Ты – мое наказание

Глава 10

Глава 10

Козел. Взял и все испортил. Готов поклясться, что еще немного и, при правильном подходе, Настю можно было бы дожать, выложив ей правду о женишке. А вот после его визита это будет крайне затруднительно.

Смотрит на меня волком, ничуть не скрывая неприязнь. Слова вымолвить не успеваю, как Настя хватает его под руку и выходит с ним из кухни. Не припомню, что когда-нибудь подслушивал разговоры. Ну, разве что, будучи школотой прикладывал к стене стакан, чтобы услышать накостыляют ли мне родители наутро, после вечерней попойки или помилуют.

Ну ччто ж, стакан, так стакан. Правда, как только я делаю несколько шагов по направлению к комнате, в которой заперлась Настя, понимаю, что он мне не понадобится. «Отелло» орет так, что даже у глухого есть шансы обрести слух.

– Ты за лоха последнего меня держишь?! Сидишь, блядь, на кухне с полураздетым мужиком, чаи гоняешь, сама не лучше одета, и будешь дальше лапшу мне вешать, что он какой-то там знакомый деда?!

– Молоко.

– Что?

– Молоко. Мы пили молоко, а не чай, – ай да Настя, ай да молодец. Довести мужика до истерики спокойным тоном – это талант.

– Ты издеваешься?

– Нет.

– Точно нет? Это так ты занята и не можешь встретиться со мной? Я с тебя пылинки сдуваю, вырываюсь к тебе на ночь глядя, проехав хер знает сколько километров, забив на свои дела, чтобы что? Увидеть, как тебя охмуряет какой-то хрен? Кто он на самом деле такой?

– Мужчина, – все тем же спокойным тоном произносит Настя. Аплодисменты в студию.

– Белены объелась?

– Зачем мне объедаться ядовитым растением? Только пирожками с капустой. Да и не так что бы объелась. Пожалуй, еще парочку съем.

– Ты в конец охренела? Ни с кем меня не перепутала? Осознаешь с кем говоришь?

– Осознаю. В том-то и дело, что я говорю, а ты орешь. Ненавижу, когда на меня орут. Ты сейчас напомнил мне мою бабку. Она только и делала, что орала на меня за все на свете, придираясь к каждой мелочи. Отчитывала за все, даже за то, чего не существовало. А я стояла и как дура оправдывалась, а ее это еще больше раззадоривало. Она брала ремень и била меня по заднице. А потом я поняла, что оправдываться перед ней, значит подпитывать ее ор и дальше. Молчание и спокойствие ее раздражало, и она переставала на меня орать, и уходила куда подальше выливать свой гнев. Ты понял, к чему я?

– Классно переводишь стрелки. То есть я должен с тобой сюсюкаться, когда ловлю тебя с каким-то мужиком, который представляется тебе билетом в будущее? – и Артёмка у нас любитель подслушивать. Молоток. Надеюсь, попал только на концовку.

– Сюсюкаться не надо. Как и орать.

– У тебя цель меня довести?!

– Нет.

– Трахаешься с ним? Отвечай, блядь, – Настя, скажи «да» и дело с концом.

– Ты забыл, что я тебе говорила, что секс только после свадьбы? Это касается всех мужчин, которые мне что-либо предлагают.

А вас, челюсть, я попрошу остаться. Возвращаюсь на кухню и залпом выпиваю стакан воды.

Даже не знаю, что более талантливо, вот так доводить, пусть и хероватого, но все же мужика, напускным спокойствием или водить этого самого мужика за нос сексом после свадьбы. Кому скажи не поверят. Это такой умный троллинг или… нет слов. Девчонка удивляет все больше и больше.

Однако, несмотря на веселье от услышанного, вдруг осознаю, что мне ее жаль. Когда я вообще кого-то жалел?

Никогда бы ни подумал, что за двухдневное знакомство мне будет противно от осознания, что придется добивать ее фактом о невесте. Правда жаль. Для девчонки, неизбалованной вниманием и любовью – это будет тот еще удар. Он же явно принц в ее глазах. Богатый, красивый, молодой. Пылинки с нее сдувает, подумаешь, лапшу вешает. А кто ей еще эту лапшу навешает в этом Богом забытом месте?

Хлопок двери выводит меня из раздумий. А что изменится от одного дня? Нет, надо сразу все карты на стол. Хоть и жалко дуреху.

– Ты не у себя дома, чтобы ходить в чем хочешь. Рубашку застегни, там нечего демонстрировать, – поднимаю взгляд на рядом стоящую Настю. Еле сдерживаю смех.

– А мне казалось, на улице тебе все нравилось.

– Чтобы завтра тебя здесь не было.

– Если ты согласна, то завтра нас здесь и не будет. Я даже решу проблемы с машиной.

– Я не соглашусь на твое предложение, даже если ты здесь поселишься.

– Это все из-за Артемки? Насть, он тебе голову дурит.

– Что-то вы меня все уже порядком достали.

– Хочешь, докажу, что он тебя дурит?

Хочет она мне разве что средний палец показать. С большим удовольствием. Ну хорошо, что не на три буквы послала. Сижу и смотрю на входную дверь. Ждет или не ждет? Скорее, первое. Хочет же показать кто хозяин положения.

Выхожу на улицу и мне сразу же на глаза попадает женишок, облокотившийся о машину.

– Свалил отсюда, пока предупреждаю по-хорошему, – без предисловий бросает он.

– Это ты про себя, Артем Михайлович? Горский старший в курсе к кому ты в деревню мотаешься? – да, пожалуй, приятно видеть на смазливой морде растерянность.

– Ты кто, блядь, такой?

– Вадим. Будущий Настин муж. Извини, на свадьбу не приглашу. А вот завтра на дискач – давай.

– На дискач?

– Да. Мы с Настей собираемся в местный клуб. Там, говорят, танцы будут. Надо подрыгаться.

– Сука, – сплевывает на землю и обходит машину.

– Я или Настя?

Ответа я, разумеется, не получаю, равно как и пожеланий спокойной ночи от Насти.

***

Убейте меня кто-нибудь сразу, если меня будет ожидать такая же жизнь, как у Насти. Эта чокнутая девчонка имеет не только кур, гусей и коз. Она еще из молока последних делает на продажу сыр. Весь день на ногах. То в идиотском огороде, то на кухне. Предел мечтаний, не иначе.

– У меня для тебя больше нет никакой работы, – устало произносит Настя, откинувшись на спинку скамейки. – Чеши уже к себе домой, Вадим Викторович.

– А кроме картофеля мне больше нечего выкапывать?

– Ты меня хоть и бесишь, но мне твою спину жалко. С непривычки ты можешь слечь. Так что картошки с тебя хватит.

– Ну, раз думаешь о моей спине, значит, уже пошли флюиды симпатии, – сажусь рядом на скамейку. – Я бы козу еще хотел научиться доить. Научишь?

– Это я и сама могу. Кур зарубишь? – о, мама мия, святая дева Мария…

– Как?

– Топором.

– И после этого мы сразу уедем ставить закорючки в ЗАГС?

– Да.

– Манда.

– А говорил, что матом не ругаешься. Звездобол, – усмехнувшись, произносит Настя.

– Какой же это мат, Настенька? Это остров в Кении.

– Да?

– Да, да. Манда. В прошлом был подающим надежды островом, но в девятнадцатом веке из-за недостатка воды был заброшен и использовался как перевалочный пункт. В тысяча девятьсот шестьдесят третьем остров стал кенийским после провозглашения независимости Кении.

– Ты, блин, щас серьезно?

– Конечно. Я же уже говорил, что всесторонне развитая личность.

– Да ты задрот обыкновенный.

– Поосторожнее со словами. Бойся того, кто терпелив.

– А то что? Замуж не возьмешь?

– Нехорошо крыть козырями, когда они в изобилии. Скоро могут закончиться.

– Ага. Боюсь, боюсь. Вернемся к нашим баранам. Точнее к курам. Забьешь?

– Топором?

– Ага.

– Да не так уж я хочу на тебе и жениться.

Мягко говоря, не ожидал, что Настя начнет заливисто хохотать. Редко у кого встретишь красивый смех. А этот и красивым не назовешь, но такой заразительный и приятный.

– Дай угадаю, ты сама их никогда топором не потрошила. Это делали либо твоя бабка, либо твой дед.

– Ага. Жалко мне их. Свиней уже продала. Их бы точно не смогла. Они понимающие. Куры дуры, но тоже вроде жалко. Может, убьешь? – и смотрит на меня так жалостливо. – Я знаю, как надо.

– Не может. А смысл их грохать? Я же тебя все равно заберу. Ну позже и что? На черта тебе их мертвые туши или копейки за них, если я дам тебе столько денег, сколько тебе понадобится?

– Ты чо еще не понял, что мне на фиг не сдалось твое предложение?

– Это из-за Артемки?

– Да пошел ты.

А ведь только начали налаживать контакт. Коза малолетняя.

***

Почему-то я была уверена, что Вадим уедет. Пусть не на своей покалеченной машине, но его царскую задницу может эвакуировать кто-нибудь из его работников. Однако в одиночестве я пробыла всего несколько минут. Явился белозубый в белоснежной рубашке и джинсах.

– Ты мне развлечения обещала. Я на дискотеку хочу, – серьезно, блин?!

– Шутишь?

– Нет. Одевайся.

– Какая к черту дискотека в твоем возрасте? Тебе уже пинетки пора вязать для внуков.

– Деточка, не переигрывай. Одевайся.

И вот как сказать, что у меня ноги гудят и все, что я хочу, так это завалиться в кровать и посмотреть сериал? И тут же перед глазами встает бабка. Ну раз запрещала, значит пойду. Порадуйся там сверху, бабуля.

Натягиваю джинсы, первую попавшуюся футболку и распускаю волосы. Благо идти до клуба совсем ничего. Главное по дороге не заснуть. К счастью, по пути Вадим не пристает, лишь делает комплимент моим джинсам.

Испытываю какое-то нереальное наслаждение, когда вижу растерянность в его глазах. А ты, блин, думал, тут настоящий клуб как в кино? Да и контингент оставляет желать лучшего. Тут тебе нет гламурных интернетовских курочек, здесь только свои курицы.

Вид у него такой, как будто все же хочет матюгнуться. А я еще идти не хотела. Ну, класс же!

– Что такое, Вадим Викторович? Материться охота?

– С появлением в моей жизни тебя, Настя, да, каюсь. Захотелось.

– Не сдерживайся. Матерись.

– Пока держусь. А такой пол не провалится?

– До тебя случаев не было.

– Тут доски еле дышат, – не скрывая брезгливости произносит белозубый, проверяя на прочность пол.

– А еще тут нет противопожарной сигнализации, – последнее слово я произношу с особой любовью, от чего лицо Вадима приобретает любимое мной выражение «за что мне это».

– А алкоголь есть?

– Неофициально – да. Хошь напиться?

– Хошь.

– Осторожно, те дамы на тебя покушаются. А под градусом ты будешь слабее их.

Указываю в сторону Люськи, вечно ищущую мужа, ровесницу Вадима, и еле сдерживаю смех. Люся, в отличие от Вадима, стройностью особо не обладает. Назвать ее толстой нельзя, но она вызывает страх скорее из-за своего высокого роста. Рядом стоящая ее подружка, ростом поменьше, но полнее. Взгляд у них такой, что еще немножко и сожрут Вадимку.

– Был мужик и нет мужика. Хорошего вечера, Вадим Викторович.

– Настя, – тут же слышу позади себя, но шагаю я быстрее, чем молится мой женишок.

Прячусь в относительно нормальной компании и принимаюсь безудержно болтать. Но не подглядывать за белозубым не могу. Нравится ли мне видеть как его взяли в оборот и он молится, чтобы под ним не сломался дощатый пол? Да. Нравится ли мне смотреть как он по-стариковски наяривает руками во все стороны лишь бы Люся не прикасалась к нему? Определенно да.

Я теряю счет времени. И только, когда в зале начинает играть медляк, прихожу в себя. Ну что, Вадим Викторович, кто там над тобой сейчас насильничает? Не успеваю развернуться, как чувствую на своей руке захват.