Твой сладкий поцелуй

Глава 27

— Это ваш внук! Значит, он тоже будет виконт? — Мария открыла рот от удивления. Донкастер поднял голову. Все повернулись к Гарри. Конечно, унаследованный им титул менял ситуацию к лучшему.

— Я не признаю родство.

Мария дернула его за руку. Внук виконта — это уже вполне подходящая пара для дочери графа, и, несмотря на все ее горячие речи, Марии уже не хотелось навсегда оставлять родителей. Она бы ужасно скучала без них. И если существует какой-то способ выйти замуж за Гарри и при этом не поссориться с родителями, она только рада этому. Что еще можно желать?

— Почему ты не сказал мне? — прошептала она.

— Ты признаешь наше родство, молодой человек, — усмехнулся Камден. — Признаешь, чтобы жениться на девушке, которую любишь, и получить место в парламенте, на которое ты претендуешь. Полагаю, или Донкастер, или я позаботимся об этом.

Гарри не сказал ни слова, его лицо хранило напряжение. Камден пристально глядел на него.

— Думал, я о тебе забыл? Просто потому, что твоя фамилия Синклер, а не Фаррингтон? — Он приблизился к Гарри, и они оказались совсем рядом. Мария вдруг поняла, как сильно они похожи: дед и внук; — Почему, например, ты в Лондоне? — тихо спросил Камден. — Кто, как ты думаешь, рекомендовал тебя Стаффорду?

Гарри с трудом пытался скрыть свое изумление. Камден? Бессердечный старик, который поклялся никогда больше не видеть его мать, пока она живет с его отцом? Камден устроил его на это место? Поразительно. Раньше Гарри готов был поспорить, что дед даже не подозревал о его существовании.

— Я не понимаю, что вы имеете в виду, — сказал Гарри. Боже мой! Тридцать лет его мать убеждала себя, что она навсегда изгнана из родной семьи. Она была счастлива с отцом, Гарри не сомневался в этом, но всегда чувствовал, что она скучала по братьям и сестрам, матери и отцу. Неужели Камден сдается? Или он преследует другую цель, помогая ему?

— Ты сам знаешь, что я имею в виду, — фыркнул виконт, щелкнул пальцами, и к нему поспешил Стаффорд. — Он хорошо тебе служил?

Где-то в глубине глаз Стаффорда промелькнул веселый огонек, когда он взглянул на Гарри.

— Да, сэр, очень хорошо. Синклер — один из самых умных и талантливых людей, хотя в некоторой степени, больше неожиданный, чем предсказуемый.

— Рад это слышать. — Камден бросил взгляд на Донкастера. — Она — ваша дочь, сэр. И я не могу советовать вам, что делать. Но я признаю своего внука, даже если он этого пока не желает. У молодого виконта Синклера есть будущее. А теперь позвольте пожелать всем спокойной ночи. — Ни слова не говоря, он повернулся и вышел из кабинета, за ним следом — Стаффорд. Брандон на секунду встретился взглядом с Гарри, потом тоже вышел из комнаты и прикрыл дверь.

— Вы могли бы упомянуть о своем родстве с Камденом раньше, — прозвучал голос графини в тишине комнаты.

Гарри отвел глаза от двери, через которую только что вышел Камден, и посмотрел на присутствующих.

— Неужели дело только в титуле?

— Не будьте глупцом, — покачала головой графиня, — человек в политике должен использовать все связи, какими располагает. С вновь обретенным высоким статусом вы станете, вхожи в хорошее общество.

— Я не… — начал, не подумав, Гарри и тут же замолчал, когда Мария наступила ему на ногу и грозно взглянула.

Взгляды всех, кто находился теперь в кабинете, устремились к Донкастеру. У него как-то по-особому блестели глаза.

— Человек, который женится на моей дочери, — грозно начал граф, — не может быть простолюдином и не нести высоких обязанностей перед страной.

— Папа, но в твоих силах… — начала Мария, но ее отец поднял руку.

— Разумеется, — вынужден был признать граф. Он бросил на Гарри острый взгляд. — Вы не можете жениться на моей дочери, пока я не сделаю из вас кого-нибудь. У меня есть «карманный район»[6] в Йоркшире, местечко Олдгемптон. Если хотите, вы получите там место. Это прямой путь в парламент, виконт Синклер.

От волнения у Гарри все сжалось внутри, а сердце подпрыгнуло куда-то вверх. Донкастер никогда бы не произнес такого, если бы не давал своего согласия на их брак. У Гарри будет не только жена, которую он всем сердцем любит, но и политическая карьера, о которой он всегда мечтал. Каким-то образом ему удалось сохранить спокойствие, он лишь кивнул в ответ.

Мария, напротив, не могла сдержать своей радости; со счастливым возгласом она подпрыгнула и обняла Гарри за шею.

— Я говорила тебе, что папа поможет! И теперь ты сможешь сделать много полезного, помочь людям, похожим на ту девочку в Уайтчепеле! — Ведь кругом столько нуждающихся бедняков. Она улыбнулась отцу. — Ты самый замечательный, папа!

У Донкастера вид был совсем не радостный.

— Если вы — либерал, — прорычал он, на щеке подергивалась мышца, — умоляю, не говорите мне сейчас. Я не перенесу еще и этого.

Гарри ухмыльнулся и покосился в сторону Марии:

— Нет, сэр, я ненавижу либералов.

Донкастер на минуту прикрыл глаза, потом вздохнул, посмотрел на Марию, сиявшую от счастья и все еще державшую Гарри за руку.

— Ты этого хочешь, дорогая? — обратился он к Марии, словно хотел лишний раз услышать для себя подтверждение. — Это не полет фантазии?

— Нет, папа, я в этом абсолютно уверена. Я люблю его.

Граф перевел взгляд на Гарри.

— Я люблю ее всем сердцем, сэр, — ответил Гарри на немой вопрос.

Донкастер снова вздохнул и махнул рукой:

— Я полагаю, от меня ждут разрешения. Что ж, я даю его.

Спустя некоторое время после того, как Мария рассказала матери о знакомстве с Гарри, и граф узнал от него некоторые подробности о его последней работе, Гарри извинился и вышел в холл. Брандон стоял, прислонившись к стене. При появлении Гарри он поднял голову.

— Думаю, здесь уместны поздравления.

— И извинения, — сказал Гарри. — Я лгал тебе.

— Я знал это, — пожал плечами Брандон. — Ты, конечно, хороший актер и опытный лгун, но твоя любовь была трогательно очевидна.

— Вряд ли я могу быть разведчиком в таком случае, — засмеялся Гарри. Брандон коротко хохотнул и опять пожал плечами. — Что заставило тебя привести Стаффорда? — поинтересовался у него Гарри.

— Когда Мария спросила о тебе сегодня днем, у меня зародилось подозрение, — сказал Брандон. — Я не спал, когда позвонил граф, думая, что услышал крысу. Я думаю, он немного подслушал у двери… но я послал Фрэнсис наверх позаботиться о ее светлости и отправился за Стаффордом. Камден был там вместе с ним. Не знаю почему, но они не удивились, увидев меня. Мы добрались сюда за считанные минуты.

— Спасибо!

— Камден — твой дед?

— Отец моей матери, — пробормотал Гарри. — Никогда прежде в своей жизни я не видел его и не разговаривал с ним.

— Похоже, трещина в отношениях ликвидирована.

— Возможно. — Гарри сомневался; но если он пойдет в политику, связи Камдена помогут, это правда. И мать будет счастлива, если он помирится с дедом и унаследует его титул. — Я, конечно, полный дурак и знаю об этом.

— Без вопросов. — Брандон помолчал немного. — Я стоял рядом с экипажем и не заметил бочонка. Если бы ты не закричал…

— А если бы ты не привел Стаффорда сегодня ночью… Должен сказать, мы квиты.

— Согласен. — Брандон едва заметно улыбнулся.

— Я покидаю тайную службу, — после паузы сказал Гарри. — Сколько можно рисковать головой?

— Я ждал этого. У женатого человека не может быть так много секретов, и он не может бросаться на взрывающиеся бомбы. — Брандон протянул Гарри руку. — Удачи тебе, Синклер. И леди Марии. Особенно леди Марии.

— И тебе, Брандон. — Гарри пожал его руку.

— Передай Донкастеру, что я увольняюсь, хорошо? Вряд ли он захочет моего возвращения, и… — Он искоса посмотрел на Гарри. — Кажется, он уже понял, что ты во всех отношениях лучше меня. — Брандон повернулся, собираясь уходить.

В коридор выскользнула Мария.

— Кто он такой на самом деле?

Гарри медленно покачал головой, все еще глядя вслед своему коллеге.

— Он хороший честный парень с высокими моральными принципами. Я бы сказал, настоящий военный человек, больше мне ничего о нем не известно. — У нас у всех свои секреты.

— И у тебя? — Мария обняла его и прислонилась головой к крепкому плечу. — Какие же у тебя остались секреты, Гарри?

— От тебя? О, у меня, их очень много. Но ни один из них я больше не буду хранить.

— И ты мне все расскажешь? Почему ты был лордом Роутом и секретарем, следил за моим отцом и забирался ко мне в окно?

Гарри вспомнил слова Стаффорда о том, что он был одним из его лучших сотрудников. Стаффорд знал, что он уходит. Гарри обнял Марию за плечи и рассмеялся:

— Я все тебе расскажу. Возможно, не сегодня; нам же надо будет о чем-то говорить в последующие дни нашей совместной жизни, поэтому лучше не выкладывать все сразу.

— Мне кажется, разговоры с тобой никогда не утомят меня.

— Ладно, если мои рассказы начнут надоедать тебе, ты знаешь, как заставить меня замолчать. — Гарри легко коснулся губами ее губ, потом поцелуй стал более требовательным и глубоким.

— Полезный навык. Мне придется хорошо потренироваться в этом.

— Я буду на этом настаивать. — Гарри крепко обнял ее и прижал к своей груди, несмотря на то, что их могли увидеть родители Марии или слуги. — До конца своих дней.