Твой сладкий поцелуй

Глава 25

Если можно довести себя до полного изнеможения от нервного ожидания, то Мария чувствовала, что находится на грани этого. Сидеть спокойно было невозможно. Ломая руки, она без остановки ходила по комнате, которая вдруг показалась ей слишком маленькой. Придет ли он? Получил ли ее записку? Неужели кто-то перехватил ее и потащил Гарри на допрос? Как ей узнать? Неужели ей придется ждать целую вечность? Спать она, конечно, не могла.

Мария села на стул у туалетного столика, уцепившись руками в подушку. Да к утру, она просто сойдет с ума. Она вновь с тревогой посмотрела на часы; несколько минут назад наступила полночь. А если он не захочет прийти? Если его внимание к ней было всего лишь частью маскарада? А если он не понял, что это она послала записку? А если…

В волнении она едва не пропустила тихий шорох за окном. На мгновение Мария замерла в неуверенности, потом повернула голову, чтобы увидеть знакомую фигуру перед окном. Девушка так долго ждала своего любимого, что теперь, похоже, была ошеломлена его появлением.

— Мария? — Гарри шагнул от окна в комнату.

— Ой! Гарри, это ты! — Мария подпрыгнула от неожиданности, услышав свое имя. Она вскочила со стула и направилась к нему, но потом остановилась, заломив руки. — Я не знала, придешь ли ты. Уже почти и не ждала…

— Разве? — Она оставила в комнате одну горящую свечу, что позволяло лучше рассмотреть ночного гостя. Он был в простой темной одежде, которая делала его почти незаметным в сумраке комнаты, хотя вокруг шеи белел воротник рубашки. Гарри не мигая, смотрел на нее.

— И все-таки… я надеялась на встречу.

— Понятно. — Гарри, наконец, отвел взгляд. — Зачем ты просила меня прийти?

— Потому что… — Все ее мужество и сила духа куда-то испарились, она почти лишилась дара речи. Мария облизнула губы и вздернула подбородок. — Потому что я должна поговорить с тобой. И… И потому, что я очень скучала без тебя! — Последние слова слетели с губ помимо ее воли и, похоже, разрядили напряжение в комнате. Лицо Гарри стало спокойным, и Мария подошла к нему, сразу попав в объятия крепких рук.

— И раньше свыше моих сил было держаться от тебя подальше, как обещал, и сейчас ты притягиваешь меня как магнитом. — Гарри прижал ее к своей груди. — С тобой все в порядке?

Мария чуть отодвинулась, чтобы посмотреть на любимого. Несколько мгновений она не могла шевельнуться, испытывая радость уже только оттого, что видит его. В одежде, которая была сшита по его фигуре, стройный и хорошо сложенный, он выглядел совершенно другим человеком, и только в карих глазах остался знакомый блеск. Сейчас он казался ей выше, крепче; ничто не напоминало ни того сгорбленного старика, ни тихого, почти незаметного секретаря.

— С тобой все в порядке? — с улыбкой переспросил Гарри.

— Конечно, — пылко ответила Мария. — Особенно теперь, когда ты рядом.

Гарри широко улыбнулся и снова прижал Марию к себе.

— Господи, как я скучал без тебя. — Однако вскоре он взглянул на нее вопросительно. — Но ты же не поэтому просила меня прийти?

Теперь, в объятиях Гарри, Мария чувствовала себя намного увереннее. Это не иллюзия и не каприз, о которых она будет сожалеть утром. Она хотела этого больше всего на свете.

— Ты больше не можешь пробираться в окно ко мне по ночам. И лордом Роутом уже не будешь, а значит, не сможешь приходить ко мне тайно. Значит, у нас остается только один выход. Мы должны сбежать вместе.

Гарри смотрел на нее во все глаза, потом выпустил из своих объятий и сделал шаг назад.

— Ты понимаешь, что мне предлагаешь?

Мария приблизилась к нему снова и приложила свой палец к его губам:

— Послушай. Отец никогда не разрешит тебе приходить ко мне, но если мы сбежим вместе, у него не останется выбора…

— О, у него будет выбор, — вздохнул Гарри. Он взял Марию за руку и рассеянно прижал ее к своей щеке. У Марии встрепенулось сердце. — Ты полагаешь, он уступит и все простит, если мы сбежим? Может, да, а может, и нет. А вдруг он решит отказаться от тебя, вырвать из своего сердца и никогда не видеть снова?

Мария думала об этом, но считала, что подобное развитие событий невозможно. Отец обожает ее и даже если подумает отречься от дочери, посоветуется с матерью.

— Нет, он так не сделает.

Гарри отпустил ее руку и отошел в сторону.

— Все может быть. Поверь, я кое-что повидал в жизни. — Он провел руками по лицу, у него был усталый вид. — Моя мать родилась в очень знатной семье. Отец был никто. Она сбежала с ним тридцать лет назад и с тех пор не виделась со своей семьей и ничего о ней не слышала. И с тобой, Мария, может случиться то же самое, независимо от того, насколько сильно твой отец любит тебя. Такие люди, как он, не терпят, когда им противоречат.

Мария задумалась на секунду. Будет ли она сожалеть, если ее родители откажутся понять ее порыв? Она ведь уже не представляла своей жизни без Гарри.

— Твоя мать пожалела об этом?

— Ты не такая, как моя мать.

— Я надеюсь, что не такая! — Мария сделала шаг к нему. — Твоя мать пожалела об этом? — повторила она свой вопрос. — Она по-прежнему счастлива с твоим отцом, с тобой, твоими братьями и сестрами?

— Знаешь, ей пришлось научиться готовить, убирать, стирать. Для нее это было нелегко.

— Значит, она несчастна и считает, что было бы лучше никогда не встречаться с твоим отцом?

— Нет, — вздохнул Гарри, — она по-своему счастлива. Но ты должна понять, что риск очень велик. Ты многого лишишься в жизни.

Мария сложила руки за спиной и с невозмутимым видом сделала еще один шаг в его сторону.

— Итак, чтобы отделаться от меня, ты рассказываешь о женщине, которая сбежала с любимым человеком. Он ее обожает, и она стала с ним счастлива. Действительно, ужасные последствия. Если только… — Мария сделала еще один шаг к нему. — Если только ты не пытаешься дать мне понять, что не любишь меня.

— Ты знаешь, что это не так.

Мария пожала плечами.

— Но ты никогда не говорил мне об этом. Может быть, это только мое воображение, может, ты предпочел бы, чтобы я вовсе не выходила на балкон в тот вечер, когда родители устроили бал. Может, ты все это время пробирался в мою комнату, потому что тебе было меня жалко…

— Жалко? — Послышался печальный смех Гарри. — Жалость — это самое последнее чувство, которое я мог бы испытывать к тебе, дорогая.

— В любом случае знай, что я влюбилась в тебя уже тогда, когда ты поцеловал меня в саду в Челси.

Гарри долго смотрел на нее. Если бы Мария не услышала бешеного стука его сердца, когда он прижимал ее к груди, она бы засомневалась в нем и подумала, что надежды ее напрасны. Но теперь она ждала, когда ее возлюбленный примет решение после долгих внутренних споров с самим собой. Он считает себя ниже ее по положению. Он будет стараться доказать ей, что он — никто, говорить еще какую-нибудь бессмыслицу, которую ей даже не хотелось слушать. Может, проще решительно и твердо отвергнуть ее? Но как он будет жить потом? Без нее? Какой бы ни был его социальный статус, для нее он — самый лучший мужчина в Лондоне. Даже если не принимать во внимание, что он бросился защищать ее от взрыва бомбы, спас от смерти.

Гарри резко оторвался от окна, взял одинокую свечу, которую Мария оставила гореть на туалетном столике, и принялся зажигать другие свечи. Когда комната стала наполняться светом, Мария окинула его жадным взглядом. Тени отступали, и его лицо и фигура материализовались в живую, трепещущую плоть.

Когда вся комната оказалась, освещена, Гарри поставил свечу и повернулся к Марии. Долгое время он просто стоял, опустив руки по швам, позволяя ей увидеть его без маскировки и всяких других ухищрений.

— Мое имя — Генри Синклер, — тихо начал Гарри. — Мой отец — Томас Синклер, директор театра в Бирмингеме… — Он сделал паузу, словно ожидал ее ответа, но она лишь слегка кивнула головой. — Он — простой человек, актер. Ни знатной семьи, ни состояния, ни связей. А я… — Он снова замолчал. — Я — тайный агент. Мария так и думала.

— На кого ты работаешь?

— На министерство внутренних дел. — Гарри прикоснулся к манжете своего тяжелого шерстяного камзола и достал длинный тонкий клинок, острый и блестящий. Он положил его на туалетный столик. Из кармана вынул пару небольших слесарных инструментов, а откуда-то изнутри — небольшой пистолет. Он сбросил камзол, и под ним обнаружились кожаные ножны, а в них нож, который она видела в ту ночь, когда он спас ее от Декстера. Все это Гарри сложил у нее на туалетном столике, потом повернулся к ней, широко раскинув руки.

— У тебя возникли вопросы, но я никогда не отвечал на них. Спрашивай, и я все расскажу тебе, даже безобразные и неприятные факты. Невозможно отдать свое сердце… — у Гарри на мгновение перехватило горло, — не зная, кто тот счастливец, которому оно предназначается.

Мария посмотрела на оружие, такое чужеродное среди ее женских туалетных принадлежностей и расчесок. «Смертельное оружие для опасного человека», — шевельнулась в ее голове мысль, но дрожь, которая прокатилась по спине, была вызвана не страхом.

— Ты кого-нибудь убил?

— Возможно, — пожал плечами Гарри. — Я серьезно ранил нескольких человек, они могли умереть. Но я лишь выполнял служебный долг.

— За кем ты следишь?

— За всеми.

— Почему?

— Так приказано. — Горькая усмешка сменила мрачное выражение его лица.

— А мой отец? Он тоже в сфере твоего наблюдения? — недоверчиво спросила Мария, во все глаза, глядя на Гарри. Многочисленные любопытные совпадения нашли свое объяснение. — Конечно… Ты был на балу у моей матери. Ты видел меня на балу у Спенсера. Музыкальный вечер тоже…

— Я следил и за другими людьми. — Гарри сложил руки на груди и смотрел в пол. — До недавнего времени я не знал толком, чем занимаюсь. Нам говорили, что это всего лишь охрана, а не наблюдение.

— Министерство внутренних дел следит за моим отцом? — повторила Мария. — Но почему? Разве он замешан в чем-то недостойном?

— Ни в чем! Что лишний раз и подтвердили мои наблюдения.

Мария открыла рот, чтобы выразить свое возмущение самим фактом, что ее отца могут в чем-то подозревать, но все же решила промолчать. Она увидела, что Гарри едва заметно кивнул, но при этом лицо его оставалось мрачным и замкнутым. Мария оперлась рукой о стену. Он уже не раз спасал ее, поскольку почти всегда находился где-то поблизости. Следил? Наблюдал? Защищал? Если бы не он, они с отцом могли погибнуть на днях по пути в Карлтон-Хаус.

— Кто бы ты ни был, ты спас нас с отцом.

Гарри выдохнул, словно все это время ждал, когда она вспомнит об этом.

— Это была счастливая случайность.

— А скорее закономерность, — улыбнулась Мария. — Ведь я всегда чувствовала, что ты рядом.

— Спасибо. Но сейчас речь не о том. Прежде чем ты опрометчиво объявишь о своей любви, ты должна знать, с каким отшельником связалась. Не обещай ночью того, о чем пожалеешь утром.

— Ты любишь меня? — прошептала Мария, вновь взглянув на оружие и вспомнив, о тайной службе ее избранника. — Пожалуйста, скажи, чтобы я никогда уже не терзалась в сомнениях.

— Ты очаровала меня с самого первого взгляда, — горячо произнес Гарри. — И завладела моим сердцем в тот момент, когда попросила прийти даже после того, как я так безрассудно забрался в твою комнату в полночь и не открыл своего имени. Если бы Декстер причинил тебе боль, я бы, ни секунды не сожалея, перерезал ему горло. А если бы я не успел вовремя к твоему экипажу на Пиккадилли, я бы от горя покончил с собой. Люблю ли я тебя? Сильнее, чем может передать мои чувства эта простая фраза. Я так сильно люблю тебя, что не посмею разрушить твою жизнь, вырвав тебя из этой жизни, — он обвел рукой комнату, — и приковав к своей.

— Понятно. — Мария вздернула подбородок и уперла руки в бока. — Вместо этого ты обречешь меня на несчастливое замужество с кем-то, кого я не смогу полюбить и наполовину так, как я люблю тебя. Ты будешь следить за разными странными типами в Уайтчепеле и бросаться на бомбы, а я буду страдать от ненужной мне любви другого мужчины, всегда желая, чтобы только ты целовал меня, только ты заставлял меня смеяться, только, ты держал меня в своих объятиях по ночам…

Гарри не смог сдержать порыва и, в два шага преодолев расстояние, разделявшее их, схватил ее в свои объятия и поцеловал. Поцелуй получился и нежным, и страстным, внутри у нее что-то дрогнуло, и она почувствовала слабость во всем теле.

— Ты — мое чудо, — пробормотал Гарри, в то время как его проворные пальцы расстегивали дорожное платье Марии. — С тех пор как я тебя увидел, ни о ком и ни о чем не могу думать.

— Мы будем отличной парой, — с сарказмом заметила Мария. — Я, сходящая с ума по тебе, и ты, вдруг переставший соображать.

— Действительно, мы друг друга стоим, — засмеялся Гарри, оголяя ее плечи.

— Я кое-что придумала, — сказала Мария, помогая ему освободить ее из рукавов платья, которое вскоре вместе с нижней юбкой упало к ее ногам.

— Расскажешь об этом позже. — Гарри подхватил ее на руки и отнес на кровать. Мария с трепетом наблюдала, как он снимает рубашку. У нее перехватило дыхание, когда ее взгляд скользил по бугрящимся под кожей мускулам. Во всем его теле чувствовалась такая скрытая сила, что Мария протянула руку и прикоснулась к рельефной мышце, чтобы убедиться, что Гарри — настоящий. А ведь он изображал немощного старика, вспомнила Мария, когда ее пальцы пробежали по теплой твердой мышце, которая задрожала от ее прикосновения. Другая рука Гарри была туго забинтована. Мария почувствовала прилив нежности: ведь он пострадал, защищая ее.

— Люби меня, Гарри, — прошептала она, почувствовав, как напряглись его мускулы. — Пожалуйста.

— Нахальная девчонка! — В его глазах она увидела восхищенный блеск.

Мария вспыхнула от волнения и предвкушения. Благодаря врожденной женской интуиции она знала, что он мечтал заняться с ней любовью с тех пор, как первый раз забрался к ней в окно. Ее опьяняла мысль, что она имеет такую власть над ним, над этим опасным человеком, который разложил на ее туалетном столике целый склад оружия, но целовал ее так нежно и так сладко. Она еще раз пробежала кончиками пальцев по его руке, увидела, как бьется жилка у основания шеи.

— Я часто вспоминала о том, как ты ласкал меня. Ты зажег во мне страсть, дал понять, как прекрасно — заниматься любовью.

— Я тоже не могу забыть ту ночь. — Гарри подарил ей легкий поцелуй и расслабил шнуровку корсета.

— Да. — Мария шевельнула плечами, когда он снял корсет, оставив ее только в тонкой сорочке. Вскоре и она соскользнула. — Каждую ночь, когда тебя не было рядом, я ощущала твои ласки, не в силах заснуть.

— Ты хотела меня? — улыбнулся Гарри.

У Марии так сильно колотилось сердце, что она чувствовала, как бежит и пульсирует по венам кровь.

— Я мечтала о том, как ты сделаешь это опять, — прошептала она. — Когда ты прикоснешься ко мне… здесь. — Она обхватила рукой свою грудь и стала гладить соски. Глаза Гарри вспыхнули. — И здесь… — Голос девушки был едва слышен, когда рука ее опустилась между ног, где сразу же стало влажно, и начала ласкать набухшую плоть, оставляя след на сорочке. У Гарри потемнело лицо от неистового желания, Когда он наблюдал за ее действиями, и Мария вдруг почувствовала себя безрассудно смелой. Он был прав, назвав ее нахальной девчонкой; какая же она леди, когда он с таким вожделением смотрит на нее, а она открыто демонстрирует ему свои прелести.

— Я вовсе не собираюсь… — Его рука легла поверх ее руки, большая, но нежная, его пальцы проникли между ее пальцами и прикоснулись там, где прикасалась она, — не собираюсь разочаровывать такую прекрасную леди. — Гарри поцеловал ее, бережно опустив на постель, и Мария обхватила его за шею. Больше не было сказано ни слова. Девушка лежала совсем нагая, и Гарри тотчас показал, как он постарается не разочаровать ее, найдя все чувствительные точки и все нежные места ее тела, пока она не задрожала от желания. — Скажи мне еще раз, — прошептал между поцелуями Гарри. — Один последний раз скажи сама, что ты хочешь этого, что ты хочешь меня. Потому что совсем скоро я полностью овладею тобой…

— Я уже сказала, — выдохнула Мария, пробежав пальцами по его спине. — Никто, кроме тебя, мне не нужен. — Он прикрыл глаза, когда она тихонько царапнула его спину ногтями. В ней проснулась чувственная натура, которая жаждала удовлетворения сокровенного девичьего желания.

— Я теряю голову, когда ты говоришь мне подобные вещи. — Гарри скользнул вниз, покрывая поцелуями ее шею, спускаясь к ключице. Его дыхание согрело сосок, и Мария задрожала от волнения еще до того, как он тронул его губами. Его руки скользили по телу Марии, и когда он коснулся ее плоти, она вся выгнулась ему навстречу.

— Я не хочу причинить тебе боль, — пробормотал Гарри. Мария помотала головой из стороны в сторону, уже чувствуя, как внизу живота разливается жар. — Господи, как ты прекрасна… — Теперь его пальцы оказались внутри. Она вжалась в кровать и приподняла бедра, чтобы полнее ощутить неземное наслаждение.

Когда Гарри на минуту оторвался от девушки, она вся дрожала, сгорая от нетерпения и невольно цепляясь за него. А потом, затаив дыхание, наблюдала, как он раздевается. Она обязательно должна увидеть…

Мария невольно отвела взгляд от его восставшей плоти, покраснев оттого, что он заметил ее взгляд. Потом покраснела еще сильнее от сознания, что сейчас прикоснется к этой возбуждающей ее части мужского тела. А как она будет чувствовать себя, когда его плоть окажется внутри ее? А все Джоан и те греховные стихи, которые девушки, обнявшись и смущаясь, но взахлеб читали. Не слишком ли дерзко она себя ведет, начитавшись такого?

— Мне хочется прикоснуться к нему, — прошептала Мария.

— Позже, — напряженно прозвучал его голос, и Гарри прикрыл глаза. — Ну, может, только один раз… — Он почти утратил дар речи, когда Мария дотронулась до его плоти и стала с любопытством исследовать этот символ мужского достоинства. Потом он осторожно развел девичьи бедра, прикоснувшись губами к ее плоти. Мария задохнулась, выгнувшись ему навстречу. Не успела она прийти в себя от волны неизвестных ей доныне ощущений, как он накрыл ее тело своим и начал осторожно продвигать свою плоть внутрь.

Сначала Мария не испытала никакой боли, лишь ощущение чего-то плотного и тугого. Гарри медленными движениями проникал все глубже, устроившись у нее между бедер, и Мария обхватила его ногами.

Он опустил голову, словно изучал то место, где соединились их тела. На шее набухли жилы, пальцы дрожали, когда он снова стал ласкать ее плоть. Он медленно двигался, заполняя ее тело так же, как заполнял ее сердце и мысли. Жаркая пульсирующая боль все нарастала, ее захватил ритм его движения. Она взлетала все выше, он приподнял ее бедра, чтобы каждое его движение помогло ей достичь пика блаженства. У Марии колотилось сердце, руки жадно цеплялись за Гарри, а тело изгибалось ему навстречу. Но вот он замер, и Мария вскрикнула, и ее крик слился с его хриплым стоном.

Некоторое время они так и лежали, не разъединяя тел, в приятном изнеможении. Итак, это произошло. Мария сонно улыбнулась, думая, что все случившееся ей понравилось, внутри она чувствовала ликование и необыкновенную легкость.

— Теперь расскажи мне свой план, — улыбнулся Гарри, прижимаясь губами к ее влажному лбу.

Мария повернула голову, подставив ему для поцелуев шею. Прикосновения его губ к нежной коже вызвали дрожь во всем теле и новый всплеск желания.

— Мы не сможем пожениться в Лондоне. Слишком много времени потребуется, чтобы наши имена были оглашены в церкви.

Гарри что-то согласно пробормотал в ответ, не отрываясь от ее шеи.

— Но и разрешение на брак получить будет тоже слишком трудно, да и дорого к тому же.

— Я — не нищий, дорогая, — рассмеялся Гарри, уткнувшись носом ей в ухо.

— Это хорошо. — Мария улыбнулась. — Я сумела скопить деньги и еще заняла у Джоан, так что средства у нас есть. Но мне кажется, самое лучшее для нас — отправиться к твоим родителям. — Гарри промолчал. — Или ты считаешь, что они не одобрят наш брак? — неуверенно спросила Мария.

Гарри поцеловал ее еще раз и перекатился на спину.

— Ты им очень понравишься, они будут рады.

— Тогда почему ты сомневаешься? Я же чувствую… Гарри вздохнул, прижимая Марию к себе и прижимаясь щекой к ее волосам.

— Они могут не одобрить моих действий. — «Это я еще скромно сказал», — подумал Гарри. Он представлял, что скажут его родители, если узнают, как он преследовал Марию, не имея никакой надежды на благополучный исход дела. Ему не хотелось думать о том, как они отреагируют, когда узнают, что он занимался с ней любовью в доме ее родителей, отлично понимая, что ее отец никогда не даст согласия на этот брак. Из всех сомнительных действий, которые он предпринял в своей жизни, он вдруг внезапно ощутил всю тяжесть этого греха больше, чем всех остальных. Ему не хотелось обрекать Марию на бедную жизнь; теперь выбор ее был невелик, потому что он фактически скомпрометировал ее в глазах общества.

— А собственно — почему нет? Мы едем в Бирмингем, — подвел черту Гарри, отгоняя дурные мысли. — А что, если твой отец последует за нами? — Он взглянул на нее вопросительно.

Мария пожала плечами, пробежалась пальцами по его груди.

— Какое это теперь имеет значение? Это и раньше не имело значения, — спокойным тоном добавила Мария.

Может, и не имело, но раньше она была девственницей и могла бы достойно выйти из затруднительного положения. Гарри резко сел рядом с ней.

— Ты собрала свои вещи? — Мария, не скрывая своего изумления, кивнула. — Тогда нам лучше отправиться прямо сейчас, — тихо сказал Гарри — к нему вернулась интуиция профессионального разведчика. — Чем скорее мы покинем Лондон, тем лучше.

Мария встала, и в полной тишине они собрали разбросанную одежду. Она не привыкла одеваться сама; Гарри пришлось затягивать ей корсет, потом помогать с платьем. Она благодарно улыбнулась ему, собирая в пучок блестящие темные волосы, и Гарри отрешенно улыбнулся в ответ. Какое-то абсолютное сумасшествие, подумал он, вопреки всем логичным и разумным действиям. Но его кровь бурлила, а сердце готово было выпрыгнуть из груди всякий раз, когда она так смотрела на него. Мария вытащила из-под кровати небольшой чемодан, пока он собирал с туалетного столика свой боевой арсенал.

— Готова?

Мария молча кивнула в ответ, подхватив со стула длинный темный плащ. Гарри окинул ее оценивающим взглядом. Она не сможет спуститься по вьющемуся плющу в своих длинных юбках, не имея подобного опыта. Им придется пробираться через весь дом, хотя ему совершенно не нравилась эта идея. Одно неосторожное движение — и поднимется шум, возникнет скандал — с непредсказуемыми последствиями.

— А где находится служебная лестница?

— Налево, в конце коридора.

Гарри наклонился и поцеловал Марию. Приложив палец к губам, он взял чемодан и тихо открыл дверь. И увидел прямо перед собой дуло пистолета.