Тропа тайкера

ГЛАВА VII.Преодоление точки рока

Сначала ему показалось, что он вдруг попал в ту разрушенную столицу герцогства — все дома разом глянули на него пустыми глазницами окон. Улица была завалена невиданным мусором — сплошь и рядом валялись пустые бутылки, разодранные консервные банки, обрывки одежды, кирпичи, прутья и телевизоры. Тут и там валялись разбитые ящики, много стекла от кинескопов, электронные блоки — будто все это разом повыкидывали из окон. Это казалось даже более страшным, чем полусгнившие остатки человеческих тел — их как раз было очень мало. Труп на улице — это жестоко, но еще как-то вписывается в представление об окружающем мире. Но телевизоры, кому же могли помешать? А другая техника? Там, приемники, миксера, телефоны? Вроде нет. Странно.

Данг медленно пробирался через эти завалы к первому перекрестку, от которого надо было повернуть направо, по направлению к дворцу Президента. Он старался не наступать на стекло, ведь подошвы его ковбойских сапожек были тонки. Это было не так-то просто — вдребезги разбитые кинескопы валялись буквально повсюду, покрывая асфальт стеклом в некоторых местах в два-три слоя. Еще было много детских колясок. Они были набиты каким-то тряпьем — было ясно, что набивали их в яростной спешке всем, чем попало. Потом пошли камни, целые кучи. Откуда они взялись? Данг посмотрел на здания — стены, хоть и здорово выщербленные, были не повреждены, только исписаны непонятными словами — не теми, которые обычно можно прочесть на заборах. Чаще всех попадалось какой-то «ГРЫХЫМ», причем писалось оно не хаотично, а в строгом порядке. И писалось прямо столбцом от крыши и до самого цоколя. будто специально кто-то лазил по веревке вдоль стен и писал. Были и другие слова: «ААШ», например, писался крупными буквами через окна. И все буквы были строго разного цвета. И еще на каждом доме были написаны четыре буквы — ЬБЯР, именно с мягкого знака.

Это было совсем непонятно. Данг, конечное, не задумывался о смысле всех этих «грыхымов», но: ведь если здесь была паника и все люди бежали куда-то сломя голову, таких надписей просто не сделаешь. Или они были сделаны до паники? Неужели дей-ствительно люди дошли до такого, чтобы писать такие слова и именно так (это ведь требовало серьезной работы?) Когда Данг перебрался через груду камней и ступил наконец-то на ровный асфальт, в нос ударила резкая вонь. Она чем-то напоминала емуу тот запах, каким провоняла его комната, еще та, в столице Алая. Но здесь, как ни странно, все было чисто — на последних пяти метрах до перекрестка улица была словно промыта хорошим дождем, и должен быть запах озона — но нет, резкая вонь забивала нос и першила горло. Данг зажимал руками нос, чтоб дышать только ртом, и буквально пробежал эти несколько метров. И завернул за угол. Там все было иначе. Там не было ни этой вони, ни завалов, ни битого стекла. Но зато там сидели люди. Они сидели на корточкхах в ряд вдоль стен домов и смотрели перед собой вниз. Не было даже ясно — живы они или мертвы. Нет, лица как у живых, но сидят совершенно неподвижно. Данг подошел к ближайшему и приподняв его голову за подбородок, посмотрел на его лицо — глаза были открытыми и зрачки были явно живыми. А взгляд — неживым. Данг отнял руку, и он так и остался сидеть, теперь уже с поднятой головой.

Данг внимательно вгляделся в лица сидящих и ужаснулся — они были похожи, как две капли воды. Только в разной одежде. Два ряда совершенно одинаковых близнецов. Данг быстро шел прямо посредине дороги, стараясь поскорее прийти во дворец. Может, там кто-то еще есть. Хотя бы Назаров. Может, ему нужна помощь. Он-то ведь очень сильный мужик, должен бьп выдержать. Тайка-то выдержала, не сломалась.

«Что же здесь с ними случилось?» — только одна мысль, как колокол, билась в мозгах. Он не был к такому готов. Если была бы хоть крохотная зацепка за то, что уже было, о чем Данг имел хоть какой-нибудь опыт, его голова вновь заработала бы в полную силу. Но сейчас, словно в вакууме, колотилось одно-единственное: «Что же здесь с ними случилось?»

«А если попробовать атаку? — вдруг перебила первую новая, теперь уже конкретная мысль, направленная на действие, — Может, это их сможет оживить? Может, они просто в глубоком шоке?»

Данг приготовился: слабым местом ментальной атаки было то, что между началом концентрации воли и самим огнем проходило где-то две трети секунды, но это являлось важным лишь в исключительных случаях. А здесь время не играло роли, казалось, что время вообще прекратило свое существование как таковое.

«Огонь!» — мысленно приказал Данг.

Свет на секунду померк в его глазах, и это был первый случай в применении атаки. Никогда она еще не давала таких сбоев.

И когда Данг очнулся, то понял, что все изменилось. Нет, он снова стоял на той же улице, и люди тоже были на ней, но теперь это были уже обычные люди — они стояли, собравшись в кружки и о чем-то говорили, говорили громко, с надрывом, и о чем-то даже кричали. И это были не близнецы, а совершенно разные люди, как обычно и бывает на улице.

Данг шарахнулся от летящей чуть ли не на него машины, шофер и не собирался сворачивать, и видно, если бы он даже кого и задел, то не притормозив, так и уехал бы.

Данг оказался ближе к тратуару, довольно близко к кучке из семи человек, двух мужчин и пятерых женщин разного возраста. Они не обратили никакого внимания на то, что прямо на их глазах чуть не сбили человека. Они обсуждали более важные проблемы. Данг прислушался: было ясно, что атмосфера накалена до предела, что все ожидают штурма, готового начаться в любую минуту. Откуда может начаться здесь штурм, и откуда у города появились враги, было опять же непонятно — Данг хорошо знал, что Град совершенно автономное поселение.

Но стало ясно, что вновь появилась опасность, уже вполне человеческая, и это было уже хорошо, в таких случаях у Данга был уже опыт. Но стоило вернуться назад к Тайке, теперь оставлять ее одну было уже нельзя.

Данг вновь пересек перекресток и завернул за угол дома. И остолбенел. Он еле устоял на ногах. Потому что то, что увидел, было во сто крат ужаснее всех этих «грыхымов» и вони, сидящих полутрупов и возможного штурма, это было ужаснее всего, что ему привелось испытать до этого.

Хотя никто больше этого не замечал. Потому что там не было никаких завалов и разбитых телевизоров, там тоже стояли вплотную разными кучками люди, и волновались по поводу штурма.

Данг закричал и кинулся сквозь толпу, кого-то сильно задел, и ему крепко дали по шее, устояв на ногах и не обращая никакого внимания на легкие пока еще удары, он снова кинулся туда, где должна была быть гостиница, ведь она здесь так рядом, всего тридцать метров!

— Псих ненормальный! — послышалось сзади.

— Со страху крыша поехала!

— А еще в таком прикиде, прямо Чак Норрис какой-то.

— Может, снять с него эти сапожки, — да «левиса» заодно?

— А он в чем ходить будет?

— А пусть голым бегает, психам по фигу!

Данг бежал сломя голову, уже понимая, что это совершенно другая улица и никакой гостиницы тут и в помине нет. А значит и Тайки. Но бежал все равно. не в силах сдержать инерции ужаса, все более раскаляя и так донельзя возбужденную толпу.

И вдруг резко остановился. Как будто разом иссякли все силы. Их осталось только на то, чтобы подойти к стене ближайшего дома, сесть на корточки и, положив руки на выступающие колени, уставиться неподвижным взглядом в землю. Нет, он видел и слышал все, что происходило вокруг, но все казалось настолько далеким, словно не имеющим никакого отношения к его закукленному в себе самом миру. Он с полным безразличием наблюдал, как к нему подходит толпа, а из нее отделяется группа, человек шесть, наиболее злых и агрессивных.

— Ну что, корешок, — с кривой усмешкой оскалил фиксу один из них, — У тебя «левиса» хоть сухие?

И подойдя к Дангу, дернул за подбородок вверх.

— Да у него глаза-то совсем пустые.

— Может и впрямь псих какой-то?

— Идиот полный, — уверенно сказал фиксатый, — Видал я таких в «Белом Лебеде».

— А «левиса»?

— Ты чё, падла? — фиксатый резко развернулся к кому-то, Мародерничать вздумал? Может, у него и впрямь горе какое, — и повернувшись к Дангу, для порядка спросил, — Что случилось с тобой, братан?

А с Дангом творилось чудо, он вдруг с изумлением ощутил, что выходит из ступора. Фиксатый это заметил, потому что тоже присел на корточки рядом и надавал ему резких пощечин — не обидных, а как раз тех, что были необходимы.

— Ну вот, вроде пришел в себя, — объявил фиксатый толпе, — Так что случилось-то?

— Я потерял свою Тайку, — еле слышным голосом ответил Данг.

— Бабу, что ли?

— Ты не поймешь. Я потерял свою Тайку.

Фиксатый немного смутился.

— Хм… Тут и свою-то шкуру скоро потеряешь… А как тебя звать-то?

— Данг.

— Кликуха, что ли? — обрадовался фиксатый, — Так ты из наших? Где чалился?

Данг, уже полностью придя в себя, встряхнулся и встал на ноги. И, обжигая ледяным взглядом своих глаз фиксатого, уже твердо сказал:

— Я потерял свою Тайку. Что вы ко мне пристали? Если решили меня убить, начинайте, хватит болтать.

Полминуты они смотрели друг другу в глаза. Потом губы фиксатого чуть дрогнули, и он положил свою руку на плечо Дангу.

— Не злись. Знаешь, в любой момент может начаться бомбардировка, старайся быть ближе к убежищу

И, развернувшись, ушел, уводя за собой шестерок.

Данг медленно шел по улицам совершенно незнакомого горрда. Он уже никуда не спешил, торопиться не было смысла. Сердце уже билось ровно, и разум полностью вернулся к нему. Он уже чисто на автомате анализировал все события, пытаясь понять что же случилось в Граде. Сначала неясное беспокойство, оно медленно нарастает и поражает вначале самых слабых, мелкие неурядицы вырастают до крупных ссор, скандалов и еще легких драк. Потом все хуже и хуже. Проливается первая кровь, потом ручеек протекает в горный поток. Прежде свободные индивидуумы сбиваются в толпы, это тоже инстинкт, видеть чужую смерть всегда легче, чем встречать ее в одиночестве. Крепкие, конечно, держатся дольше, но им-то труднее всех. Потому что на них давление гораздо сильнее — им приходится иметь еще дело со всей злобой вокруг, а затем начинаются и вовсе запредельные вещи — с серыми кошками, летающими спиралями и прочей чертовщиной. И мозги выключаются напрочь. И конец всему этому — полный ступор, полужизнь-полусмерть.

Но кто же такая эта Тайка? Как смогла она выжить в том мире, где не нашли спасение самые лучшие, самые сильные, самые умные? И при этом еще спасти Данга? Что же с ней будет в том Граде? В том совершенно вымершем мире?

Данг внезапно остановился — он вдруг вспомнил совсем недавние по сути события: ведь прошло-то всего две недели с того времени, когда он, еше не будучи Дангом, тихо сходил с ума среди той компании на Волге. Он вспомнил вдруг тот Алькин рассказ о Нардае — странно, но Алька теперь вовсе не казалась ему толстой уродиной, и стала даже чем-то симпатичной. Она же не виновата, что уродилась такой, да и подколки ее были беззлобны, она бессознательно выработала в себе такое поведение для защиты от окружающего мира. Сейчас, например, Данг с удовольствием повстречал ее здесь.

Так в том рассказе тоже было что-то о вымершем мире. Кто-то остался совершенно один в каменистой пустыне. И возжелал смерти. И получил ее. А Алька потом его так едко высмеяла за то, что тот побоялся остаться один. А иначе — сам бы тут рядом сидел и байки рассказывал, и получше ее.

«Спасибо тебе, девочка, — мысленно передал ей слова благодарности Данг, — Я больше никогда не вспомню о тебе, как об уродливой шлюхе.»

Ему стало значительно легче на душе, и он снова был готов воевать. И он снова владел той великой силой, что познал той чудесной ночью.

Внезапно, как по команде, вся толпа шарахнулась куда-то по улице, Данг еще успел отскочить и прижаться к стене здания. К счастью, толпа была небольшой, иначе его бы буквально раздавили, но дело окончилось только двумя оторванными пуговицами на куртке и немного отдавленными ногами, ходить было можно. Он поднялся, отряхнулся, и досадуя на себя, что не шуганул их малым огнем (все-таки голова еще не совсем хорошо работала) быстро пошел в том же направлении. Из криков людей он понял, что бомбардировщики уже летят на город, и что действительно стоит поискать убежище. Ага, вот оно. Крутая лестница вниз, в глубокий подвал здания. Туда как раз спускается последний человек из той толпы. «Быстро же они», — успел удивиться Данг.

Он быстро прошел железную дверь и оказался в длинном коридоре с мраморными стенами, прямо как в переходах московского метро. Только здесь коридор был значительно уже, не больше трех метров в ширину, да и потолки были невысокие, как в обычных квартирах. Слева по стене коридора были двери, хорошие такие двери, прямо как в офисах.

«Что-то больно богато для убежища, — отметил про себя Данг, — И вообще странный какой-то город. Не поймешь, кто тут живет и что делает. И кто с кем воюет».

Самым же странным было то, что коридор оказался совершенно пустым, и куда делись все люди, было непонятно. Метров двадцать — и тупик. И пять дверей. Данг открыл наобум одну и вошел внутрь. И оказался внутри шикарного офиса. Настоящий евроремонт, и к тому же потолок был, как в планетарии большой купол звездного неба. Сделан он был очень искусно, непонятно было, какой планеты было такое небо. Уж по крайней мере на Земле и на родной Гиганде созвездия были иными. В офисе было пять столов, на которых стояли «Пентиумы» с приборами, и деловитые клерки непрерывно печатали что-то на них. Чуть поодаль стояли два отдельных стола, за которыми сидели две молодые женщины в деловых костюмах, по внешнему виду — референтки. Напротив одной из них сидел мужчина в черном костюме и заполнял какие-то бланки. Другая, свободная, вышколенной улыбкой встретила Данга:

— Садитесь, — сказала она ему.

Он сел на стул напротив нее.

— Подпишите, — и положила перед ним лист чистой бумаги.

Он отрицательно покачал головой.

— Подпишите, — дежурная улыбка сошла с ее лица, в глазах появилась злость.

«Так ты злишься, девочка, значит сомневаешься в своих возможностях. Что ж, поиграем» — весело усмехнулся Данг.

Но поиграть не удалось. От дикой боли в затылке он ненадолго потерял сознание. А только придя в себя, снова провалился во тьму уже оттого, что буто огнем обожгло в локтевых суставах — ему кто-то сломал руки и сразу надел наручники. А потом снова по голове — видно тут знали о кое-каких способностях Данга. И приняли превентивные меры. На этот раз Данг был без сознания долго, потому что очнулся уже в маленькой камере, а сам еще был при этом в очень тесной клетке. Настолько, что невозможно было двигаться даже в том случае, если бы руки и были целы. Их дергало болью просто нестерпимо, но Данг изо всех сил сдерживал крик. Хотя в камере никого и не было. Перед глазами, чтобы его можно было отчетливо видеть, стоял электронный секундомер, который отсчитывал числа в обратном порядке. И секунд этих было не так уж и много — всего пятьдесят семь.

«Вот никогда не подумал бы, что смерть можно представить в виде бегающих цифирок. Мы уж настолько к такому привыкли, мы и живем ведь практически в мире цифр».

Сорок семь, сорок шесть…

«А можно ли сжать время? Чтобы секунда стала бы для меня минутой? Господи, ведь два года прошли для меня, как одна ночь». Тридцать девять…

«А разве такая ночь не стоит целой жизни? Да кому еще так везло?»

Тридцать два…

«И сколько еще было разных событий? Тут ведь на несколько жизней хватит. Учиться у такого деда, провести совершенно беспрецедентную операцию на Земле, работать с такими людьми, как Горбовский и Бромберг. А потом, словно в сказке, перенестись в тело обитателя другой Земли и жить тоже вполне счастливо. Эй, Серый, помнишь ли ты меня? Может, тоскуешь, все-таки мы с тобой славно дружили. Привет девочкам».

Девятнадцать… Восемнадцать…

«И пройти по загадочной Нардае, спасти там кого-то, а потом быть в гостях у знатного лорда в замке».

Двенадцать…

«И выйти в загадочном Граде, где и вправду живут славные люди — Чачуа, Арамис, Назаров, Мария, Лора, Профессор и Философ».

Пять…

«И конечно же, Тайка, Боже, как я люблю вас всех! Я счастлив, что вы дружили со мной».

Один…

И Данг улыбнулся.

Сначала Дангу показалось, что он и впрямь умер — его окружала кромешная тьма. Чудовищная боль в локтевых суставах, от которой ломало все тело, моментально исчезла, будто и не было ее совсем. Целых две секунды Данг просто наслаждался этим забытым чувством, когда у тебя сильное тело и ничего не болит.

Потом Дангу стало ясно, что он каким-то образом оказался на морском дне (вода была очень соленой);одежды, кроме плавок, на нем никакой не было, а кромешная тьма вокруг может быть вызвана только двумя причинами — либо глубиной, либо тем, что сейчас ночь. Данг немного удивился — он представлял себе тот свет как-то иначе. О таком наказании, как морское дно, он нигде не читал и еще не слышал. Обнадеживало еще то, что вода была очень теплой, а для адских мук гораздо более подходил бы Северный Ледовитый океан.

Данг оттолкнулся ногами от песчаного дна и поплыл вверх. Ему повезло секунд через десять он уже выплыл на поверхность, воздух был тоже теплым и очень свежим. Отдышавшись, Данг посмотрел по сторонам и не смог сдержать радостного крика — прямо перед ним, метрах в тридцати, вдоль берега пролегал длинный, слабо освещенный пляж, причем пляж довольно культурный тут и там на приколе виднелись небольшие катера, водные глиссеры и прочие плавсредства. А за узкой полосой пляжей — уже ярко освещенная улица, а через нее — переливались всевозможными огоньками маленькие двухэтажные кафе и мини-бары, маркеты и сувенирные лавочки, а также заведения вообще без всяких надписей, из их полуоткрытых дверей лился пурпурный свет и доносилась веселая музыка.

Данг быстро проплыл отделяющее от берега расстояние, и чуть покачиваясь, вышел на песок. На берегу никого не было, если не считать трех парней, которые стояли у самой воды и смотрели на выходящего из воды Данга. Он пригляделся к ним — по внешнему виду очень напоминали тех, кого в народе называют мафией: очень короткая стрижка, накачанный торс, очень толстые золотые цепи на бычьих шеях и золотые же перстни-печатки. Но лица были вполне дружелюбны. Они тут были не на разборках, а наслаждались заслуженным отдыхом.

— Эй, чего ты кричал-то, браток? — удивленно спросил один из них, случилось что?

— Да просто радуюсь, что со дна вынырнул, — в тон ему ответил Данг, Там ведь тьма такая…

Вся компания весело рассмеялась.

— Очумел от экзотики, наверное, — заметил второй. — Вот Бизон у нас уже на второй день, как в ceбя пришел после самолета, так же орал. Нет, пожалуй, еще громче. Твои, что ли, шмотки? — кивнул он на лежащую на песке одежду, — Вертелся тут один узкоглазый, а человека в море не видно. Ну, мы решили постоять, мало ли что…

— Спасибо, ребята, — улыбнулся им Данг.

— Не за что. Ну бывай тогда. Куда двинем, братва? — обратился он к своим, — может, на стрип-шоу? Говорили, там девки такое выделывают, ни в одном цирке не увидишь.

Русские мафиози, дымя сигаретами, удалились Данг подошел к одежде — на песке лежали темно-синие шорты и серая майка, а также кожаные сандалии стандартный прикид курортника. В кармане шорт Данг обнаружил небольшой бумажник. В нем оказалось несколько купюр и визитная карточка отеля. Что там было написано, разобрать было нельзя, на пляже ведь было темно. Данг снял с себя плавки и, прополоскав их в море, тщательно выжал и снова надел, потом надел шорты, майку, обул сандалии и пройдя метров десять, оказался уже почти на улице — надо было только перелезть через гранитный бордюр. Это оказалось делом нетрудным — через десять секунд Данг уже сидел на этом бордюре и в ярком свете уличных фонарей и рекламных щитков изучал содержимое бумажника. Внутри лежала одна купюра в тысячу, одна в пятьсот и три по сто — чего именно, Данг так и не понял. На банкнотах был портрет молодого мужчины. Его ярко выраженное азиатское лицо казалось очень благородным, надписи же все шли иероглифами. Значит, у Данга было тысяча восемьсот чего-то, много это или мало, Данг мог только догадываться. Он не стал ломать себе голову — сейчас он перейдет дорогу, взглянет на ценники в магазинах и в барах, и все станет ясно.

Теперь визитка. На одной стороне — тоже иероглифы, на другой — слава Богу, написано по-английски: «Hotel Island View», адрес… В уголке гелиевой ручкой — число цифрами 102. Скорее всего, номер комнаты. «Уже хорошо, — отметил Данг, — Значит, у меня здесь друзья. Или, по крайней мере, те, кому я еще нужен. Иначе стал бы кто вытаскивать меня из клетки. Странный, конечно, способ — на дно океана — так ведь и напугать можно. Но не будем привиредничать».

Кроме этого, в бумажнике оказался и маленький ключик, Данг сначала подумал, что это от номера, но число на бирочке было другое — 32.

«Ладно, с этим мы разберемся, — решил про себя Данг, — Сейчас я пойду в бар и выпью чего-нибудь, после таких ломок это будет очень кстати. Потом надо где-то перекусить, судя по всему, тут проблем с этим не существует. А лишь затем будем думать».

Дорога была узкая, но движение весьма интенсивным, проскочить десять метров между мелькавшими «Тойотами» и «Мицубиси» было не так уж просто. Но Данг быстро заметил, как кто-то, стоявший в двадцати пяти метрах от него, поднял руку вверх — и машины остановились, пропуская его.

Быстро перейдя улицу (он даже в сандалиях ощущал раскаленный асфальт), Данг почти сразу же оказался в открытом баре. Несколько стоек в виде загнутых овалов, внутри — маленькие смазливые азиатки, по внешней стороне стойки — высокие мягкие табуретки. Было много свободных мест, половина их была свободна, на оставшихся же сидели в основном мужчины-европейцы, и большей частью явно русские. Девушки подносили им виски и легкие закуски, и то и дело скалили белоснежные зубы в улыбке.

— Хэлло, секси мэн![23] — подскочила вдруг к Дангу растрепанная смугляночка лет двадцати пяти — ю вонт дринк? Ю вонт леди?[24]

Произношение этих слов было очень непривычным, Данг едва понял, что от него хотят.

— Дринк? о-кей, — махнул рукой Данг, — Виски энд кола.

Девушка тут же усадила его на табуретку, другая тут же поставила перед ним бокал с коричневой жидкостью, в которой плавали кубики льда.

«Очевидно, местное виски», — понял Данг.

Напиток оказался по вкусу очень специфическим, но вполне приемлемым и очень освежал в жаркую ночь.

Едва Данг сделал первый глоток, как девушка тут же поставила перед ним деревянный стакан с вложенной в него бумажкой, Данг вытянул и развернул ее — это был счет. Ему стало ясно, что ему подали виски «Меконг», и оно стоит тридцать того, что у него есть в бумажнике.

«Однако, можно жить, — удовлетворенно отметил Данг, — Меконг… Кажется, это река в Юго-Восточной Азии. Какие же это страны? Лаос, Вьетнам, Камбоджа, Таиланд. Первые три, скорее всего, отпадают, там ведь строили коммунизм, а здесь уровень сервиса очень высок. И лица уж больно веселые. Неужели Таиланд?» Он опять вытащил визитную карточку И на сей раз очень внимательно изучил ее.

«Ах, вот оно что. Паттайя, о ней ведь тогда рассказал Арамис там, у „Сельмы“, — Дангу вдруг стало грустно, — Ты погиб, защищая Тайку, а я оказался здесь, как раз там, где ты очень хотел бы побыть еще хоть раз чудну это как-то…»

Выпив половину своего виски, Данг оглянулся вокруг. Свободных девченок было очень много, и все они очень призывно улыбались ему.

— Ю вонт леди? — Обратилась к нему ближайшая, — файв хандред бат. Олл найт.[25]

«Значит, деньги у них называются батами, — понял Данг, — интересно, каково их отношение к доллару? В таких барах местное виски вряд ли очень дорого — доллар-полтора, не больше. Значит, в долларе двадцать-тридцать этих бат. Однако дешевые у них девочки…»

Несмотря на дешевизну, девочек совершенно не хотелось. Нет, Данг вовсе не опасался осквернить этим память о Тайке, эту память осквернить было вообще невозможно. Вот только теперь с женщинами у него уж точно никогда не выйдет. И не в смысле секса — тут, кажется, все было в порядке. Но ведь все равно, вольно или невольно, придется сравнивать с ней… По крайней мере, долгое время. Пока отболит, зарастет. И останется лишь легкая грусть о том, что счастье так мимолетно.

И он вдруг с такой горечью взглянул в глаза девушки, что та сразу смутилась.

— Сори[26], - тихо повторила она. — Сори, сори…

— Ноу проблем, — через силу улыбнулся ей Данг и, махнув рукой, добавил: — Ту виски.[27]

— О'кей! — вновь обрадовалась девушка. Она была в явном недоумении, отчего же вдруг так затосковал ее клиент, от ее простого вопроса про «леди», может быть «леди» ему вообще неинтересны? Тогда зачем же сюда пришел? Однако «ту виски» разом решили все ее проблемы — клиент просто хочет напиться. Что ж, таких тут тоже хватало, ничего непривычного в этом нет.

— Ай вонт фуд[28], - добавил Данг.

— Фуд? Ви донт хэв фуд, — озабоченно ответила девушка, — ю гоу ин ресторан…[29]

«Это потом, — решил Данг, — Пусть хоть немного проберёт. И жизнь пусть хоть немного станет лучше и веселее, а то сижу тут, как белая ворона, весь в тоске, скоро ведь пальцами показывать станут…

Девушка однако подала ему не два бокала, а только один. Данг попробовал: виски стало гораздо крепче.

„Двойной“, — догадался он, — Это даже еще лучше. Сигарет бы еще…»

— Гив ми смок, плиз,[30] — вновь обратился он к девушке.

— Гив ми дринк, плиз, — в тон ему ответила та, и сделав умоляющее лицо, добавила, — Онли джюс.

«Как тут все просто, — немного удивился Данг. — Поболтать с ней немного, что ли? Это лучше, чем предаваться в одиночестве своей тоске.»

Вскоре девушка уже сидела рядом с Дангом, она смотрела ему в глаза и что-то весело щебетала, подбирая известные ей английские слова. Она очень естественно обнимала его за плечи, лаская волосы, и время от времени нежно вытирала его вспотевшего от жары лицо влажными салфетками, которые явственно пахли лимоном. Ее нельзя было назвать ни красивой, ни даже просто привлекательной, но эта прямо-таки детская непосредственность моментально сглаживала все впечатление от её чуть-чуть страшненького лица. И Данг уже весело болтал, пытаясь донести до нее суть русских анекдотов — и, как ни странно, много это ему удавалось — и тогда они хохотали вместе. Данг выпил уже несколько порций виски, Лат (так ее звали) вдруг попросила подождать ее три минуты и стремглав куда-то умчалась, а потом принесла ему порцию риса, густо заправленного овощами, мясом креветок и каким-то коричневым соусом. Блюдо также оказалось очень вкусным, Данг съел это с удовольствием и понял, что уже сыт, в меру пьян и вполне весел. По крайней мере, этот вечер был его, снимать эту Лат он конечно не собирался, но отблагодарить девушку хотя бы сотенной купюрой следовало — она все же здорово ему помогла. Он уже полностью расслабился, и когда развернулся на вращающемся табурете, чтоб встать и идти искать свой отель, остолбенел от изумления. Прямо перед ним стоял Арсений.

Они пришли в небольшой ресторан с европейской кухней и заказали себе легкий ужин — по салату из помидоров (экзотический овощ в тех местах), по бифштексу с кровью и одну бутылку французского вина. Оно было страшно дорого, цена одного «ред-вайн» равнялось стоимости целой ночи с любой из местных девушек. Арсений собой представлял все то же ходячее воплощение жизненного успеха, но сейчас был одет согласно сезону: очень тонкие белые брюки, и шелковая рубашка, на ногах — изящные туфли из крокодиловой кожи. На правой руке все так же сверкал бриллиантовый перстень с изумрудным драконом, на левой — все та же «Омега».

— Данг, у тебя накопилось много вопросов, — сказал он, отпив глоток вина, — Так не тяни резину, у меня скоро встреча с Горбовским.

«Лихо начал! — Невольно восхитился игрой соперника Данг — Если он хотел меня сразу ошеломить и лишить способности думать, то ничего лучшего и найти нельзя. Что ж, поболтаем. Вряд ли здесь будут сразу руки ломать, хотя… Там, в клетке, не вышло, значит, надо расслабить меня до предела. Пусть попробуют».

— Данг, никто не будет тебе ломать руки. Здесь вообще одно из самых спокойных мест на Земле, — заметил Арсений, промокая свои губы салфеткой.

«Ах да, — вспомнил Данг, — физиономистика — его профессия, надо с ним по-другому».

— Вот только, пожалуйста, не задавай сложных вопросов. Я знаю, что тебе не терпится начать именно с них, но оставь их хотя бы напоследок.

— Хорошо, — глядя на него рассеянным взглядом (как и учил его дед), сказал Данг, — вот очень простой вопрос. Где сейчас Тайка?

Арсений досадливо покачал головой и вновь разлил вино по бокалам.

— Данг, это самый сложный вопрос из всех, которые ты вообще мог задать. Давай чуть попозже. И вообще, все вопросы о ней будем считать сложными, все остальные — простыми.

«А ведь он не играет, — удивился вдруг Данг, — Так играть было бы очень глупо с его стороны. Косит под дурака? Какой смысл?»

— Прекрасно, — положив руки перед собой на стол, усмехнулся Данг, тогда еще проще: где мы сейчас находимся?

— Я и впрямь с тобой не играю, — ответил Арсений, — Я ведь мог очень долго морочить тебе голову, говоря только правду и не кривя душой. А времени вправду мало, и поэтому говорю прямо — мы находимся на борту моего звездолета, точнее — в каюткомпании.

— Неплохо устроились странники, — присвистнул Данг, — А эти люди — ваш экипаж?

— Нет, они не имеют к нам никакого отношения.

— А кто же они? Андроиды, Киборги?

— Ни в коей мере. Это действительно Паттайя, действительно та, которая реально существует в конце XX века. Они даже не догадываются, что находятся одновременно и в Таиланде, и на нашем корабле. И никогда об этом не узнают, для них все будет совершенно незаметно.

«Вот это технология! — восхитился про себя Данг, — Интересно, Комов хоть на секунду догадывался, как может выглядеть изнутри звездолет его „любимых“ странников? И как вообще они выглядят? Ладно, попробуем его малость прощупать…»

— Слушай, Арсений, — чуть подался вперед Данг, — А это все, — он обвел рукой вокруг себя, — вы создали для себя или для гостя? Весь этот комфорт?

— Я понял, что ты хочешь узнать, — улыбнулся краешками губ странник, Люди мы, или только притворяемся… Скажу так, что это, — он обвел вокруг себя взглядом, — не является для меня чужим. Хотя долго жить здесь было бы скучно. Ты ж ведь тоже не сидишь долго в квартире.

— Ладно, — устало махнул рукой Данг, — с тобой эти игры бесполезны. Ты, конечно, все знаешь о моем задании? Том, данном еще Горбовским?

— Разумеется, — чуть пожал плечами Арсений, — И ты выполнил его на отлично. Где-то через час у меня с ним встреча. Кстати, если хочешь, мы можем отправиться вместе. Тебя ждет великий триумф.

— Триумф — это хорошо, — задумчиво протянул Данг, — Еще бы только знать, в чем конкретно он включается, и что я все-таки сделал для выполнения того задания. Мне что, и впрямь удалось так сильно вас прищучить?

— Как видишь, — спокойно ответил Арсений, — результат налицо. Уж больно у тебя оказался могущественный союзник.

«Кого это он имеет в виду? — на секунду удивился Данг, — неужели ту юную девушку?»

— Да, именно ее. В общем, ладно, хватит вопросов. Ты можешь просто не успеть. Я постараюсь коротко рассказать тебе обо всем… — отставив пустой бокал, Арсений откинулся на спинку кресла и, глядя чуть в сторону от Данга, начал рассказ.

— Странники, как вы нас называете, вовсе не единая цивилизация. Нас несколько. Сейчас у нас нет постоянного дома, мы летаем по всей галактике и даже вне ее, — как видишь, мы можем создать себе любые условия. Но летаем вовсе не ради развлечения, у нас очень много серьезной работы. И главная из них — изучение и практическое применение закона гомеостатического мироздания.

— Открытого Вечеровским в XX веке?

— А откуда ты знаешь? — на этот раз удивился странник, — Это ведь был не ваш XX век.

— Оттуда же, из БВИ, — пожал плечами Данг.

— Но тогда, — сделал упор на последнее слово Арсений, — в БВИ ничего такого быть не могло.

— Можете не верить, — пробурчал в ответ Данг, — зачем мне врать?

— Да, парень, задаешь же ты иногда загадки, — покачал головой Арсений, — ну ладно, это пока не главное. Потом разберемся. Значит, ты уже знаешь, что чем более развита цивилизация, тем более вплотную она сталкивается с многочисленными последствиями от проявлений частных случаев этого закона. А штука это довольно неприятная. Мы пытаемся нейтрализовать эти последствия, только это не всегда получается.

— А нельзя ли построить свою деятельность так, чтобы таких последствий вообще бы не было? — заметил Данг.

— Может и можно. Но тогда надо очень замедлить свое развитие. Как леонидяне и тагоряне. Но мы другие. И люди другие. Вон, например, как здорово здесь, в XX веке, загадили люди планету, но отказываться от прогресса вовсе не собираются. Но бороться с последствиями — борятся. Так же и мы.

— Экологическая служба, — усмехнулся Данг.

— Верно, — утвердительно кивнул странник. — Я и занимаюсь как раз галактической экологией. А имею я дело с такими уравнями поражающих энергий, что землянам с ними просто не справиться в одиночку. Они просто не поймут, с чем столкнулись. Кроме считанных единиц, конечно. Горбовский вот уже понял. И Бромберг. Но его больше нет.

— Он погиб? — огорчился вслух Данг.

— Да, несчастный случай. Там за это время произошло много событий. Бромберг многое чего понял, и писал меморандум о Странниках, только его содержания никто, кроме Горбовского, не знает. Только смеются над весьма искусной фальшивкой, которую он написал за один вечер специального для «Комкона».

— А как выглядела его смерть внешне?

— Умер от старости, вот и все. Как раз после того, как написал ту фальшивку. Каммереру хватило ума, чтобы не обвинить нас в его преднамеренном убийстве. Наша вина только в том, что та поражающая энергия действительно есть продукт нашей деятельности. Мы как раз провели прогрессорскую операцию «Людены».

— Что-то я про них уже слышал… — напрягая память, ответил в раздумье Данг.

— И этого ты не мог нигде слышать. Про них ведь узнали совсем недавно.

— Ну как же… Какая-то третья импульсная… Вы ведь создавали сверхлюдей, не так ли?

— Нет, ты и впрямь очень непрост, Данг, — изумленно сказал Арсений, Никогда бы не поверил. Впрочем, ты же тайкер…

— Кто? — у Данга возникла странная уверенность, что где-то он уже слышал это слово.

— Идущий в вечность. Но об этом чуть позже. Да, мы готовили людям вертикальный прогресс. И где-то ошиблись. Вместо сверхлюдей получили каких-то несчастных, вечно тоскующих индивидуумов. Мы все просчитали, но и у нас тоже бывают сбои. Один раз мы недооценили землян, может, оттуда все и началось.

— Дело «подкидышей»? — молнией озарения вспыхнула мысль.

— Верно. Перед тем, как проводить вертикальный прогресс, мы хотели обезопасить людей от «взгляда дьявола». Это не мистика, это наш научный термин одного из проявлений закона гомеостатического мироздания. Чем быстрей совершенствуется структура, и чем выше этичные нормы, которые она соблюдает, тем сильней на нее давление особо тонких энергий. Таких, как каузальные, буддхиальные и атманические.

— Я не знаю таких.

— Кое-что знаешь. Хотя бы свою ментальную атаку. На самом деле тут задействован лишь астрал, энергия эмоций — третий уровень. Мы же имеем дело с пятым и выше. Земляне же только догадываются о существовании таких, но справиться с таким загрязнением не в состоянии. Тогда-то и была проведена операция «Жук в муравейнике». Мы взяли тринадцать зародышей в одном из «вероятных прошлых» Земли и засунули на одну далекую планету, которую земляне должны были очень быстро открыть.

— Но с какой целью? И кстати, что там были за «детонаторы»?

— Да обычные железяки. Ну посуди сам — черт-те где найти совершенно необитаемую планету с саркофагом из янтарина, с зародышами кроманьонцев им ведь сорок пять тысяч лет. Плюс «детонаторы» со значками — для каждого свой. Антураж ведь делали соответствующий — чтобы никто и не сомневался в зловредной диверсии таинственных странников.

— Так вы просто толкали СГБ на убийство?

— Конечно. Мы специально отобрали те зародыши в каменном веке, которым все равно не суждено было родиться. Мы предусмотрели и тот вариант, что их сразу и не убьют, и тогда впоследствии на телах детей должны были появиться родимые пятна, точь-в-точь соответствующие знакам на «детонаторах». Люди ведь просто балдеют от такой чертовщины, но земляне и тут оказались на высоте — в отличие от тагорян, например. В результате тагоряне закуклились сами в себе, а вот люди оказались фактически на передовой. И почти без союзников. Леонидяне тоже не в счет, таких, как Назаров среди них крайне мало. У них свои методы с последствиями ЗГМ, но людям они мало подходят. Есть, правда, один хитрый народец, эволюционирующий с крайне бешеной скоростью.

— Людены?

— Нет, им бы с собой еще разобраться, — досадливо поморщился странник, — с ними у нас вышло примерно то же, что у доблестного Руматы с доном Рэбой.

— Роль Рэбы у вас играет ЗГМ, — догадался Данг, — Кстати, а Град? Там тоже побывал этот «орел»?

— С Градом чуть позже. Догадайся, о каких возможных союзниках я мог говорить?

Данг догадался довольно легко, себя Странник вряд ли имел в виду. Неразвитые планеты вроде его Гиганды тоже не могли быть союзниками. Данг был единственным диким случаем. Ах да, есть еще какой-то колдун на Саракше… Стоп, Саракш!

— Голованы? — удивился Данг, — Они вроде неохотно идут на контакты. Хотя… — вспомнил он свои игры со щенками, — А в чем заключается их стремительное развитие?

— Ну как же, Данг! Ты ведь почти все знаешь о прогрессорстве. А уж о том, как были открыты голованы, точно знаешь.

— Ну да, Максим Краммерер. Я читал его отчеты о Саракше.

— Ну вот. Что он делал с голованами тогда, и что они представляют собой сейчас.

«Тьфу, черт! — выругался про себя Данг, — Совсем квалификацию потерял. Максим жил тогда у мутантов, а те страшно боялись „упырей“. А Максиму удалось убить нескольких — тогда они еще не владели ментальной атакой. А буквально через двадцать лет Щекн продемонстрировал Льву Абалкину этот прием. Тогда, на Надежде».

— Голованы вообще все очень тонко чувствуют. И знают, что беда коснется их в первую очередь. А также и то, что люди подсознательно не воспринимают их всерьез, держат за умных собак, не более того. Абалкин, например, воспринимал — тонкая организация нервной системы, знаете ли, но у него и получился настоящий контакт. Это была трагедия — он понял это не сразу, но когда понял, что именно грозит человечеству… А его уже принимали за бесчувственный автомат странников. То есть нас. По иронии судьбы, то убийство действительно ненамного предотвратило беду, ведь нам все-таки удалось хоть чуть-чуть снизить этичные нормы землян.

— Слушай, а Надежда? — перебил его Данг, — Что вы с ней сделали? Уж там-то с этикой вроде все было в порядке.

— А, Надежда… Кстати, уровень культуры там был довольно высокий. И полное забвение экологии. Они приняли на себя первый удар, большинство населения нам удалось вывести в отраженный мир. А потом там началась всякая чертовщина, оставшиеся были обречены.

— Отраженный мир?

— Тоже наш научный термин. Одна из проекций астрала.

— Слушай, Арсений, — хитро прищурисля Данг, — А Град — это тоже что-нибудь в этом роде?

— А как ты догадался? — удивился странник.

— Икс плюс дельта эн равно икс — формула Арамиса. Осталось только увидеть тот мир, в котором она может быть верной. Я не знаю, что такое астрал, но примерно уже представляю. Что-то вроде того света.

— Догадливый мальчик, — задумчиво протянул Арсений, — Недаром тобой так гордится император Гигон. Кстати, ты сейчас ленлорд Арихады. И тебе присвоили звание полковника.

— На Алае ввели ленное право? — поразился Данг.

— И довольно давно.

— Не понял… — Данг действительно не понимал, что происходит. Арсений был слишком умен, чтобы так грубо врать. Он не мог питать никаких иллюзий, что Данг вдруг поверит в то, во что очень хотел бы поверить, но что противоречило явным фактам.

— Это тоже относится к категориям сложных вопросов. Мы с простыми покончили, или нет?

— Нет еще. Духи Назарова — они тоже из астрала?

— Для нас — да. Однако в Граде они приобрели более тонкую материю, потому-то и остались невидимыми для всех. После атаки на вишудху они взбунтовались, Вадим уже не мог их удерживать. Это только подлило масла в огонь.

— Атаки на что?

— Слава Богу, хоть это ты еще не знаешь. Это новая классификация различных типов атак, которую Мировой Совет ввел уже после твоего отбытия с базы Горбовского. Зря они это сделали, это внесло лишь путаницу. Данную атаку они определили как аджну, сейчас в Комконе большая паника. С аджной даже мы бы, пожалуй, не справились. А по вишудхе — есть уже вполне практические разработки, вот тот Град — как раз одна из них.

— Значит, никакого эксперимента не было?

— Да как посмотреть. Для нас — нет. А для людей… Видишь ли, это пространство представляет собой астральное галактическое кольцо. Мы переносили туда души умерших, не всех, конечно, тут есть определенный отбор. А также тех, кому до чертиков надоела земная жизнь. Условия создали примерно такие же — конечно, не один в один, там ведь совершенно другие структуры материи. Уровень энтропии опять же выше, и ее проявление носит немного иной характер. Поэтому поначалу царил полный бардак, плюс непонятные явления вроде Красного Здания. Назаров, кстати, правильно догадался, что оно собой представляет. И даже сумел устроиться там с комфортом.

— А остальные? Те, которые туда попадают?

— Они попадают в комнату астральных зеркал. И видят, по сути, отражения собственных душ, причем в динамике — как бы в театре. А у кого сейчас души очень чистые?

— А Забурдаев? — вспомнил вдруг Данг толстого прапора.

— А вот это — особый случай. Его никогда не интересовало, что творится у него на душе.

— Ах, вон оно что, — в голове Данга стало многое проясняться, — Значит Град действительно был обречен? С самого начала?

— Именно так. Ведь людям приходилось очень быстро совершенствовать себя и свои структуры — иначе они бы не выжили. И тем самым принимали на себя основные удары разрушительных энергий. Такое там, кстати, уже было — и не один раз.

— Рябь… — вспомнил вдруг Данг.

— Что-что? — встревоженно спросил странник.

— Надпись на стене дома. Только буквы были написаны в обратном порядке. Значит, это астральное кольцо играет роль вселенского громоотвода?

— Аналогия достаточно четкая.

— И вам не жалко было людей?

— Мы ведь продлили им жизнь, дали вторую попытку. Причем в Граде они, как правило, раскрывали свои таланты, чего не смогли сделать на Земле. Многие, конечно, и там ломались — и тут уж вины нашей не было. А жить вечно им никто ведь не обещал, да и не бывает такой жизни-то… Многие ведь познали, что такое настоящее счастье, а потом отводили беду от землян. Разве это плохая судьба?

— Какие вы все-таки злые, странники, — покачал головой Данг, — Все же не зря Сикорски вас так ненавидел.

— А сам он был добр? Особенно, когда стрелял в несчастного Леву? Это не мы с ним такие злые, это ведь мир такой. Мы живем ведь в галактике хищников — и оставаться человеком и идти вперед очень и очень трудно. Это путь прямо по лезвию бритвы, причем далеко не прямой. Порой ведь приходится идти не только на компромиссы, но и на явную жесткость — те же «подкидыши», например. По крайней мере, мы пытаемся подставлять только тех, кто и так уже обречен.

«Неужели раскрылся? — не поверил своим ушам Данг, — Я-то ведь только из Града. Сейчас будет ставить условия, или делай то, или… А что „или“? Запугать меня не удастся, это он уже понял. Значит, будет покупать? Что ж, поторгуемся. Он ведь отлично знает, за что меня можно купить».

— Все не так просто, — словно угадав его мысли, продолжил Арсений, Если б была моя воля, я бы тут же отдал тебе Тайку, даже безо всяких условий. Если бы она представляла из себя то, что ты о ней думаешь…

— Стоп! — перебил его Данг, — еще один легкий вопрос. Если я был все время в астрале, где же лежало мое тело?

— На борту моего звездолета. Только не думай, что ты был в безопасности, эвакуация твоего астрального двойника была очень трудной. Ты сделал почти невозможное… Иначе бы точно погиб.

— А Тайка? Что сейчас с ней?

— С ней все в порядке. А вот с Эйрой…

— Не понял… — прошептал Данг.

— Видишь ли, это и вправду пошли очень сложные вопросы. Хотя бы потому, что мы сами мало что понимает. Мы просто не знаем, что представляет собой эта Тайка. Есть такая гипотеза, что это особый космический дух, который может вселяться в женщин. И тогда с ними происходят настоящие чудеса — причем на всех энергетических уровнях. И тогда такая женщина становится Тайкой. Это великий дар для нее — любая дурнушка становится весьма привлекательной, именно такой, какой бы хотелось ей стать. Поведение тоже резко меняется — оно становится гораздо более адекватным любым ситуациям.

— Тайка может вселиться в любых женщин?

— Далеко не в любых. Всех принципов ее отбора мы до сих пор не знаем, иногда случаются вообще дикие случаи — как с той Алькой, например. Чем она заслужила такое — для нас до сих пор большая загадка. Как правило, такое может быть с женщиной очень нелегкой судьбы, но которая однако не сломалась, не потеряла способность любить. И тогда, рано или поздно, она обретает дар Тайки.

— Значит, не все так плохо в этом мире, — отметил Данг, — и во вселенной не только лишь хищники.

— Конечно. Если бы не было сил, противодействующих «взгляду дьявола», то и жизни бы никакой тоже не было.

— Так, — отбросив от себя все эмоции, Данг снова стал аналитиком, Давай разберем ситуацию. Там, на Волге, я и вправду сходил с ума. Вероятно, это было связано с тем, что мое тело умерло — там, у Горбовского. И вдобавок оказался меж двух огней — вами и Тайкой. Затем через Нардаю вероятно, это какой-то переход, оказался здесь, на твоем звездолете. С той лишь разницей, что тогда антураж был совершенно иной. Кстати, а что за чертовщина была на Нардае?

— Этот проход — очень страшная вещь. Там ведь тоже стоят астральные зеркала. По сути, любой человек преодолевает там самого себя, и причем в своем физическом теле. Лишь единицы проходят ее до конца.

— Ясно. Но мне помогала Тайка…

— И прошла вслед за тобой. Так искусно, что даже мы не заметили.

— Так это вы ее не пускали? «Святых мороков на заставах поставили?» Вы так ее жутко боитесь? Почему?

— А почему же земляне так боятся нас? Мы что, причиняем им конкретное зло?

— Так ведь атака на вишудху — разве не есть результат вашей деятельности, мистер эколог?

— А кто знает, что может быть результатом ее деятельности? Она ведь владеет аджной, а может, и сахасрарой. Даже нам с этим не справиться.

— Что-то не вяжется, — вновь покачал головой Данг, — Если она так могущественна, почему же сидела со мной два года в гостинице? Из последних сил, превозмогая чудовищное давление? Что ей тогда стоило перенестись со мной в сказочную страну на спине того дракона, например?

— У дара Тайки есть и обратная сторона, Данг. Ни одна женщина, получившая такой дар, не обретает могущества в полной мере. Она получает только силу держаться за любовь до конца, вплоть до полного поражения. Но не следует их жалеть, Данг, они ведь и сами себя не жалеют. И в конце концов обретают свой рай.

— Значит, он существует? — вновь удивился Данг.

— А ты что, полагаешь, что Христос и впрямь был юродивым, когда толковал всем о Царствии Небесном и после пошел на распятие? Юродивых ведь всегда хватало, только кто о них помнит… Конечно же, рай существует. И это не наша галактика хищников. Но попадают туда только избранные. Впрочем, так же, как и в ад.

— А ад что, тоже надо заслужить?

— Естественно. Там большой дефицит жизненных сил, и они все подконтрольны «взгляду дьявола». Это для самых отпетых.

— А основная масса? Те, кто не делал ни плохого, ни хорошего?

— Умирают, и все. Или получают вторую попытку — например, в Граде.

— Град ведь погиб…

— Но пространство само нет. Скоро мы будем строить новый Град…

— Так это галактическое кольцо… А Антигород? Он что, на другом галактическом полюсе?

— Нет никакого Антигорода. Есть очень много поселений, расположенных далеко друг от друга по всему кольцу.

— Забавная довольно картинка. Но мы отвлеклись. Назаровский переход через Красное Здание — это случайность? Или тоже все спровоцировано вами?

— Скорее всего, Тайкой.

— Это не может быть. Тайка прошла вслед за мной, к тому времени уже состоялись те невиданные события в зоне.

— Тайке подвластно время. По сути, она живет в вечности. Ей было необходимо вручить уже тебе свой великий дар.

— Мне? — не поверил Данг, — С чего бы это? Я ведь не женщина.

— Мужчины тоже не обделены ее вниманием. И тогда они превращаются в тайкеров — воинов, идущих в ее вечность.

— Дела… За что мне такое? И когда же я стал тайкером?

— Скорей всего, еще на Алае, когда ты лежал без движения в своем полуразрушенном доме. И не озлобился, и не сошел с ума, а принимал удары судьбы с истинным смирением воина.

— Тайна личности…

— Вот именно. Вообще говоря, обо всем, что касается Тайки, можно говорить лишь с некоторой долей уверенности. И тайна личности тайкера до конца никогда не будет разгадана. Тебе неслыханно повезло, Данг. В мире есть много достойных воинов, так и не познавших ее любовь. Твой дед, например.

— Он не был воином.

— Быть воином — вовсе не обязательно становиться генералом разведки, да и вообще военным. Да и к тому же, — хитро улыбнулся Арсений, — Ты уже выпустил стрелу…

— Какую стрелу? — не понял его Данг.

— Стрелу тайкера. Видишь ли, тут мы вплотную подошли к области непознанного, и говорить уже можно только аллегориями. Так что слушай и постарайся понять. Тогда ведь, в гостинице, ты не просто спал. Тайка вручила тебе лук, и ты запустил стрелу в вечность.

— Слушай, давай без мистики, а? — перебил его Данг, — я ведь все-таки аналитик.

— Я не забыл про это. Это не мистика, а вполне научные термины. Ты ведь знаешь о реликтовом излучении?

— Которое открыл академик Сахаров в XX веке?

— Именно. Но знаменитый правозащитник даже не мог догадываться, что представляет собой эта материя. И каков общий набор ее энергетических полей. А мысль ведь тоже материя, это как раз уровень ментала. И теоретически можно взаимодействовать с реликтовым излучением, и даже изменить его структуру. Отдельному индивидууму такое вряд ли возможно, социуму — вполне. К тому же присутствует эффект обратной связи — эта уже измененная особо тонкая материя так же воздействует на мысли людей.

— И социум может менять свое прошлое? Это что, реально?

— Теоретически да. Я вот не помню, кто сочинил один смешной стишок, но послушай — суть схвачена верно:

Однажды Гегель ненароком,

И вероятно наугад

Назвал историка пророком,

Предсказывающим назад.

Процитировал странник с легкой улыбкой.

— В общем, социуму следует быть осторожным в своих мыслях. И особенно в разработках тех или иных идеологий — иначе жизнь адом покажется, и не лучше настоящего.

— Но опять же, — продолжил Арсений, — встречаются отдельные личности, которые своим непреклонным намерением в одиночку работают с менталом — даже не догадываясь, чем занимаются на самом деле. И меняют свою судьбу, и так же окружающих их людей. А иногда даже целых государств. Вопрос только в том, каковы же их намерения и каким силам они служат по существу. Но все равно, реальное изменение прошлого им не подвластно. Чего нельзя сказать о тайкере, получившем в руки волшебный лук. Эта стрела — некий мощный абстрактный вектор, летящий вдоль его прошлой жизни. А тайкер ведь жил не один, и чем больше людей, с кем он когда-то соприкасался, и чем выше их положение в обществе, тем большее влияние несет та стрела на судьбу всего мира. А так как император Гигон — действительно в какой-то мере твой друг, то ведь сам понимаешь…

— Господи, неужели все это правда… — Закрыв ладонью глаза, прошептал Данг.

— Мне нет смысла тебя обманывать. Я ведь не ставил и не поставлю тебе никаких условий. Ты ведь можешь вернуться на родину — и сам все увидишь. Родителей, правда, уже не вернуть, но память о них совершенно иная. И вообще ведь, по сути, ты сделал для родины в двести раз больше, чем весь «комкон» со своими прогрессорами.

— Боже мой, Тайка… — так же, не открывая лица, шептал Данг, — за что же я заслужил такое? И что же сейчас с тобой?

— Эйра уже в раю. А дух Тайки неуязвим.

— Значит, я никогда ее больше не увижу?

— Ну почему же? Ты ее можешь встретить прямо здесь… Кстати, местных женщин тоже называют ведь тайками, — усмехнулся Арсений, — как подданных королевства Таиланд. Ты обязательно еще встретишь ее в образе любой другой девушки. И как бы она ни выглядела внешне, сразу узнаешь, что это она. Твоя тропа еще не окончена, ведь, по сути, она не имеет конца.

— Может, еще по стаканчику? — Данг уже был совершенно спокоен, выпьем за нее?

— С удовольствием, — разлил по бокалам остатки вина Арсений, — у меня еще есть десять минут.

— Тогда еще пару простых вопросов. Когда я копался с визором БВИ, то нашел еще вероятное, прошлое с «Зоной» и каким-то институтом чародеев. Это тоже ведь ваши проделки?

— Нет, не совсем. То были операции других странников, и я не совсем знаю их цели. То есть цели-то у нас общие, нейтрализация «взгляда дьявола», то бишь негативных последствий проявления ЗГМ. В чем это выражалось конкретно в тех случаях, я не знаю. Кстати, это были особые миры, Данг. С совершенно иными социальными законами. Там ведь и впрямь побеждал коммунизм в его лучшем виде.

— А что, и такое возможно? — не поверил Данг.

— Да, и яркое тому доказательство — та Земля XXII века, которую ты уже знаешь. И такие миры, к счастью, не единичны. Это настоящие жемчужины космоса, их надо стараться сохранить всеми силами, которые ты имеешь.

— А теперь вопрос личный. Моя психоматрица вселилась в тело того самого Андрея Воронина, или же просто однофамильца?

— Это темный вопрос. Тот Воронин после своей экспедиции действительно вновь очутился на Земле, только другой вероятности. Но с другой стороны твое тело — его полная копия. С Сельмой бы тебе ничего не грозило, — не удержавшись от легкой усмешки, странник добавил, — И вообще это мало существенно. Люди вообще почему-то склонны уделять внимание пустякам. Сейчас в Мировом Совете царит тихая паника по поводу космических наблюдений биотелескопами — они ведь показывают уже знакомые планеты совершенно иного вида. Скажем, на твоей Гиганде — архейская эра. И со всеми планетами что-то подобное. В Мировом Совете сейчас каждый час рождаются новые гипотезы, и одна другой бредовее. Горбовский один догадался, в чем тут может быть дело, и то не до конца. Просто биотелескоп — структура очень сложная и тонкая сама по себе, она-то и подвергалась в первую очередь воздействию ЗГМ. И по сути, сошла с ума…

— А с планетами все в порядке?

— Почти со всеми. Да не волнуйся, твою Гиганду пока ничего не коснулось. Хотя, в результате полета твоей стрелы… Император Гигон ведь очень толковый правитель, а ты уже знаешь, чем кончилась утопия Назарова и Философа. Но это, опять же, вопрос не ближайшего будущего, у алайцев еще есть время для спокойной жизни. А вот на Пандоре…

— Так там же вообще нет людей, кроме прогрессоров, — удивился Данг, Только дикие джунгли с чудовищами.

— Там тоже есть аборигены. И живут, вернее, жили они совсем первобытной жизнью в лесах — в тех областях, где чудовища не водятся. А в последнее время там происходит вообще что-то дикое… Знаешь, мы ведь тоже очень любопытны, Данг. И в разработке темы «Улитка на склоне» специально допустили тебя на свой звездолет, в надежде поймать «золотую рыбку».

— Вот теперь все понятно, — отметил Данг, — я был тогда наживкой для Тайки.

— Только рыбка съела наживку и незаметно ушла. Зачем? Мы ведь не собирались ее допрашивать, и вообще причинить ей хоть какое-то зло, это бессмысленно. Мы только хотели встретиться, поговорить и, может быть, подружиться. Но она сама выбирает друзей…Может, события на Пандоре — это ее операция. Только вот каковы ее цели… Наверное, зря мы ее боимся. Но страх перед неведомым заложен в нас с самого детства, что тут поделаешь? Ладно, у меня остались считанные минуты. Что ты собираешься делать в ближайшее время?

— Хотелось бы хоть немного передохнуть, — Данг огляделся по сторонам, — здесь довольно неплохо.

— Это вообще рай для туристов. Я снял тебе «люкс» в небольшом, но очень уютном отеле «Айлэнд вью», прямо на берегу океана. Там есть свой бассейн и свой пляж. И, конечно, ресторан, ночной клуб, бар и много чего, чему полагается быть в отеле. Этот маленький ключик — от твоего личного сейфа, там на всякий случай твой заграничный паспорт и кредитная карточка на десять тысяч долларов — можешь гулять здесь на полную катушку. Можешь прокатиться на катере на дикие острова — там великолепная рыбалка и кристально- прозрачная вода у берегов — можно заниматься подводной охотой. В городе полно любых развлечений, скучать тебе не дадут. Можешь отправиться на слоновье шоу, или съездить на коралловый остров — там тоже весьма интересно. Ты ведь никогда не спускался под воду с аквалангом, да еще в тропическом море? Можешь даже съездить в Бангкок, а по пути заехать на крокодиловую ферму. Таких зоопарков ты вряд ли увидишь где-то еще. В столице, конечно, душно, но пару дней можно вытерпеть. И посетить дворец изумрудного Будды, сафари-шоу, сад роз. Поплавать по речке на сампане экзотика та еще. В массажных салонах работают настоящие мастерицы, правда, их тут два вида — медицинский массаж и эротический, не перепутай вдруг. А уж всяких секс-шоу… Правда, там больше своеобразного цирка, чем эротики. Но только одно условие — твое пространство Бангкок- Паттайя. Больше никуда.

— А что будет, если я уеду куда-либо еще?

— Просто тихо и незаметно покинешь борт моего корабля. И окажешься на настоящей Земле. Если хочешь, можешь так и поступить. Деньги у тебя есть, виза тоже. Только что ты потом скажешь своим друзьям?

— Да, действительно, — забеспокоился Данг, — не расскажешь же им про все это.

— Так вот, — взглянув на циферблат своей «Омеги», быстро заговорил странник, — в Паттайе есть массажный салон, вот тебе его визитка. Там есть телефон и адрес, покажешь любому таксисту, он с удовольствием туда тебя завезет. Там много девушек, тебе нужна будет та, у кого 34-й номер на платье, ее и зовут Сун… Когда произносишь, держи язык между зубами. И она отправит тебя туда, куда ты захочешь — если к Горбовскому, то скажешь ей, что соскучился по друзьям. Если в Москву — то хочешь домой. Но у тебя есть только десять дней, на одиннадцатый ты так же покинешь борт звездолета. И Сун тебе не поможет.

— А кто она?

— Хорошая массажистка. И чувствует желание мужчин просто бесподобно разумеется, если они ее не обижают. И выполняет некоторые мои поручения, конечно, не зная, кто я такой и чем занимаюсь. Я ей неплохо плачу, остальное ее не волнует. Все, Данг, — Арсений протянул ему руку, — мне пора.

На улице, прямо в пяти метрах от бара притормозил белоснежный «Мерседес» с затемненными стеклами.

— Еще секунду, Арсений, — задержал рукопожатие Данг, — почему отправку в Москву ты обозначил шифром «хочу домой»? Ведь мир Горбовского значительно ближе к моей Гиганде?

— У Горбовского ты и вправду был гостем, и ему не составит труда доставить тебя на Гиганду. А Москва… Ты разве не понял, что она стала второй твоей родиной? Ты ведь семь лет прожил в теле коренного россиянина, это не проходит бесследно. Пока, Тайкер. Я думаю, мы еще встретимся.

Арсений развернулся и, не оборачиваясь, крупным шагом подошел к «мерседесу». Ему кто-то открыл дверь изнутри, он сел и совершенно исчез за темными стеклами. Машина тут же сорвалась с места и уже через три секунды, подмигнув на прощанье красными тормозными огоньками, бесследно исчезла за поворотом…