Тяжелый рок

Глава двадцать первая

С Полом Стоунером, отцом Викки, все было просто.

Он жил в особняке стоимостью в четверть миллиона долларов в районе Шестидесятых улиц Нью-Йорка, и его предсмертный крик, прозвучавший в квартале, привыкшем к таким крикам, не привлек внимания.

Однако перед смертью он написал по «просьбе» Римо записку о том, что кончает жизнь самоубийством, и заодно перечислил компании финансистов, замешанных в авантюре с русским зерном, в результате чего цены на хлеб в Америке подскочили на пятьдесят процентов.

Римо сделал так, чтобы самоубийство выглядело как самоубийство, и, взяв предсмертную записку, набрал код 800 и особый бесплатный номер доктора Смита.

– Дело сделано, Смитти, – сказал он.

– Правда?

– Да. Стоунер мертв. В предсмертной записке он во всем признался. Вам нужна эта записка?

– Нет. Оставьте ее на месте. Я позабочусь о том, чтобы агенты ФБР нашли тело. И записка не пропадет.

– Она написана по-японски иероглифами для слепых, – насмешливо сказал Римо.

– Ваше дело – просто оставить записку на месте, – ответил Смит. – Что-нибудь еще?

– Похоже, что Викки теперь не придется давать показания.

– Нет, – сказал Смит. – Этой записки будет вполне достаточно.

Он замолчал, и Римо не прерывал молчания.

– Вам не кажется, что неплохо бы извиниться перед Чиуном? – спросил наконец Римо.

– За что?

– За неверие в его способность справиться с Нильсонами.

– Кому из вас нужно это извинение? – поинтересовался Смит.

– Раз уж вы спросили, скажу, что, на мой взгляд, мы оба его заслужили.

– Если вам вовремя не заплатят, тогда я извинюсь, – ответил Смит.

– Вы, как всегда, крайне любезны. Желаю, чтобы ваш йогурт прокис, – сказал Римо и повесил трубку.

Вернувшись в гостиницу, он спросил у Чиуна.

– Одного не могу понять, папочка. Когда мы встретили этого старикана в фойе театра, как ты узнал в нем Гуннара Нильсона?

– У шведов есть одна любопытная черта, – сказал Чиун.

– Какая? – поинтересовался Римо.

– Они все похожи друг на друга.

Римо лишь кашлянул в ответ.

– А как ему в Дарлингтоне удалось протаранить тебя плечом?

– Я сам позволил ему.

– Но почему? – спросил Римо.

– Потому что я обещал его брату, что обойдусь с ним уважительно.

Римо внимательно посмотрел Чиуну в лицо.

– Браво! – воскликнул он. – Хлоп, хлоп, хлоп!

– Что это за «хлоп, хлоп, хлоп»? – спросил Чиун.

– Аплодисменты одной рукой. Что же еще?