Ты - Яд в моей крови

Глава 21

Элина

Спустя четыре месяца

Прошло уже семь месяцев, как я забеременела и переехала в Мизерон. Время пролетело как один миг. Мой маленький волчонок уже подрос внутри меня и все чаще проявлял активность, пинаясь мне в ребра, доставляя таким образом сильную боль, иногда настолько сильную, что оставались синяки. Живот был уже огромным, стало тяжело ходить, создавалась такое впечатление, что внутри меня не ребенок, а настоящий демоненок.

Арина хохотала надо мной, предательница такая, обзывала пингвином, и это самое необидное из ее слов. Я же в ответ огрызалась, отвечая: «Когда будешь в моем же положении, отыграюсь. И на нашей улице будет праздник!»

Осмотры проходили теперь каждую неделю, тошнота почти сошла на нет, (и это больше всего приносило мне счастье) я могла кушать почти все, что мне хочется, в меру, конечно.

Но! Шоком для меня стало то, что я с каждым днем все больше и больше хотела мяса, не просто мяса… Сырого мяса.

Арине о своих желаниях, (о том, как мне хочется наслаждаться вкусом красного, как кровь, и самой кровью, сочного сырого мяса. Р-р-р) не говорила, как и врачу, понимаю, глупо. Мне было страшно, ведь я осознавала, что что-то не так. Но настал день, когда она сама узнала о моей маленькой особенности.

Ночью я проснулась от дикого, яркого, желания выскочить из квартиры и погнаться в лес, взвыть, рычать и искать живую дичь. Как это делали полноценные оборотни. Лиса пыталась вырваться, осуществить свои желания, но, слава Луне, человеческая половина пересилила животную.

Скатившись с постели, принюхиваясь, прокралась на кухню, достала размороженное сырое мяско и впилась зубами в сладкую мякоть. Мои громкие чавканья наверняка разбудили Аришу, и она осторожно заглянула на кухню.

Поедая мясо, не сразу обратила внимание на тихий вскрик, а когда повернулась, заметила Арину. Она тряслась от ужаса, а моя лисичка только высунула свой нос и подрагивала ушками. А потом прищурилась, потянулась и ощерилась (честно-честно, это была не я).

Рассказывать, как гонялась по всей квартире за подругой, думаю, не стоит. Но я все же ее поймала (зажала в ванной, у-ха-ха) и мягко пыталась объяснить, что бегать и кричать: «Убивают!», не стоит, а то перебудит весь дом. И да-да, я нормальная и не собираюсь ее съесть. Хотя глянула на нее и плотоядно облизнулась, в шутку, конечно. После моего эпичного, можно сказать, выступления, мы долго сидели на кухне, смеялись и пили чай.

Что же касается работы, то все вроде бы шло гладко. Мой начальник был спокойным человеком и с первого дня принял меня в свою маленькую семью. С Марком я старалась не встречаться. Мой волчонок на него странно реагировал: как только Марк был где-то поблизости, он начинал усиленно пинаться, да так, что мои внутренности скручивало в узлы, и я каждый раз думала, что он меня просто сломает. Зато о приближении Марка я узнавала, еще когда он был в нескольких километрах от меня.

Очень удобно, но больно.

Ну, вернемся к насущному. Сегодня по плану надо было встретиться с поставщиками для заказа из Свенточа, эти матриархальные кошки заказали довольно много еды и имитаций зелени. На встрече, конечно, ожидались не сами представители из клана «Черных гепардов», а специально нанятые проверенные люди. Но все равно было волнительно.

Проснулась я рано и лежала в постели, вспоминая свой сон. Алекс снился все чаще, стоило мне уснуть или задремать, попадала в его объятья, и во снах, он был со мной. Не где-то там, а именно со мной. После таких интригующих и нежных снов я просыпалась со слезами на глазах. Как бы хотелось, чтобы это было правдой. От мыслей меня оторвало поскребывание в двери, послышался голос Арины:

— Эль, ты проснулась?

— Да, — отозвалась я, утирая слезы. — Уже встаю.

Поднявшись, как колобок, (больше подходит слово — перекатившись) придерживая руками живот, потопала в ванную. Умывшись, волосы завязала в пучок, надела бесформенные штаны и длинную тунику. Оглянулась посмотреть, не забыла ли чего. И да, все-таки забыла.

Забрала с тумбочки договора о поставках и вышла на кухню. Уже месяце на пятом начала покупать из одежды такое убожество, но что поделать? Такая одежда, (подходящее слово ― тряпки) не стесняла в движениях и не давила на живот, приходилось выбирать: комфорт vs красота. По-моему, выбор очевиден.

Ари сидела за столом с ноутбуком, вдоволь уже упившись кофе. Попросила налить ей еще кружечку (ведь счастье привалило, свой любимый напиток она могла теперь пить неограниченно. Не прячась по углам, как преступник, хе-хе). Нажав на кофемашине нужную кнопку, села за стол.

— Я тебе бутерброды с сырым тунцом сделала. Чай нальешь себе сама, а я побежала в ванную, не успеваю. Сегодня, если ты помнишь, мы едем вместе, — быстро проговорила она, схватила свежезаваренный кофе, опрокинула сразу всю кружку в себя, клюнула меня в щеку и унеслась.

А я, повернувшись к бутербродикам, плотоядно окинула их взглядом и облизнулась. От вида сырой рыбки покапали слюни, и лисичка привычно высунула свой нос. Первое время все пугались, но потом просто привыкли.

К врачу из клиники на следующий день после моего забега с Ариной мы все-таки обратились, и она нам рассказала, что такое бывает: когда именно отца ребенка нет рядом, животная половина матери просто пытается его заменить, и в моменты, когда подскакивают гормоны, она проявляет себя.

Быстренько скушала предложенное угощение, залила его чаем, и у меня оставалось время позвонить Ба. Мы стали редко с ней созваниваться, к моему большому огорчению, всего пару раз в неделю, за что мне было очень стыдно. Работа ― она такая, да.

— Привет, Ба.

— Дорогая, как ты себя чувствуешь? Волчонок не обижает?

— Бывает, бабуль. Как твое здоровье?

— Все хорошо, ко мне переехала Ритка, так что, знаешь, нам тут скучать некогда, — наиграно весело проговорила она. Но я чувствовала сквозь ее показную веселость грусть и тоску.

— Ба, может, все же переедешь ко мне?

— Нет, детка, родишь и приедешь в гости. А мы тебя встретим, мне пора бежать, не скучай.

— Хорошо, — вздохнув, положила трубку.

— Ты готова? — спросила подруга, заглядывая на кухню.

Кивнув, опираясь на стул, встала. Арина подскочила ко мне и, аккуратно придерживая, повела на улицу. Не так давно мы забронировали машину, Арина была за рулем, так что на такси мы немного сэкономили.

Очень удобно. Сев в машину, мы буквально за двадцать минут (хотя до офиса ехать все сорок, но Арина медленно не умеет) домчали до офиса.

Ари довела меня до кафе, усадила на удобный диванчик, наказала позвонить и умчалась на работу. Я же разложила документы и ежедневник, еще разок просмотрела бумаги, чтобы потом не оказалось ошибок. Ждала поставщиков. Неожиданно в внизу живота кольнуло, охнув, я схватилось за него.

Ложные схватки? Такое часто бывает, да и уже было несколько раз. Как же я тогда испугалась! Потянуло поясницу, еле слышно застонав, поерзала на диване, мучительно думая:

«Кода прибудут эти поставщики, блин?»

Хотелось лечь, а лучше встать, нет, лечь. Спину уже непросто тянуло ― выкручивало. Сдержать стон не получилось, рядом со мной послушался голос:

— Вы Элина Мирославовна?

Повернув голову, сквозь набежавшую пелену слез разглядела двух высоких мужчин. Один смуглый с черными волосами, а второй белокожий блондин. Про себя хмыкнула: колоритные персонажи.

— Да, присаживайтесь, — махнула рукой на соседний диван, скривилась, гримасу боли удержать просто не смогла.

Они молча уселись за стол. Черноволосый доставал свои договора, а вот блондин пристально рассматривал меня. Заметив этот острый взгляд, поежилась. Волчонок толкнулся в живот, застонав, согнулась пополам. Да что же это такое? Если бы не седьмой месяц, подумала бы, что рожаю.

— С вами все в порядке? — услышала бархатный голос с хрипотцой.

Подняла глаза. Говорил блондинистый, он следил за каждым моим движением. На секунду мне показалось, что он сейчас сорвется и прыгнет ко мне… Чтобы что? Отогнав эти бредовые мысли, слабо улыбнулась, кивнула. И в следующий момент закричала от боли.

— Ах-х… Как же больно, сделайте что-нибудь. Отвезите в клинику!

Смуглый ошарашено застыл на месте, а блондин взвился с кресла и полетел ко мне, хватая меня на руки. В этот нелегкий момент произошло две вещи. Первое — мне стало мокро, по ногам потекла вода. А второе — мое осознание, что я все-таки рожаю.

«Мать моя лисица! Рожаю на седьмом месяце! Сейчас…»

— Пожалуйста, быстрее! — взмолилась я, в глазах уже было темно, все сузилось до одной жуткой боли в пояснице и животе.

— Т-ш-ш-ш, малыш, уже скоро я увижу тебя, — прохрипела, гладя животик, перевела мутный взгляд на спасителя и просипела:

— На столе остались документы с вашим договором, в нем есть номер начальника. Пожалуйста, позвоните ему, он все решит, — в тот момент я уже мало соображала, перед глазами стояла пелена, в голове было шумно.

Блондин кивнул, положил в свою машину на заднее сидение, а дальше… Дальше я помнила смутно. Только всепоглощающая боль, когда меня доставали из машины, кровь… много крови.

Помню сквозь густоту мрака, что меня пытались привести в чувство, кричали, но было только хуже.

— Она не выживет! Готовьте палату номер три! Живо, — услышала глухой рык. Кого?

— Но Старший… Можно же попробовать спасти!

— Попробуем, — рыкнул Старший. — Выполнять!

Дальше уже ничего не было слышно, мозг отключился, не выдержав всего этого ада, я просто провалилась во тьму.

Просыпалась я неохотно, вязкая темнота не хотела отпускать, я пыталась выбраться из этого мрака и осознать, что все-таки произошло.

Сколько сейчас времени? Где я?

Разлепив тяжелые веки, в них как будто песка насыпали, нашла в себе силы медленно моргнуть. Чуть повернула голову и наткнулась взглядом на белую стену. Странный сон и нереальность затягивали обратно в свои сети. Мысли разбредались, никак не хотели задерживаться в голове, и я сдалась. Проваливаясь в очередную тьму.

В следующий раз проснулась как от толчка, подскочила на кровати и от слабости во всем теле рухнула обратно. Застонав, чуть приподнялась, положила подушку под голову и облокотилась на нее. Где это я? Но тут другая мысль пришла в голову, сердце заледенело, ужас ситуации парализовал, а из горла вырвался всхлип.

— Мой волчонок. Что с ним?

Схватившись за живот, ощупала: он стал меньше, не сильно, конечно, но сразу поняла, что роды все же были.

Он выжил?

Огляделась: судя по обстановке, я находилась в родильной. Белые стены давили на глаза, стол для еды, пеленальный комод, кровать, на которой лежала, и маленькая кроватка.

Заметила ее, и мои глаза расширились. Кубарем слетела с постели и спотыкаясь подбежала к ней. С надеждой заглянула в нее, но она была пуста. Горькие слезы покатились из глаз, а перед глазами промелькнули картинки недавнего прошлого.

Вот мне стало плохо, меня куда-то везут, голос и крики Старшего, обрывочные фразы о том, что кого-то не спасти. Взвыв, как раненая лисица, упала на колени, обняла себя руками, покачиваясь, прошептала:

— Мой волчонок мертв. Мертв!

Все рухнуло в один миг, я сама больше не хотела жить. В своих стенаниях не заметила, как дверь комнаты открылась, и в нее зашел Старший:

— Смольная! — рявкнул он.

Медленно обернувшись, глянула на него, и что-то было в моем взгляде такое, что этот сильный оборотень отшатнулся, прокашлялся и более мягко спросил:

— Элина, почему вы на полу?

— Вам надо лежать, а не прыгать козочкой…

Не дав ему сказать до конца, сорвавшимся голосом прохрипела:

— Где мой ребенок? Что с ним, Старший? Он мертв? Скажите мне!

Кинулась к нему и схватилась за белый халат, словно за последнюю ниточку, за последний шанс жить.

Старший оторопел, но спустя миг быстро взял себя в руки. Обняв меня за плечи, развернул в сторону постели и мягко подтолкнул. Непроизвольно сделала шаг, (хотя хотелось обернуться, вцепиться когтями в горло и вытрясти всю правду, а потом разорвать, но я была слишком слаба) уложил на кровать и негромко произнес:

— Успокойтесь, Элина. Дышите глубже, — он легонько встряхнул меня, я же пыталась дышать через опаленные криком легкие.

— Молодец, ваш сын живой и здоровый, несмотря на тяжелые преждевременные роды. У вас была угроза рождения мертвого ребенка или ваша смерть. Но мы справились, Элина. Вам больше ничего не угрожает. Вашего волчонка принесут через несколько часов, он на обследовании.

Пискнув от радостных новостей, я расплакалась, только уже от облегчения. Мой мальчик живой! Что еще надо в этом мире? Старший только покачал головой и сел рядом в моих ногах. Достал белоснежный платок и протянул мне. Когда я утерла слезы, он поднял мою голову за подбородок и строго сказал:

— Если вы сейчас же не успокоитесь, мне придется пойти на крайние меры.

Вскинув голову, молчаливо спросила: «Что за меры такие?»

— Всего лишь сонная настойка, зато потом будете спокойная и бодрая. Хотите?

Покачав головой, отказалась. Зачем мне эта настойка?

— Вот и хорошо. А теперь ложитесь на спину ровно, ноги согните в коленях, мне надо вас осмотреть.

Сделала, как он сказал, отвернула голову к стене. Смотреть на эту процедуру не хотелось, да и стыдно как-то. Старший быстро провел осмотр, удовлетворенно кивнув, измерил мне давление. Пожелал хорошо отдохнуть и вышел из палаты. Недолго думая схватила свой телефон, что лежал на тумбочке, и позвонила Арине:

— Элина! — прокричала она. — Я сейчас в клинике, жду новостей. Меня к тебе не пустили. Как ты?

— В порядке и малыш тоже, его скоро принесут, — радостно сообщила я

— Когда тебя выпишут?

— Не знаю… — растерянно протянула я. — Забыла уточнить, но роды были тяжелые, боюсь, что нескоро, — со вздохом произнесла, а потом вспомнила одну вещь…

— У меня к тебе просьба, Арина. Подготовь, пожалуйста, комнату для волчонка, она же пустая, мы думали, что у нас больше времени, а вон оно как оказалось.

— Хорошо, отдыхай. Ты умница, я все сделаю, — облегченно ответила она и положила трубку.

Устало откинулась на подушки и задремала. Разбудило меня деликатное покашливание. Открыв сонные глаза, посмотрела, кто меня разбудил. Глаза в изумлении распахнулись, а сон слетел как небывало. Над моей головой нависла Младшая, в ее руках лежал младенец, заглянув в глаза, оторопела.

Синие, как и у его отца. Серебристый пушок на головке и пухленькие щечки. Младшая с улыбкой протянула мне мое сокровище. Аккуратно взяла его из ее рук и прижала к груди.

Как его назвать?

Мы с Ариной не придумали имя, как-то так произошло.

Погладив его по головке, задумалась. Взглянула в серьезные синие глаза сына, и меня как молнией прошибло. Я прошептала:

— Элиас… Элиас! Да, определенно подходит.

Счастливо рассмеявшись, покачала сына и, когда он уснул, положила в кроватку, сама легла на постель и через пару минут уснула.

На следующий день заходил врач, узнал, что у нас все хорошо, на днях обещал выписать, но меня заботил только мой волчонок. Я заметила, что он не смеется, а только редко улыбается, очень серьезный малыш.

Через восемь долгих дней нас выписали. Арина как увидела малыша, долго верещала, какой он хорошенький и как много он от нас с Алексом взял. Спросила у меня, как зовут это чудо. С гордой улыбкой сообщила:

— Элиас.

Она на меня покосилась и нахмурилась, а потом выпалила:

— И что это значит? Странное имя, не находишь?

С усмешкой приоткрыла страшную тайну:

— Элиас. Это значит от Элины и Алекса.

Она замерла, а затем рассмеялась:

— Мудро.

А потом посерьезнев, спросила, скучаю ли я по нему, на что я горько вздохнула и произнесла:

— Так же, как и ты, Ари… так же, как и ты.

Улыбка слетела с ее лица, она только кивнула и отвернулась. У нее тоже все было сложно, Влад не звонил и не писал. По словам девочек с прежней работы, он много гулял с другими самками и, судя по всему, не только гулял, принося боль большую Арине.

А Алекс… у него скоро должна была родить жена, буквально через месяц, эту информацию мне поставляла Ари, и да, он женился. Когда узнала об этом, мое бедное сердце чуть не разорвалось в клочья. Только ребенок позволял мне дышать и жить.

Месяцы полетели со скоростью света в заботе об Элиасе, прогулках с подругой, даже один раз съездила к бабушке, оставив Эла на Арину, когда ему исполнилось полгода.

Он был на редкость спокойный и умный малыш, уже в четыре месяца научился ходить, так что мне было нестрашно его оставлять.

Бабушка чувствовала себя все хуже и хуже, тетя Рита тянула ее, как могла. А я… старалась брать работу на дом и как можно больше быть со своим маленьким волчонком.