара домой, уже потерявшись в своем горе.

До того, как было получено известие из какого-либо внешнего источника, до того, как появились новости, объясняющие, почему, когда и как это должно было произойти.

Это был страховой полис, гарантия для всех тех, кто служил короне, чтобы члены их семей первыми узнали об их кончине.

В тот момент, когда Уильям испустил дух, это должно было появиться.

Надгробный камень.

Стеклянное надгробие.

То самое, которое будет положено на его могилу в Хэллоугейте, как только его тело будет извлечено из Грейвела и перевезено на кладбище для захоронения.

На деревянных ногах Биар придвинулся ближе. Дрожащей рукой он протянул руку, проведя онемевшими пальцами по стеклу.

Его сердце… он словно чувствовал, как оно разрывается, когда слова появлялись одно за другим над надгробием.

ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ НАБЛЮДАТЕЛЬ УИЛЬЯМ ЮСТАС РОННИГАН, ВСЕГДА ЛЮБЯЩИЙ, ВСЕГДА ЛЮБИМЫЙ, ЗАПОМНИВШИЙСЯ НАВЕЧНО

Это было просто, от всего сердца. Они могли бы изменить строки, если бы захотели. Но Биар и представить себе не мог, что еще они скажут. Что еще хотел бы написать его отец.

Пустота.

Он чувствовал себя таким опустошенным.

И все же, оглядываясь вокруг, он также почувствовал искру чего-то большего.

Его семья… они все были здесь. Даже тетя Тесса, вошедшая в комнату с подносом, уставленным дымящимися чайными чашками, раздавала их с тихими словами утешения. Она села рядом с сестрой, взяв Дороти за руку, давая ей тихую силу и невысказанное обещание, что она здесь… ради них всех.

Джордан и Д.К. тоже предлагали ту же силу, те же обещания.

И тогда Биар почувствовал это.

Волны за волнами умиротворения захлестывали его. Сверхъестественный покой, тот, который шел изнутри, облегчая боль, успокаивая боль… причина, по которой он чувствовал что-то, кроме пустоты.

Его взгляд переместился на Гэмми, зная, что она несет за это ответственность. Зная, что она преодолевает свои собственные страдания, чтобы помочь остальным справиться с их.

Проходили минуты — часы — пока они пили чай, а потом еще чай и пытались справиться со своим горем.

Никто не спросил Биара, что он знает, видел ли он, как это произошло. За это Биар был благодарен. Он не мог пройти через это снова, не тогда, когда это требовало от него всего, чтобы продолжать принимать мир, который предлагала Гэмми.

Они уже знали, что он был в Грейвеле — тот, кто сообщил об этом, скорее всего, поделился остальными деталями. Может быть, однажды его семья спросит его об этом, но не сегодня. Сегодняшний день был для тишины, утешения и слез. Сегодняшний день был для того, чтобы держаться друг за друга. Сегодняшний день был для того, чтобы каким-то образом найти в себе силы продолжать жить.

Время шло, и комната наполнилась послеполуденными тенями, Биар оказался в своей комнате, а Д.К. и Джордан сидели по обе стороны от него. Они ничего не говорили, зная, что он не готов к разговору. Покой Гэмми все еще переполнял его, но эхо боли все еще оставалось… боль, которая, как он знал, останется с ним до конца, когда его тело будет положено рядом с телом Уильяма в Халлоугейте. Но ради отца, несмотря на печаль, которую он чувствовал, Биар надеялся, что этот день наступит еще нескоро.

Уильям хотел, чтобы сын прожил долгую и счастливую жизнь. И как бы ни было больно даже думать о том, чтобы жить в мире без отца, Биар знал, что должен уважать жертву, принесенную Уильямом… жизнь, которую тот отдал, защищая свое королевство, свою расу и свою семью.

Тихий стук в прервал размышления Биара, бледное, осунувшееся лицо Гэмми выглянуло из-за двери.

Она вошла в комнату и, не дожидаясь объяснений, сжала руку Биара, а Джордан похлопал его по плечу, прежде чем ребята выскользнули из комнаты.

Гэмми опустилась на кровать рядом с Биаром, взяв его за руку, которую только что отпустила Д.К..

— Есть кое-что, что тебе нужно знать, Барнольд, — сказала она, и только ее тихий голос помог успокоить боль внутри него.

Он перевел взгляд на нее, видя, что ее глазах собираются непролитые слезы… слезы, подобные тем, которые, как он чувствовал, застилали его собственные глаза.

— Возможно, у твоего отца никогда не было такого дара, как у нас с тобой, как у всех тех, кто поступает в Акарнаю, но у него была сверхъестественная способность знать то, чего ему знать не следовало. — Ее горло дернулось. — Вещи, которые еще не произошли.

Слеза скатилась по ее обветренной щеке.

— Прошлой ночью он пришел ко мне, — сказала Гэмми, прижимая руку Биара к себе. — Он разбудил меня, сказав, что только что говорил с тобой.

Память откинула Биара назад, воспроизведя последние слова, которые отец произнес во время их разговора… последние слова, которые Уильям когда-либо скажет ему.

«Я люблю тебя, сынок. Больше, чем ты можешь себе представить.»

Внезапная острая боль пронзила грудь Биара, такая сильная, что ему пришлось закрыть глаза от агонии.

— Думаю, он знал, что должно было случиться с ним сегодня.

Глаза Биара распахнулись, когда он посмотрел на Гэмми, недоверие было таким же ясным, как и его страдание.

— Он сказал… — Гэмми снова пришлось сглотнуть. — Он хотел, чтобы я напомнила тебе о том, что он сказал тебе прошлой ночью. Эта трагедия может разразиться в любой момент, и когда это произойдет, мы должны продолжать двигаться вперед.

Биар больше не мог сдерживать слезы. Одна скатилась по его щеке, за ней другая.

— Он также хотел, чтобы я сказала тебе, — произнесла Гэмми, собственные слезы теперь свободно текли ручьями по лицу, — что ты храбрый, ты верный, ты сильный, и что, живой или мертвый, он всегда будет гордиться тобой.

Биар больше не мог этого выносить.

Он.

Не мог.

Выносить.

Ничего.

Больше.

— И самое главное, — продолжила Гэмми, не сводя с него глаз, — он хотел, чтобы я сказала тебе, что ты должен продолжать бороться, несмотря ни на что. — Она отпустила его руку только для того, чтобы обхватить щеку, вытирая слезы с его кожи, когда закончила: — Он заставил меня пообещать рассказать, что роль, которую тебе предстоит сыграть в ближайшие дни, будет жизненно важной не только для защиты друзей и семьи, но и для защиты мира, каким мы его знаем; в обеспечении более безопасного будущего для всех нас. Он сказал… Он сказал… — Она сделала прерывистый, полный слез вдох. — Он сказал, что у тебя есть сердце, чтобы преодолеть любые трудности, с которыми тебе еще предстоит столкнуться… и что независимо от того, куда ты идешь и что делаешь, он всегда будет с тобой.

На этом она закончила.

И Биар тоже.

Он обнял ее, и теперь они оба открыто плакали, их горе изливалось.

Теперь Гэмми не затопляла его своим покоем… их боль была грубой и приглушенной. Но, выпустив ее, Биар обрел свое собственное чувство внутренней тишины. Услышав сообщение, оставленное ему Уильямом, разорванная часть сердца Биара — та часть, которая разорвалась от неоспоримой правды слов, парящих над надгробием, — теперь медленно срасталась обратно.

Он никогда полностью не исцелится. На его сердце навсегда останется шрам. Но его отец оставил сообщение не просто так, точно зная, что Биару нужно было услышать после такого полного отчаяния.

Биар выполнит последнюю просьбу своего отца.

Он будет продолжать сражаться.

Чего бы это ни стоило, как бы тяжело это ни было, он будет продолжать бороться.

Он не знал, как это сделать. Он не знал, что принесет будущее, на какие вызовы намекало послание его отца. Но он был полон решимости быть таким, каким его видел Уильям; человеком, которым, по словам его отца, он всегда будет гордиться.

Растущая решимость Биара укрепила его скорбящее сердце, придав силы, необходимые для того, чтобы отвести Гэмми вниз и утешить остальных членов семьи. Они были сломлены, но со временем все найдут способ справиться с болью. Биар планировал быть там с ними, для них, на каждом этапе путешествия.

Но эти планы изменились, когда раздался стук во входную дверь.

Биар решил, что это, должно быть, Алекс, учитывая поздний час. На улице уже совсем стемнело, и он вспомнил, как Марсель сказал, что он пошлет ее к ним, как только она вернется из Грейвела. Но когда тетя Тесса оставила их всех, чтобы пойти и открыть дверь только для того, чтобы вернуться через несколько секунд с Декланом, следовавшим за ней по пятам, у Биара хватило духу удивиться.

Хотя время, выбранное Декланом, было необычным — даже неуместным — Биар предположил, что он пришел выразить свои соболезнования, учитывая, что он заламывал руки, явно услышав новости. Но выражение его лица говорило об обратном, потому что, хотя в нем была печаль и глубокое понимание — он глубоко переживал потерю собственного отца — в основном это было чувство вины.

— Мне так жаль прерывать, — сказал Деклан, оглядывая комнату, на всех в их различных состояниях траура. — Я знаю, что это последнее, что вы хотите или нуждаетесь в том, чтобы услышать прямо сейчас.

Мышцы Биара напряглись, готовясь к новому удару, который он еще не был уверен, что готов принять.

Алекс… где Алекс? Где она?

Паника охватила его, пересилив горе. Если Деклан был посланником…

Биар открыл рот, но не смог выдавить из себя вопрос, не смог произнести ни единого слова из-за удушающего ужаса.

— Просто… — Деклан замолчал, не в силах закончить; не в силах быть носителем тех новостей, которые он принес с собой.

— В чем дело, Деклан? — настаивала Д.К., ее лицо выражало страх почти такой же острый, как у Биара. — Почему ты здесь?

Деклан был явно взвинчен, но он выпрямился и посмотрел прямо на Биара, когда сказал:

— Ранее этим вечером Марсель рассказал мне и Кайдену, что произошло в Грейвеле. — Его взгляд снова прошелся по комнате, сочувствие, которое он испытывал ко всем, сквозило из его глаз. — Он рассказал нам о том, что, по его мнению, нам нужно было знать, а затем поделился, что Алекс вернулась в академию сегодня поздно вечером.

Дыхание со свистом вырвалось у Биара, от облегчения он чуть не упал на колени. Алекс… она вернулась в академию. Она была в безопасности.

Но… Биар нахмурил брови, поскольку, если это было так, он задавался вопросом, почему она не прибыла прямо в Вудхейвен, как обещал Марсель.

— Она была так сильно избита, чтобы обратиться за помощью к Флетчеру, и он помог ей, и Алекс покинула медицинское отделение, сказав директору, что ей надо привести себя в порядок, а затем она придет прямо сюда.

— Но… ее здесь нет, — прошептал Джордан, страх заострил его голос… страх, который снова поднимался внутри Биара. — Она так и не пришла.

Деклан кивал.

— Кайден так и предполагал. Каким-то образом он что-то почувствовал и отправился на ее поиски. — Деклан обвел взглядом ребят и продолжил: — Это было несколько часов назад. И теперь… они оба пропали без вести.

— Нет, — выдохнула девушка сдавленным голосом. — Нет.

Зрение Биара начало расплываться. Не Алекс… только не Алекс.

Гэмми встала и подошла к нему, положив руку на плечо. Ее покой снова затопил его, позволив мыслить более ясно… и помогая осознать кое-что важное.

Хриплым голосом Биар произнес:

— Если бы Эйвен захватил ее — или что похуже — мы бы все знали об этом. Он бы кричал об этом с крыш. Кто-нибудь бы нам сказал. — Обращаясь к Деклану, он добавил: — Ты бы что-нибудь услышал в академии. Слух дошел бы туда, до Марселя, раньше, чем куда-либо еще.

Деклан кивал.

— Где бы они ни были, я уверен, что они вместе, и предполагаю, что они в безопасности.

— Предполагаю, — повторил Джордан, его лицо побелело.

— Мы должны найти их, — сказала Д.К., такая же бледная. — Мы должны убедиться, что с ними все в порядке.

Деклан снова кивнул, и Джордан повторил его жест.

Биар, однако, словно разрывался на части.

Его семья нуждалась в нем. Особенно сейчас.

Но… Алекс также была его семьей. Может, она и не была кровной родственницей, но все они ее удочерили. И если девушка не отправилась прямо в Вудхейвен, несмотря на то, что сказал Марсель, что сделает это, значит, для этого должна была быть причина.

Легкое прикосновение к его руке заставило взглянуть на Гэмми. Понимание, которое он увидел на ее морщинистом лице, заставило бороться с вновь подступившими слезами.

— Ты должен идти, Барнольд — тихо сказала она ему. — Алекс нуждается в тебе больше, чем мы сейчас.

Биар не был уверен, правда ли это. Но когда он посмотрел на собравшуюся семью, он был встречен тем же пониманием, что и Гэмми, и все они молча призывали его пойти и найти двух своих пропавших друзей.

Чтобы услышал только Биар Гэмми наклонилась и прошептала:

— Помни, что я тебе сказала… несмотря ни на что, ты должен продолжать сражаться. — Она сжала его руку и подбодрила: — Не бойся идти по пути, который тебе всегда был предназначен, Барнольд. Как сказал твой отец, все, что тебе нужно для преодоления предстоящих трудностей, можно найти прямо здесь.

Она прижала палец к его груди прямо над сердцем, прежде чем поцеловать в щеку и отойти в сторону, когда Дороти встала, чтобы занять ее место.

Биар испустил измученный вздох, когда мама заключила его в крепкие объятия. Ее голос был хриплым от того, что она плакала весь день, но она все равно шептала ему на ухо слова любви, заставляя пообещать быть осторожным и говоря, что именно этого хотел бы его отец… чтобы Биар пошел и стал защитником для своих друзей, так же, как Уильям был защитником для всего человечества.

Когда остальные члены семьи обняли его, Биар проглотил ещё больше слез, Д.К. и Джордан разделили объятия его семьи на прощание. Деклан также получил свою долю горячих объятий, несмотря на то, что за эти годы он лишь мимоходом встречался с семьей Биара на светских мероприятиях. Но таков был путь Ронниганов — достаточно было одной встречи, чтобы считаться одним из них на всю жизнь.

Когда, наконец, все, кроме Эви, тихо попрощались, а она несколько часов назад плакала, пока не уснула, Биар оставил скорбящую семью и вышел на улицу с друзьями.

— Это вернет нас обратно в академию, — тихо сказал Деклан, бросая на землю то, что, должно быть, было разрешенным Сферником. — Именно там в последний раз видели Кайдена и Алекс. Так что именно с этого мы должны начать наши поиски.

Когда остальные выразили свое согласие, Деклан успокаивающе сжал плечо Биара, прежде чем шагнуть в сферическую дверь, а Д.К. последовала сразу за ним.

Джордан, однако, сделал паузу. Его глаза встретились с глазами Биара, когда он прошептал:

— Твой отец… он был величайшим человеком, которого я когда-либо знал.

Биар с трудом сглотнул и ответил:

— Я знаю.

Это было все, что им обоим нужно было сказать… потому что больше ничего не нужно было говорить.

Они оба знали, какой потерей была кончина Уильяма, что это будет значить в ближайшие дни для Джордана, для всех, кто когда-либо встречался с Уильямом.

Но что бы ни случилось дальше, они пройдут через это вместе.

И вот Биар последовал за Джорданом через сферическую дверь, намереваясь найти Алекс и Кайдена… и столкнуться с любыми трудностями, которые ждали его впереди.

Несмотря ни на что, он будет продолжать сражаться.

Ради его семьи, ради друзей, ради людей Медоры…

…И, прежде всего, ради отца.

Величайшего человека, которого он когда-либо знал.