Твоя далекая звезда (Отпуск в тридевятом царстве) (СИ)

Глава 5

Я могла бы долго рассказывать о своих приключениях в иных мирах. За шестнадцать лет фактического отсчета мне довелось побывать в таких переделках, додуматься до которых смог бы не каждый фантазер, обсмотревшийся приключенческих фильмов. Но я не помню подробностей, они всегда уходили из моей памяти при перезаписи чипа. Лишь иногда всплывают смутные обрывки, события, ассоциации — то, что сохранилось в нервных связях. Сразу после возвращения рейдеры помнят все до мелочей, и им самим решать, что стоит оставить на память. Порой вмешиваются психологи из аналитической команды, рекомендуя к обязательному пробуждению те или иные эпизоды. Не все воспоминания доставляют удовольствие, особенно в первых рейдах, когда новичок еще не научился договариваться с совестью. Еще в самом начале я дала себе зарок пробуждать все записи мнемоника, содержащие так называемые «оперативные моменты» и никогда не жалела об этом. Только первые успехи и неудачи обычно оставляют нетронутыми. Опыт все равно нарастает, это происходит на подкорке. Мы можем не помнить деталей, но в критической ситуации подсознание само подсказывает рейдеру лучший вариант действий, основываясь на собственных наработках.

Тренировочный рейд нам всем «завязали» накрепко. Целую неделю после возвращения из палеолита я каждую ночь стреляла в головы мохнатым исполинам и обрушивала гигантские лавины. Во сне обвалы засыпали и обезьян, и ребят, и Билла. Из-под камней виднелись руки и ноги, слышались зовущие на помощь голоса… Я просыпалась в холодном поту, а наутро отправлялась к нашим психологам. И там мне каждый раз терпеливо объясняли — с нервами все в порядке, просто мучает совесть, это нормально. Нужно пережить, и дальше будет легче. Тогда я пошла к Биллу.

Амброс показал мне файл с пометкой «стажеры», и я, проглядев его по диагонали, выхватила взглядом: «…превосходная адаптация группы… слаженная работа команды… нестандартный подход к принятию решений…» О расправах с палеопитеками не было ни слова. Лишь множество специальных условных обозначений — я только начала их изучать. Странный отчет — никаких фактов, общие, обтекаемые фразы.

— Что за бред! Это про нас?!

— Про вас, — кивнул он.

— И для кого ты пишешь эту ерунду? Это мы-то — слаженная команда?! На охоте бежали кто куда, стреляли как попало. Да мы даже в мяч ни разу толком не смогли сыграть…

— Джа, посмотри на дату, — перебил меня Амброс. Я взглянула в конец файла и опешила.

— Шестнадцатое ноября? Сегодня только одиннадцатое! А мы были…

— Все правильно, — терпеливо согласился Билл. — Через пять дней ваша команда отправляется в пробный практический рейд. Никакого древнего мира. Утопия будет почти современной. Никаких тренировок. Как все рейдеры перед забросом, разомнетесь, разогреетесь, чуть передохнете и ляжете в капсулы. Два часа на выполнение задания. Полная свобода действий. Любые средства достижения цели, без ограничений. А потом, — Билл указал на файл, — я должен прочитать то же самое в аналитическом отчете по сводкам мнемоников. Тебе ясно?

— А я тут при чем?

— Ты — лидер группы, и отвечаешь за результат. Вообще-то, мне не следовало показывать тебе свой прогноз. А может, и правильно. Теперь у вас есть планка для рывка.

— А какое будет задание?

— Узнаете перед самым забросом.

— Нормально… — я окончательно растерялась. Билл тонко улыбнулся.

— Надеюсь, тебе теперь будет о чем подумать перед сном, вместо того, чтобы раз за разом уступать бесполезной совести, — улыбка испарилась, как и не было. — Проваливай.

А ведь и правда — кошмары прекратились. Зато началась бессонница.

Шестнадцатого ноября мы собрались в спортзале. Билл гонял нас недолго — только чтобы разогреться. Прямо оттуда мы направились в зал отправки. А там меня поджидал очередной сюрприз.

Возле ряда капсул нас снова встретил Чарльз Уокер. Как всегда, безупречно элегантный, даже в простой рейдерской форме, и совершенно неотразимый. Он приветливо кивнул Биллу, внимательно оглядел всю нашу группу и задержал взгляд на мне.

— Итак, пробный рейд, — произнес он. Меня охватило странное ощущение — будто речь ветерана предназначалась мне одной. Впрочем, скорее всего, остальные ребята чувствовали то же самое — Чарли всегда умел произвести впечатление. Но смотрел Уокер только на меня. Внутренне я поежилась, лишь теперь начав понимать, что выдвижение лидера группы имеет далеко не формальные последствия.

— Когда я отправлялся в самый первый заброс, — задумчиво начал Чарльз, — я был гораздо моложе, чем вы сейчас. Страшно не было, хотя впереди ожидала полная неизвестность. Но я смотрел в грядущее с огромной надеждой…

Мне стало как-то неловко. Нет, само собой, нам должны были сказать слова напутствия, что-то ободряющее. Но странный сентиментальный тон, так не вяжущийся с обликом и репутацией прославленного рейдера, вызывал недоумение. Как будто Чарльз говорил, подразумевая что-то другое, не имевшее никакого отношения к нашему заданию. Мне пришло в голову, что об Уокере, кроме его заслуг и славы донжуана, ничего никому не было известно. Ничего, совершенно — никакой информации о его жизни за пределами конторы. Нет, вы не подумайте — я вовсе не искала специально… а-а, да кого я обманываю?! Искала, конечно. При желании можно найти любые доступные сведения. Вот я и находила — о Билле, обо всех рейдерах, о «полушариях»… да о ком угодно. Обо всех, кроме притягательного и таинственного Чарльза Уокера. Загадочное прошлое этого крутого красавчика было засекречено пуще аналитических архивов TSR.

Билл хмыкнул. Уокер покосился на него и продолжил:

— Когда-то, в юности, я и помыслить не мог о том, что женщины способны участвовать в операциях, требующих воинской подготовки или специальных навыков. Но впоследствии мой взгляд на многие вещи изменился…

— Ладно, — перебил его Амброс. — О твоих амурных подвигах, я думаю, они и так уже наслышаны. Не волнуйтесь, ребята, сегодня вам не придется делать ничего суперсложного. Но в дальнейшем придется несомненно, и я верю, что вы меня не опозорите. Чарли, что у тебя еще?

— Обычно в рейды отправляют команды из мужчин и женщин. Забрасывают и однополые команды, и поодиночке, но чаще так, как сегодня. Догадываетесь, почему?

— Разница в мышлении и восприятии, — ляпнула я раньше, чем додумала это до конца.

— Правильно, — кивнул Уокер. Глаза его дивно потеплели. Я едва не заскулила. И ведь, держу пари, эта зараза прекрасно знает о том, как он на меня действует! Вот зачем так смотреть, а? Ему очередное мимолетное развлечение, а у меня и без того бессонница…

— Правильно, — подхватил Билл. — У мужчин ум стратегический, они мыслят монолитно, видят картину в целом, лучше справляются с логическими задачами. А у женщин тактический ум и так называемый «многоканальный» способ мышления, они больше доверяют интуиции и внимательны к мелочам. Мы ни лучше, ни хуже друг друга — мы просто разные. Действуя сообща, можно добиться отличных результатов, конечно, если команда сложилась.

— Это особенно наглядно в страхующей паре, — вставил Чарльз. — То, что пропустит мужчина, женщина заметит обязательно, и наоборот.

— Можно вопрос? — поинтересовался Пол.

— Да, Каннингем.

— Наше сегодняшнее задание — экзамен на принятие верных решений?

— Ваше задание — пустяковая кража, — объявил Амброс. — Но это еще не значит, что придется легко. Первые задания никогда не кажутся простыми.

— Пустяковая кража? — подозрительно переспросила я.

— Точно, — хмыкнул Билл. — Сущая ерунда. Добудьте листок бумаги.

— Откуда?

Чарльз расплылся в неподражаемой улыбке.

— Со стола из Овального кабинета в Белом Доме.

— Что?! — хором завопили мы.

— Вы с ума сошли? — первой опомнилась Энн. — Знаете, какая там охрана?

— Знаем, — дружно подтвердили ветераны. — Бывали.

— Значит, лазейки все-таки есть? — спросила я. То, что красть проклятую бумагу все равно придется, сомнений не вызывало. При первом же порыве отказаться мне сразу вспомнились палеопитеки. Не хватало еще за неповиновение схлопотать, к примеру, теракт вместо кражи. Так что меня в первую очередь интересовали реальные шансы на исполнение задания.

Амброс и Уокер переглянулись. Билл ухмыльнулся и потер подбородок.

— Вообще-то, это была шутка. Но раз вашему лидеру задача не кажется невыполнимой — так и быть, приступайте.

Я задохнулась от возмущения и оглянулась на ребят. Как они на меня смотрели — словами не передать.

— В чем дело?! — рявкнула я на них. — Кому хочется первому встать за прилавок в «МакДональдсе»?

Конечно, это был скверный блеф — ребята и до TSR имели неплохие перспективы, неудачников сюда не берут. Но угроза, как ни странно, возымела действие. Видимо, после того же Билла.

— Как будем работать? — тут же сориентировался Марк.

— Ты будешь прикрывать мне тыл, — распорядилась я и указала на Пола и Энн. — Вы оба страхуете.

Само собой, против такого распределения ролей никто не стал возражать.

— А что с этой бумагой делать потом? — спросил Пол. — Ее ведь нельзя будет принести сюда.

— Ничего не надо делать, — махнул рукой Билл. — Я же сказал — кража пустяковая. Можете сразу выбросить. Мнемоники и так все запишут. Цель задания — проверка способности команды к выполнению поставленных задач.

— И куда мы отправляемся? — спросила я. — В какой век, по крайней мере?

— В двадцатый, — ответил Билл. — Я ведь обещал, что древности не будет. Утопия почти идентична реальному миру.

— А год? — осведомился Марк. Амброс хитро прищурился. У меня появилось нехорошее предчувствие…

— Шестьдесят второй. Октябрь.

— Ты это нарочно?! — вспыхнула я.

— Конечно, — согласился он. — Ты ведь сама подаешь нам чудесные идеи.

— Я что-то пропустила? — нахмурилась Энн. — Какие проблемы с шестьдесят вторым? Там Джеки Кеннеди будет. Всегда мечтала посмотреть на нее вживую.

— Кубинский Ракетный кризис, если кто не помнит, — мрачно подсказала я. — Белый Дом на усиленной охране. Мышь не проскочит.

Марк тихонько выругался.

— И что за документ мы должны будем выкрасть? Надеюсь, не знаменитое второе письмо Хрущева?

— Я говорил про документы? — удивился Билл. — Речь шла про листок бумаги. Любой. Можно пустой, можно исчерканный и смятый. Да хоть промокашку добудьте. Главное, чтобы именно из Овального кабинета.

— Любой? — недоверчиво переспросил Пол. — Хоть из мусорной корзины?

Амброс рассмеялся.

— Вот зря ты думаешь, что это будет проще. Как раз из мусорной корзины вам и не дадут ничего унести.

Мне все не давал покоя этот самый год.

— Билл, в чем подвох?

— Не понял, — нахмурился Амброс.

— Почему именно шестьдесят второй? Что на самом деле таится за кражей листка бумаги?

Амброс с невинным видом развел руками. Вот никогда не разберешь, шутит он или серьезен.

— Хорошо, я поставлю вопрос иначе. Какие сюрпризы ждут нас в этой утопии?

— Почем мне знать? — фыркнул Билл. — Я там не был.

— Никакого подвоха нет, — вмешался Уокер, подходя ближе. — Вы еще новички, и только набираетесь опыта. Никто не собирается вас подставлять. Ведь подобные игры могут быть довольно опасны. А жизнь рейдера несравнимо драгоценнее любого эксперимента. Поверь, Джелайна, это правда.

Ни один человек в мире не произносил мое имя так волнующе, как это делал Чарли. Казалось, какой-то неуловимый акцент на мгновение плавно проскальзывал в его голосе, тут же бесследно исчезая. Возможно, этот негодник просто дразнил меня, но получалось у него бесподобно. Само собой, я сразу же сдалась.

— Надеюсь, вы знаете, что делаете. А если мы не справимся?

Уокер улыбнулся одними глазами.

— Вы ведь пока даже не представляете, на что способны, — тихо произнес он. Рука его потянулась вверх. На долю секунды мне показалось, что он хотел коснуться моего лица. Но Чарльз вытащил из нагрудного кармана тонкую пластиковую карточку с кодами доступа ксерокса и протянул ее подошедшему технику.

— Привет, Конни.

Он отошел и принялся беседовать с персоналом, давая пояснения. Я слышала его голос, но не могла разобрать ни слова — сердце стучало где-то в голове.

С этим срочно нужно что-то делать! Если я все время буду так реагировать на каждую его неопределенную фразу или неверно истолкованный жест, как тогда работать?

Передо мной нарисовался Билл.

— Хватит мечтать, — с понимающей усмешкой заявил он. — Пора.

Ребята уже укладывались в капсулы. Меня кольнула зависть. Да, стая больше не волнуется. Джа взяла ответственность на себя, сказала — значит, сделаем. А если и не сделаем — невелика беда, мы же новички, и нам не перед кем ударять в грязь лицом. И доказывать им ничего не требуется… и оправдывать ожидания…

Я снова оглянулась на Чарли… то есть, на техников. Они вместе колдовали над пультом. И тут мысль, которая уже несколько минут толкалась, пытаясь пробить чары Уокера и достучаться до меня, наконец, ясно оформилась.

— А разве выбор утопии происходит не заранее? То есть, вы прямо сейчас будете переустанавливать перфоратор на какой-нибудь шестьдесят второй год?

— Что значит — переустанавливать? — удивленно спросил Кони. Билл тихонько прыснул. И до меня дошло.

— Выходит, нас с самого начала именно туда и собирались отправить? Тогда зачем было выставлять это как шутку?

— Ну, шутка, собственно говоря, именно в этом и заключалась, — невозмутимо ответил Амброс. Не знаю, какое у меня было лицо, но Билл торопливо добавил, указывая на Уокера:

— Это была его идея. Я всегда подчиняюсь лидеру своей группы.

Да, он знал, на кого следует переводить стрелки. Чарли насмешливо прищурил один глаз.

— Считай, что это был маленький экзамен. Плох тот лидер, за которым группа не идет в огонь и воду.

— Вы же едва не поссорили меня с ребятами!

— Зато как классно ты выкрутилась. Подтвердила свои права и дала понять, что невозможного не существует. Продолжай в том же духе, и твоя команда действительно станет непобедимой.

Хорошенькое дело! А если бы нет? Мерзавец, он еще и льстит бессовестно!

— Дай ему по морде, Джа, — весело предложил Билл. — Сразу полегчает.

Осознание того, что они продолжают развлекаться за мой счет, мигом отрезвило меня.

— Да идите вы… — буркнула я и отправилась укладываться. Ветераны рассмеялись.

— Ну, хочешь, ударь меня, — позвал Амброс. — В качестве бонуса.

— Ловлю на слове, но, если ты не против, я использую бонус после возвращения, — ответила я, забираясь в капсулу. — Отмечу им победу.

— Ах вот как… — протянул Билл.

— Не тот победитель, что идет в бой и побеждает, а тот, что сперва побеждает, а потом идет в бой, — задумчиво процитировал Уокер.

Силы небесные! Мне показалось, или в его взгляде действительно промелькнуло что-то, похожее на… восхищение? Скорее всего, показалось. Обычная ирония.

Но в одном я была уверена — теперь в лепешку разобьюсь, но задание мы выполним. Любым способом.

Мы высадились в безлюдном осеннем парке — была середина рабочего дня. Поозиравшись по сторонам, прямо перед собой разглядели и легко узнали Макферсон-сквер. Так что долго идти пешком не пришлось. Сразу заметили полицейские посты. На наше счастье, вместо куцых стриженых кустиков реальной Пенсильвания-авеню в этой утопии пышно топорщилась вечнозеленая живая изгородь, невысокая, но густая. Одежды по моде нам не выдавали, а черная облегающая форма рейдеров смотрелась бы здесь весьма экстравагантно, особенно на хорошенькой блондинке Энн.

Все выглядело очень спокойно и умиротворенно. До этого я иначе представляла себе обстановку тех напряженных дней в Вашингтоне. Ребята напомнили, что это не реальный мир, и ситуация может отличаться. Может, тут и вовсе нет ядерной угрозы. Тем более, что Билл ни словом не обмолвился о кризисе, это произнесла я.

Долго перебирали варианты добычи проклятой бумажки — от смехотворных до суицидальных. Например, идти как есть, рассказав о себе правду. Или пробиваться напролом, стреляя во все, что движется. Отмели сразу же. Это вам не с автоматами против дубинок и каменных топоров. От пули в лоб сбежать не успеешь.

Версия угнать машину и на ней вломиться в застекленную террасу была отвергнута из-за риска изувечиться так, что будет не до листочка. Тут же поступило предложение, отдающее известными событиями начала века — угнать маленький самолет. А то, что управлять им никто не умел — так оружие на что? Пригрозим пилоту.

Отвергли, даже не обсуждая. До самолета нужно было еще добраться, и при этом изловчиться выбрать такой, чтобы был заправлен и готов к взлету. Опять же, риск покалечиться — и ради чего? Ради снесенной крыши, которая все погребет под собой, а потом искать там остатки Овального кабинета и бумажку?

Короче, стало ясно, что силовые методы нам не подходят. И тут я вспомнила прогноз Билла. Как там — «нестандартный подход»? Ладно, будем брать хитростью. Посыпались новые предложения. Подкупить охранника, предложив оружие в обмен на лист бумаги. На это требовалось часов пять — чтобы успеть кого-нибудь подманить, установить контакт и обработать. И как подманить?

Что еще? Прикинуться участниками флеш-моба? Этого тут пока не поймут. Выступить в роли пришельцев из космоса? Глупо. Опомнившись, мы обнаружили, что истек один час из двух отпущенных, а новые идеи кончились.

Возле Белого Дома остановился автобус, и из него вышла группа старшеклассников. В ожидании экскурсии они несколько минут стояли за оградой. Учительница в это время говорила с гидом в стороне.

Вариант с чьим-либо подкупом тут же утратил нереальность. Мы торопливо вывернули карманы. Перочинный ножик Пола, губная помада Энн, сигареты с зажигалкой Марка и мой платочек. Мало, но что поделаешь. Мы высунулись из кустов и оглянулись по сторонам. В парке одиноко прохаживался очкарик лет пятнадцати, листая на ходу цветной журнал и выгуливая на поводке маленькую лохматую собачонку.

Не помню, кому первому это пришло в голову. Лишившись строгой руки хозяина, собачонка в полном экстазе стала носиться по парку, как заводная, пока не исчезла из виду. Пока Пол и Энн охраняли подступы, Марк в кустах крепко держал очкарика, а я раздевала. Мальчишке между делом вешали лапшу про пришельцев — не пропадать же добру. Марк вконец перепугал пацана, ласково сообщив ему на ушко, что он нам «подходит». Не знаю, на что хватило фантазии подростка шестидесятых, но сопоставив заявление Марка и последовавшее за этим спускание штанов, он позеленел и упал в обморок.

Школьная куртка с эмблемой шахматной команды и брюки-дудочки не налезали ни на кого из парней. Тогда их натянула я, прямо поверх своего, чтобы сразу удрать, если что. Возвращаться в одних трусах я не собиралась. Хорошо еще, что рейдерская форма сшита в облипку — все налезло. Нацепив на нос массивные роговые очки, а через плечо — потрепанную сумку с торчащими учебниками и «марсианскими» комиксами, я двинулась покорять Белый Дом.

Вблизи все тоже выглядело очень мирно. Охраны, по современным меркам, совсем ничего. Теоретически, можно было бы даже рискнуть прорваться — если бы мы не робели убивать просто так, без самозащиты. С другой стороны, я могла и не заметить всех резервов.

Подъехал еще один автобус. Учительница вывела учеников, построила их, пересчитала, перевела через дорогу, собрала у ограды, отдала какие-то распоряжения и отошла к чугунным воротам. Мальчишки и девчонки тут же сбились в отдельные стайки.

Я перешла улицу, старательно копируя шаркающую походку хозяина куртки. Полицейские в штатском, стоявшие у входа, скучающе глазели на молоденькую учительницу. Та изредка поглядывала на своих питомцев и, судя по всему, ждала гида. На секунду у меня в голове мелькнул план присоединиться к экскурсии. Нет, учительница наверняка заметит лишнего, или сами ученики сдадут. Оставался только подкуп.

Мысленно скрестив пальцы на удачу, я приблизилась к группе мальчишек, перебирая в кармане нож и сигареты. Однако после короткого наблюдения мне пришло в голову, что убедительно сыграть для них роль парня я не смогу. Догадка подтвердилась, когда некоторые из них демонстративно посмотрели на меня, окатив таким презрением, что тут же стало ясно — плюгавых очкастых шахматистов тут на дух не переносят.

Девушки выглядели менее воинственно. Самые красивые меня не заметили, хорошенькие повторили за красивыми, миловидные покосились и нехотя отвернулись, остальных интересовала только экскурсия. Я выбрала из миловидных маленькую брюнетку с хитрыми синими глазами и решительно шагнула к ней.

— Привет. Можно тебя на минуту?

Девушки разом повернулись и уставились на меня. Брюнеточка порозовела и смущенно оглядела подруг.

— Ты это мне?

— Да, — ответила я и тут же стала в сторонку, чтобы девичья группа закрывала меня от учительницы. Поймет ли она на расстоянии, что я не из ее класса, или нет — неизвестно, но лучше не рисковать. Девушки шептались и хихикали. Борьба надменности с любопытством длилась недолго. Брюнеточка отошла от остальных и высокомерно подбоченилась.

— Ну?

— Ты такая симпатичная, — я решила сразу зайти с козырей, — и, похоже, очень умная. Я тебя издалека сразу заметил.

Говорила я достаточно громко, остальные девушки услышали и тут же зашушукались. Брюнеточка торжествующе оглянулась на них, и всю ее заносчивость будто ветром сдуло.

— Правда? — жеманно спросила она, заблестев глазами.

— Конечно! — заверила я и понизила голос: — У меня для тебя есть подарок, — я на секунду раскрыла кулак и показала ей тюбик с помадой. Брюнетка, надо отдать ей должное, действительно оказалась сообразительной.

— Та-ак, — протянула она. — И что тебе от меня нужно?

«Далеко пойдет», — мысленно похвалила я, а вслух сказала:

— Я поспорил с друзьями, что добуду какую-нибудь бумажку из Овального кабинета. Ты ведь идешь на экскурсию? Прихвати там что-нибудь для меня, и получишь помаду.

— Ты в своем уме? — шепотом возмутилась она. — Кто мне позволит что-то взять?

— Любую ненужную бумажку, — уточнила я. — Чистый листик, мятую промокашку, все, что угодно. Главное, чтобы она была из Овального кабинета, — и поиграла помадой в руках.

Душевные муки девушки были почти осязаемы.

— Покажи, — наконец, потребовала она. Я сняла колпачок и чуть-чуть вывинтила стержень ягодного цвета с сильным блеском. Глаза брюнетки алчно загорелись. Я закрыла помаду, чтобы не выдать, что ею пользовались.

— Ничего не обещаю, — предупредила школьница.

— Понимаю, — кивнула я. — Но ты все же постарайся, а то я скажу твоим подругам, что на самом деле вовсе не пытался пригласить тебя на свидание.

Она машинально оглянулась, но тут же скривила губы.

— Очень надо…

Из дверей Белого Дома вышел гид, выводя предыдущую группу. Учительница заторопилась к детям. Я перешла улицу и стала ждать возле автобуса. Но едва группа школьников скрылась внутри, меня осенило, что я понятия не имею, сколько времени продлится экскурсия. В отчаянии я пнула автобусное колесо. Водитель высунулся в окошко и мрачно уставился на меня. Я отвернулась.

Несколько минут я ходила взад-вперед, нервно поглядывая на часы. Казалось, стрелки побежали втрое быстрее, отпущенное нам время таяло, как кубики льда в бокале. Когда я направилась к водителю, чтобы спросить, не знает ли он, когда должны вернуться дети, двери Белого Дома распахнулись, и оттуда пулей вылетела моя брюнеточка. Учительница вышла следом и что-то крикнула. Девушка оглянулась, помотала головой и припустила к автобусу. За ворота ее выпроводили беспрепятственно.

Я еле удержалась, чтобы не побежать навстречу. Брюнетка так и сияла. Подлетев ко мне, она вытащила из-под пуловера два глянцевых постера с фотографией четы Кеннеди и автографом Жаклин.

— Это подойдет? — переводя дыхание, осведомилась она.

— Супер! — искренне восхитилась я, не веря в свою удачу. — А почему ты так рано ушла?

— А я только за этим и поехала на экскурсию, — с довольным видом объявила она. — Что я там не видела? Сказала, что душно и тошнит… — и мечтательно прижала постеры к груди. — Собственноручный автограф Джеки! Моя сестра удавится от зависти.

Помешались они все на этой Джеки. Ладно, пусть Энн тоже порадуется. Унести не сможет, так хоть полюбуется, в руках подержит, узелок оставит…

— Давай сюда помаду, — потребовала девушка, сворачивая и пряча один лист.

— Они точно из Овального кабинета?

— А с чего я, по-твоему, взяла сразу два? — довольно улыбнулась эта бестия. — Они там на столе лежат пачкой, всем раздают просто так. А другую бумажку никак не возьмешь.

Я полезла было в карман, как вдруг эта негодяйка заявила:

— Не надо помады. Я передумала. Возьму оба.

— Зачем тебе сразу два?

— Поменяюсь с кем-нибудь.

Ну нет, облом в самом конце меня не устраивал. Забрать постер силой означало привлечь внимание водителя автобуса и охраны Белого Дома. Тогда придется немедленно сбегать домой, чтобы не раскрывать маскарад. Но начинать карьеру с шока обитателей утопии мне вовсе не хотелось — в ситуации, не угрожающей жизни рейдеров, исчезать на глазах аборигенов, равно как и оставлять себя и группу без путей отступления в TSR заслуженно считалось дурным тоном. Делай, что хочешь, но выкручивайся.

— Мы же договорились, — попыталась я воззвать к чувству долга, но тот спасовал перед истинно женской логикой:

— А я передумала, — упрямо повторила синеглазая вредина.

— Хорошо, тогда давай так. Я возьму постер, пойду, покажу друзьям — они в парке, на скамейке сидят — и сразу принесу обратно. Чтобы выиграть спор, мне этого хватит. А обе Джеки останутся тебе.

Она немного подумала.

— Ладно. Но помаду я заберу — вдруг ты не вернешься.

Нет проблем. Я сунула ей тюбик, взяла постер и помахала им, повернувшись в сторону парка. Ребята сейчас смотрят во все глаза. Мнемоникам этого будет достаточно.

— Эй, она же смазанная! — возмущенно воскликнула девица, успевшая открыть помаду. — Где ты ее взял, придурок — в маминой косметичке?!

С гримасой отвращения она пихнула тюбик обратно и выхватила постер.

— Дай сюда, я не буду меняться.

Я посмотрела на часы.

— Не хочешь — не надо. Я и так выиграл, — с этими словами я зашагала прочь. Вслед мне понеслись выражения, на мой взгляд, не очень-то подходящие скромной юной девушке шестидесятых годов.

Ребята пытались меня качать, но кусты не дали им развернуться. Оставалось восемь минут до срока, и мы снова одели замерзшего мальчишку. Марк перед его лицом хищно изорвал зубами журнал «марсианских» комиксов и замогильным голосом пропел:

— Теперь мы сыты. Прощай, землянин, — выпрямился и подмигнул нам.

— Взрослые, серьезные люди, — давясь смехом, укоризненно пробормотала я. — Драйвера. На счет «три».

Пространство исказилось, втягивая нас в червоточину. Мальчишка панически вытаращился, судорожно отползая назад.

— Проща-ай, земля-а-анин… — сложив руки рупором, вещали мы хором.