Три недели в Париже

Глава 2

Я помню, как мы с ним танцевали, здесь, посреди этой комнаты, подумала Кей Ленокс. Вытянув руки, словно обнимая партнера, она закружилась под звуки старого вальса, который звучал у нее в голове. Она грациозно скользила по комнате, и выражение ее лица на какой-то миг сделалось восторженным и отрешенным.

На Кей нахлынули воспоминания. Воспоминания о человеке, который ее обожал, который всегда был любящим мужем, но в последнее время переменился. Всегда внимательный и заботливый, он стал рассеянным, невнимательным, забывал сообщить, что задерживается на работе или отправляется на деловой ужин. Он звонил ей в последнюю минуту, и она оставалась дома в одиночестве. В душе Кей возмущалась, но молчала.

Кей и в голову не могло прийти, что такой человек, как Иан Эндрюс, женится на ней. Но он женился. Он предложил ей руку и сердце всего через месяц после знакомства. Кей поразилась, но ответила согласием. Она была безумно влюблена в Иана, и скоропалительность брака ее не смущала.

Тихое покашливание прервало ее мысли, она остановилась, бросила взгляд на дверь и, смутившись от того, что ее застали танцующей в одиночестве, нервно улыбнулась Хейзел, поварихе в их имении Лохкрейги.

— Простите за беспокойство, леди Эндрюс, но я бы хотела узнать насчет обеда… — Повариха замялась. — Его светлость будет ужинать сегодня вечером?

— Да, Хейзел, будет, — уверенно проговорила Кей. — Спасибо. Кстати, вы видели составленное мной меню?

— Да, леди Эндрюс, видела.

Повариха поклонилась и ушла.

После завтрака Иан объявил, что поедет в Эдинбург купить подарок ко дню рождения своей сестры Фионы. Завтра у той и впрямь был день рождения, а в воскресенье они были приглашены к ней на ленч. Но Кей не могла не задуматься о том, почему он не попросил купить подарок ее, ведь она трижды в неделю ездила в город в свою студию.

Отвернувшись от окна, она прошла к огромному камину. Встала спиной к огню и подумала, как это часто бывало, о необычной комнате, в которой она сейчас находилась. Прежде тут была оранжерея, пристроенная к дому прапрабабкой Иана. Здесь было просторно, светло и уютно — благодаря камину.

Думая о Иане, Кей прикусила губу. Она понимала, почему в их отношениях наметился сдвиг, возникло отчуждение. Иан хотел завести ребенка, мечтал о наследнике дома, в котором его предки жили вот уже пять веков. А ребенка все не было.

«Это моя вина», — прошептала Кей, вспоминая о том, что случилось с ней в Глазго, когда она была еще подростком. Вздрогнув, она повернулась лицом к огню. Ее ярко-рыжие волосы поблескивали в неровном свете. Сев в кресло, она подумала о том, каким уродливым и убогим было ее прошлое.

В детстве Кей мечтала вырваться из Горбалз, трущоб Глазго, где она родилась. К счастью, ее мать, Элис Смит, мечтала о том же. «Я хочу, чтобы ты жила лучше меня, — всегда говорила ей Элис. — У тебя есть внешность, мозги и изумительный талант. Тебе ничто не может помешать… кроме тебя самой. Я сделаю все, чтобы ты, моя девочка, добилась успеха, даже если мне придется лечь костьми».

Ее мать плела интриги и строила планы, экономила и откладывала, и жертвы оказались не напрасными. Кей вышла в свет другим человеком — поразительно красивой молодой женщиной с безупречными прошлым, происхождением и образованием, готовой стать модным модельером. К двадцати девяти годам она сделалась одним из лучших дизайнеров и имела свои бутики в Лондоне, Нью-Йорке и Беверли-Хиллз.

Без мамы я ни за что бы не стала тем, кто я сейчас, подумала Кей, направляясь из оранжереи в холл — огромное помещение с потолком, как в кафедральном соборе, высокими витражами, двойной лестницей и резной балюстрадой.

Кей быстро поднялась по лестнице на второй этаж, где в бывшей детской располагалась ее мастерская. Она открыла дверь и вошла, с удовольствием отметив, что Мод, их экономка, уже успела растопить камин. Комната с высоким потолком и большими окнами была залита холодным зимним светом, который Кей так любила. Этот прозрачный свет не искажает краски, при нем хорошо работать.

Подойдя к столу, Кей подняла трубку зазвонившего телефона.

— Поместье Лохкрейги, — произнесла она.

— Это я, — раздался голос ее ассистентки.

— Привет, Софи. Что-нибудь случилось?

— Почему вы спрашиваете? Потому что я звоню в субботу? Нет. Насколько мне известно, в мире все в порядке.

Кей улыбнулась. Работать с Софи было сплошным удовольствием. Ей было двадцать три, и Бог не обделил ее талантом, энтузиазмом и воображением.

Понизив голос, Софи доверительно сказала:

— Я звоню, потому что получила для вас информацию.

— Какую информацию?

— О том человеке, о котором слышала моя сестра… Помните, мы говорили о нем две недели назад.

— Ах да, конечно. Извини, Софи, похоже, я сегодня плохо соображаю. — Кей крепче сжала трубку.

— Его зовут Франсуа Бужон, он живет под Парижем. Вы хотите все узнать сейчас или мне рассказать вам в понедельник?

— Лучше в понедельник. Я буду в студии около десяти. А пока скажи мне вот что: с ним трудно договориться о встрече?

— Боюсь, что да. Но Джиллиан вам поможет.

— Благодарю, Софи. Я очень тебе признательна.

— Рада вам помочь. Тогда до понедельника.

— Договорились. Приятных выходных.

Попрощавшись с Софи, Кей вдруг вспомнила о письме, доставленном «Федерал экспресс». Она протянула руку к красивой деревянной шкатулке, стоявшей на краю стола, приподняла крышку, достала конверт и вынула оттуда приглашение.

Кей внимательно прочла его еще раз. Званый вечер у Ани был назначен на второе июня, у нее в запасе еще четыре месяца. Интересно, сможет ли она договориться о встрече с Франсуа Бужоном приблизительно на тот же срок. Это было бы замечательно. Но тут Кей нахмурилась: они тоже будут там, и ей придется с ними встретиться. Не только встретиться, но и общаться.

Александра Гордон, зазнайка из Нью-Йорка. Из высших сфер. Самодовольная, надменная, презрительная.

Джессика Пирс, мисс «Южная красавица», со своими жеманными вздохами томностью. Она непрестанно потешалась над Кей, безжалостно ее дразнила.

Мария Франкони, еще одна зазнайка, на этот раз из Италии, с волосами цвета воронова крыла, сверкающими черными глазами и необузданным средиземноморским темпераментом. Она похвалялась своими деньгами и связями и обращалась с Кей как с прислугой.

Нет, сказала себе Кей, я не могу пойти на Анин день рождения. Лучше отправиться в Париж пораньше, чтобы встретиться с этим человеком, с Франсуа Бужоном. Надеюсь, он меня примет. Чего бы мне это ни стоило.

Она положила приглашение в конверт и убрала его в шкатулку. Потом опустилась в кресло, и ее взгляд стал нежным и мечтательным. Она думала о Иане. О человеке, которого любила. О своем муже… которого сохранит любой ценой.

В детстве Кей уходила от окружавшей ее действительности, замыкаясь в себе. Когда тесная квартирка, в которой она жила вместе с матерью и братом Санди, начинала ее угнетать, она находила тихий уголок, сворачивалась там клубочком и мечтала. Когда она повзрослела, на смену мечтам пришли целеустремленность и сосредоточенность, и эти два качества наряду с удивительной одаренностью позволили ей добиться успеха в мире моды.

Теперь же, сидя за столом, Кей заставила себя забыть обо всех неприятностях, связанных с ее браком, и целиком погрузиться в работу. Просмотрев несколько только что завершенных набросков для осенней коллекции, она поднялась и подошла к образцам ткани, висевшим на медных крючках на стене напротив. Ее внимание привлек ярко-красный шерстяной лоскут, она сняла его, поднесла к окну. У ткани был прекрасный оттенок губной помады, навевающий воспоминания о кинозвездах пятидесятых годов.

Вдохновение прогнало печаль. Перед ее мысленным взором промелькнула коллекция одежды в красных тонах. Сначала она подумала о цикламенах, потом о глубоком розовом цвете пионов, потом о нежно-розовом душистом горошке, ярко-красной герани и обо всех других оттенках красного.

Кей увлеченно работала все утро, настолько сосредоточившись на моделях, что вздрогнула, когда зазвонил телефон. Подняв трубку, она отрывисто произнесла:

— Лохкрейги.

— Привет, дорогая, — ответил ее муж. — Что-то голос у тебя раздраженный.

— Иан! — воскликнула она, просияв. — Извини, фигурально выражаясь, я запуталась в платьях.

— Значит, работа движется?

— Да, меня осенила блестящая идея. Я делаю всю зимнюю коллекцию в красных тонах, от бледно-розового до лилового.

— Звучит хорошо.

— Ты нашел подарок для Фионы?

После легкой заминки он неуверенно произнес:

— Да, нашел.

— Значит, ты едешь домой?

— Не сразу. Гм… я немного проголодался, поэтому сначала перекушу. Вернусь часам к четырем.

Блеск в ярко-голубых глазах Кей угас, но она сказала:

— Хорошо. Я буду тебя ждать.

— Мы выпьем вместе чаю. Пока, дорогая.

Позже днем, съев сандвич с копченым лососем и выпив кружку лимонного чаю, Кей натянула толстый вязаный свитер, шерстяные носки и зеленые резиновые сапоги. В гардеробе у задней двери она взяла темно-зеленый плащ из стеганого шелка, убрала рыжие волосы под красную вязаную шапочку, надела шарф и перчатки и вышла из дома.

В лицо ей ударил холодный ветер, но она была тепло одета и быстрыми шагами направилась к озеру. Это был один из любимых ее маршрутов для прогулки по поместью, занимавшему более полутора тысяч гектаров. Широкая тропа шла вдоль опушки густого леса, который начинался сразу за лугом. Вдали блестели воды озера Крейги.

На миг остановившись, Кей устремила взгляд на далекие холмы. Потом оглянулась на огромный каменный дом, выстроенный в 1559 году Уильямом Эндрюсом. Теперь в этом доме жила она. С тех пор все имущество по праву первородства доставалось старшему сыну — род Эндрюсов, к счастью, никогда не оставался без наследника.

Помимо обширных земельных владений семья владела акциями обрабатывающих и текстильных предприятий, а также одного крупного издательства. Все это принадлежало Иану, но он был скромным миллионером, довольствующимся тихой сельской жизнью. Кей постоянно терзала мысль о том, что бы он сказал, узнав, что она родилась и выросла в бедности.

Она прогулялась по берегу озера, а на обратном пути свернула на дорожку, ведущую к Дауэр-Хаус, где жила мать Иана. Она решила было заглянуть к Маргарет Эндрюс, но передумала. Время близилось к четырем, скоро должен был вернуться Иан. У Кей на сегодняшний вечер были планы. Большие планы.

Когда Иан вошел в оранжерею, Кей поняла, что он в хорошем настроении. Он улыбался и, когда она подошла к нему, обнял и поцеловал в щеку.

— Ты замечательно выглядишь, — сказал он, подойдя к камину и встав спиной к огню.

— Спасибо, Иан. Налить тебе чаю?

Он кивнул.

— По дороге домой мне показалось, что вот-вот пойдет снег, но я ошибся.

Кей взглянула на застекленные двери:

— Посмотри.

Проследив за ее взглядом, Иан увидал валивший густыми хлопьями снег.

— Похоже, нас может занести.

Они уселись перед камином, и Кей налила две чашки чаю. Сегодня Иан выглядел моложе, в нем даже появилось что-то мальчишеское — возможно, потому, что его великолепные волосы взлохматил ветер.

— Надеюсь, гололеда не будет, — сказал он. — Жаль, если не получится поехать к Фионе на день рождения.

— Кстати, Иан, что ты в конце концов купил?

— О чем ты?

Кей озадаченно посмотрела на него, в ее глазах застыло множество вопросов.

— Подарок на день рождения Фионе.

— Ах да… серьги. Потом покажу.

Они сидели в тишине перед камином, отхлебывая чай и закусывая маленькими сандвичами и пирожными с кремом. Кей не могла избавиться от внутреннего напряжения, хотя Иан казался таким спокойным, таким непринужденным — совсем как прежде. Кей первой прервала молчание:

— Вчера я получила приглашение… от Ани Седжуик. Ей будет восемьдесят пять. Празднование состоится в Париже.

— Надеюсь, мне не обязательно ехать? — спросил Иан. — Ты же знаешь, я терпеть не могу путешествия.

— Нет, разумеется, нет, — успокоила его Кей. — Я тоже не поеду.

— Почему?

— Я не хочу встречаться с людьми, которых не видела семь лет. Окончив школу, я не поддерживала связи с подругами.

— Но ты всегда восхищалась Аней.

— Да, она самая обворожительная женщина на свете.

— Так в чем же дело?

— Не знаю…

— По-моему, ты должна поехать.

— Возможно, ты прав. Я подумаю.

Когда они допили чай, снег уже покрыл землю и продолжал падать. За окнами становилось все темнее, но в оранжерее было тепло и уютно. В камине гудело пламя, тихо звучала музыка. Некоторое время они сидели молча, потом Иан, внимательно взглянув на Кей, сказал:

— Что-то ты притихла. Что-нибудь случилось, дорогая?

Очнувшись от раздумья, Кей покачала головой:

— Я просто задумалась. Твоя мать как-то сказала мне, что страдать из-за любви благородно. Ты с ней согласен?

Иан сдвинул брови, между ними пролегла морщинка, но выражение его лица оставалось непроницаемым.

— Моя мать — романтическая натура, как и ты. Но если хорошенько подумать, нет, я не хочу страдать из-за любви. Я хочу получать от нее удовольствие, наслаждаться ею.

— Со мной?

— Это приглашение? — спросил он.

Кей ответила соблазнительной улыбкой.

Иан поднялся, подошел к ней, взял за руки и поднял с кресла. Потом подвел ее к камину, усадил на ковер, а сам сел рядом. Провел рукой по ее волосам, перебирая пальцами пряди.

— Взгляни на них. Кельтское золото. Они прекрасны, Кей.

Он начал расстегивать ее белую шелковую блузку, наклонился и поцеловал ее в шею, в губы.

— Иан, прекрати! Только не здесь. Сюда могут войти Мод или Малколм.

Он беззаботно рассмеялся. Но все же встал и подошел к двери.

Риск, подумала Кей, он любит риск. Я не должна ему мешать. Он хочет заняться любовью. Нужно использовать момент. Она услышала, как он запирает дверь, потом его приближающиеся шаги.

Иан опустился на колени рядом с Кей. Взял в ладони ее лицо, легко коснулся губами ее губ.

— А как же двери на улицу? — спросила она.

— В такую погоду никто не придет!

Иан снял с нее блузку. Лифчик не поддавался, и она помогла его расстегнуть. Потом они легли на ковер, и она страстно поцеловала Иана. Он с жаром ответил на поцелуй, привстал, стянул с себя свитер, сорвал рубашку и нетерпеливо отбросил в сторону. Кей сняла юбку, и через несколько секунд они лежали на ковре перед огнем совершенно обнаженные.

— Я хочу тебя, — шепнула она, запустив свои длинные пальцы ему в волосы.

В ответ он распростерся над ней. Он хотел ее не меньше, чем она его, но стремился продлить наслаждение. Он целовал ее очень медленно. Руки Кей с силой сжали его плечи, все ее тело излучало такое желание, какого Иан не замечал в ней прежде.

Далеко за полночь Кей сидела, свернувшись в удобном кресле у камина в спальне. Иан быстро уснул. Она слышала его глубокое дыхание, видела, как поднимается и опускается его грудь. Кей ошеломил его пыл, и у нее зародилась надежда на то, что она забеременеет.

Кей хотела ребенка так же страстно, как и муж, хотя Иан ни словом не обмолвился об этом. Но в глубине души она знала: он мечтает о наследнике.

А вдруг она не забеременеет? Захочет ли он с ней развестись, найти другую женщину, которая родит ему сына?

Поднявшись с кресла, Кей подошла к окну и выглянула во двор. По-прежнему шел снег, налетевший ветер кружил снежинки, уже покрывшие землю белым одеялом. В бледном свете луны этот нетронутый покров казался сотканным из серебряных нитей.

Как жаль, что мне некому излить душу, подумала Кей, прижимаясь лицом к холодному стеклу. Она никогда не говорила о своей бездетности ни с Ианом, ни со свекровью, боясь открыть ящик Пандоры. Если бы только была жива мама, подумала она и внезапно задохнулась от нахлынувшей волны чувств. Кей стала тем, что она есть, благодаря матери, но та уже не может за нее порадоваться, насладиться плодами своего труда. Брат Санди восемь лет назад эмигрировал в Австралию, и больше Кей о нем ничего не слышала.

У меня нет друзей, по крайней мере близких, призналась себе она и тут же вспомнила об Александре Гордон. Когда-то, до той ужасной ссоры, они были очень близки. Позволяя себе возвращаться в мыслях к чудесным дням, проведенным в школе Ани, Кей понимала, что скучает по американке. По итальянке она ничуть не скучала — Мария здорово ей досаждала. Джессика тоже была жестокой, старалась ее унизить.

Но оставалась еще Аня Седжуик. Аня всегда была к ней добра, она относилась к ней не только как учительница, но и как любящая мать. Возможно, все-таки придется поехать на Анин день рождения. Если она приедет несколькими днями раньше, то сможет встретиться с Аней с глазу на глаз, облегчить душу. Но зачем дожидаться июня? Она вспомнила о Франсуа Бужоне. Как только Кей договорится о встрече с ним, она назначит свидание Ане, пригласит ее на ленч или на чай, и та с радостью придет. В этом Кей не сомневалась.

Внезапно Кей приняла смелое решение. Она пойдет на званый вечер. Из уважения к Ане. Интересно, как поведут себя ее прежние подруги. Как-никак она стала довольно известным модельером. И хотя Кей редко пользовалась титулом, тем не менее она стала леди Иан Эндрюс из Лохкрейги.