Тринадцатое чувство

Глава 3. Вечность. Часть 1

Мирный давно не испытывал ответственности за содеянное. Уже много лет, как он договорился с совестью ‒ жить, не мешая друг другу. А тут, вроде не произошло ничего, что шло в разрез с его принципами, а противоречивые мысли мешали спать по ночам. Но недолго, через неделю муки совести отступили, оставив после себя неприятное послевкусие.

Северин Владленович превосходно оправдывал себя тем, что неоднократно пытался загладить вину перед Дубравиной: приносил кофе по утрам, за что ни разу не услышал пресловутого «спасибо», не возражал, когда она закидывала ноги на его стол, оставлял без внимания грубые замечания. Он даже заставил Шеврун разведать по своим канал насчет экзоскелета, что носил напавший на них человек. Правда, без особого успеха. Но настырная Лина все воротила нос, разговаривала сухо, редко и ни в какую не шла на мировую.

После инцидента по делу Шаумян напарники большую часть рабочих будней разбирали бумажки и участвовали в мелких, не стоящих внимания, историях. Ситуация накалилась и заставила Севу лишний раз беспокоиться, не копает ли Дубравина за его спиной дело Ступова. Информация ни в коем случае не должна была просочиться мимо. И переживал он не из-за Липкой, приказавшей приглядывать за девушкой, и не из-за самой Лины, а из-за договоренностей с Председателем. От старика зависела судьба близкого ему человека.

Копранский, ставший посредником между заключившими сделку, еженедельно подкатывал на черном служебном автомобиле к дому Мирного и забирал подробный рапорт о деятельности 9 ОНИГ. Последний раз он с хмурым видом передал послание от Председателя: «С каждым отчетом я все чаще задумываюсь, не расторгнуть ли наш договор. Работай, Сева Владленович, не разочаровывай меня так быстро».

Но работать было не с чем, о чем Северин подробно написал в последнем донесении, прямо заявив, что директриса серьезных расследований команде не поручает и вообще подумывает, не отправить ли Дубравину в отпуск. Как наладить контакт и сблизиться с напарницей, если окунуться в совместную работу не выходит?

***

Диния Булатовна пребывала в дурном расположении духа. Больше всего она ненавидела, когда кто-то, пользуясь служебным положением, влиял на внутренние процессы «Вертикали». Женщина ненавидела прогибаться и ублажать, но отказ сулил дурными последствиями. А Липкая слишком дорожила директорской должностью. Она, итак, получила ее с огромным трудом: пришлось сильно постараться, чтобы обойти нескольких достойных претендентов. Так что не обладай Дина гибким характером, женской мудростью и хитростью – не сидела бы в своем кресле.

В пять утра Липкой поступил звонок от высокопоставленной персоны. Внимательно выслушав просьбу, она, скрипя сердцем, в ту же минуту вызвала 9 ОНИГ в офис. Уже через сорок минут Диния Булатовна созерцала отвернутые друг от друга лица напарников. Они казались такими разными, начиная с одежды и заканчивая характерами. Мирный сидел с холодным, непроницаемым взглядом, спокойный, расчетливый, опасный. На нем был твидовый серый костюм, сшитый на заказ, на голове ‒ идеальная укладка: холеный, модный, красивый. Дубравина же лениво развалилась в кресле, как перед телевизором ‒ со скукой в глазах. Про наряд и упоминать стыдно, точь-в-точь подросток в скейт-парке: джоггеры[1], оверсайз худи с ярким принтом из культового аниме и объемная вязаная шапка на распущенных волосах.

Липкая со страхом представляла, как две ярчайшие противоположности смогут выполнить серьезное задание, если до сих пор находятся в конфронтации.

‒ В отдел поступил важный запрос. Один уважаемый человек попросил «Вертикаль» тщательно изучить групповое убийство, ‒ начальница запустила руку в ящик стола ‒ скорее достать жвачку против курения. Она с жадностью ее разжевала, в надежде, что поможет успокоиться. ‒ Личности погибших пока не установлены, но некоторые подозрения по поводу одного из трупов имеются.

‒ Родственник нашего толстосума? ‒ Дубравина состряпала недовольную рожицу. В ее личном списке заведомо неудачных дел первым пунктом стояли те, где на ход расследования оказывают давление влиятельные близкие. ‒ Властные люди всегда требуют тот конечный результат, что рисуют у себя в голове. Они не верят фактам и действительности, сотрудничать с такими сложно. Уверены, что хотите поручить расследование мне?

‒ Я бы поправила на «вам», ‒ директриса сделала упор на последнее слово, ‒ но ты, на удивление не промахнулась. Меня попросили передать следствие именно в твои руки.

Агент пожала худенькими плечами. Она хоть и выглядела безразличной, ее негодование красочно описали резко поднятые на Липкую глаза. Лина ни меньше начальницы испытывала неприязнь к «индивидуальным» назначениям ‒ оправдывать чьи-то ожидания она не любила и не собиралась.

Диния Булатовна громко вздохнула.

‒ Я не виновата, что о вашей с Алексом работе ходит много сплетен. Совру, если скажу, что родственник погибшего обратился в отдел не из-за твоего опыта. Будь моя воля, прежде чем давать задание, я бы заперла вас с напарником в одной комнате, пока не примирились бы, ‒ директриса так разнервничалась и одновременно рассердилась, что засунула в рот еще одну лекарственную пастилку и зажевала активнее. ‒ Дело щепетильное и сложное. Оно касается состоятельной семьи из Красноярска.

‒ Мы о них что-то знаем? ‒ заинтересовался Мирный. Тому, от кого пахло властью, он готов был оказывать содействие бесконечно. Лишь бы получать достойную благодарность. И последнее время она складывалась вовсе не из денег.

‒ Вряд ли многое. Чета Суровых – крупные владельцы активов в сырьевом секторе региона. Они старательно скрывают информацию о себе. Прессе мало за что удается схватиться. Зато в определенных кругах семья имеет огромный авторитет и могущественные связи. Отказаться от расследования не в наших силах.

Дубравина недовольно причмокнула, но больше не спорила. Липкая, понимая, что агент вряд ли надолго ограничится молчанием, на всякий случай подтянула к себе пачку «отравы» и зажигалку.

‒ Поскольку вопрос особой важности и решить его нужно оперативно, ‒ продолжила начальница, ‒ вам позволено обращаться в любые смежные организации. Они обязаны оказать посильное содействие. Также вместе с вами командируют одного из криминалистов «Вертикали» со специальным оборудованием и быстрыми реагентами. Я уже разбудила Хожаева, ‒ проинформировала Диния Булатовна конкретно Лину. Следующее предложение тоже касалось только ее: ‒ Кроме нас с ним твой отвратительный характер мало кто вытерпит.

‒ Вот это уровень. В Красноярске нет достойных профессионалов, что запросили из столицы? ‒ язвительно проворчала Дубравина. ‒ И с Сабитом мы нашли общий язык, потому что одного возраста и в проект попали одновременно, ‒ возмутилась она и лихорадочно заелозила на стуле. Агент подалась вперед, подозрительно глазея на директрису. ‒ От кого поступил приказ помочь Суровым? – прозвучал неожиданный вопрос.

Севе чрезмерное пристрастие, с которым допытывалась напарница, показалось неуместным и подозрительным. Его посетила мысль, а не в курсе ли Лина, кто такой Председатель? Мирный-то прекрасно понимал, кто подсунул им новое расследование.

– Девочка моя, ты много на себя берешь!

Сердилась тем временем Липкая. Подчиненная выпучила нижнюю губу, раздумывая возразить, но Диния Булатовна выставила перед собой обе ладони, приказывая умолкнуть:

– Ты просила миссию? Получай! Либо я отстраняю тебя на три месяца по состоянию здоровья и снова отправляю к мозгоправу, либо берись за работу!

Лина покорно умолкла, разглядывая рисунок на паркете.

‒ Правильный выбор, – поддержала начальница. Пользуясь образовавшейся тишиной, она переключилась на короткое резюме по делу: – Вчера вечером, на окраине Красноярска, в старом коллекторе ливневой канализации, бомж случайно натолкнулся на шесть обгоревших трупов. Есть подозрение, что один из них принадлежит единственному сыну Суровых – Родиону. Откуда поступила информация ‒ не обсуждается. Все, что могу сказать о погибшем: недавно стукнуло двадцать пять, учился за границей на факультете химических технологий, вернулся полтора года назад, ничем конкретным не занимался.

– И что в смерти парня удивительного, раз решили позвать нас? – уточнил Мирный. Первое дело научило его тому, что «Вертикаль» просто так не привлекают.

– Официальные источники не уточняют. Но со мной связалась мать Родиона – Ироида Моисеевна. Ей хорошо известно, чем занимается агентство, и именно она стала инициатором вашего включения в расследование. Все из-за того, что у них с мужем разногласия относительно смерти сына. Женщина уверяет, что он жив, а Суровый, что Родион лежит мертвый на дне колодца.

***

Провести четыре с половиной часа в гробовом молчании представлялось пыткой. Так что Мирный новой компании обрадовался, но ненадолго. Хожаев Сабит Зумратович оказался миловидным казахом, невысокого роста, черноволосый, с аккуратной стрижкой, добрыми, всегда «смеющимися» карими глазами, гладковыбритым заостренным подбородком и широким у основания носом. Не конкурент Севе, но все же приятной наружной внешности.

Поскольку молодой человек без умолку трепался обо всем подряд и в то же время ни о чем, Северин Владленович успел узнать про все стороны его жизни, увлечения и любовные похождения. А еще понял, почему Хожаев вышел отличным другом Лине. Он не замечал ее грубую манеру общения и неприветливый характер, потому что редко закрывал собственный рот. Дубравину же однобокое общение устраивало. Во время беседы она без проблем могла размышлять о насущном.

Идеальное сочетание, но не для Мирного. Через полтора часа он так устал от бесконечных историй Сабита, что успел переделать кучу мелочей: поспать, почитать, посмотреть фильм, выпить несколько кружек кофе, сделать зарядку, ‒ а тот все болтал и болтал, молотил чушь и сам над собой смеялся.

Но больше всего Северина раздражало немое присутствие напарницы. Весь полет она упорно смотрела в одну точку и не реагировала на его обращения. Мирный не представлял, о чем думала Лина, но ему мерещилось, будто она ни разу не шелохнулась. Ее характер и бесил, и вызывал интерес.

Едва агенты «Вертикали» сошли с трапа, заметили ожидающих их пульман-лимузин[2] ‒ черный, тонированный, солидный. К группе подбежал невероятных размеров качок, с противными, отталкивающими чертами лица и грубым шрамом на всю левую щеку. Он пригласил пройти внутрь только 9 ОНИГ. Хожаев с оскорбленным видом поплелся к любезно предоставленному автомобилю, загружать громоздкое оборудование.

Внутри шикарной машины ждал Харитон Сергеевич Суровый, собственной персоной. Внешне он походил на умудренного жизнью старца: седой, сгорбленный, с большим количеством морщин на лице и дорогой черной тростью, зажатой между ног. Но повадки и движения говорили о нетерпимости, своенравии и дурном характере. Помимо прочего мужчина не выглядел расстроенным вероятной кончиной единственного наследника, скорее держался безразлично. Облокотившись обеими руками на рукоятку из слоновой кости, он смотрел на молодых людей сверху вниз и разговаривал так, как если бы перед ними находились его раболепные слуги.

В грубой, нервозной форме Суровый предпринял попытку устранить агентов прямолинейной фразой:

‒ Вам нечего здесь делать. Мой сын мертв. Полиция разберется в его смерти. Им я доверяю больше, чем проходимцам, занимающимся псевдонаучной бредятиной.

– Вы осознаете, что мы вам не подчиняемся? – сердито предупредила Дубравина. Ни тон, которым мужчина говорил, ни он сам, ей ужасно не нравились. ‒ У нас есть приказ, и нарушать его по чьей-либо прихоти мы не намерены.

– Вам позволили приземлиться в Красноярске только из-за капризов моей слабоумной жены. Значит, сейчас вы подчиняетесь мне. А я приказываю ‒ убраться, либо прощаетесь с работой. Я не позволю, чтобы два некомпетентных малознакомых отброса подрывали авторитет моей компании и провоцировали сплетни.

‒ Харитон Сергеевич, позвольте объяснить, – Лина кое-как сдерживала негодование, язык и руки. – Мы можем уехать по двум причинам: разобравшись в обстоятельствах происшествия, или когда отзовет начальство. Если вы не в состоянии устроить последнее, то поспособствуйте первому и очень скоро нас не увидите.

– Я не только выдворю вас, но и заставлю расплатиться за наглость и тон, в котором вы посмели со мной разговаривать! – взбесился магнат, высокомерно выпячивая грудь колесом.

‒ Ваш бизнес не пострадает, ‒ оперативно вмешался Мирный.

Дубравина хрипло дышала от злости. Она решила больше не вмешиваться в разговор, иначе влепит старому козлу пощечину. В конце концов, кто как не Северин Владленович ‒ лукавый черт, умел дипломатично улаживать конфликты. И поначалу Сева, с удовольствием взяв на себя инициативу, отлично справлялся:

– Мы привыкли действовать максимально осторожно. Репутация Суровых не пострадает. Ни один паблик не опубликует новости о положении вашей семьи. Обещаю, мы в кратчайшие сроки выясним ваш ли сын погиб. И, если это так, найдем и накажем виновных.

– Нечего выяснять. Это ‒ Родион и точка!

– С чего вы решили, что он есть среди найденных тел? ‒ как можно деликатнее спросил Мирный.

‒ У меня надежный источник, ‒ бесцеремонно посматривая на наручные часы известного бренда, сообщил мужчина. ‒ Большего вам знать не положено.

‒ Не стоит делать поспешных выводов. Трупы обезображены так сильно, что различить внешние признаки почти невозможно.

‒ Я знаю, о чем говорю. Еще раз повторяю: незачем петь под дудку Ираиды. Уезжайте. Полиция сама во всем разберется.

‒ Откуда такая уверенность? У вас есть доказательства смерти сына?

‒ Покойников обнаружил не случайный бомж, а мой человек, ‒ общаясь как с неадекватным идиотом, раздраженно пояснил Харитон Сергеевич. Богача задевало, что агенты все же выудили из него признание. ‒ Я специально отправил Карима проверить тот коллектор, ‒ мужчина глазами указал на здоровяка со шрамом, что сторожил их уединенную беседу снаружи. ‒ Он спустился вниз и нашел мертвецов. Затем заплатил бездомному, чтобы тот оповестил необходимые службы.

‒ И каким образом Карим опознал Родиона, если от тел мало что осталось?

Насколько бы уравновешенным и хладнокровным не считал себя Сева, но и его с каждым ответом все сильнее коробила надменная манера общения старика.

‒ Никак, ‒ огрызнулся бизнесмен, одаривая Севу уничижительным взглядом. ‒ На одной из жертв он заметил золотое украшение, в котором признал семейную реликвию рода Суровых. Она досталась моему отпрыску от деда. Папаша считал внука более достойным хранителем, ‒ вспыльчиво пояснил Харитон Сергеевич. ‒ Из уважения Родион носил украшение, не снимая. Само собой фамильную ценность Карим с места преступления изъял. Никто не должен знать, что империя Суровых лишилась единственного наследника.

Дубравина с Мирным обменялись красноречивым взглядом: оба понимали, родительской любовью здесь и не пахло.

‒ Выходит, убийца намеренно оставил драгоценность ‒ в желании сказать, что среди погибших ‒ ваш сын.

‒ «Выходит», ‒ передразнил злобный богач. – Теперь понимаете, что моя жена просто сбрендила и ваша помощь не потребуется?

Сева пропустил последнее замечание мимо ушей.

‒ У вас есть враги, которые из мести, конкуренции или зависти готовы пойти на убийство? ‒ тактично проложил он.

‒ Что за тупой вопрос? Я известная в высоких кругах личность. Да желающих уничтожить меня ‒ сотни.

‒ Вы сказали «специально отправил», ‒ напомнила Лина, задумчиво разглядывая мерзкого старикашку. Она опередила напарника с вопросом не намеренно, а потому что с момента той фразы ее не покидало ощущение, что Суровый скрывает от них важную деталь. ‒ Откуда вы узнали, где искать труп своего ребенка? В городе полно заброшенных мест, но вы указали Кариму конкретный колодец. Почему? Кто сообщил, что искать нужно именно там?

Бизнесмен побледнел и забил костяшками по набалдашнику трости. Его кадык минуту «танцевал» в нервном напряжении, пока Харитон Сергеевич, наконец, не сорвался и истерично не заорал:

‒ Вы что, допрашивать меня удумали? Раз решили остаться и повсюду совать свой нос – докладывайте о каждом шаге! – мужчина резко сменил тактику, поняв, что от навязчивых агентов так просто не избавится. – Если хоть слово о смерти Родиона просочится в массы… Я сделаю все, чтобы вы оказались на дне.

***

На месте преступления толпилось много оперативников и все к сотрудникам «Вертикали» отнеслись с особым пристрастием. Появление агентов ждали и очевидно их вмешательству были не рады, ‒ ни о каком обещанном содействии речи не шло.

Старший следователь мало того, что не представился, так еще и упорно пытался прогнать представителей неизвестной ему службы. Он через слово приговаривал: «дело ясное и копаться тут нечего, откуда бы вас ни прислали». Прочие стражи порядка либо безмолвно воротили нос от незваных гостей, либо обкладывали трехэтажным матом. Находились и те, кто угрожал громкими, по их мнению, фамилиями, кто орал, что их не запугать, и даже те, кто предпринял попытки физического насилия – все мимо. В итоге прибывшим неохотно разрешили пройти к коллектору.

Дубравина почувствовала себя отвратительно еще в машине, на подъезде к заброшенной территории. Как только ноги коснулись земли, тошнота подступила к горлу, а предметы перед глазами начали расплываться. Впервые Лине понадобилась помощь, чтобы выбраться из машины. Она не боялась трупов и сталкивалась с вещами куда более омерзительными, чем просто мертвец. Девушка давно привыкла абстрагироваться от ужасающей обстановки и воспринимать увиденное, как рабочее пространство. Тут же ее сознание накрыло нечто иное ‒ отторжение не на физическом уровне, а на моральном. Словно все вокруг пропиталось ложью и болью.

Помимо прочих неприятностей агент отчетливо ощущала на себе пристальный, изучающий взгляд. Точнее, кто-то смотрел не столько на нее, сколько на происходящую картину в целом. Стало до такой степени не по себе, что захотелось спрятаться. Она до упора застегнула ярко-желтую куртку и по самые глаза натянула вязаную шапку.

Пока коллеги вели ожесточенный спор с органами правопорядка, Дубравина попыталась вычислить, кто за ними наблюдает. Но как бы ни старалась, не могла уловить цель. Однако когда подошло время спускаться в колодец, стоя уже у самого края, Лина различила за густо растущими деревьями тень. Один раз моргнула ‒ и вновь никого. Но неконтролируемая дрожь, пробежавшая по телу, уверено говорила, что ей не померещилось. И теперь, несмотря на пятнадцатиградусный мороз и мелкий снег, девушка ощутила приступ жара во всем теле и наоборот распахнула дутик.

Мирный, заметив изменения в поведении напарницы, раскрасневшееся лицо и блуждающий взгляд, искренне забеспокоился. Мало ли, вдруг она подцепила вирус, и расследование придется вести одному. У Севы же намечались иные планы ‒ сплотиться и укрепить отношения. С видом истинного джентльмена, он предложил изучить останки только мужчинам. Дубравина гневно поморщилась, фыркнула и, нацепив маску на нос, полезла в дыру первой.

‒ Ты так больше не шути, брат, ‒ прошептал Хожаев на ухо новому другу, – Властелиночка побольше тебя повидала, – и нырнул следом, с трудом таща за собой тяжелую аппаратуру.

***

Зрелище предстало отвратительное. Помимо отталкивающей обстановки самого коллектора ‒ грязного, сырого, местами покрытого илом, в шок вводило и состояние тел. Распознать в том, что осталось, человеческие останки, казалось почти нереальным. Большая часть плоти сгорела, а сами мертвецы валялись друг на друге в неестественных изломанных позах. Вонь стояла жуткая. Такая, что впору вывернуть кишки наизнанку. К смраду тухлого, гнилого колодца примешивались сладковатые нотки разложения совместно с удушающим запахом подгоревшего мяса.

Всем троим агентам понадобилось несколько минут, чтобы успокоить бурю в желудке.

– Лежат они не первый день, – поперхнулся Сабит, сердито возмущаясь: – Скоро сутки, как нашли трупы, а ощущение, что к ним никто не прикасался. Тут криминалисты вообще работали? Чудовищная халатность!

– Наводит на мысль, что до них никому нет дела, – поддакнул Мирный. Он помог Хожаеву растащить тела, после того, как тот все зафиксировал на камеру.

– Или полицию попросили закрыть глаза на случившееся, – вспоминая разговор с Суровым, предположила Лина.

– Неужели старик так озабочен репутацией, что готов пренебречь убийством сына?

– Ты разве не заметил, что огромного счастья от своего отцовства он не испытывал? Есть еще варианты. Надменный маразматик кого-то покрывает. Но, судя по его поведению ‒ вряд ли, любит он только себя. Или правоохранительные органы, итак, знают причастных, – выдала Дубравина очередную версию, ‒ так что только рады быстрее замять дело.

– Покрывают кого-то из своих? – нахмурился Сева и на всякий случай взглянул наверх – не подслушивают ли разговор снаружи. – Серьезное обвинение и пока ничем не обоснованное.

– С каких пор тебе везде мерещатся заговоры? Все чаще рассуждаешь, как Алекс, – начиная громко и под конец, перейдя на шепот, выдал Сабит и покраснел. – Прости, я не хотел…

– Все нормально, – беззлобно заверила агент. – Три года совместной работы накладывают отпечаток. Я и правда стала излишне подозрительной.

Мирный испытал легкий укол ревности. Скажи он подобное, Лина спустила бы все собак. С чего такая доброта к Хожаеву, и чем он лучше?!

– Любезничать будете потом, – пробубнил Северин Владленович, возвращаясь к телам.

***

Сабит провозился с трупами около часа. После первичного осмотра и проведения ряда исследований с реагентами из своего «волшебного» чемоданчика, он вынес вердикт:

– Сперва спешу отметить, что помимо основных останков, я обнаружил множество неопознанных фрагментов. Уточняю: наши покойники здесь не первые, ‒ многозначительно кивая головой, заверил Хожаев. ‒ Теперь непосредственно по имеющимся жертвам. Все шестеро ‒ мужчины от двадцати до двадцати пяти лет. Никаких личных вещей или остатков одежды не найдено. По результатам экспресс-экспертизы в их организме отсутствуют карбоксигемоглобин[3] и гемоглобин. Из чего логично сделать вывод, что погибли они не от полученных ожогов или от удушения газами, а в результате полного обескровливания. Произошло преступление точно не в коллекторе. Скрыть следы крови и горения сложно, что-то, да осталось бы. Здесь просто устроили могильник, ‒ молодой человек осуждающе нахмурился и тут же упустил нить своего повествования. ‒ А! ‒ радостно воскликнул он, вспомнив, что хотел дополнить. ‒ По поводу состоянии тел: при жизни бедолаг не мучили. Все травмы и переломы получены после смерти. Вероятнее всего, при транспортировке их волокли по земле и закидывали в транспорт, как мешки с картошкой, еще и скинули с приличной высоты в яму. Никаких повреждений – пулевых, ножевых и им подобных, я не зафиксировал.

– То есть жертв сначала убили, а потом сожгли? – уточнил Мирный.

– Да, причем всех по-разному. Как если бы кто-то небрежно заметал следы, будучи уверенный, что либо трупы не найдут, либо живых искать не станут.

‒ Могли преступники сжигать тела, в желании скрыть причину, по которой откачивали кровь? ‒ нечленораздельно пропыхтела Лина. Она зажала рот ладошкой, ибо ни одна маска не спасала от стоявшего смрада.

– Почти уверен, что ‒ да. Однако степень поражения от огня у всех пострадавших различна, что дает шанс построить гипотезу, как конкретно производился сбор материала. У двух, более ими менее сохранившихся жертв, не прослеживается открытых ран, полученных при жизни. Все делалось профессионально, как в стационаре.

– Значит – иглы, – подытожил Северин Владленович, вздрагивая, как от зябкой дрожи. Стыдно признать, но будучи сильным смелым мужиком, он отчаянно ненавидел все, что связано с уколами. – Попахивает маньяком. Как давно молодые люди погибли?

‒ О, это ‒ интересно! Все шестеро – в разное время. Эти двое, ‒ Сабит указал на две груды хорошо прожаренных костей и мяса, ‒ лежат здесь около месяца, умерли с небольшим промежутком в три, может четыре часа. Эти, ‒ он сдвинулся к двум телам, на костях которых местами осталась значительная плоть, ‒ скончались ориентировочно через девять-десять дней от первых. Тоже с разницей в несколько часов. А эти двое ‒ он сместился к оставшимся трупам, ‒ убиты последними, спустя примерно те же девять дней. Один из них заслуживает особого внимания, ‒ глаза Хожаева увлеченно загорелись. ‒ Во-первых, парень хорошо сохранился. Его сжигали не так долго, как других. Во-вторых, карбоксигемоглобин и гемоглобин в крови покойника найдены, но не в мышечной ткани. Это говорит о том, что он обескровлен частично. И главное, это единственная жертва, на которой я обнаружил следы грибка или какой-то плесени. В этой сфере я не знаток, так что понадобиться время, чтобы выявить вид и каким образом он попал на тело. Подробности доложу после изучения, как и о наличии в организме запрещенных препаратов и лекарственных средств.

– Слишком жадный и бесстрашный маньяк выходит, – засомневалась Дубравина. – По два трупа за раз, да еще и с такой частотой между убийствами.

– Раз Суровая позвала «Вертикаль», может, подозревает, что в городе объявились вампиры? – еле сдерживая смех, хрюкнул Сева.

Чем агент думал, когда подшучивал над Линой ‒ непонятно, но когда опомнился, было поздно. Еще и Хожаев масла в огонь подлил: взял и хихикнул следом. Убийственный взгляд Дубравиной быстро заставил обоих замолчать и виновато потупиться. А несчастный Сабит еще и получил тяжелую оплеуху.

– Идиоты! – разочарованно пробухтела Лина. – Одинаковые промежутки между преступлениями, количество убитых, способ ‒ инцидент скорее попахивает оккультизмом, каким-то бесчеловечным ритуалом и жертвоприношениями, – вернулась она к теме. Девушка устала реагировать на нелепые шутки и подколы со стороны коллег. Они с Алексом так много их выслушали, что давно не испытывали злости или обиды. ‒ Идентифицировать личности будет сложно?

‒ В лаборатории «Вертикали» я бы попробовал, – активизировался Хожаев, радуясь, что его быстро простили. На всякий случай чтобы вызвать жалость, он с кислой миной потер ушибленное место. – Но с имеющимся в наличии оборудованием – вряд ли. Дактилоскопия[4] однозначно не поможет: конечности всегда обгорают раньше, чем туловище и внутренние органы. Обычно в подобной ситуации используют метод распознавания по зубам и черепу: накладывают полученные снимки на прижизненную фотографию. Они должны точно совпасть. Но, как я понял, у нас нет предположений, кем эти несчастные парни могут являться.

– Имя одной жертвы, возможно, известно.

– Не родственник ли того неприятного мужика, что ждал вас в лимузине?

– Ах ты, жук, ‒ по-доброму обозвала друга Лина. ‒ Есть что-то, что ты нам не сказал?

‒ Как еще из вас выудить информацию? – обиженно нахохлился криминалист. Его бесило, что агенты вечно скрывают подробности расследования. Но долго дуться он не умел, так что тут же забыв обиду, поманил напарников ближе к трупам. – Тот парень, что погиб последним, отличается от остальных, ‒ Сабит поочередно указал на места, что его заинтересовали. ‒ Во-первых, у чувака стоят дорогущие виниры. Во-вторых, ручной сканер «Вертикали» в режиме рентгена, здесь и здесь отчетливо показывает сросшиеся переломы, полученные много лет назад. И, что более важно, молодому человеку проводили операцию по замене тазобедренного сустава. Эндопротез[5] керамический, европейский ‒ лучшего качества. Парнишка точно не бездомный сирота.

‒ Ты отлично потрудился, ‒ загадочно прищуриваясь, похвалил Мирный и похлопал Хожаева по плечу. ‒ Не мог бы ты сделать кое-что еще? Детально отсканируй последние два тела и отправь данные на адрес, что я тебе дам.

‒ Что ты задумал? ‒ настороженно прищурилась Дубравина.

‒ Нам разрешили пользоваться любыми связями. Попрошу подругу с прошлой работы оказать содействие.

‒ Это преподавателя ВУЗа-то? ‒ ехидно пошутила Лина.

‒ Ты в курсе, что я работал не только там, ‒ с наигранной обидой буркнул Сева.

‒ Значит речь об отделе секретных разработок. И как они смогли без такого гения, как ты, придумать что-то стоящее.

‒ Я проигнорирую замечание, но только потому, что ты далека от настоящих прелестей науки, ‒ насмешливо парировал Мирный. С каждым днем ему приходилось прикладывать все больше усилий, чтобы держать себя в руках рядом с напарницей. ‒ Объясню кратко и доступно. У моих бывших коллег есть математическая модель «Возрождение». Она разработана на основе метода советского ученого-антрополога Михаила Герасимова[6] и способна восстановить внешность человека по исходным данным. Чем больше материала, тем точнее результат. Если в наличии только кости, то реконструкция точна процентов на восемьдесят пять. Того, что соберет Сабит достаточно, чтобы портрет сложился на все сто процентов.

***

Отправив Хожаева в гостиницу, проводить лабораторную диагностику при поддержке московских коллег, агенты подъехали к дому Суровых, в надежде пообщаться с женой Харитона Сергеевича. Несмотря на поздний час, их с нетерпением ждали. Экономка провела молодых людей по длинным коридорам огромного особняка до шикарно обставленной гостиной. Там их гостеприимно встретила красивая, ухоженная блондинка, со вкусом одетая и в отличие от мужа выглядящая не старше пятьдесят. Если же верить фактам ей стукнуло глубоко за шестьдесят.

Хозяин домой пока не вернулся, но оно и к лучшему. Никто из напарников не горел желанием вновь подвергаться унижениям. Достаточно одного самовлюбленного супруга. Но Ираида Моисеевна, к приятному замешательству агентов, оказалась полной противоположностью мужа ‒ приветливой, дружелюбной и открытой. Что странно, вела себя женщина, как и Харитон Сергеевич, безразлично к ситуации, словно ничего не случилось. С одной лишь разницей: она не плевала на смерть сына, а отказывалась в нее верить. Поначалу коллеги решили, что это последствия стресса, но глаза Суровой говорили о трезвости ума и полном понимании происходящего. Молодые люди даже растерялись от ее безграничной самоуверенности в своей правоте.

Ираида Моисеевна с улыбкой усадила гостей на диван и настояла на чашечке чая с плюшками. Чаще всего она с умилением поглядывала на Лину и весь диалог старалась вести, обращаясь именно к ней.

‒ Не подумайте, что я сумасшедшая, но мне крайне сложно поверить в слова Харитона, ‒ предупредила женщина, лично разливая горячий напиток. ‒ Я убеждена, что мой ребенок жив.

‒ Но ваш муж утверждает обратное, ‒ мягко напомнил Сева, с благодарностью принимая чашку.

– Знаю, но как минимум хочу видеть конкретные доказательства, а не только родовую реликвию с шеи неизвестного трупа, – Суровая, с грохотом поставила фарфоровый чайник на стеклянный стол. Видно супруги на сей счет провели ни одну беседу. ‒ Мои сомнения родились не на пустом месте. Скажите, когда нашли тело бедолаги, которого Харитон ошибочно принимает за Родиона?

‒ Вчера, поздно вечером, ‒ не понимая, к чему она клонит, ответила заинтригованная Дубравина.

‒ Вот! ‒ довольная собой Ираида Моисеевна широко заулыбалась. ‒ Говорю же ‒ невозможно, чтоб это был мой Родя.

‒ Почему вы так уверены?

‒ Потому что, деточка, еще вчера вечером мой сын сидел точно там, где вы сейчас и пил кофе.

***

Разговаривать о сыне Суровой было в удовольствие и то, что она могла с кем-то поделиться, лишний раз подстегивало женщину не торопиться и со счастливым видом расписывать подробности.

‒ Родион невероятно умный мальчик: в школе учился с отличием, капитан юношеской хоккейной команды, общий любимчик и просто обаятельный юноша, ‒ с гордым видом вспоминала Ираида Моисеевна. ‒ Он мог бы пойти по стопам отца, если бы не роковая случайность. Она в корне изменила его мышление. Буквально за месяц до окончания школы, машина, в которой ехал мой сын, попала в смертельное ДТП, протаранила столб. В тот день ребята выиграли в финале юношеского кубка, ‒ Суровая печально вздохнула и сделала пару глотков крепкого чая. ‒ Родион ‒ единственный, кто выжил. Трое его друзей и водитель погибли на месте. Он получил серьезные травмы, долго восстанавливался, а потом услышал ужасный приговор: никакого профессионального спорта. Мальчик впал в депрессию и долго не мог с ней справиться. Тогда мы с Харитоном решили отправить его за границу, к лучшим специалистам. Там сыну помогли вернуться к нормальной жизни. Уже в следующем году он поступил в престижный университет на отделение химии, и остался в Европе еще на пять лет.

‒ Ираида Моисеевна, вы не могли бы уточнить, какого рода травмы получил Родион в той страшной аварии? ‒ деликатно поинтересовался Мирный. ‒ Это помогло бы доказать, что вашего ребенка нет среди найденных тел.

‒ Если нужно я могу и с докторами связаться, и снимки предоставить, ‒ охотно согласилась хозяйка. ‒ Моя кровиночка получила несколько переломов, но играть ему запретили из-за повреждения тазобедренного сустава ‒ пришлось заменить эндопротезом.

‒ После возвращения из Европы сын жил с вами?

‒ Поначалу ‒ да. В какой-то момент мне показалось, что мои мужчины снова поладили. Но спустя полгода они стали без конца ругаться: закроются в кабинете и давай спорить на повышенных тонах. Меня в причины враждебной дискуссии не посвящали. Могу лишь догадываться, – женщина беспокойно потерла ладошки. ‒ После аварии Харитон разочаровался в сыне, считал его слабаком. Все потому, что мальчик отказывался приобщаться к семейному бизнесу. Ему нравились естественные науки. Мой муж рассчитывал, что после обучения Родион станет достойным приемником, но тот напротив, полностью погрузился в исследовательскую деятельность. Харитон пытался поддерживать начинания сына, в надежде, что рано или поздно тот одумается, но продержался недолго. В итоге Родя психанул и, хлопнув дверью, ушел из дома.

‒ А недавно объявился вновь? ‒ уточнила Дубравина, предугадывая, что сейчас последует невразумительная часть рассказа. Прямо по ее части.

‒ Да, вчера, в шесть вечера. Муж обычно возвращается не раньше восьми, так что дома я находилась одна. Думаю, Родион принципиально подобрал время так, чтобы не встречаться с отцом. Не хотел видеть его холодных глаз.

‒ Не поймите неправильно, но все же я должна спросить. Кто-то еще видел вашего сына?

‒ Это сегодня Харитон заставил остаться экономку допоздна, думает его жена сбрендила. А так работники занимаются домом до пяти, к тому моменту все уже разошлись. Я не меняла пароли на сигнализации, на случай, если Родя когда-нибудь решит вернуться. Вот и пригодилось. Понимаю, звучит бредово, ‒ занервничала Суровая, переживая, что ее примут за сумасшедшую, ‒ но это честно был мой сын. И если в коллекторе лежит его труп, как он мог оказаться в двух местах одновременно?

‒ Я вам верю, ‒ и Лина действительно верила, несмотря на скептически настроенного напарника, что с неодобрением посматривал на обеих женщин. ‒ О чем Родион с вами разговаривал?

‒ Он извинялся, причитал, что зря игнорировал мои звонки. Убеждал, что я не виновата в их с отцом разногласиях, просил не переживать и не плакать. Я очень радовалась его возвращению и долго не хотела отпускать. Утешает одно: мой мальчик уходил радостным и умиротворенным.

Женщина так светилась от счастья, впору было поверить ее мужу и решить, что она сошла с ума. Но интуиция подсказывала Дубравиной, что Суровая не врет.

‒ О, если это поможет, ‒ опомнилась Ираида Моисеевна, сияя пуще прежнего. ‒ Родя хвалился, что встретил ту единственную, с кем готов провести всю жизнь. Карина Радова ‒ третьекурсница местного медицинского ВУЗа. Даже фото ее показывал: красивая, худенькая, с шикарным букетом голубых гортензий, пепельные волосы вьются до талии, пышная грудь и голубые бездонные глаза. Идеальная пара. Но, к сожалению, ребята расстались. Мой сын об этом сильно жалел и признавал, что их разрыв ‒ полностью его вина.

‒ Он не рассказывал, из-за чего конкретно произошла ссора? ‒ уточнил Мирный, поднося чашку со свежей порцией чай. Хозяйка любезно подливала напиток, стоило ему допить.

‒ Нет. Но я спросила, почему Родион не пытается вернуть возлюбленную. А он ответил: слишком поздно и единственное, что можно сделать ‒ не позволять Карине страдать. Я сильно расстроилась, расплакалась, безумно хотела с ней познакомиться. А, сын с улыбкой заверил, что ради нас все обязательно исправит и, если я захочу, смогу о них заботиться. Я очень хочу заботиться о своем мальчике и его избраннице, ‒ непроизвольно всхлипнула женщина, но только один раз и мигом взбодрилась.

‒ Почему же муж не поверил, что вы виделись с сыном? ‒ история тронула сердце Дубравиной, как ни одна прежде.

Девушка сочувственно сжала ладошку Суровой, продолжая обмениваться общими фразами. Северин Владленович жесту напарницы изрядно удивился. Он впервые наблюдал проявление эмпатии с ее стороны. Оказывается, Лина могла быть не только грубиянкой.

***

‒ Кто-то из супругов однозначно лжет. Знаю, тебе неприятно слышать, но я склонен верить противному старикашке. Все говорит за то, один из трупов в коллекторе ‒ его сын, ‒ заключил Мирный по дороге в отель.

На дворе стояла ночь, и агенты спешили к Хожаеву, рассчитывая, что он их чем-то порадует. Сева осознавал, что ведет беседу один, но его это не напрягало. Напротив, он рассчитывал, что одна из его тирад так или иначе побудит напарницу к диалогу, ‒ неважно в позитивном или негативном ключе. Главное, чтобы Дубравина заговорила.

Мирный отвлекся от руля, чтобы на секунду взглянуть на соседку: задумчиво поджатые губы, шапка натянута по самый нос и косится так, будто боится сболтнуть лишнего.

‒ Ты ведь ей не поверила? ‒ с глубочайшей надеждой в голосе спросил Сева.

Плотину наконец прорвало.

‒ А если кто-то хочет, чтобы мы думали, что нашли Родиона, а на самом деле все не так, ‒ затараторила Лина. ‒ Или… ‒ она набрала полные легкие воздуха и вдруг запнулась.

Дубравина задумалась о том, что с тех пор, как они покинули место преступления, ей везде мерещилась загадочная тень из леса, неотступно следующая за ними по пятам. Тень хорошо и быстро пряталась, но порой девушке удавалось уловить остаточный след ее сгорбленного силуэта. И, поскольку Мирному о своих видениях она рассказать не могла, замолчала, так и не окончив мысль.

‒ Или что? – не выдержал Северин Владленович, по-своему расценив ее неуверенность. – У него есть брат-близнец, которого забыли в роддоме и теперь он мстит? А может, кто-то притворяется сыном Суровых? А вот версия, в которую ты поверишь охотнее всего. Вторжение инопланетян использует человеческую кожу, чтобы жить среди нас и плести глобальные заговоры. Потому и тела сжигают, после того, как сдерут кожу. Чтоб люди ни о чем не заподозрили. Но от зоркого взора агентов «Вертикали» не скрыться…

‒ Достаточно! ‒ прикрикнула Лина, испытывая неприятный укол обиды. ‒ Не пробовал сценарии для Голливуда писать? Там от тебя будет больше пользы.

‒ Не сердись. Просто хоть раз посмотри на ситуацию с логической точки зрения.

‒ Я привыкла доверять интуиции. Только подумай, Родион пришел к матери ровно в тот вечер, когда его тело нашли на дне колодца. Удивительное совпадение, не так ли?

‒ О, прошу, тут нет ничего сверхъестественного, кроме того, что бедная женщина не в себе. На лицо посттравматический стрессовый синдром. У человека горе, единственный ребенок умер, вот и несет ересь. А ты уши развесила.

‒ Не правда! ‒ Дубравина окончательно вернулась к привычному состоянию бунтарства и принялась отстаивать свою точку зрения: ‒ Ираида Моисеевна в своем уме. Она абсолютно адекватна и уверена в том, что говорит. Я видела много людей, переживших потерю близких, никто себя так не ведет. Суровая уверена в произнесенных словах. Она встретила сына.

‒ Легче всего оправдывать запутанные ситуации чем-то фантастичным, вместо того, чтобы… ‒ вырвалось у Мирного, о чем он мигом пожалел и предусмотрительно умолк, но поздно.

‒ Чтобы что? Цепляться за факты? Притягивать к ним за уши, лишь бы не верить в то, чего понять не способен?

‒ Я не это имел в виду, ‒ буркнул Сева, понимая, что поздно оправдываться. ‒ Эх, ‒ подумал он про себя, ‒ не так обычно налаживают контакт. И почему мне впервые так сложно с женщиной? Никогда не встречал таких упертых и своенравных.

‒ Скажи уже прямо, что считаешь меня не менее сумасшедшей, чем Ираиду Моисеевну.

Громко хлопнув дверцей машины, обозленная Лина убежала в гостиницу первой, попутно ощущая чье-то навязчивое присутствие. Это лишний раз убедило ее, что в истории точно кроется нечто необъяснимое. И на этот раз она никому не позволит встать у нее на пути.

***

Утром сотрудники «Вертикали» встретились за завтраком. Правда вещи обсуждали такие, что обычному человеку кусок в горло не полезет. Эти же трое, между делом, как ни в чем не бывало, продолжали жевать бутерброды, запивая кто кофе, кто чаем.

‒ В общем и целом, чтобы вы ценили и уважали, ‒ задрав нос к потолку, набивал себе цену Хожаев, ‒ мы с Ией не спали до утра, восстанавливая образ двух «свежих» трупов. И вот что удалось наваять, ‒ он положил на стол перед коллегами два фотопортрета. ‒ Сомнений нет, последний из убитых ‒ Родион Суровый.

Северин Владленович с триумфальным видом похлопал подавившуюся Лину по спине. Она-то до последнего рассчитывала, что Ираида Моисеевна, ‒ не выжившая из ума женщина. Девушка грубо отшвырнула руку напарника, зная, что в душе тот торжествует. Но Сева недооценивал силу нерациональности ее мышления. Агент не унывала и пришла к выводу, что сын встречался с матерью, просто нашел иной способ ‒ нематериальный.

‒ Человек, погибший с Суровым в один день, вероятнее всего Мирон Кочетов, ‒ продолжал между тем криминалист, ‒совпадение на восемьдесят три процента: двадцать один год, ни родных, ни близких, никого, кто бы знал о его жизни и интересовался смертью. У парня имеется несколько приводов, в основном мелкие кражи. Искал где бы разжиться деньгами на наркотики.

‒ Это все, что удалось выяснить? ‒ деловито поинтересовался Мирный, изучая изображения.

‒ Что за недовольный тон? ‒ возмутился Сабит наглости и нетерпеливости Северина Владленовича. ‒ Я, между прочим, параллельно успевал с реагентами работать, чтоб закончить экспертизу к завтраку. Так что с вас обоих причитается за сверхурочную работу. Вернемся в Москву, угостите плотным ужином с неограниченной выпивкой. И нам с моей новой подружкой плевать, что вы ненавидите друг друга, присутствие и оплата счета ‒ обязательны. Иначе ничего не скажу.

‒ С «моей новой подружкой»?

‒ «Ненавидим друг друга»?

В один голос сказали каждый свое Мирный и Дубравина.

‒ А ты меня не ненавидишь? ‒ ухватился за призрачную надежду Сева, поперхнувшись хлебом.

‒ То есть мои отношения с Шеврун тебя не беспокоят? ‒ умудрился вставить Хожаев. ‒ Отлично, значит, вы не встречаетесь, ‒ он потер руки и радостно заулыбался.

‒ Конечно, нет! Это больше, чем обычная ненависть, ‒ между тем, враждебно огрызнулась Лина на реплику напарника.

‒ Боже, уединитесь, ‒ схватившись за голову, посоветовал криминалист. ‒ Насчет ужина я не пошутил, но лучше перейдем к делу, пока вы не передрались.

‒ А я вот к тебе хорошо отношусь! ‒ не унимался Мирный, забыв, что они за столом не вдвоем, да и о расследовании в целом.

‒ Не потому ли, что тебя вынуждают? ‒ Дубравина от него нисколечко не отставала. ‒ Хоть раз можешь признаться честно? Лживый, напыщенный, самовлюбленный болван!

‒ А ты ‒ наивная дурочка. Первый раз вижу столь ведомого агента.

‒ И от чьего же мнения я завишу?

‒ Да хотя бы от Ступова.

‒ А может проблема в том, что я не поддаюсь твоему влиянию?

Оба, тяжело дыша, замолчали. Хожаева передернуло. Он сидел посередине и, находясь между двух огней, остро ощущал гнев и напряжение, исходящие с обеих сторон.

‒ Вы все высказали? ‒ осторожно спросил он, меньше всего желая попасть под горячую руку разгоряченных коллег. ‒ Есть еще претензии? Если нет, продолжим? ‒ робко предложил молодой человек.

‒ Прости, Сабит, – Лина даже выдавила улыбку. ‒ Что получилось обнаружить?

‒ Вот снова, почему она добра с этим пустословом, а ко мне вечно придирается, ‒ рассуждал про себя Северин Владленович, продолжая сердито пялиться на девушку. ‒ Не так я и плох. Хоть бы раз попытаться проявить дружелюбие. Ну почему мое обаяние не распространяется именно на нее?

Сева пропустил начало речи Хожаева, но благо вернулся из мира грез в тот момент, когда тот перешел к фактам.

‒ Проштудировав неповрежденные внутренние органы четырех тел, я обнаружил след синтетического наркотика. Уверен, первые двое погибших тоже его употребляли. Благодаря тому, что организм Сурового обескровлен не полностью, нам удалось изучить материал подробно. И тут я столкнулся с серьезной проблемой: ни в одной базе нет ничего похожего на наш галлюциноген. Это какой-то новый продукт на рынке. Честно говоря, если бы вы достали образец, я бы с огромным удовольствием его исследовал.

‒ С чего такая вовлеченность в процесс? ‒ учуяв неладное, поинтересовался Мирный.

‒ Видишь ли, препарат содержит неизвестное науке вещество, способное вызывать уникальную мутацию крови. Полагаю, именно из-за него тела и выкачивали.

‒ Хм. Тогда теории о жертвоприношениях и маньяках отпадают, ‒ отметила Дубравина, пригубливая горячий черный кофе. ‒ Тут либо наркоторговцы, которые не в курсе, что изобрели новый вид дурмана, либо, что более очевидно, нелегальные испытания неизвестного вещества на торчках. Фармацевтические фирмы?

‒ Звучит правдоподобно, ‒ поддержал Северин Владленович. ‒ А что с плесенью?

‒ Это специфические грибы-сапрофиты[7], живущие на кровяной среде наподобие скотобойни.

‒ То есть ребят убили где-то на животноводческой ферме?

‒ Не знаю, как насчет всех, но Родиона, ‒ возможно. Грибы обитали только на его останках.

‒ А как же Кочетов, который по идее погиб вместе с ним?

‒ В том и загвоздка. Их убили в один день, но в разных местах. По времени развития плесени, инфицирование Сурового произошло вскоре после смерти. Если бы тело второго парня лежало в одном помещении с ним, то обязательно подверглось бы заражению. Но и это не все. Сапрофиты распространяются настолько быстро, что за десять дней им покрылись бы не только остальные трупы, но и вся органика колодца.

‒ Хочешь сказать, тело Родиона попало в коллектор позже всех? Но когда?

‒ Дня за два до того, как их нашли.

***

После завтрака напарники отправились в КрасГМУ[8]. К счастью, там училась лишь одна девушка с именем Карина Радова. Мирному, неохотно, но пришлось признать, что Ираиде Моисеевне встреча с сыном не привиделась, раз такая личность действительно существовала. Но он по-прежнему пытался найти логическое объяснение данному обстоятельству.

Внешне Карина выглядела так, как ее описала Суровая, что позволило Дубравиной лишний раз самодовольно ухмыльнуться. Северин Владленович молча бесился и временной победе напарницы не возражал. Еще не вечер, и клубок запутанных хитросплетений однажды распутается. Вот тогда посмеется он.

Радова встретила агентов с неприкрытой агрессией.

‒ Я подозревала, что в один прекрасный момент ко мне придут, ‒ сердито буркнула она, опираясь на стенку. Девушку вызвали в коридор посреди пары и ее вынужденное отсутствие на занятии в восторг не приводило. ‒ Что Родион натворил на сей раз? Надеюсь его не посадили? С другой стороны, какая разница. Жизнь Сурового меня больше не касается.

Но «разница» точно была. Карина так нервничала, что пальцы на руках ходили ходуном, выворачивая друг друга.

‒ Почему вы решили, что ваш парень что-то натворил? ‒ оценивающе разглядывая студентку, спросил Мирный. ‒ Имелись прецеденты?

Дубравина предпочитала пока не вмешиваться в разговор. Обычно женский пол моментально поддавался обаянию Северина и восторженно отвечал на любые вопросы. Но сегодня с собеседницей не повезло. Девушку явно его персона не привлекла, и Лине адски хотелось понаблюдать за крахом напарника.

‒ Бывший «парень», ‒ уточнила Радова, с каждым словом нервничая все сильнее. Ее бледнота начинала пугать.

‒ Вы ушли от ответа. Родион промышлял чем-то, что могло заинтересовать полицию?

‒ Что? Нет! Просто он вспыльчивый дуралей и вечно лезет, куда не просят, ‒ спохватилась Карина, однозначно что-то не договаривая. ‒ То в драку ввяжется, решив, что его оскорбили, то пьяный на лавочке уснет. Так что с ним приключилось?

‒ Мы не можем разглашать детали следствия. Просто ответьте на несколько вопросов. Вам известно, чей он сын?

‒ Да, я в курсе, что Родя не просто однофамилец. Он никогда не скрывал, что его семья богата.

‒ Какие отношения у парня сложились с отцом?

‒ Хреновые. Он всегда говорил, что не переносит папашу. Но на деле из кожи вон лезет, чтобы заслужить его признание.

‒ Почему вы так считаете?

‒ Родя помешан на науке, химия – его конек. Он творческая, амбициозная натура. Однако Харитон Сергеевич считает, что его сын ‒ слабак, потому что не взял на себя ответственность за семейный бизнес. Родион душу бы продал, лишь бы доказать отцу и всему миру, что способен достичь таких высот в своей сфере, которых еще не скоро кто-то переплюнет.

‒ А что насчет Ираиды Моисеевны?

‒ Мать он обожает и всегда отзывается с теплотой. В слух, конечно, не говорит, но уверена, Родя тяжело переносит разлуку. Он не раз хотел с ней встретиться, но до сих пор не решился.

‒ Вы знали, что Суровый ‒ наркоман?

‒ Что?! ‒ неподдельно возмутилась Радова, сердито выпучивая глаза. ‒ Бред, он не станет травить свое драгоценное здоровье. Не тот человек. Алкоголь, кальян ‒ да, но не наркотики.

‒ Как давно вы расстались? Может он начал после?

‒ Недели две назад, но… ‒ девушка с негодованием переводила взгляд с одного агента на другого, не понимая, почему от нее скрывают судьбу возлюбленного. ‒ Что случилось с Родионом? Я не стану отвечать на ваши вопросы без присутствия адвоката.

‒ Деточка, вы фильмов пересмотрели, ‒ издевательски бросил Мирный.

‒ Его поймали с наркотиками? ‒ настаивала на своем Карина.

‒ Почему вы переспросили про наркотики, если уверены, что он не употреблял.

‒ Родя в тюрьме?

‒ А есть причины, по которым господин Суровый мог туда попасть? Вы как-то с этим связаны? Может он не только употреблял, но и продавал, а вы ему помогали со сбытом? Университет удачное место для распространения.

‒ Что за бред! Я… Я… ‒ Радова стала задыхаться. Ее глаза в страхе расширились, а голос задрожал. ‒ Почему вы говорите о нем в прошедшем времени? Я отказываюсь продолжать разговор, пока не объясните, где Родион.

‒ Вы же понимаете, что тогда мы вызовем вас официально? Беседа будет происходить в куда более грубой форме…

‒ Закругляйся, ‒ остановила Дубравина напарника, пока тот не довел девчонку до истерики. ‒ Всем станет проще, если она узнает правду.

‒ Забыла предупреждение Харитона Сергеевича? ‒ тихо прошипел Сева и категорично замахал головой: нет, ну что за дура. ‒ Пресса ни о чем не должна знать. Мало ли какие мысли бродят в голове бывшей любовницы.

‒ Да плевать на эгоистичного самодура. Карина имеет право услышать, что произошло с близким ей человеком.

‒ О чем вы говорите? ‒ предугадывая дурные новости, Радова схватилась за сердце, еле сдерживая слезы.

Мирный грубо выругался себе под нос. И как он сразу не догадался, что Лина меряет по себе. Ситуация-то где-то схожая. Она и сама хотела бы знать, что стало со Ступовым, да ей никто не позволял. Вот и поддалась эмоциям, что в их профессии недопустимо. Не успел он и слова вставить, как напарница, схватив девушку за руку и глядя прямо в глаза, с сочувствием сообщила:

‒ Мне жаль, но Родион погиб. Его убили и, если вам известна хоть какая-то мелочь, способная подтолкнуть нас к виновникам, сообщите. Это поможет наказать ублюдков и… Карина? Карина?

Дубравина не закончить фразу, как хрупкая студентка забилась в конвульсиях и неожиданно упала к ногам агентов.

[1] Джоггеры ‒ свободная модель джинсов с резинками на талии и внизу штанин.

[2] Пульман-лимузин ‒ разновидность лимузина, имеющая три ряда сидений. Иногда задние ряды располагаются один напротив другого.

[3] Карбоксигемоглобин (HbCO) ‒ вещество, образующееся при соединении угарного газа с гемоглобином крови: уровень кислорода, доставляемого кровью органам и тканям, резко снижается и наступает гемическая гипоксия (кислородное голодание). Карбоксигемоглобин образуется при вдыхании большого объёма угарного газа.

[4] Дактилоскопия (от греч. δάκτυλος — палец и σκοπέω — смотрю, наблюдаю) ‒ способ опознания человека по следам пальцев рук, основанный на неповторимости рисунка рельефных линий кожи.

[5] Эндопротез ‒ имплантируемый элемент, предназначенный для замены суставных поверхностей костей, утративших свою функцию.

[6]Метод восстановления внешности человека по костной структуре черепа. Он дает возможность воссоздать черты лица, учитывая определенные соотношения толщины мягких тканей и особенностей черепа.

[7]Грибы-сапрофиты ‒ категория грибов, использующая для питания отмершие органические остатки растительного или животного происхождения. Они выполняют важнейшую функцию «санитаров леса».

[8] КрасГМУ (аббр.) ‒ Красноярский государственный медицинский университет.