Ты снова будешь моей (СИ)

Глава 29

Женя ведёт себя как заботливый муж. Наверное, он и раньше так себя вёл, но я чувствую, как будто всё до, словно стерлось. Отодвигаюсь от его проявлений нежности и попыток меня поцеловать. Не только потому, что хочу развода, вспоминаю вчерашнее событие и у меня холодный пот и мурашки по спине. Прежде Женя никогда себе подобного не позволял, а вчера, будто другими глазами его увидела. И не только вчера. Несколько последних дней невольно анализировала свою жизнь. Мама о чем- то говорит с Женей, пока я пытаюсь бороться с тяжелой головой. Спать с каждым часом хочется все сильнее, от запахов в палате дико тошнит. В какой-то момент я и сама не понимаю, как меня вырубает.

Открываю глаза, когда в палате темно и пусто, а я лежу на кровати. Кто-то снял мою обувь и заботливо укрыл меня пледом.

Поднимаюсь и спускаю ноги на пол. Чувствую сейчас себя немного легче, жаль, что сон не помог облегчить давящую, нудную боль в груди. Мне снился какой-то сумбур, а сейчас сердце колотится как сумасшедшее и задыхаюсь. Прикладываю руку к груди и шумно выдыхаю. Голова уже не так сильно болит, а вот желудок как будто в узел скрутили, но голода не чувствую, только тошнит ещё больше от нервов.

Осматриваюсь и не нахожу маму в палате, в груди больно ёкает. Надеюсь, у Кирилла всё хорошо.

Поднимаюсь и медленно выбираюсь из палаты. Свет в коридоре приглушен, но я все равно зажмуриваюсь от такого контраста. Здесь по-прежнему тихо. Медицинские сестры передвигаются очень тихо. Здороваюсь с несколькими, проходя вперёд в надежде найти маму. Уже подумываю о том, чтобы отправиться к стойке информации, как замечаю её сидящей на стуле в глубине коридора.

Она поднимает голову и поворачивается ко мне, когда я останавливаюсь рядом. Выглядит хорошо, отчего тяжесть в груди становится меньше. Глаза безжизненные, но она не плачет. Хороший ведь знак.

— Вышла немного, чтобы ты спокойно поспала. Телефон разрывается, а у тебя такой вид, что смотреть больно — говорит мама и поднимает руку, в которой держит телефон. Осматривает меня беглым взглядом и задерживается на лице. — Так ничего и не ела, Женя говорит последнее время, и завтракать перестала. И про галерею что-то упомянул. Сказал, чтобы ты не переживала: картины он Эдите поможет перевести в твою мастерскую.

Какой заботливый муж.

— Пойдем, тут есть что-то вроде кафе — говорит мама и поднимается. Тянет ко мне руку и, схватив под локоть, прижимает к себе. Как будто ей нужна моя близость. Сжимает меня и тяжело вздыхает. — Состояние у Кирилла стабильно тяжелое. Стараюсь не делать акцент на слове «тяжелое». Куда больше мне нравится слово «стабильное» — снова вздыхает она.

Ведет меня к лифту, и мы спускаемся на первый этаж и проходим в кафе. Здесь тихо только несколько человек сидят за столиками. Когда присаживаюсь за стол, ловлю взгляд девушки напротив. Глаза у неё такие же безжизненные и пустые как у мамы, а взгляд тяжелый, что в дрожь бросает. Смотрит на меня какое-то время, а потом отворачивается к окну и вытирает слезы. За окном темно, только фонари и фары от машин мелькают яркими вспышками. Окна выходят на парковку больницы. Здесь не очень людно, но машин довольно много.

Вздрагиваю, когда мама ставит передо мной поднос, на котором две кружки с чаем, ромашковый, судя по запаху, с яблоком и корицей. А так же какой-то салат. Пахнет вкусно, хоть выглядит не очень аппетитно. Делаю несколько глотков чая. А пока мама рассказывает о состоянии Кирилла, и прогнозах на будущее не замечаю, как съедаю салат. Вкусно, ещё хочется, если честно, но я не тороплюсь. Весь день не ела, как бы хуже не стало.

— Можно я поживу немного у вас с Кириллом? — спрашиваю я, когда мама замолкает и принимается осматриваться. Я собираюсь уйти от Жени, но не хочу снова снимать квартиру, да и вот так сразу к Алексу перебираться не хочу. Страшно, что ли.

— Чего? — переспрашивает мама и фокусирует свой взгляд на мне. Вид у неё не удивленный, скорее выглядит так, будто ждала от меня чего-то подобного, и дико этим не довольна. — Это теперь у вас такие брачные игры что ли? — она кладет руки на стол и подается вперёд — Каждые полгода теперь от него уходить будешь? — спрашивает мама и поднимает свою идеально выщипанную бровь вверх. — Видела я, что между вами что-то не так. Нос от него воротишь, обиженку строишь. Но если в семье проблемы, то их не так решать надо, Вика.

— Это ненадолго, всего на несколько недель — стою на своем. Не хочу посвящать её ни в какие подробности, но если ещё что-нибудь спросит — расскажу о разводе. Слышу, как мама громко хмыкает.

— Перестань, мается ерундой! Как ребенок, честное слово. — возмущается мама и смотрит в сторону — Вам детей надо заводить, а не бегать друг от друга. — говорит она и бьет по больному месту. Прекрасно знает, что не получается. Душа на части рвется, когда окружение начинает добивать вопросами о пополнении. Улыбаюсь, отшучиваюсь, а душа огнем горит, когда вспоминаю, что у нас столько попыток было и ничего. Однажды, плохо стало утром, а вечером оказалась на больничной койке. Я даже не знала, что беременна, впрочем, беременность в тот день и закончилась. Как и наши попытки. Больно. Я тяжело вздыхаю.

— Чего ты вздыхаешь? — мама смотрит на меня — Не надо мне говорить о том, что у вас не получается. В нашем-то веке. — сердится она. Зачем я завела этот разговор? — Хочешь, чтобы я снова повторила? — нет, не хочу, но она ведь всё равно будет повторять. — Сделайте ЭКО! — шумно выдыхает она и снова смотрит в окно. Уже пятый или шестой раз за последнее время слышу это от неё. — Ребенок вам нужен, а не развод. — говорит она. Какой ребенок? Мы его завести хотели, когда в любви и взаимопонимании жили, а не для того, чтобы дыры залатать в нашем браке. Сейчас единственный мужчина, от которого я хочу ребёнка — это Алекс, но маме пока об этом знать не обязательно. А вот Алексу всё-таки стоит сказать о том, что я, возможно, никогда не смогу подарить ему наследника. — Вы с ним столько лет Вика. Как ребенок появится, другие заботы у вас будут, времени не останется на то, чтобы придираться друг к другу, да разъезжаться.

— Я не хочу ЭКО, да и детей от Жени не хочу и жить с ним не буду. — говорю я. Надоело.

— Вот это да! — улыбается мама. Я что шучу? — Совсем творческая кукушка поехала? Ты живешь как в сказке! Муж тебя любит, старается для вас, ерундой тебе заниматься позволяет. Поддерживает. — выдает мне мама. — Вон как бегал вокруг тебя в день открытия галереи. А восхищения сколько в глазах было! Не будь идиоткой, Вика. Он против родителей ради тебя пошел, а ты не хочу, не буду?!

Против родителей это спорный вопрос, конечно. Он с ними общается до сих пор. Всё у них хорошо. На ужины ездит, пока я дома одна или в мастерской работаю.

— Достаточно! — говорю я и пытаюсь остановить мамин поток. Не хочу ничего больше слышать. И говорить с ней не хочу о своем браке, о детях и о моей работе. Лучше бы не заводила этот разговор. Ну, с чего я взяла, что она меня поддержит. Никогда ведь такого не было.

Возвращаемся с ней в палату в полной тишине, и за руку она меня больше не держит. Слышу, бубнит что-то себе под нос, хочет что-то мне сказать, но её прерывает телефон. Я рада.

Замечаю на стуле возле кровати свою сумочку и телефон, который принес Женя. Интересно, он проверял мой телефон? Если бы увидел то, что сейчас вижу я, наверное, не пытался бы казаться заботливым мужем. Разнес бы здесь всю палату.

У меня более десяти пропущенных от Алекса, а его сообщения это как бомба. Он даже не думает о том, что Женя может случайно увидеть их и смело пишет о том, что хочет меня сегодня увидеть, крепко обнять и услышать как я снова зову его по имени и прошу не останавливаться. Может быть, он делает это специально?

Сообщения от Алекса становятся более агрессивными, и я понимаю почему. Я весь день не давала о себе знать. В груди начинает давить. Когда я вижу, что последнее сообщение «Какого хрена, Вика???» пришло около получаса назад.

Бросаю взгляд на маму, которая с кем-то говорит по телефону, глаза на мокром месте, на меня ноль внимания и покидаю палату. Выхожу в коридор и набираю Сашу. Готовлюсь к тому, что он не ответить, но слышу его уже после второго гудка.

— Слушаю — гремит его голос. Зол, а как иначе. — Вика, вот что за херня, ты считаешь, я заслужил эти гребаные качели? — слышу, как он затягивается, а потом шумно выдыхает. Снова курит, и я закрываю глаза. Представляю, как он хватает зубами сигарету и вытягивает её из пачки.

— Кирилл попал в аварию — говорю я, опережая его. — Мы до сих пор не знаем, что будет с ним дальше. Это какая-то пытка. Мама ни есть, ни спать не может, Саш.

— Твою мать — ругается Алекс и шумно выдыхает. — В какой вы больнице? — спрашивает он и его голос на этот раз звучит иначе. Не так холодно и резко. — Вика. В какой вы больнице? — повторяет он, потому что я молчу.

— Саш, — я хочу сказать ему, что он не может приехать, потому что я до сих пор не поговорила с мужем и не разобралась в себе, а из-за того, что на нас обрушилось, я не могу собрать себя. Но в итоге называю ему адрес и трясусь от нетерпения, потому что хочу прижаться к нему и вдохнуть родной запах. Алекс сразу же отключается, и я точно знаю, что совсем скоро он будет здесь. Это не правильно, потому что мама будет изводить меня, и это не правильно, потому что я не знаю где сейчас Женя. И он может заявиться сюда в любую минуту и если увидит наше взаимодействие, то сразу все поймет.

Но это единственное чего я хочу прямо сейчас. Хочу, чтобы Алекс был здесь, рядом со мной, мне так плохо, и я хочу, чтобы обнял. Хочу уткнуться ему в шею, оказаться в его сильных руках.

Закрываю глаза и сползаю вниз по стенке. Меня несколько раз окликает проходящая мимо медицинская сестра. Боясь, что мне не хорошо, но я за весь день не чувствовала себя лучше. Улыбаюсь, просто не могу удержаться.

Поднимаюсь, как только замечаю знакомую фигуру в глубине коридора. С трудом удерживаюсь от того, чтобы не перейти на бег и как только Гончаров оказывается напротив, бросаюсь к нему. Крепко обнимаю за шею и прижимаюсь всем телом, утыкаюсь ему в шею и чувствую, как мне становится легче. Тревога уходит, напряжение в теле сходит на нет, и я расслабляюсь.

Алекс прижимает меня к себе в ответ, но ведет себя сдержанно, потому что единственный из нас помнит, что я все еще замужняя женщина, да и ни место здесь для пылких объятий.

— Иди сюда, — говорит Алекс и отходит к стене, упирается спиной, а потом сильнее прижимает меня к своей груди. Приподнимаюсь на носочках, вдыхаю его, а потом целую несколько раз в шею.

Да, гори все огнем, не могу я больше сдерживаться.

Слезы текут по щекам, я начинаю всхлипывать. Алекс гладит меня по спине и по волосам, ничего не говорит, позволяет мне отпустить себя. Иногда я чувствую его губы на своей щеке.

Отстраняюсь и вытираю слезы, Алекс помогает мне, касаясь моих щек своими теплыми пальцами.

— А-а что здесь происходит?

Вздрагиваю и оборачиваюсь, чтобы увидеть своего мужа, стоящего в нескольких метрах от нас. Женя стоит, слегка наклонив голову на бок, с адским огнем в глазах и выглядит так, словно вот-вот бросится на Алекса. Мой мир словно трескается пополам, меня бросает в холод. Не знаю, что делать и что сказать.