Твоя навсегда

Глава 10

Клер наконец-то расстегнула последнюю пуговицу и облегченно вздохнув, покосилась на Хью – тот сидел, как ему было приказано, и не делал попыток подняться. Она выпростала руки из мокрых рукавов, потом еще раз взглянула на Хью и быстро стащила с себя кашемировое платье.

В этот момент корабль качнулся; судя по всему, качка усиливалась, вероятно, усиливался и шторм. Клер пошатнулась, но вовремя ухватилась закрай койки и удержалась на ногах. Ее немного мутило, но она решила игнорировать морскую болезнь.

«А может, это не шторм? – подумала она неожиданно. – Может, корабль в самом деле повернул обратно?»

– Как мы узнаем, что ваше приказание выполняется? – спросила Клер, снова покосившись на Хью.

– Вы имеете в виду ваше приказание? – В его голосе слышалась насмешка.

– Хорошо, пусть мое. Как мы узнаем, что корабль возвращается в Англию?

– Поверьте, мы это увидим, когда высадимся на берег.

Клер в раздражении фыркнула.

– А до того?

Он легонько пожал плечами:

– Когда Джеймс вернется – а он вернется, – расспрашивайте его.

Она пристально посмотрела на него – он ее взгляда, конечно, не видел – и сдалась. Повернули они обратно или нет – сейчас она Ничего не сможет об этом узнать. И вообще ей надо побыстрее переодеться в сухое и согреться.

Смешно, но, избавившись от мокрой одежды, она окончательно замерзла – руки даже покрылись гусиной кожей. Но если бы она еще дольше пробыла в мокром платье, то наверняка заболела бы, так что придется потерпеть.

– Знаете, я вот о чем думаю: мы могли бы заключить с вами сделку, вы и я, – донесся до нее голос Хью, и она вздрогнула от неожиданности.

Взглянув на него, Клер убедилась, что он по-прежнему сидит на стуле. Сейчас на ней был только корсет, а также тонкая рубашка и нижняя юбка из муслина, то есть она была почти голая. Клер возилась со шнуровкой корсета – мокрая тесемка завязалась в узел, – и, в конце концов, она потеряла конец, за который дергала.

– О чем вы говорите? – проворчала она и вернулась к сражению с неподатливой шнуровкой.

– Я уверен, что вы хотите получить деньги за письма. Вместо того чтобы предавать свою родину – вы ведь понимаете, что делаете, не так ли? – вы могли бы продать их мне. Я готов согласиться на любую цену, которую вы предложите.

Клер наконец-то справилась с узлом и теперь освобождалась от корсета. Когда же до нее дошло, в чем ее обвиняют, она ахнула, и корсет упал на пол поверх платья.

– Вы думаете, что я предательница?! – воскликнула она в возмущении. – Какие ужасные вещи вы говорите!

– Ужасно не говорить, а предавать, – возразил Хью.

Клер не видела его лица, но по голосу поняла, что он говорил вполне искренне. Она уставилась в его спину.

– Вы в своем уме? Неужели ничто не убедит вас в том, что я не та, за кого вы меня принимаете? Объясняю еще раз: вы ошиблись. Это ошибка, понимаете? Если бы у вас было больше ума, чем у блохи, вы бы отпустили меня и начали искать настоящую мисс Тоубридж. У нее ваши письма, идиот, а у меня их нет!

– А если я предложу вам двойную цену?

Клер вдруг почувствовала, что ей ужасно хочется запустить ему в голову чем-нибудь тяжелым, но под рукой у нее ничего не было, кроме пистолета и ножа. Немного помедлив, она снова принялась раздеваться. Теперь ей предстояло справиться с завязками нижней юбки.

И тут снова раздался голос Хью:

– Ну как, надумали?

Она бросила на него испепеляющий взгляд, но он, конечно же, его не видел. «Вот и хорошо, что не видит», – подумала Клер – в этот момент она взялась за рубашку, облепившую ее грудь.

– Кстати, что в этих ваших письмах? – спросила она раздраженно. – Что-то ужасное?

Убедившись, что Хью не собирается оглядываться, Клер сняла рубашку и бросила ее на пол. Дрожа от холода, она еще раз бросила на него взгляд и взяла полотенце. Если сейчас же не согреться, она замерзнет до смерти.

– Неужели не знаете? – Голос у него стал какой-то хриплый, и она с подозрением взглянула в его сторону. Он по-прежнему сидел к ней спиной и смотрел в стену, а его правая рука, сжимавшая пустой стакан, покоилась на столе.

Тут Клер вспомнила, как Хью смотрел на нее до этого, и на мгновение замерла; ей вдруг пришло в голову, что он все же видит ее каким-то образом. Нет-нет, такого быть не может, ведь она раздевается у него за спиной. Что же касается его хрипоты, то он, вероятно, охрип всего лишь от мысли о том, что она раздевается. Но возможно ли такое?

Клер решила, что лучше не ломать себе голову подобными вопросами. И вообще лучше не думать об этом человеке. А его хрипота… Наиболее вероятное объяснение – почти опустевшая бутылка. Он просто пьян, вот и все. Она помнила вкус бренди – после этого напитка осталось ужасно неприятное жжение в горле. А он выпил гораздо больше, чем она. Наверное, потому и охрип.

А если имеется какое-то другое объяснение, то ей лучше его не знать.

– Эти письма содержат информацию, которая серьезно затруднит для Англии ситуацию в войне, – продолжал Хью. Он внезапно умолк и закашлялся. Клер перестала растирать бедра полотенцем и с подозрением вскинула на него глаза. Хью по-прежнему не двигался, и она, снова опустив голову, стала тщательно растирать ноги. – Если французы их получат, погибнет много невинных людей. Англичан. Вы же этого не хотите? Позвольте мне выкупить у вас эти письма, и вы значительно обогатитесь. А если вы правдиво ответите на мои вопросы, то будете ночами спокойно спать, зная, что остались верны своей родине.

Все мысли о том, что Хью – привлекательный мужчина, мгновенно вылетели у нее из головы. Он что, считает ее предательницей?! Клер была возмущена до глубины души. Этот Хью – упрямый, тупой болван! Вот и все, что она должна о нем знать.

Выпрямившись, с полотенцем в руке, Клер приготовилась дать этому наглецу достойный ответ. Но что же ему сказать? Что он захватил не ту женщину? Она уже знала, что это бесполезно. Он не поверит ей, сколько бы она ни убеждала его. Ужасно, что он считает ее шлюхой и лгуньей, но его уверенность в том, что она еще и предательница, – это уж слишком…

Пока у нее пистолет, он ее не тронет, сколько бы ни злился. Значит, можно без всяких опасений расспросить его.

– Если я вас правильно поняла, вы предлагаете мне сделку, верно? – Клер отошла к изножью койки и повесила сырое полотенце на доску. Голая, все еще дрожащая, но великолепно сухая, она выбрала из кучи одежды белую рубашку и надела через голову. Рубашка оказалась огромной – она доходила ей до колен, а рукава свисали, и Клер принялась их закатывать. – Что ж, предположим, вы убедите меня послушать про вашу сделку. Но тогда вы прежде всего должны ответить на мои вопросы. Зачем вам эти письма? Если они так опасны для Англии, то кто вы такой, чтобы я их вам отдала?

Взглянув на его спину, она заметила, как он наконец-то шевельнулся.

– Значит, признаете, что они у вас? – проговорил он довольно громко.

Клер презрительно фыркнула и, усевшись на койку, стала надевать чулки. Они были белые, как и рубашка, и тоже огромные, но зато очень теплые, из толстой шерсти.

– Ничего я не признаю. Но я хочу знать, что вы будете делать с письмами. – Надев первый чулок, она принялась за второй. Надев и его, с облегчением вздохнула – ногам сразу стало тепло. – Вы британский агент и посланы затем, чтобы отобрать письма, а того, кто их украл, предать суду? Или же вы негодяй и вор? Может, вы как-то узнали про письма и решили завладеть ими, чтобы продать подороже, если удастся…

– Я готов предложить вам очень большую сумму. Скажем, десять тысяч фунтов.

Клер в изумлении уставилась на собеседника.

– Вы серьезно? – пробормотала она. Затем принялась завязывать узел под коленом, чтобы чулок не спадал.

– Совершенно серьезно. И с вашей стороны было бы разумно принять предложение, моя девочка. – На сей раз в голосе послышались угрожающие нотки.

Клер в раздражении поморщилась.

– Пожалуйста, не забывайте, что пистолету меня, – проговорила она с усмешкой. И действительно, при нынешних обстоятельствах насмехаться над этим человеком было истинным удовольствием – единственным удовольствием за весь этот ужасный день.

– Какая вам нужна сумма? Можете называть любую в пределах разумного.

В его словах слышалось презрение, напомнившее Клер о том, что он о ней думает. Разозлившись, она уставилась ему в спину и с вывозом заявила:

– Благодарю вас, но все-таки я вынуждена отказаться.

Хью развернулся так неожиданно, что Клер подпрыгнула на койке. Ахнув, она уронила на пол бриджи, за которые только что взялась, и, схватив пистолет, направила его на мужчину. И плевать, если у нее нелепый и неприличный вид в рубашке до колен и в шерстяных чулках, завязанных узлами, – сейчас ей было не до этого.

– Не двигайтесь, – приказала она и тотчас поняла, что в голосе ее прорезались писклявые нотки.

Хью все еще сидел на стуле, но теперь смотрел прямо на нее. Он упирался одной рукой в стол и широко расставил ноги; казалось, он приготовился броситься к ней, выхватить у нее оружие и… Судя по выражению его лица, он жаждал свернуть ей шею. Во всяком случае, вид у него был устрашающий. Неужели за секунду до этого она думала, что он не причинит ей вреда?

Клер почувствовала, что сердце ее забилось быстрее. Стараясь унять дрожь в руках, сжимавших пистолет, она повторила:

– Не двигайтесь.

– Если не деньги причина вашего безрассудного поступка, то что? – допытывался Хью. – Кто-то вовлек вас, но кто? Любовник? Кто-то, помимо Арчера, тот, с кем вы встречались тайком? Он-то помоложе, без сомнения. Вы ведь для него это сделали? Кто он?

«Какой же он тупой, этот Хью», – подумала Клер.

– Вы же не рассчитываете, что я выдам все свои секреты? – ответила она, снова усмехнувшись.

Он сжал кулаки, и Клер едва удержалась, чтобы не отшатнуться. «Господи, спасибо за пистолет», – думала она, изо всех сил сжимая рукоять. Пистолет в ее руках был весьма убедительным аргументом.

– Кто бы он ни был, он вас использовал, – говорил Хью, не сводя с нее глаз. – Софи, подумайте: если бы он о вас заботился, разве он стал бы подвергать вас такой опасности? Прямо вам скажу: ни один мужчина не подвергнет риску женщину, которую любит. Но вы еще можете себя спасти. Скажите, куда вы спрятали письма?

«Пора кончать этот идиотский фарс, иначе он бросится на меня, – решила Клер. – У него такой вид, будто он едва сдерживается». Несмотря ни на что, она предпочла бы не стрелять в него. Но, увы, сколько бы она ни говорила, что он ошибся, он ей не поверит, ни за что не поверит.

– Никуда я не прятала ваши письма, – проговорила она со вздохом. – Я их никогда не видела. Еще раз повторяю: вы ошиблись, я леди Клер Лайнс, а не мисс Тоубридж и не Софи.

Какое-то время Хью молча смотрел на нее, потом вдруг стремительно поднялся на ноги, так что стул под ним скрипнул.

– Все, хватит! – заявил он. – Мое терпение иссякло. Больше я не играю в эти идиотские игры. Если вы понимаете, что для вас полезно, говорите правду.

– Стойте, где стоите!

Сердце Клер билось все быстрее. Руки ее судорожно сжимали рукоять пистолета и теперь еще заметнее дрожали. Стоявший перед ней мужчина был такой высокий и такой широкоплечий… А выражение его лица подошло бы самому дьяволу. Клер пыталась овладеть собой, однако у нее ничего не получалось – этот человек наводил на нее ужас.

Он гадко рассмеялся и шагнул к ней.

– Стоять! – предупредила она, попятившись. – Я буду стрелять. Клянусь, буду стрелять.

Господи, он и не собирается останавливаться! Что же делать? При всем своем безрассудстве она оказалась в ситуации, которой боялась больше всего.

Палец ее застыл на курке. Ладони взмокли от пота.

– Стреляйте, – сказал он и сделал еще шаг.

Клер уперлась в край койки, дальше отступать было некуда. Страх и отчаяние кружили голову. Придется стрелять…

В последний момент она направила дуло пистолета не в грудь, а в ногу Хью. Потом скрипнула зубами и закрыла глаза.