Трофей Степного Хана

Глава 18

Отправляя Угэ-хану гонцов с богатой добычей, Дер-Чи вовсе не искал одобрения отца. Скорее наоборот. Это был жест, показывающий, что отныне власть хана над ним только номинальна.

Да, у отца было вчетверо больше войско, но два мингана тоже являлись значительной силой, если ее правильно применить. Это был первый самостоятельный поход Дер-Чи, и чем дальше, тем больше он входил во вкус. А после серьезной победы над Джейдэ он настолько уверился в себе, что практически не ощущал границ своих возможностей.

Не слишком многочисленное, но мощное и компактное войско, не обремененное обозом, замедлявшим движение. Дер-Чи был свободен и предоставлен себе. И он не стал ждать, пока Угэ-хан раскачается и созреет, а сам принял решение преследовать врагов до границ с землями хазиев, запереть их там и не дать высунуться.

Даулетов он сравнивал со стадом, а себя считал волком. И так оно и было. Стадо идет быстро, старается из всех сил, потому что чует волка за спиной. Но волк не устает, он рано или поздно настигнет и будет рвать, пока не насытится. Да, с Керкандом у них был официально мир, но Дер-Чи думал и об этом. Что мешает попробовать на прочность их рубежи? Тогда все победы и вся слава достанутся ему.

Ведь победителей не судят, их приветствуют.

Перед ними опускаются на колени. Дер-Чи уже видел себя ханом, и после этого похода собирался заявить права на небесный трон. Угэ похож на одряхлевшую змею, потерявшую ядовитые зубы. Он свое уже отжил.

***

Гонцы добрались до Дер-Чи только на третий день утром. Он далеко ушел вперед от ставки хана, пришлось две ночи и два дня нагонять его по степи. Люди хана выглядели пропыленными и измотанными, однако ханские нашивки блестели на рукавах.

- Господин, - склонился один, сжав руки на груди. - Тебе послание от великого хана.

Они приветствовали его почтительно, как положено. Но Дер-Чи отметил про себя, что гонцы покосились на его знамя. Да, вместо родового волка на его штандарте была росомаха. Его личный знак.

Послание он принял, не слезая с коня, и медленно развернул. Гонцы ждали ответа, а он читал и буквально зверел. Старый змей Угэ все-таки показал ядовитые зубы. Снова ужалил его, смертельно задев самолюбие. Дер-Чи рычал про себя, однако внешне на его застывшем лице ничего не отразилось. Закончив, свернул свиток и спрятал его пазуху.

- Когда вы выехали? - спросил резко.

- Сегодня третий день, господин, - склонился гонец.

Дер-Чи окинул взглядом степь, как будто мог увидеть то, чего не видит глаз. А в самом кипела ярость, грозя выплеснуться. Значит, пиры устраивает великий хан? Готовится к свадьбе? В род принимает нового минбаши Тэмира?!!

В тот момент он люто ненавидел отца. Ведь это он все подстроил, чтобы унизить его! С самого первого дня, когда отказался отдать ему девушку. Теперь пусть Угэ-хан пеняет на себя. Он сам возьмет все, что сочтет своим.

- Господин, будет ли ответ? - напомнили о себе гонцы.

- Ответа не будет, - бросил Дер-Чи, оборачиваясь к ним. - А на словах передайте моему отцу, пусть готовится к свадьбе и устраивает пиры.

Тут же обернулся к своим людям и выкрикнул:

- Дать еды людям великого хана! Они немедленно отправляются в обратный путь.

***

Это меняло планы Дер-Чи, ведь он уже наметил себе цель и преследовал даулетов. Но сейчас сменились приоритеты. Со стороны хана это был вызов, на который он просто не мог не ответить. Дер-Чи бросил преследование и кинулся на перехват.

***

Но первым с отрядом Тэмира столкнулся Джейдэ.

И был наголову разбит.

***

Новый вождь даулетов постоянно перемещался по степи, контролируя широкий участок и прикрывая отход своих. Основные силы, немногим больше четырех тысяч, он отправил вместе с племенем, себе оставил около двух тысяч. И с ними постоянно наводил шорох в степи. Оттягивал на себя внимание и силы врага, обеспечивая своему народу возможность отойти к границам Керканда.

Там, на землях хазиев, племя будет в безопасности. Сам же он не собирался уходить под защиту пограничных укреплений. Джейдэ намерен был еще долго трепать нервы Угэ-хану и прореживать его войско. Всегда лучше действовать на опережение, чем ждать, когда враг окажется у твоего шатра. Когда это произойдет, будет поздно.

Джейдэ напоролся на отряд ургурцев случайно.

Людей у него сейчас было семь сотен, потому что он разделил силы, чтобы увеличить охват территории. Но даже так его отряд превышал по численности ургурцев больше, чем вдвое. Он с ходу атаковал.

Однако небольшой мобильный отряд оказался вовсе не легкой добычей.

Вождь даулетов успел неплохо изучить ургурцев и их методы ведения войны. За прошедшую неделю несколько раз сталкивался с войском Дер-Чи. Последний раз он проиграл, но тому были причины. А теперь, увидев врага, он собирался взять реванш.

Но вместо привычных приемов боя ему пришлось столкнуться с чем-то новым.

Отряд ургурцев сразу же перегруппировался, чтобы представлять минимальную мишень, и стал уходить по широкой дуге, заманивая и постепенно растягивая силы атакующих в цепочку. Когда это произошло, отряд ургурцев перегруппировался снова. Теперь на отдельном участке у них было значительное преимущество. Короткий бой, в котором даулеты быстро теряли силы, и снова уход. Этот прием был повторен несколько раз.

Джейдэ бесился, оттого что не мог исправить положение. К тому же, потеряв почти половину своих людей, он наконец вспомнил, где видел вожака, командовавшего отрядом противника.

К тому моменту силы их стали почти равны и они схлестнулись.

- Ты тот сотник! - выкрикнул Джейдэ.

- Теперь я минбаши, - ответил тот, ловко орудуя коротким копьем с широким лезвием.

- Имя! Как твое имя! - кричал он, прорубаясь ближе. - Я хочу знать, кого убью!

- Меня зовут Тэмир.

И тут он понял. Джейдэ даже на мгновение замер на месте.

- Ты тот, кто убил моего брата?! - с ненавистью выплюнул он, глядя в необычные серые глаза молодого воина.

Но воин неожиданно извернулся, оказываясь настолько близко, что острие его копья уперлось Джейдэ в кадык.

- Я взял твоего брата в плен, - спокойно проговорил воин, удерживая копье у горла вождя даулетов. - Но не я его убил. Это сделал Дер-Чи. А тебе лучше уйти и увести своих людей. Хотя бы тех, что остались.

И убрал копье.

Джейдэ не заставил повторять дважды. Дураком он не был. Оглушительно свистнул, созывая своих, и мгновенно покинул поле боя.

***

Тэмир некоторое время смотрел противнику вслед, потом резко обернулся.

Они потеряли время, и надо было еще оценить собственные потери. У них оказалось шестнадцать убитых, и около тридцати бойцов получили ранения разной степени тяжести. Насыпать курган времени не было. Он приказал перевязать раненых, а убитых схоронить в одной общей могиле и оставить метку, чтобы потом насыпать в этом месте курган, как положено.

Когда все было закончено, отряд выдвинулся дальше, теперь надо было спешить.

Решение похоронить павших вызвало большой отклик. Простым воинам было важно знать, что их не бросят на растерзание диким зверям. Угэ-хан редко занимался подобным, только в особых случаях. После него всегда оставалось поле, усеянное трупами, на котором пировали шакалы и стервятники. А тут сразу припомнили, как Тэмир приказал вынести из гущи боя тело убитого минбаши Орзы. И потом еще доставил его тело в становище и передал родственникам.

Уважение.

Теперь его воины за глаза называли Тэмира просто «баши»*(голова, глава, главный).

***

Пятый день пошел с того момента, как Тэмир отправился встречать караван. В жизни Али как будто наступил мертвый сезон. Она вставала по утрам, что-то механически делала, ела, говорила, спала. Но не жила как будто.

Ожидание.

Оно выматывало. А еще ей снились сны. Но это не самое страшное. Гораздо хуже было, что мимо их шатра повадился проезжать Угэ-хан. Останавливался, подолгу смотрел. Свита вокруг него, у всех глаза волчьи. Аля потом долго ощущала, как по спине бегут ледяные иглы, а старая Шертэ все шептала что-то по углам.

А сегодня хан решил подъехать ближе.

***

В этот раз Угэ-хан рассчитал все правильно. Он удалил из становища и старшего сына, и нового минбаши. Оба заставляли хана нервничать, каждый по-своему.

Дер-Чи слишком импульсивен, уже не даже скрывал, что рвется к трону. А стремительно идущий в гору новый минбаши Тэмир по-прежнему вызывал у хана суеверный страх. Ведь он делал все, чтобы сын Сохраба не выжил, но тот каким-то образом оставался в живых и обходил препятствия. Это возвращало Угэ в прошлое, заставляло оглядываться, ему мерещилось странное.

Потому, когда этих двоих не было рядом, хан чувствовал себе спокойнее. К тому же он не зря отправил гонцов к Дер-Чи. Знал, что тот не усидит, захочет поквитаться. И тогда с Тэмиром наконец будет покончено. Отдаст ли он Дер-Чи девушку? Нет, Трофей еще пригодится, чтобы держать сына на поводке.

Сам Угэ в эти несколько дней пристально присматривался ко всем и ко всему. К вещам и людям. Искал то самое, о чем умолчал проклятый шаман. То, что может вернуть ему силу и молодость. И тут надо было думать, хорошо думать! Но, к сожалению, посоветоваться хан ни с кем не мог, вот и варил сам в себе эту жгущую его изнутри тайну.

Он по очереди посетил всех своих жен, присматривался к каждой. Ни одна не вызвала у него ничего даже близко похожего. Когда он был у самой молодой из своих жен - ему ее подарили совсем девчонкой, у нее только-только пришли женские крови - Угэ вдруг подумал: может, это и есть ОНО?

Ведь к этой жене он даже ни разу и не вошел, она так и осталась девственницей. Кое-как справившись с задачей с помощью подручных средств, он получил ее девственную кровь. И опять ничего! Хан раздраженно вытер руки и, не обращая внимания на плачущую девчонку, покинул шатер.

В такие моменты на Угэ накатывала ярость, ему хотелось вызвать шамана и поджаривать его на медленном огне, пока тот не скажет. Но предсказание «недолго проживешь» сдерживало. Однако все это постепенно сужало круг поисков. И одновременно расширяло его.

После жен хан принялся за наложниц.

А за наложницами следовало целое становище. Оно ведь все его! Понятно, что настроения это не улучшало, но хан не терял надежду и продолжал поиски. Раз шаман сказал, значит, должно быть. И вот, проезжая мимо шатра нового минбаши, он неожиданно почувствовал странное.

Остановился, пытаясь разобраться в ощущениях. Вроде бы он ничего такого не чувствовал, пусто. Но его почему-то потянуло туда. Хан решил не тратить время. Там и так все было осмотрено и знакомо.

На следующий день проезжал мимо, и снова то же ощущение. Потянуло. И на следующий день тоже. Угэ остановился. Там в центре двора перед шатром опять сидела старуха, катала войлок, увидела его и стала бить поклоны. Старуха вызывала у хана стойкое отторжение. Угэ скривился и хотел проехать мимо, а потом вдруг передумал и приблизился.

Тут ведь были две наложницы, которых он подарил Тэмиру. Их надо было проверить. И тут был Трофей. Хан не забыл, что собирался самолично отдать ее за нового минбаши. Если тот, конечно, живым вернется и сможет собрать достойный калым.

Хе-хе. У него даже поднялось настроение.

Если хан собирается оказать девушке такую честь, надо поближе на нее посмотреть. А заодно убедиться, что тут действительно ничего такого нет. Да и старуха, хоть и казалась Угэ мерзкой, чем-то удерживала внимание.

Хан подъехал ближе.

- Что ты делаешь?

Старуха сначала согнулась в три погибели и проговорила:

- Великий хан! Я слежу за домом минбаши Тэмира. Он сказал - будешь кайнана* (свекровь).

Потом уставилась на него узкими раскосыми глазами и растянула увядший рот в улыбке.

- Кайнана? - хмыкнул Угэ.

Оглянулся на боковые шатры, на пороге которых появились его бывшие наложницы. Женщины застыли с заискивающими лицами, но хана они не интересовали. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять - тут нет ничего.

- Так, великий хан, я, - старуха снова заулыбалась, а пальцы странно задвигались.

- Ну, если ты кайнана, веди в шатер. Покажи, как ты за ханским Трофеем смотришь.

- Ох-хо! - сверкнули глаза-щелки, женщина склонилась до самой земли. - Такая честь этому шатру! Сейчас, мой хан, я только проверю, все ли убрано!

И задом попятилась в шатер.

Хан усмехнулся и слез с коня. А потом, ощущая странное притяжение, подошел и откинул полог.

***

Аля слышала разговор и в шелку видела, что происходит. По смыслу уже поняла, что этот противный старик с холодными змеиными глазами собирается войти. А Тэмира нет на месте. Что же будет?

И тут в шатер влетела Шэртэ. Старуха мгновенно схватила несколько тряпок, нарушавших идеальный порядок, сунула ей и махнула рукой за занавеску.

«Охин-луу, сиди здесь. Пока не позову, не высовывайся», - звучал в сознании надтреснутый голос.

Аля немедленно юркнула за занавеску, а сердце от волнения стучало так, что казалось, грохот слышно даже снаружи. Но вот раздались шаги и донесся голос того старика, хана. Аля затихла, стараясь не дышать, и смотрела в щелку. Может быть, надо подальше забиться к стене, закрыться чем-нибудь, но она бы так просто умерла от неведения.

А происходило вот что.

- Такая честь этому шатру, - складывала руки у груди и кланялась Шертэ. - Сам великий хан пришел! Такая честь!

- Помолчи, женщина, - проговорил Угэ и махнул рукой.

Однако она видела, что хану нравится лесть. А Давина бабка стала растекаться еще больше. Не надеялась особо на удачу, но пригласила за стол. На удивление, хан сел. А у них как раз было угощение - сладкие сушеные ягоды.

Хан набрал горсть, стал жевать и спросил:

- Ну, рассказывай, как ты за Трофеем смотришь?

- Ох, я смотрю, мой хан! Смотрю, - всплеснула руками Шертэ и стала загибать пальцы. - Кормлю, одеваю, красиво причесываю. Учу ее.

- Да? - спросил он, загребая еще горсть сладких ягод. - Чему учишь? Мы хотим проверить, пусть покажет.

- Мой хан, - тут же скривилась Шертэ, как бы невзначай оглянулась на занавес. - Молодая она, стесняется. Плохо понимает, говорить не может.

Хан махнул рукой:

- Пусть выйдет, мы посмотрим.

Угэ бывал в шатре Тэмира и раньше и видел светловолосую девушку не раз. И не чувствовал в ней ничего. Но почему-то тянуло. Хан отмахнулся от этого ощущения и решил присмотреться к девушке с другой стороны.

Ведь он собирался стать посаженым отцом на ее свадьбе. Если, конечно, свадьба когда-нибудь состоится, а то вдруг жених раньше помрет. Ему стало смешно от этой мысли. Что бы ни произошло, девушка все равно была орудием, с помощью которого он еще долго собирался держать на крючке своего старшего сына.

Старуха поклонилась и крикнула:

- Алия! Сюда иди, великий хан хочет тебя видеть!

А он застыл, в предвкушении вытягивая шею. Не сразу, но занавес отдернулся, оттуда выглянула и несмело вышла девушка со светлыми волосами. Замерла, глядя в пол. Явно боялась его.

Угэ понравилось то, что он увидел.

- Она говорить может? - спросил он.

- Нет, мой хан, - старуха замотала головой. - Совсем не может, понимает плохо.

А девушка упорно смотрела в пол.

Редкая красавица, длинные густые светлые волосы, белая кожа. Но это все, столь желанное для глупых молодых мужчин, не интересовало старого хана. Угэ искал в ней другое. Однако не нашел.

Ему казалось, он что-то упускает, и не мог понять - что.

Наконец он сказал:

- Следи за ней хорошо, кайнана. Я еще зайду проверю потом. - Выгреб в горсть все ягоды из миски, встал и вышел из шатра.

***

Когда хан ушел, Аля и Шертэ в изнеможении опустились рядом на покрытый войлоком пол. На этот раз пронесло.