Ты всего лишь Дьявол

Глава VII «Я знаю лишь одного такого человека…»

Джилберн открыл большой, запертый на ключ шкаф, вынул оттуда книгу и подал Алексу, который осторожно взял ее и открыл там, где между страниц лежала узкая закладка. Книга была карманного формата, в мягком переплете, как и все дешевые издания «Penguin Books». Закладка находилась между страницами сто десять и сто одиннадцать. Там было очень мало текста. Одну страницу частично занимали две иллюстрации, изображающие дам, а почти всю правую страницу занимал портрет джентльмена с тростью.

— Это иллюстрации Топольского, не так ли? — Джо глянул на титульный лист. — Да. Какой прекрасный художник… — Говоря это, он с интересом разглядывал полукруглый грязный след чего-то, похожего на оттиск небольшой лошадиной подковы заостренной формы, напоминающей готическую арку. Алекс поднял открытую книгу и посмотрел на свет: — Оттиск совершенно четкий, а это значит, что либо этот предмет был очень тяжел, либо его придавили с большой силой… Вы говорили, что, когда он был влажным, вместе с ним к бумаге прилипли крупицы песка?

— Да.

— И вы отдали их на экспертизу?

— Да. Вместе с образцами, собранными в Гроте, в тех местах, где мы нашли следы. Специалисты геологической лаборатории подтвердили полную идентичность образцов, причем песок однозначно определен ими как взятый из одного и того же места. Они проверяют это при помощи дополнительного анализа, определяющего химический состав веществ, сопутствующих крупицам песка, прилипшим к ним или связанным с ними каким-нибудь образом. После этого я собрал песок с целого ряда мест в парке и прилегающих зонах, там, где он больше всего напоминает по цвету и зернистости тот песок в гроте, но анализ оказался полностью отрицательным. Это еще больше убедило меня, что в лаборатории знают, что говорят…

Он передал Алексу несколько листков бумаги, содержащих лабораторные заключения. Джо посмотрел их и кивнул головой.

— Да, понятно… — сказал он. — Если следы найдены в гроте и на книге, это означает, что они являются результатом каких-то разумных действий. Кто-то ведь сделал все это, заранее предвидя, что заинтересованные лица будут вынуждены собрать пробы, образцы и тщательно проанализировать их. И следы эти возникли только ради этого. Других причин я не вижу.

— Но кто же?

— Дьявол, разумеется, — Алекс взял увеличенные снимки следов в Гроте. Здесь оттиски выглядели гораздо четче, а яркий свет вспышки, при которой были сделаны снимки, выявил каждую, даже мельчайшую деталь, оттиснутую в гладком мокром песке.

Джо сравнил их с оттиском на книге. Они были очень похожи, если не идентичны. Только сейчас он заметил, что в одном месте, прямо за краем отпечатка следа, текст «Пигмалиона» был как бы поцарапан чем-то острым. Алекс тихонько провел пальцем по бумаге.

— И я это заметил, — Джилберн показал место на фотографии. — Посмотрите: у него здесь сзади что-то вроде когтя, и этим он легко вминает землю, а в книге поцарапал бумагу.

— Вижу… — Джо вернул оба снимка. — Мы все время вынуждены рассматривать одну и ту же сторону проблемы. — Он подошел к окну и некоторое время смотрел на высокую пожилую женщину, которая шла, выпрямившись, с маленькой мотыгой на плече, огибая большую клумбу, усаженную дикорастущими кустами белых роз. Потом повернулся и посмотрел на хозяина, который уже закрыл шкаф и стоял неподвижно, ожидая следующих слов Алекса. — А продвигаясь дальше в рассмотрении этой стороны, мы должны неустанно задавать себе вопрос: зачем кому-то хотелось, чтобы мы видели в этих событиях руку… или точнее, ногу Дьявола? Он ведь не мог рассчитывать на то, что какой-либо современный разумный человек со средним образованием поверит ему, правда? Тогда чего же он хотел?

Минуту оба молчали. Сэр Александр открыл рот, как бы желая что-то сказать, но не произнес ни слова.

— Есть еще одна возможность, — продолжал Джо спокойно, — которая объясняла бы все очень просто: не кто иной, а сама миссис Патриция Линч по неизвестной нам причине сделала оттиски в Гроте, потом в книге, а потом покончила жизнь самоубийством. Конечно, она должна была еще перевернуть портрет. А затем, после ее смерти, кто-то снова должен был сделать отпечатки в гроте и снова перевернуть портрет? Все так очевидно, не правда ли?

— Что вы этим хотите сказать?

— То, что миссис Линч, скорее всего, была убита. Но я ведь точно этого не знаю. Я не знаю также, почему ее должны были убить. Вы, по всей вероятности, не знаете никого, кто имел бы мотив ее убить. Я же, принимая во внимание известные мне неполные данные, знаю лишь одного такого человека… — Он помолчал. — Нет, не одного — двух. Но это всего лишь теоретические предположения, хотя в определенном смысле они мне очень нравятся, потому что одно из них, по всей вероятности, верно.

Джилберн побледнел.

— Неужели вы действительно, уже сейчас, в эту минуту знаете, пусть даже приблизительно, кто убил Патрицию и что вообще ее кто-то убил?!

— Если здесь не имеет места совершенно непредвиденное стечение обстоятельств, то, пожалуй, да… — тихо сказал Джо. — Но такое стечение обстоятельств все же возможно. И прошу поверить, я говорю это отчасти для того, чтобы не распыляться. В конце концов, я должен кое-что понять. Сейчас я стараюсь уточнить детали, которых не понимаю, потому что, как вы знаете, человек лишь тогда может ответить на вопрос, когда понимает суть этого вопроса, а в этом странном деле трудно даже задать кому-либо какой-то конкретный вопрос.

— Кого вы имеете в виду? — быстро спросил Джилберн.

— О, я не могу называть фамилий. Я ведь абсолютно ничего не знаю. У меня есть только определенная концепция…

— Вы имеете в виду меня? — спросил сэр Александр, явно стараясь скрыть охватившее его волнение.

Джо не ответил.

— Да! Вы имеете в виду меня! Вы приняли во внимание, что когда-то давно я мог поклясться отомстить ей, а потом, когда она вернулась, я разыграл комедию с моим предложением, для создания себе алиби… а потом убил ее… Но вы не имеете права так думать! Клянусь вам — я не убивал ее. Вы должны мне поверить, иначе вы никогда не найдете настоящего убийцу!

Он смотрел на Алекса глазами, в которых таилось столько же боли, сколько изумления.

— Я хотел бы обратить ваше внимание на две маленькие детали… — сказал Джо. — Во-первых, я не сказал ни одного слова о том, что подозреваю вас. Это вы так отреагировали, когда я высказал свою маленькую концепцию о двух подозреваемых. Во-вторых, если бы вы убили Патрицию Линч, желая отомстить ей за то, что она когда-то покинула вас, то… Однако не будем говорить об этом. В этом деле очень много вопросительных знаков. А моя концепция может оказаться бессмысленной. Мне не следовало затрагивать эту тему сегодня, в вашем присутствии. Я допустил ошибку…

Но Алекс сказал это таким тоном, словно сам не верил, что допустил ошибку. Однако сэр Александр не слышал его. Он стоял, вглядываясь в лес за окном, а по его лицу пробежала легкая дрожь, которая внезапно показалась Алексу похожей на колебания земной коры, терзаемой в глубине сейсмическими катаклизмами, лишь слабый след которых достигает поверхности. Он мягко прикоснулся к руке хозяина.

— Пойдемте, — сказал он тихо. — Я здесь затем, чтобы выяснить правду, а мне кажется, что и вы говорили о своем желании ее отыскать.

Джилберн поднял голову.

— В конце концов, вы поступаете именно так, как я хотел. Вы с первой же минуты рассматриваете все возможности. А если иногда это мне неприятно, так ведь важна наша общая цель, а не мои мелочные эмоции…

Он взял трость и двинулся к двери.

Алекс пошел за ним. На лице его появилось то же мрачное выражение, что и тогда в полдень, когда он вел машину в сторону здания Скотленд-Ярда. И сейчас Джо боялся. Боялся за жизнь неизвестного ему человека, которого вскоре мог убить неизвестный убийца, потому что Джо Алекс знал, что нет никакого способа предотвратить надвигающееся преступление, если этот убийца решит нанести удар очень скоро, быть может, уже сегодня… И в эту минуту, впервые в жизни, он хотел ошибиться. Хотел, чтобы одна зловещая логическая конструкция, которую он успел выстроить, даже еще не приблизившись к Норфорд Мэнор и ни к одному из его обитателей, рухнула бы и заставила его посмеяться над самим собой. Но он боялся, потому что давно уже знал силу своих логических построений. Хотя, конечно, могло существовать и какое-то совсем иное решение.