Ты умрешь следующей

Возле лестницы стояла огромная глиняная ваза с засохшими цветами, стебли у них были длинные и жесткие. Она отломила одну ветку и положила ее себе в карман. Треск, пока она отрывала ветку, гулко разнесся вокруг. Аманда отошла от вазы и решила спрятаться за диван, держа в правой руке грабли. Левую руку, сжимающую отломанную ветку, она держала в кармане. Чуть глубже, на дне кармана брюк, мизинцем она нащупала сережку Джованны.

Аманда выждала немного. Ей казалось, что прошло много времени. Никто не появился. Время от времени Аманда бросала взгляды на двери, что выходили в коридор. Она была уверена, что рано или поздно увидит (может, мельком, краешком глаза) у одной из дверей мелькающую тень кого-нибудь, передвигающегося по коридору, но этого не произошло. Ничего не произошло.

Аманда с трудом привстала, ноги в коленях ныли от боли.

Слишком стара, чтобы играть в прятки, подумала она. Но время, проведенное в укрытии за диваном, не прошло даром. У нее появилась одна идея.

Аманда направилась к коридору, который вел к комнатам и главной лестнице. Откуда-то сверху она услышала четкий и поспешный шепот: «Аманда? Это ты?» Чей это был голос, она не узнала и предпочла не отвечать.

Теперь от этого зависела ее жизнь. Это был путь спасения: о расположении подземных туннелей убийца мог не знать.

Парадная входная дверь на виллу была закрыта.

Аманда подумала, что можно пройти через одну из стеклянных раздвижных дверей, и, предусмотрительно оставив ее едва прикрытой, потихоньку выйти на улицу. Потом обогнуть дом и пойти по аллее, где густые разросшиеся кроны деревьев нависают над дорожкой.

Она побежит подальше от виллы Камерелле и от всего того, что здесь происходит. Конечно, она будет чувствовать, как в стопы босых ног впиваются камушки гравия, но все равно постарается бежать бесшумно, сдерживая дыхание.

Аманда попыталась поступить именно так. Каждая клеточка ее тела стремилась убежать от этого места, обрести свободу, спастись.

Потом она подумала, что смерть может поджидать ее и на улице. Потому что если раньше она слышала шум в доме, то теперь там все было тихо — Тутти или Лучия могли выйти из дома раньше нее.

А смерть можно было ждать от обеих, помня слова Тутти, прозвучавшие на лестнице, ведущей на кухню.

Возможно они, Тутти и Лючия, договорились и теперь вместе искали ее — одна там, в доме, другая снаружи, а Аманда между ними, здесь, посредине, как глупый кролик в западне, с красными глазами, будто ослепленная фарами несущейся машины.

Но о подземном ходе никто ничего из них не знал. Никто не читал так много, как она, ни у кого из них голова не была забита столькими ненужными сведениями, как у нее.

Посмотрим, где мог находиться этот ход. Где вообще они могут быть устроены в таких домах, как этот?

Аманда покопалась в памяти, одновременно прислушиваясь к звукам вокруг.

Подземный ход не мог начинаться в подвалах, нет, никак не мог, вход в него должен был быть подальше от дома, надежно спрятанным, удобным, чтобы была возможность быстро добраться до него и в случае опасности воспользоваться им. Убийца служанок, наверное, вошел в дом, воспользовавшись, по-видимому, тем самым подземным ходом.

Вход в него не мог начинаться на верхних этажах. Для этого нужно было бы построить слишком много потайных лестниц до самого подземелья, нет, там, наверху, он не может находиться.

Вход должен быть на первом этаже, решила Аманда. И если его там нет, она погибла.

Он должен быть спрятан в массивных стенах, неподалеку от несущих балок, поближе к коридору, расположенному сверху, в той части дома, где обычно ежедневно находятся люди.

В одной из тех гостиных. Возможно, за мебелью. За какой-нибудь мебелью, что стоит уже долгое время.

Нынешние хозяева дома, безусловно, знали о его существовании, но не желали наплыва постояльцев, заплативших за проживание на вилле и блуждающих по ночам в поисках ненужных приключений со свечами в руках.

Вход, скорее всего, заставлен какой-нибудь мебелью. Он мог бы начинаться в гостиной, например. И Аманда начала ощупывать пыльные и покрытые паутиной стены, за мебелью, находящейся в гостиной, пытаясь найти какой-нибудь необычный выступ, пустоту, что-нибудь, что могло бы дать подсказку.

Потайную дверь она нашла после осмотра второй гостиной, там, где они сидели все вместе накануне вечером.

Вход в туннель был спрятан за высоким комодом. Но комод оказалось не так-то просто сдвинуть, он был слишком тяжелый, а Аманде нужно было проделать все бесшумно. На полу около комода она заметила следы царапин, оставленных после его многократного сдвигания, и это подсказывало, что она на правильном пути.

Сантиметр за сантиметром Аманда в несколько приемов отодвинула комод. Ей казалось, что прошли часы, на самом деле — несколько минут, и наконец, вот она — небольшая дверца, потом три ступеньки, поворот и спасительная тропа, уходящая в темноту. Стены туннеля выложены необработанным камнем, на проводе висит давно перегоревшая лампа, видны следы от креплений для факелов, а дальше тропинка теряется в темноте.

У Аманды не было огня. Ни спичек, ни зажигалки — ничего. Вот оно, одно из преимуществ курильщиков, с досадой подумала она. Аманда не курила.

Но среди гостей виллы Камерелле курящие были: на каждом столике около удобных кресел стояли пепельницы и лежали коробки спичек с прелестным логотипом виллы (маленькая этикетка с видом дома). Аманда пробежала по гостиной, собирая со столиков коробки спичек, потом вернулась к потайной дверце, зажгла спичку и шагнула в туннель.

И только когда Аманда прошла довольно большое расстояние по темному туннелю, она вспомнила о граблях. Но теперь уже было поздно, она забыла их, приставив к стене в одной из гостиных.

Выкурить их из дому с помощью огня. Эта мысль пришла тебе в голову неожиданно, и ты понимаешь, что именно это и нужно сделать. Выкурить их из дому с помощью огня. Это будет великолепный огонь очищения, он сожжет ваше прошлое и принесет тебе покой.

Огнем выкуривают из нор диких животных, к тому же Аманда оказалась очень трудной добычей.

Тебе не удается отыскать ее. Другая добыча попроще, ты прекрасно знаешь, где она, где прячется, куда может пойти, если решит сдвинуться с места. Она шмыгает носом, тяжело дышит, спотыкается о мебель в темноте.

Аманда же бесшумна, как змея. Только огнем можно изгнать ее из убежища.

Туннель шел немного под уклоном: утрамбованный земельный настил, стены из материала, подобного туфу, и влажные на ощупь при прикосновении.

Аманда поняла, что спасена, только когда почувствовала освежающее дуновение ветра на влажной от пота коже.

Аманда глубоко вздохнула, продолжая бежать. Она бежала, опираясь руками о боковые стены туннеля, не обращая внимания, что ломает ногти. Левая рука начала пульсировать, в ней еще чувствовалась сильная боль, но, по крайней мере, она могла пошевелить ею.

Спички она перестала зажигать почти сразу, пройдя несколько метров от входа, когда поняла, что теряет много времени, поэтому весь путь по туннелю бежала в темноте, наступая босыми ногами на острые камни, корни растений. Но на все это не обращала внимания, ей важно было удержать равновесие, касаясь руками стен. Так она бежала еще некоторое время в ту сторону, откуда чувствовался свежий воздух, обещающий спасение.

Вдруг в темноте рука наткнулась на стену. Паника, страх, как бывает с животными, загнанными в западню, но потом… опять движение свежего воздуха, дорога к спасению открыта.

Наконец стало проглядывать ночное небо, еще несколько метров, последний поворот туннеля остался позади, и она остановилась, тяжело дыша.

Аманда не могла бросить ее там, вот так запросто, она никак не могла ее бросить. Кто ОНА из тех двух, Аманда даже не предполагала, Тутти или Лючия, она даже не знала, жива ли ОНА, но знала, что не может оставить ее в руках убийцы, в доме, который был уже далеко позади. Мысли об этом мучили бы ее на протяжении всей оставшейся жизни. Она уже оставила других подруг, и они погибли тогда, когда она ничего не могла видеть, когда спала, или смеялась, или шутила, или делала что-то еще. Но теперь она не могла покинуть ее.

Покинуть ее, которая могла быть Лючией или Тутти, которая сейчас боролась за свою жизнь. А возможно, за ее спиной, там, где начинался туннель, невиновных не было вовсе, и те двое вместе искали ее сейчас.

Перед Амандой появился выход, запахло свежескошенной травой.

Ей очень хотелось выйти, но все же она повернулась лицом к темному и пугающему туннелю.

Она зажгла спичку и вновь шагнула в темноту. Вначале ступала осторожно, потом побежала, на бегу зажигая спички.

Вилла Камерелле горит. Горят портьеры из узорчатой ткани, старинная мебель, картины, деревянные двери, трескаются плитка и изразцы.

Вначале дом сопротивлялся огню, но он охватил его одновременно со всех сторон.

Очаги пожара во всех комнатах, в подвале, на чердаке.

Воздух, горячий, сухой, тяжелый воздух, распространяется по комнатам, огонь пожирает ковры и обжигает стены. От огня лопаются люстры из выдувного стекла, огонь пожирает кровати, чемоданы, легкие шторы сгорают мгновенно, как свеча, едва огонь доходит до них, огонь уничтожает груду тел, спрятанных в подвале.

Огонь повсюду, он перебрасывается из комнаты в комнату, преследует двух женщин, которые прячутся и освещаются оранжевым ослепительным светом.

Раскаленный от пожара воздух Аманда почувствовала еще до того, как увидела блики от языков его пламени на стенах туннеля. Горячий и зловонный запах ударил ей в лицо, и так же, как несколько минут назад свежий ночной прохладный ветерок вдохнул в нее надежду, так теперь живот свело от страха. Но она продолжала идти вперед навстречу огню.

Огонь еще не коснулся комода, который она сдвинула, чтобы проникнуть во входную дверь туннеля, но кресла и столики горели.

Черный дым заполнил все вокруг нее, пепел летел на волосы. Аманда закашлялась, закрыла рот футболкой и вошла в гостиную.

Их она увидела сразу.

Они стояли друг против друга в наполненной дымом гостиной, выжидающе оглядывая друг друга с головы до ног, а вокруг все сильнее разгорался огонь, пламя перескакивало с одного предмета мебели на другой, деревянная мебель трещала и стонала, будто живое существо. Тутти и Лючия, казалось, не заметили ее. Аманда прислонилась к горячей стене у входа.

Около ее ног лежал полураскрытый кожаный чемоданчик.

Лючия закашлялась, наклонила голову и согнулась, от сухого кашля содрогалось все ее тело. Казалось, она стала еще ниже, но это не мешало ей выглядеть устрашающе. Ее левая рука неподвижно свисала и кровоточила. Весь пол вокруг нее был залит кровью, рукав ночной белой рубашки разорван и промок от крови. Здоровой рукой Лючия сжимала большущий нож, прерывисто дышала сквозь зубы, ее глаза блестели предсмертным огнем.

Лицо Тутти перекосилось от ненависти и страха, на щеках размазался пепел, а волосы, которые обычно были очень аккуратно причесаны, теперь стояли дыбом, словно выгоревший кустик. Ворот ночной рубашки оторван, пляшущие вокруг нее языки пламени отражались на лезвиях острых ножниц. Вытянутой напряженной рукой, пританцовывая вокруг Лючии, она наносила ей беспорядочные удары.

Когда-то Аманда вместе с Тутти почти год занималась фехтованием и только сейчас вспомнила об этом.

Тутти вертелась вокруг Лючии с невероятной легкостью, казалась много выше своей противницы, а Лючия неловко отклонялась и пропускала удары, сжавшись в позиции защиты, как боксер, который ожидает нужного момента, чтобы перехватить инициативу и пойти в решительную атаку против более сильного противника.

Аманда боялась даже вздохнуть. Голова шла кругом, и сквозь дым и огненные всполохи она пыталась понять, кто из двух подруг жертва, а кто убийца.

Тутти заметила Аманду.

— Аманда! Аманда! — прокричала она хриплым голосом. — Помоги мне!

Лючия воспользовалась этим моментом и атаковала Тутти, вонзив ей в живот свое оружие. Тутти изменилась в лице, зажала руками лезвие ножа, торчащее между складками ночной рубашки. Пятно темно-красного цвета стало расползаться вокруг лезвия, она упала на колени, вытаращив глаза. Ножницы выпали из ее рук. Лючия, не глядя на Тутти, подняла их и повернулась к Аманде. Аманда стояла, парализованная от страха, не в силах ни сдвинуться с места, ни произнести хоть слово.

Как в замедленной съемке, она увидела, что Лючия с застывшей на устах улыбкой приближается к ней, смертоносные лезвия блеснули перед лицом. Яркие языки пламени плясали за ее спиной, Тутти медленно сползала на пол.

Лючия подходила все ближе и ближе. Это было похоже на сон. Когда она подошла совсем близко, то наклонилась, подняла с пола чемоданчик, вывалила из него сотни писем, которые, рассыпаясь, тут же начали желтеть и сворачиваться в трубочки от огненного жара.

Лючия застонала:

— Это письма Риты! — Потом она посмотрела безумными глазами на Аманду и на одном выдохе сказала: — Я хочу, чтобы ты их прочла! — Потом подошла еще ближе, протягивая к ней руки. Она казалась жертвой, хотя и сжимала в руке окровавленные ножницы.

На мгновение Аманда очнулась. Рукой нащупала проем позади себя и, не поворачиваясь, отступила назад. Лючия наступала. Аманда, с широко распахнутыми глазами, продолжала пятиться, охваченная ужасом.

Когда она упала навзничь, споткнувшись, успела подумать, что это последние мгновения ее жизни.

Мерцание света и темноты, лица мужа и ее девочки, пламя, дым, ее мать и Лючия. Лючия казалась сейчас много выше и смотрела на нее со странным выражением лица. Лезвия ножниц описывали около ее бедра круги. Лючия остановилась и замерла. Эти секунды, а может, минуты, пока они пристально и молча смотрели друг на друга, Аманда запомнит очень надолго. Потом Лючия закатила глаза и рухнула на пол.

В ее боку торчал нож.

Позади нее на коленях сидела Тутти, подползшая сзади. Взгляд у нее был сумасшедший, лицо грязное и перекошенное. Аманда с трудом поднялась, через силу улыбнулась ей и поставила ее на ноги. Лючия билась в агонии, хрипела, потом ее нога дернулась и замерла.

— Лючия… — прошептала Аманда, словно умоляя.

— Оставь ее, подойди сюда, — произнесла Тутти, горячо дыша в покрытую потом шею Аманды. Рука Тутти была ужасно холодной.

— Ты права, уйдем отсюда.

— Подожди! — прошептала Тутти. — Здесь есть кое-что, что я должна оставить там. — И она показала рукой на костер позади себя.

— Ты с ума сошла! Уходим, все пылает вокруг!

— Здесь есть кое-что, что я должна оставить, — повторила настойчиво Тутти и пристально посмотрела на Аманду сквозь плотную дымовую завесу.

— Хорошо, это безумие, но давай сделаем по-быстрому, я боюсь, у меня нет больше сил, я хбчу избавиться от этого кошмара! — Аманда не узнала свой голос: визгливый, надтреснутый, похожий на голос ненормального ребенка.

— Только на минуту, Аманда, не больше, клянусь тебе, — сказала Тутти так, будто бы это говорила ее мать, убедительная, уверенная, ничего не боящаяся. — Иди сюда! — она взяла Аманду за руку, и та безропотно последовала за ней.

Тутти прижимала руку к животу, яркая кровь просачивалась сквозь пальцы, но она, казалось, не замечала этого.

Удушливый дым проникал в нос, рот, щипал глаза. Жар стоял нестерпимый, стены, вдоль которых они продвигались, казалось, обжигали.

Аманда не замечала, что неистово кашляет: спазмы перекрывали горло и железными клещами стискивали желудок, но Тутти держала ее руку своими цепкими и холодными пальцами, и им удалось добраться до входа в подземелье.

Позади раздавались треск бьющихся стекол, ветер разносил огонь повсюду, вокруг слышалось устрашающее потрескивание, казалось, весь дом превратился в сплошной крик.

Аманде померещилось, что она слышит голоса своих подруг, чьи тела превращались в пепел там, внизу, в подвале.

Тутти опять втащила ее в дом, в горящий ад. Жар был настолько сильный, что Аманде казалось, что они сгорят здесь заживо.

Обнявшись, они сделали несколько шагов назад в дом, пол обжигал ноги.

На какое-то мгновение Аманда подумала, что Тутти, наверное, захотела вернутся в подвал, к остальным подругам, чтобы убедиться, что они действительно мертвы, чтобы не бросать их в этом раскаленном пожарище.

На мгновение Тутти остановилась и посмотрела на Аманду. Лицо ее сияло и было почти спокойным.

— А теперь говори, что такого важного ты должна оставить? — всхлипывая, спросила Аманда.

— Тебя. Я должна оставить тебя, — прошептала Тутти, улыбаясь.

Аманда посмотрела на нее, ничего не понимая, потом покачала головой.

Она открыла рот, но уже не обращала внимания ни на дым, ни на огонь. Она видела только Тутти и нож, который та вытащила из тела Лючии.

— Ты думала, что хитрее меня. Правда? Хитрее меня? Вы думали, что хитрее, вы все так думали. Но это не так. Вы — мертвы. А я живая. Потому что… я… я… самая… хитрая. Я!

Глаза Тутти были наполнены ненавистью, своим взглядом она словно затягивала Аманду в бездонный колодец.

Аманда не могла сдвинуться с места. А куда она могла бы убежать?

Тутти была повсюду — огромная, она, казалось, заполняла собой все пространство.

И вдруг она вскрикнула, раскрыв рот, полный блистающих белизной зубов. Согнулась и ухватилась за ногу.

На полу позади нее лежала Лючия, размахивая острой головешкой от сгоревшей мебели. Из раны сочилась кровь и, падая на раскаленный пол, шипела.

Со звериным воплем Тутти набросилась на Лючию с кулаками. У нее в руках был нож, но она забыла о нем. Лючия, защищаясь, подняла руку, лезвие ножа распороло ей ладонь.

Тутти затаилась, словно хищный зверь.

Аманда не поняла, что нашло на нее в тот момент.

Это была не она, а какое-то другое создание. Она вытащила из кармана сухой жесткий прутик и вонзила его в ухо Тутти. Та запрокинула голову, наклонилась и взвыла, повернувшись к огню.

Быстрым движением Аманда схватила какой-то горящий рядом предмет, возможно кресло, и с силой опустила его на голову Тутти, а потом била, била, не обращая внимания ни на крики, ни на отскакивающие деревянные головешки, ни на ее несчастные слабеющие руки, что прикрывали низ живота и раны.

Когда уже тело, а точнее жуткое кровавое месиво, бездыханно лежало у ее ног — лицо прикрыто горящими волосами (она никогда не сможет забыть ее лицо, оно будет постоянно появляться в кошмарных снах), — только тогда Аманда поняла, что эти вопли были ее собственные, и перестала кричать.

Лючия, скорчившись, лежала на полу, возможно, она была мертва, но Аманда не стала терять время, чтобы убедиться в этом. Она взвалила ее на плечо — Лючия была не тяжелой — и потащила к выходу из туннеля.

Все время, пока она несла Лючию по туннелю, дым преследовал их, и Аманде не хватало воздуха. Дыхание было хриплым, болезненным, каждый шаг давался с трудом, но все же она шла. Лючия, возможно, уже не дышала.

Однако Аманда не могла оставить ее, она ни за что не оставила бы ее, свою подругу, свою последнюю подругу.

Она не сразу заметила, что туннель закончился, и продолжала идти еще несколько метров. Потом упала, откашливаясь, даже, скорее, извергая из себя сгустки слизи и желчи.

Потом Аманда с трудом доползла до Лючии, неподвижно лежащей на траве. Лючия неожиданно повернулась на бок, ее начало рвать.

Аманда склонилась над ней, обняла, поцеловала ее взмокшую от пота голову.

Вдалеке полыхала вилла Камерелле.

По дороге с включенными сиренами мчались пожарные машины. Аманда замерла, ее глаза были красными, как у жалкого растерянного животного, и наполнены сумасшедшим страхом.

Когда фары машины ослепили ее лицо, она потеряла сознание.

Аманда сидит на кровати. Рядом с ней на простыне — раскрытый журнал.

Больница, где лежит Аманда, частная, очень респектабельная и дорогая.

Простыни дышат свежестью, в палате стоят неброские цветы.

Аманда смотрит на забинтованные руки. Еще трудно шевелить ими, но она вовсе не из-за этого не листает глянцевые страницы журнала.

Аманда сейчас думает, вспоминает и кого-то ждет.

И вдруг дверь открывается, появляется суровая и строгая санитарка-церберша, а вслед за ней — Лючия.

Она в кресле на колесиках, голова перевязана, тело забинтовано: у нее много ран, но она здесь, и этого Аманде достаточно.

Их визиты друг к другу стали ежедневным ритуалом, от которого они не смогли бы отказаться. Началось это с первых дней пребывания в больнице, когда Аманда часами сидела у изголовья Лючии в ожидании, когда та придет в себя после операции.

Лючия наловчилась передвигаться в коляске, мгновение — и вот она уже рядом с кроватью Аманды.

Они молча улыбаются друг другу. Санитарка все еще стоит в дверях, а им совсем не хочется, чтобы кто-нибудь услышал, о чем они разговаривают друг с другом.

Санитарка в накрахмаленном халате, она улыбается, ее руки скрещены на огромной груди.

Аманда с ней тоже подружилась, но сейчас ей хочется, чтобы она поскорее ушла.

Санитарка ненасытна, ей всякий раз хочется услышать новые подробности случившегося, свежие детальки, чтобы посудачить с другими санитарками в комнате отдыха, где они вместе пьют чай и кофе.

Обычно Аманда не отказывает ей, но сегодня и впрямь не хочется говорить.

Она уже и так столько раз рассказывала эту историю, будто выученное наизусть стихотворение. И не только ей, а еще полиции, следователю из прокуратуры, всем, кто интересовался.

Лючии тоже уже наскучило рассказывать о случившемся, но она это делает хладнокровно, с компетентностью профессионала, и по этой причине стала бесценным свидетелем.

В печати уже опубликовано все, о чем можно было написать, за исключением некоторых подробностей, о которых умолчали из сочувствия к родным несчастных жертв, и еще некоторые вещи, о которых никто никогда не узнает, потому что Аманда и Лючия предпочли о них умолчать.

Им не надо было даже договариваться между собой, о чем не стоило говорить, но ни одна из них не рассказала подробностей заключительных эпизодов в доме, когда начался пожар.

Теперь Аманда поняла, как Лючия была коварно обманута Тутти, как она подозревала, что убийц могло быть двое, как почти убедилась, что Аманда тоже соучастница.

Лючия была почти убеждена в этом, почти, но не совсем, поэтому она собрала последние силы, доползла до нее, когда кругом все горело, чтобы постараться спасти Аманду, несмотря на раны.

Они улыбаются друг другу, Лючия протягивает руку и легонько поглаживает запястье Аманды, свободное от бинтов.

Санитарка ушла, вздохнув с сожалением.

Кто знает, какими секретами они сейчас поделятся друг с другом, какие воспоминания из прошлого переворошат, наверняка подумала санитарка и вздрогнула от страха, который обычно возникает, когда смотришь фильм ужасов по телевизору, положив отекшие ноги на пуф перед креслом, и темнота вокруг мерцающего телевизора заполняется пугающими созданиями, в то время как твоя сестра, ее муж и дети мирно спят в своих комнатах.

Но Аманда и Лючия не хотят ворошить ничего из прошлого, они навсегда закрыли за собой дверь виллы Камерелле и не хотят вспоминать о ней.

Им нужно только забыть, забыть Риту и то, что они сделали с ней много лет назад, и Тутти, и то, что она пыталась расправиться с ними.

Забыть расплавившийся в огне кожаный чемоданчик с металлической застежкой и его содержимое, сгоревшее теперь навсегда.

Они должны забыть также Дэду, Марию-Луизу, Джованну и Пьеру, останки которых покоятся вместе, как пожелали родственники, и что, с другой стороны, будет невозможно забыть даже при большом желании.

В эти дни Аманда и Лючия приняли много решений, они доверились друг другу, и теперь у них появилось желание изменить кое-что в жизни.

Аманда оставит мужа.

Не сразу, нужно подготовиться, найти способ, как объяснить это своей дочери, чтобы она как можно меньше переживала. Это будет спокойный развод, Стефано — человек воспитанный да к тому же уже давно больше не влюблен в нее.

Лючия перестанет искать идеального партнера, того, кто на ней женится и сделает из нее принцессу. Перестанет трахаться с кем попало, по сути, ей не так уж и нравится секс с мужчинами, слабыми интеллектом.

Обе сделали переоценку ценностей, всего, чем были наполнены их жизни, и постараются как можно лучше прожить остаток своих лет.

Может, они вместе поедут куда-нибудь. Это будет дружеская поездка.

Лючия говорит что-то смешное, Аманда улыбается. Она счастлива.

Ужас и смерть подарили ей огромный подарок — подругу.

Ее подруга — с ней.

Она улыбается. Она счастлива.

И ты тоже счастлива.

Есть доля иронии в этом, думаешь ты, судьба поиграла с тобой.

Ты и вправду никогда не могла бы представить себе, что так все закончится.

В действительности ты не видела для себя никакого будущего. Теперь все иначе, теперь у тебя есть смысл жить, и ты будешь бороться за свою жизнь.

Ты уже записалась на прием к хирургу, который лучше всех разбирается в твоей болезни, и после вашего путешествия ты ляжешь на операцию.

Ты будешь бороться, ты не допустишь того, чтобы умереть так, как позволила себе Рита.

Ты не из тех, кто отступает, свою жизнь ты строишь так, как хочешь сама, к тому же теперь рядом с тобой Аманда, она придает тебе силы.

Ты смотришь на нее, она красива, заражает тебя радостью жизни.

Как странно, но из всех девочек ты никогда бы не выбрала ее, а теперь знаешь, что не сможешь обойтись без нее до конца своих дней.

Ты просишь прощения у Риты, потому что изменила ей еще один раз.

Ты всегда думала, что ты человек постоянный — в чувствах и во всем остальном. Ты любила их всех столько времени. Хотя, возможно, Дэду ты любила чуть больше других, и поэтому ты их убила.

Ты убила их еще и за Риту, за ее взыскательную и сдержанную любовь, за ее сердце, сумасшедшее и полное отчаяния.

Но теперь все иначе.

Если бы ты могла предположить вот такой финал, ты бы подумала о Дэде, может, о Джованне; о Пьере и Марии-Луизе — нет, ни за что, даже в самом худшем из кошмаров.

Не подумала бы и о Тутти. Она слишком глупа и впечатлительна. Ты крутила ей, как хотела.

Бедняга Тутти, но какую сноровку проявила. Если бы не это, то для Аманды…

Аманда.

Какой бы оказалась твоя жизнь без нее? Какой была твоя жизнь до этого, без нее?

Она смотрит на тебя, улыбается, морщит нос, усыпанный веснушками. Она доверяет тебе, вы столько хлебнули вместе. Вы вместе разделили жуткие моменты жизни и выжили. Подруги, почти как сестры, связанные жизнью и смертью.

Аманда тебя любит. Ты читаешь это в ее глазах.

И ты тоже любишь ее.

Никогда не покидай меня, Аманда. Никогда не изменяй мне.

Я не знаю, на что я способна ради тебя.

…Пепел, разбитые кирпичи, обуглившиеся деревянные обломки, куски оплавившегося деформированного металла, битые стекла, глиняные обломки, разбитая плитка… И все это экскаваторы сровняли с землей.

Животные избегают это место, обходят его стороной.

Люди тоже. Пока.

Но время перечеркивает все воспоминания, и рано или поздно какая-нибудь парочка забредет сюда в поисках уединения.

Вилла ждет новых гостей.