Три жизни Жюля Верна

Сквозь огонь и лед

Новый журнал Жюля Этселя, появлению которого предшествовала шумная реклама, наконец родился. Счастливый отец назвал младенца «Журнал просвещения и отдыха». Гвоздем первого номера, появившегося на прилавках книгопродавцев 20 марта 1864 года, был новый роман Жюля Верна «Англичане на Северном полюсе. Приключения капитана Гаттераса».

Уже через несколько дней любопытные парижане стали осаждать редакцию нового журнала.

– Кто такой капитан Гаттерас? – спрашивали они. – Мы знаем, что он скрывает свое настоящее имя, что он не дает своего адреса, но нельзя ли хотя бы передать ему письмо?

– Капитана Гаттераса не существует, господа! – убеждал назойливых посетителей секретарь редакции. – Это лишь герой романа, а не живой человек! И все его путешествия и приключения – только выдумка мсье Верна!

– Но я сам участвовал в полярных экспедициях, – горячился один из любопытных, – я-то могу отличить выдумку от действительности?

– Имя капитана Гаттераса знакомо мне с детства, – подтверждал его спутник. – Я не могу только вспомнить, где я его слышал или читал о нем, но слово «Гаттерас» в моей памяти тесно связано с географией!

Часто автор романа, словно материализовавшийся невидимка, неузнанный присутствовал при таких разговорах. Но он был скрытен – или, может быть, назовем это скромностью? – и не любил говорить о себе. Поэтому очень скоро наиболее легковерные из почитателей его произведений решили, что и доктор Фергюсон, пролетевший над Африкой, и капитан Гаттерас, открывший Северный полюс, – только псевдонимы великого путешественника Жюля Верна.

Но все они, и даже секретарь редакции, ошибались. Знаменитый капитан действительно существовал.

Второй роман Жюля Верна, бесспорно, удался ему гораздо больше, чем первый. И тайна этого заключалась не в великолепно завязанном и развязанном сюжете и не в скрупулезной выписке деталей жизни в Арктике, но в характерах его героев.

В те годы в памяти всех еще жила драматическая история гибели экспедиции капитана Франклина. Суровый до жестокости, настойчивый до фанатического упрямства, Джон Франклин с юных лет участвовал в арктических экспедициях. Ему было только тридцать два года, когда он стал командиром корабля «Трент», и тридцати трех лет он возглавил свою первую экспедицию по отысканию Северо-западного прохода. Когда он повел свои корабли в последнее путешествие, ему было пятьдесят девять лет. Но судьба как будто преследовала смелого капитана: вся экспедиция, состоящая из ста двадцати девяти человек, пропала без вести.

Пятнадцать лет тайна исчезновения Франклина волновала весь мир. Путешественники из многих стран искали смелого и упрямого исследователя. И, наконец, капитан Мак Клинток напал на след экспедиции: затертые льдами корабли вынуждены были зимовать в Арктике, и весь экипаж, во главе с командиром, погиб от голода и холода, – в консервных банках, доставленных по заказу английского Адмиралтейства, вместо продуктов оказалось тухлее мясо, опилки и песок…

Многие черты биографии и характера Джона Франклина послужили Жюлю Верну прототипом, когда он создавал своего капитана Гаттераса, имя которому дал один из мысов на восточном побережье Америки. Но его герой жив, конечно, не тем, что он похож на капитана Франклина, – в нем писатель сумел обобщить многие черты полярных исследователей того времени и создать собирательный образ: сильный и убедительный.

В романе «Приключения капитана Гаттераса» французский писатель не только великолепно завязал сюжетную интригу и впервые в литературе реалистически описал быт полярной экспедиции. Для нас эта книга дорога не только этим, дороже всего она образами положительных героев.

Нам до сих пор близки и дороги боцман Джонсон и плотник Белл – своей верностью и преданностью долгу. Нам близок и заносчивый капитан Альтамонт, готовый сломить свою гордость ради великой идеи. Нам дорог доктор Клаубонни – своей скромностью и безграничной верой в науку. Нам близок и дорог благородный капитан Гаттерас – один из тех бескорыстных героев, что проложили человечеству дороги в суровые неисследованные страны.

Когда читаешь роман о капитане Гаттерасе, невольно в памяти возникает образ другого, уже реального, полярного исследователя – лейтенанта Седова.

Подобно Гаттерасу, лейтенант Седов посвятил все свои помыслы, всю свою волю, всю свою жизнь одной цели – достижению полюса. Ему не удалось водрузить свое знамя на вершине мира, так как он умер от лишений во льдах Арктики через сорок семь лет после опубликования романа о капитане Гаттерасе и через шесть лет после смерти его автора. Но, уже умирая, лежа на нартах, которые тащили выбившиеся из сил матросы, он все же следил по компасу, чтобы его путь неуклонно лежал на север.

Лейтенант Седов никогда не встречался с французским писателем. Но если бы Жюль Верн увидел лейтенанта Седова – мужественного, сурового человека – или познакомился с его биографией, заполненной борьбой за одну лишь идею, то нет сомнений, что он воскликнул бы: «Да, вот он, это настоящий капитан Гаттерас!»

Но если капитан Гаттерас, достигнув желанного полюса, фактически закончил свой жизненный путь, ему уже не к чему было стремиться и нечего желать, то для автора романа экспедиция его героя послужила лишь новой завязкой для следующих томов «Необыкновенных путешествий».

…Знаменитого немецкого ученого Александра Гумбольдта часто называли «странствующей энциклопедией». На любой замысловатый вопрос он мог дать незамедлительный ответ, вырастающий иногда в целую поэтическую картину.

Однажды на каком-то парадном обеде его спросили: «Что находится в центре Земли?»

– Не далее, как несколько дней назад, – ответил, улыбаясь, великий естествоиспытатель, – ко мне явился какой-то таинственный капитан, настоящий тип морского волка. С необычайными предосторожностями он сообщил мне, что у Северного полюса, где он недавно побывал, существует огромная пропасть, окруженная красной короной сверкающего северного сияния. Храбрый моряк не побоялся спуститься в эту зияющую воронку, ведущую прямехонько к центру Земли, и был награжден за свою смелость феерическим зрелищем. Внутри наш земной шар совершенно пуст, как детская погремушка, и в этом огромном пространстве кружатся друг возле друга две маленькие звезды – Плутон и Прозерпина. И в их смутном, неверном свете на внутренней стороне Земли до сих пор бродят динозавры и птеродактили первобытного мира…

– И это правда? – спросила ученого пораженная соседка.

– Было бы очень красиво, если бы это было правдой, – сказал, улыбаясь, Гумбольдт. – В действительности же, по современным строгим научным данным…

И несколькими яркими штрихами он нарисовал картину жизни земного шара по данным науки того времени.

Твердая «земля», на которой мы живем, – только оболочка. Она тоньше оболочки воздушного шара и скорее похожа на пленку мыльного пузыря, уже на глубине пятнадцати километров земная кора размягчается и превращается в огненно-жидкую лаву, а дальше бушует океан вечного неугасимого огня. Иногда это газообразное море начинает волноваться, тогда дрожит тонкая оболочка, происходит то, что мы называем землетрясениями. Когда же она лопается, не выдержав напряжения, огненная лава вытекает на поверхность, происходит извержение. И это счастье! Огнедышащие горы – настоящие предохранительные клапаны нашей Земли, подобные клапанам парового котла. Не будь их – наша планета давно взорвалась бы!

Эту удивительную историю рассказал доктор Клаубонни своим спутникам – Альтамонту, Джонсону и Беллу, сидя на острове Королевы, у подножья огнедышащей горы, возвышающейся как раз в географической точке Северного полюса, открытого капитаном Гаттерасом.

В те годы ученые почти ничего не знали о тайнах, что скрываются в недрах нашей планеты. Для всех, принимавших господствующую целое столетие гипотезу Лапласа о происхождении Солнца и планет из гигантской газообразной туманности, было логично предположить, что наша Земля – это остывшая звезда, лишь с поверхности покрытая пеплом. Но, для того чтобы проникнуть в ее таинственные глубины хотя бы глазами умных приборов, должно было пройти не меньше столетия. Однако смелые мечтатели не могли ждать так долго. И они сами отправились путешествовать к центру Земли, хотя бы… в воображении.

…В 1741 году Ниель Климм, сын бергенского пономаря, герой романа знаменитого датского поэта Людвига Гольберга «Подземное путешествие», возвращаясь домой после получения ученого звания бакалавра, пожелал исследовать достопримечательности своего отечества. Его внимание привлекла странная пещера, откуда неслись звуки, подобные рыданиям. Климм попросил двух ученых мужей – астронома и геолога – подержать веревку, а сам, обвязавшись ею, спустился в бездонную пропасть, рассеянные ученые, увлеченные спором о том, что находится в центре Земли, отпустили веревку, и несчастный бакалавр упал вниз.

Долго летел он в кромешном мраке. Но постепенно темнота стала рассеиваться, хотя он не видел ни солнца, ни других светил. Внезапно на Климма налетел чудовищный грифон. Ниель схватил его за шею, сел на него и тихо спустился на поверхность какой-то планеты, вращающейся внутри пустотелой Земли.

Планета Назар, на которую спустился Климм, имела в окружности всего двести немецких миль – около полутора тысяч километров. Населяли ее люди-деревья, не имеющие корней и передвигающиеся чрезвычайно медленно. Число ветвей означало у них общественное положение граждан. Королевский секретарь имеет, например, двенадцать ветвей и пишет одновременно двенадцать писем. Но зато он думает так медленно, что тратит на ответ несколько месяцев. Это признак государственного ума: ведь на Назаре тот считается умнее, кто думает всех медленнее.

Вокруг планеты Назар вращается спутник Mapтиния, населенный обезьянами… Ниель Климм после многих приключений в этом подземном мире был выброшен взрывом к каменному «небу», снова попал в сквозную пещеру и вернулся в родной город Берген, чтобы занять скромную должность помощника звонаря…

Конечно, для датского поэта фантастический роман был лишь оболочкой, в которую он облек сатиру на современное ему общество. Но эту книгу следует отметить как первое в мире литературное путешествие к центру Земли.

Через сто лет новое путешествие в земные недра совершил английский писатель Бульвер-Литтон. Герой его романа «Грядущая раса» – горный инженер – в самой глубокой и отдаленной шахте заметил странный свет. Спустившись туда, чтобы исследовать это явление, он оказался в фантастической подземной стране, состоящей из ряда гигантских пещер и населенной неведомым народом. Эти люди бездны далеко опередили земное человечество, овладели тайными силами Земли, из которых электричество только ничтожная доля скрытых в центре планеты запасов энергии. Эти люди – грядущая раса: они создали совершенный социальный строй, скоро они выйдут на солнечный свет, сметут с поверхности Земли дряхлое и развращенное человечество.

«Путешествие к центру Земли», роман Жюля Верна, пожалуй, самое знаменитое произведение из этой серии фантастических спусков в неизвестные еще науке недра нашей планеты.

Все эти удивительные путешествия Жюль Верн хорошо знал: недаром он целыми днями просиживал в «своем» углу Национальной библиотеки. Но его творчество имело иные истоки, чем чисто умозрительная фантастика, ведущая свою линию от Френсиса Бекона, – он искал своих новых героев в реальной жизни, рядом с собой. Поэтому неясные замыслы о подземном путешествии он пока отложил в сторону для других набросков.

Летом 1864 года вся большая семья собралась в Шантеней: Поль, сестры, многочисленные Аллоты, Тронсоны, Шатобуры. Последним в августе прибыл сам триумфатор.

В большом деревенском доме, казалось, царил вечный праздник. Да и немудрено: этим летом в патриархальной обстановке Шантеней были отпразднованы целых четыре свадьбы. Капитан Поль Верн, достигший возраста тридцати пяти лет, наконец, избрал себе подругу жизни в лице мадемуазель Мелье де Монторан. Три сестры переменили коротенькую фамилию Верн на три разных: дю Крест де Вильнев, Флери и Гийон. Каждое воскресенье после обеда и два раза в неделю по вечерам на большой террасе старого дома начинались танцы, молодежь музицировала, пела, переодевалась в фантастические костюмы, играла в буриме. Но герой дня, главная приманка для соседей, чаще всего отсутствовал.

«Он стал нелюдим», – жаловались двоюродные сестры. «Ворчит, как полярный медведь», – шептались молодые девушки, уже успевшие поглотить «Приключения капитана Гаттераса». «Быть может, снова невралгия?» – тревожилась верная Онорина. Нет, он болел другой, более неизлечимой болезнью: его палила литературная лихорадка.

Теперь, когда он был свободен от театра, от биржи, от любой службы, Жюлю казалось, что сутки стали гораздо короче, чем раньше. По привычке он вставал очень рано, почти с рассветом, и работал в своей комнате, где ему никто не мешал. Днем он часто совершал длинные прогулки по окрестностям, и повсюду его сопровождали герои нового романа. Вечером же он снова брал в руки карандаш – всю жизнь он ненавидел перья и чернила – и снова усаживался за маленьким столиком у окна. До него доносилась отдаленная музыка, теплая ночь дышала ему в лицо, в лунных лучах мелькали муслиновые платья танцующих девушек, потом постепенно все смолкало. Огни гасли один за другим, а он все сидел, и пачка аккуратно нарезанных листов перед ним все росла. Это был его новый «вулканический роман».

Незадолго перед отъездом в Нант Жюль Верн познакомился с геологом Сен-Клер Девиллем, братом знаменитого химика, впервые получившего металлический алюминий. Человек неукротимого темперамента, объехавший весь свет, Шарль Сен-Клер мог говорить только о вулканах и землетрясениях. Его нисколько не интересовали события, происходящие на поверхности нашей планеты, но малейшее движение под земной корой, которое он мог уловить при помощи чувствительного сейсмографа, приводило его в настоящий экстаз. С удивительным терпением Жюль Верн выслушивал его бесконечные рассказы о вулканах Антильских островов, о вулканическом острове Тенерифе и о спуске в кратер Стромболи.

– Как, в кратер действующего вулкана? – переспрашивал Жюль.

– Да, конечно, – с невозмутимым спокойствием отвечал геолог. – Вулканические явления интереснее всего наблюдать во время извержения.

Встреча с неистовым геологом с близорукими голубыми глазами и жидкими белокурыми волосами была тем последним толчком, который вызывает мгновенную кристаллизацию пересыщенного раствора во всей массе. В памяти сразу с необыкновенной ясностью возникли картины всех фантастических подземных путешествий, всплыли тысячи фактов, терпеливо собранных писателем в книгах и журналах или впервые услышанных от Сен-Клера. Да и разве могло быть иначе, – ведь вся сила и прелесть книг Жюля Верна, в отличие от других авторов фантастических романов, была в людях, новых героях, одухотворяющих кропотливо собранный писателем материал и одушевляющих смелые, но отвлеченные научные идеи!

Идея холодной и твердой Земли, выдвинутая Сен-Клер Девиллем, была чрезвычайно смелой для своего времени: ведь наука тогда ничего не знала о внутренности земного шара и еще не умолкло эхо спора между нептунистами и плутонистами, между учеными, полагавшими, что вода – первостихия, основа всей природы, – заполняет центральную часть нашей планеты, и учеными, отводившими первое место в природе огню, как самой высшей стихии. Не пойти ни за продолжателями Вернера, ни за последователями Джемса Геттона было большой смелостью и для Жюля Верна: тогда, как, впрочем, зачастую и теперь, от писателя, взявшего своим материалом науку, издатели и редакторы требовали изложения лишь «устоявшегося», многократно проверенного, давно вошедшего в школьные учебники. Но Жюль Верн, не колеблясь, выбрал третий путь, положив в основу своего нового романа никем тогда еще не проверенную, но смелую гипотезу холодной Земли.

Глубоко под нашими ногами, куда не проникают ни лучи солнца, ни дыхание ветра, он сумел разглядеть странный фантастический мир, целиком рожденный его воображением. Пещеры, такие огромные, что в них умещаются целые моря, с их прибоем, бурями, приливами и отливами, и тут же, совсем рядом, озера расплавленной магмы, со скрытыми в них свирепыми силами уничтожения. Электрическое сияние, заменяющее в этом мире дневной свет, тускло озаряет подземные луга, поросшие бледными лишайниками и печальными папоротниками. Чудовищные пресмыкающиеся, давно вымершие на поверхности Земли, находят себе последнее прибежище в чернильных водах внутриземного моря. И по истоптанным пляжам этих циклопических пещер, по запутанному лабиринту бесконечных подземных коридоров спокойно проходят трое людей, бесстрашно спустившихся в жерло вулкана. И не богатства, не поиски клада, даже не любовь к приключениям привели их сюда. Нет, их обуревают и движут жажда знаний, любовь к науке, – какому писателю по плечу такая задача! Кто, кроме Жюля Верна, посмел бы поставить своих героев лицом к лицу с бесформенной и страшной стихией самой Земли!

Вряд ли сам Жюль Верн, бывший всегда в курсе всех передовых идей своего времени, верил в действительности в то, что в недрах Земли есть гигантские пустоты, где обитают давно вымершие животные, верил в то, что, спустившись в жерло вулкана Снеффельс в Исландии, можно совершить подземное путешествие по этому печальному, тускло освещенному миру и выйти наружу через кратер Стромболи во время извержения. Но гипотеза холодной и твердой Земли была для него могучим средством, для того чтобы заставить древнее геологическое прошлое Земли ожить, показать своим читателям воочию чудеса подземного мира и столкнуть лицом к лицу человека со страшными силами, таящимися в недрах нашей планеты.

Гамбургский профессор Отто Лиденброк, отправляющийся вместе со своим племянником Акселем и проводником Гансом к центру Земли, открыл целую галерею ученых-чудаков, украшающую почти все романы Жюля Верна. Сейчас образ чудака-профессора, рассеянного, нетерпимого в своей науке и добрейшей души человека, стал весьма шаблонным в литературе, хотя в жизни мы больше не встречаем таких ученых. Но нельзя винить в этом Жюля Верна; Лиденброк был всецело его изобретением, хотя – как знать! – и не очень уклонялся от своего реального прототипа: неистового французского геолога.

У Жюля Верна хватило смелости посягнуть на тайны Земли и противопоставить ее бурной и свирепой стихии человека-открывателя, но полностью разрешить эту задачу оказалось ему не по плечу. Он не сумел столкнуть людей со страшными силами подземного мира. Поэтому повесть, лишенная борьбы, не принадлежит к числу его лучших произведений. Профессор Лиденброк оказался всего лишь чудаком-ученым, его племянник Аксель – безликим и терпеливым слушателем, проводник Ганс – не более чем неразвернутой схемой, нерожденным героем. По-видимому, герои будущего рождаются слишком редко и слишком трудно. И тем не менее, пусть те, кто никогда не читал книгу «Путешествие к центру Земли», или тот, у кого она живет лишь как воспоминание юности, пусть они развернут ее страницы. Пусть всмотрятся в странные пейзажи, нарисованные рукой великого мечтателя, и на них повеет слабым, но ощутимым ветром Страны необычайного!