Тютчев: Тайный советник и камергер

Однако Славянский съезд стал всего лишь поводом для празднеств и банкетов в честь прибывших гостей.

Грядущее возрождение восточных славян и последующее объединение всех славянских народов плохо совмещались с существованием Австрийской империи Габсбургов — и Тютчев проповедовал ее неизбежный распад в будущем. Действительно, во внешней политике империя Габсбургов потерпела ряд неудач, проиграв войны с Сардинским королевством и Францией в 1859 году, с Пруссией и Италией в 1866 году, что привело в конце следующего года к образованию Австро-Венгрии — дуалистической монархии, в которой Венгрия имела автономные права. Тютчев полагал, что это преобразование не спасет страну от неминуемого исчезновения с политической карты, ибо у Австрии ее ахиллесова пята находится повсюду «Австрия развалится и, как повешенный на дереве, будет задушена своей собственной политикой»^{333}. До последнего дня своей жизни он так и не смог простить Австрии ее лицемерной политики во время Крымской войны и считал, что Россия должна поддерживать национально-освободительное движение славянских подданных Австро-Венгрии. Брат Эрнестины Федоровны барон фон Пфеффель славянофилам не сочувствовал и не скрывал своего беспокойства по поводу пророчеств глубокоуважаемого им Федора Ивановича: «Боюсь, дорогие друзья, что движение, которое поддерживает своим талантом ваш муж и отец, споспешествует прежде всего революции и может повлечь за собой волнения, опасные не только для Австрии, но и для всеобщего мира. Разве мало у нас в Европе уже сейчас поводов для потрясений, разве мало воспламеняющегося материала, чтобы была надобность подбрасывать в него еще и эти пылающие головни?»^{334}

Бег времени продолжался, в избытке появлялись новые поводы для социальных и политических потрясений — и настоящее мучительно тревожило нашего героя. За два дня до начала Франко-прусской войны 1870 года Тютчев выехал из Петербурга в Карлсбад на лечение и, к счастью, успел проехать через Пруссию до официального введения различного рода ограничений для иностранных путешественников. «Война объявлена, — писал Тютчев жене 6/18 июля 1870 года из Варшавы. — Можно сказать, что это начало конца света»^{335}. Он полагал, что поражение Франции неминуемо. Эта страна станет жертвой прогнившей современной цивилизации. Франция заслужила свое падение «глубоким внутренним разложением нравственного чувства»^{336}. Однако методическая жестокость победителей, ужасающая «правильность» избиений и грабежей, угроза бомбардировки Парижа — всё это потрясло поэта. «Это гунны, ходившие в школу» — так сказал он о пруссаках^{337}.

Федор Иванович предвидел, что неизбежное поражение Франции логически приведет к объединению Германии под верховенством Пруссии. Возникновение единой и сильной Германии станет угрозой для России. В письме дочери Анне Тютчев высказал прогноз, который показался ей фантастическим: Германская империя «в итоге неизбежно обратится против нас и навлечет на нашу бедную страну несчастья, более ужасные, чем те, которые ныне поразили Францию»^{338}. История подтвердила справедливость этих слов.

Ужасные несчастья угрожали России не только извне. 4 апреля 1866 года мелкопоместный дворянин Д. В. Каракозов — при свете дня и на глазах у огромной толпы — совершил неудачное покушение на Александра II, который прогуливался у решетки Летнего сада. Федор Иванович был потрясен, свои чувства выразил в стихах, которые, однако, не посчитал нужным напечатать.

Уже тогда поэт понял, что это было всего лишь первое предупреждение, данное власти. За ним неизбежно должны были последовать следующие.

Первого июля 1871 года в Петербурге начался судебный процесс над участниками студенческих волнений и членами общества «Народная расправа», основанного в 1869 году Сергеем Геннадиевичем Нечаевым. Этот революционер-анархист исповедовал принцип «цель оправдывает средства» и сознательно применял методы мистификации и провокации. В своем «Катехизисе революционера» он проповедовал разрыв участников революционного движения с законами, приличиями и нравственностью существующего мира. Эти аморальные методы вызвали протест члена организации студента Иванова, и тогда Нечаев организовал его убийство и скрылся за границу. Обвинение было выдвинуто против 77 человек, но самого Нечаева на скамье подсудимых не было.

Тайный советник Тютчев внимательно следил за процессом, аккуратно посещал все судебные заседания и в письме дочери выразил свое отношение к процессу и новой системе судопроизводства. «Первая часть процесса только что закончилась, и… вынесенный приговор должен казаться справедливым. Я был поистине восхищен талантом некоторых адвокатов. <…> Право, поразительно, как эти новые судебные установления быстро привились у нас. Вот где могучий зародыш новой России и лучшее ручательство ее будущности. Что касается самой сути процесса, то она возбуждает целый мир тяжелых мыслей и чувств. Зло пока еще не распространилось, но где против него средства? Что может противопоставить этим заблуждающимся, но пылким убеждениям власть, лишенная всякого убеждения? Одним словом, что может противопоставить революционному материализму весь этот пошлый правительственный материализм?»^{340},[27]

Для Тютчева были очевидны отрицательные ответы на все эти риторические вопросы. И он опасался, что новая, пореформенная Россия не имеет в запасе достаточного времени, чтобы укрепиться перед лицом неизбежного в будущем нового революционного натиска. Власть уповала только на репрессивные меры, собственные материальные силы казались ей неисчерпаемыми, и это обстоятельство создавало, по мнению Тютчева, ошибочное ощущение безопасности. «Если власть за недостатком принципов и нравственных убеждений переходит к мерам материального угнетения, она тем самым превращается в самого ужасного пособника отрицания и революционного ниспровержения, но она начинает это осознавать только тогда, когда зло уже непоправимо»^{341}.

Впрочем, достаточные поводы для потрясений можно было найти не только в сфере практической политики. Частная жизнь нашего героя шла своим чередом и по-прежнему была далека от безмятежности. Федор Иванович начал оказывать знаки внимания Елене Карловне Богдановой, даме постбальзаковского возраста, пережившей двоих мужей (один из которых запутался в денежных махинациях и покончил жизнь самоубийством). Исследователи не скрывают своего недоумения по поводу характера этих отношений. Дошедшие до нас тютчевские письма, адресованные этой даме, не позволяют однозначно ответить на вопрос о том, что именно связывало Федора Ивановича с Еленой Карловной, помимо общих воспоминаний о покойной Лёле, чьей подругой была госпожа Богданова. «Что это — подлинное зарево нового пожара, или зарницы недавно пробушевавшей и еще не совсем умолкнувшей грозы, роковое наследие незаконной страсти, естественный и неизбежный мост от той, ушедшей, к этой, оставшейся, бывшей связанной с покойной узами дружбы и через нее сделавшейся известной и близкой осиротевшему старцу? Последняя вспышка темперамента на пороге вечного успокоения, или “боготворение” поэта, не требующее разделения, но жизнь без которого для него невозможна? Любовь это, или простая дружба? Или всё вместе?..»^{342}

Тютчев постоянно стремился продемонстрировать даме свою приязнь: предлагал испытывавшей материальные затруднения женщине собственную карету, считал возможным послать ей бутылку свежих сливок и фунт масла, сопроводив этот прагматичный дар остроумной запиской. (Следует знать, что с хорошими молочными продуктами в Петербурге дело обстояло из рук вон плохо: хранить их не умели; и даже в приличных домах сливочное масло нередко оказывалось затхлым, а сливки прокисшими.) Назойливая заботливость пожилого и часто болевшего мужчины не смущала вдову. Она охотно принимала все эти дары и зачастую помыкала дарителем, демонстрируя свою женскую власть над ним. Если многолетний роман Тютчева с Денисьевой вызывал у родных поэта легко объяснимое чувство глубокой печали, то его непонятные отношения с Богдановой служили для них источником нескрываемого раздражения. Но отцу и мужу и на сей раз все прощалось — столь велико было его обаяние: «Папа уехал в субботу. Он великолепно выглядит, находится в прекраснейшем настроении, я его уже давно таким не видала и теперь, когда очарование его визита миновало, чувствую огромную пустоту, ибо он в самом деле очарователен!»^{343}

Как всегда, наш герой абсолютно не интересовался мнением родных и не считал нужным принимать его во внимание. Более того, он полагал уместным посвящать Елену Карловну в интимные подробности жизни своих близких, будь то тяжелые и неудачные роды Анны или женитьба сына Ивана. «Все прошло, как следует. Невеста, даже и в этот момент, увы, не смогла стать красивой, но она очень хорошо держалась. После церемонии все присутствующие перебрались к Сушковым, где выпили за здоровие новобрачных, а вечером, в шесть часов, Китти и я поехали проводить их на железнодорожный вокзал, с которого эти счастливцы данной минуты отправлялись, на расстоянии часа с четвертью от города, получить окончательное обладание друг другом»^{344}.

Браки, заключенные его сыновьями, вызвали у Тютчева нескрываемое разочарование и служили ему поводом для едких острот. «Несомненно, странно видеть в молодых людях это глубочайшее равнодушие к внешним прелестям у женщин, на которых они собираются жениться; но, в конце концов, это их дело, и я не считаю себя вправе навязывать им поклонение Красоте, как не считал себя вправе препятствовать им поститься, если б таково было их желание»^{345}. 14 июня 1868 года старший сын поэта Дмитрий венчался с Ольгой Александровной Мельниковой, которая была на 11 лет старше его. «Предстоящий брак, конечно, довольно своеобразен. Точно ребенок, который из любви к своей доброй няне вдруг бы женился на ней»^{346}.

Дмитрий был болезненным юношей и еще при жизни отца, 11 июля 1870 года, скончался в Петербурге. Ольга Александровна пережила его на 43 года. Младший сын Иван успешно окончил Училище правоведения, долгое время был мировым судьей в Дмитровском уезде Московской губернии, имел завидную репутацию человека без страха и упрека и в 1907 году стал членом Государственного совета. Сын Тютчева и Елены Денисьевой Федор, воспитывавшийся в семье своей сводной сестры Анны Аксаковой, как незаконнорожденный не имел прав потомственного дворянина, значился в мещанском сословии и всего в жизни добился сам. Он стал офицером, 35 лет прослужил в Корпусе пограничной стражи, получил известность как беллетрист и в 1903 году, в 30-летнюю годовщину со дня смерти поэта, опубликовал материалы к биографии своего отца, в которых впервые поведал читателям о романе Тютчева с Денисьевой. В 1916 году, во время Первой мировой войны, полковник и кавалер многих орденов Федор Федорович Тютчев умер от ран.

Всех Тютчевых тревожили печальные жизненные обстоятельства Марии Федоровны. Она никогда не жаловалась на свою судьбу, но все видели, как тяжело дается ей это видимое спокойствие. Надежда на то, что семейная жизнь поможет капитану первого ранга Бирилеву излечиться от последствий контузии в голову, оказалась тщетной. Болезнь прогрессировала с каждым годом. Однажды в течение 55 часов у него было 25 припадков. «…На бедную Мари больно смотреть. Она исхудала, измождена, кашляет, и все ее существо исполнено мрачным унынием, хотя ни на словах, ни в каких-либо внешних проявлениях оно не выражается. <…> Бирилев очень потолстел, а слабоумие его еще усилилось. В последние дни я была всецело занята ими, и меня больно поразила царящая в этой семье атмосфера, в которой нет ни радости, ни спокойствия»^{347}, — писала Екатерина Тютчева сестре Дарье. Несколько лет такой жизни подорвали и без того слабое здоровье Марии Федоровны. У нее развился туберкулез. Не помогло лечение ни у знаменитого доктора Боткина, ни на липецких водах, ни на баварском курорте Рейхен-халле, где 2/14 июня 1872 года Мария Федоровна скончалась. Николай Алексеевич Бирилев, получивший при отставке чин контр-адмирала, пережил жену на десять лет и умер в 1882 году, окончательно потеряв разум.

После кончины младшей дочери Федор Иванович сразу же очень сдал и с осени стал испытывать постоянные недомогания. Сильно болела голова, левая рука перестала ему повиноваться, и Тютчев ронял взятые ею предметы, ему стало трудно читать. Поэт, всегда довольно легкомысленно относившийся к своему здоровью, был сильно напуган. Обострение болезней пришлось на вторую годовщину со дня смерти брата, которая, как и смерть отца, случилась на семидесятом году жизни. Это роковое совпадение сильно тревожило Федора Ивановича, только что вступившего в семидесятый год своей жизни. Какое-то время он по-прежнему выезжал в свет и на недоуменные вопросы знакомых по поводу своей болезни отвечал: «О, это ничего не значит, я бы умер, если бы еще не выезжал постоянно»^{348}.

Утром 1 января 1873 года с Тютчевым случился удар. У него парализовало левую сторону и была нарушена речь. Прямо из дворца по поручению императрицы к больному приехал лейб-медик Сергей Петрович Боткин. Доктор предупредил: приступ может повториться и за жизнь больного отвечать нельзя. Ему запретили говорить и рекомендовали стараться не думать, но его ясный и блестящий ум интересовался всем происходящим. Близкие читали больному газеты. В это время Российская империя активно продвигалась в Средней Азии, и Тютчев интересовался, как происходит Хивинский поход русской армии и каковы последние политические новости. «Это ум, подобного которому нет на свете, — живое пламя, продолжающее ярко пылать на развалинах его тела, его хрупкой физической организации»^{349}. Но и тело продолжало бороться с недугом. Весной Федору Ивановичу стало немного лучше, и тогда врачи разрешили ему прогулки в карете. Тютчев заезжал за госпожой Богдановой и, к нескрываемому возмущению своих родных, в обществе этой дамы совершал выезды.

Император Александр II изъявил желание навестить своего камергера. Наш герой уклонился от царской милости и заметил с иронией, что августейший визит накладывает на него непременное обязательство отойти в лучший из миров на следующий же день после монаршего посещения^{350}.

В конце весны больного перевезли на дачу в Царское Село, где его удручали не столько физические, сколько нравственные страдания. Он не привык к столь продолжительному одиночеству, а начавшееся лето разбросало всех его друзей и знакомых. 26 мая Тютчев в обществе сиделки и слуги Силантия неожиданно покинул дачу и появился в Петербурге. Он приехал попрощаться с Еленой Карловной Богдановой, уезжавшей за границу, и через день вернулся в Царское Село.

Начались недели жестоких страданий. После одного продолжительного приступа Федора Ивановича сочли чуть ли не умершим и по телеграфу срочно вызвали из Петербурга его духовника. Через четыре часа приступ прошел, Тютчев заметно ожил. В эту минуту в комнату вошел духовник, чтобы напутствовать его к смерти. Поэт предварил его вопросом: «Какие подробности о взятии Хивы?»^{351}

Наступило тихое угасание — без страданий, без жалоб, без слез. Эрнестина Федоровна не отходила от мужа ни днем ни ночью и 15 июля 1873 года приняла его последний вздох. Она пережила его на два десятилетия, разобрала тютчевские рукописи, собрала его стихи, среди которых было немало неизданных, — всё это достаточно разборчиво переписала собственной рукой и осознанно увенчала свою жизнь подготовкой и изданием собрания сочинений Любимого.

При Тютчеве как-то говорили о Китае, и кто-то изъявил желание посмотреть на этот край. «Что до меня, — сказал поэт, — я отнюдь не поклонник этой страны: мне постоянно кажется, что где-то я уже видел нечто подобное».

Князь В. П. Мещерский, издатель газеты «Гражданин», посвятил одну из своих бесчисленных и малограмотных статей «дурному влиянию среды». «Не ему бы дурно говорить о дурном влиянии среды, — сказал Тютчев, — он забывает, что его собственные среды заедают посетителей». Князь Мещерский принимал по средам.

Когда канцлер князь Горчаков сделал камер-юнкером Акинфьева (в жену которого был влюблен), Тютчев сказал: «Князь Горчаков походит на древних жрецов, которые золотили рога своих жертв».

Когда князь Горчаков прочел Тютчеву черновик депеши по поводу вмешательства иностранных кабинетов министров во время последнего Польского мятежа, Тютчев, находя ее недостаточно энергичной, сказал ему следующие слова:«Князь, благодаря тому, что вы говорите по-французски с Европой, вы начинаете мыслить, как француз».

Про русских дипломатов и иностранную их политику Тютчев отзывался так: «Вся наша иностранная политика подобна русскому языку, на котором говорят эти господа: это лишь перевод с французского».

Об императоре Николае I Тютчев как-то сказал: «По внешности — он великий человек».

Меткое слово Тютчева про Владимира Павловича Титова, человека очень методичного: «Подумаешь, что Господь Бог поручил ему составить инвентарь мироздания».

Тютчев утверждал, что единственная заповедь, которой французы крепко держатся, есть третья: «Не приемли имени Господа Бога твоего всуе». Для большей верности они вовсе не произносят его.

Княгиня Трубецкая говорила без умолку по-французски при Тютчеве, и он сказал: «Полное злоупотребление иностранным языком; она никогда не посмела бы говорить столько глупостей по-русски».

Слабой стороной графа Д. Н. Блудова (председателя Государственного совета) был его характер, раздражительный и желчный. Известный остряк и поэт Ф. И. Тютчев говорил про него: «Надо сознаться, что граф Блудов образец христианина: никто так, как он, не следует заповеди о забвении обид… нанесенных им самим».

Про Муханова, товарища министра народного просвещения, Тютчев говорил: «Это бесспорно самый пустой из напыщенных людей».

Возвращаясь в Россию из заграничного путешествия, Тютчев пишет жене из Варшавы: «Я не без грусти расстался с этим гнилым Западом, таким чистым и полным удобств, чтобы вернуться в эту многообещающую в будущем грязь милой родины».

Про канцлера князя Горчакова Тютчев говорит: «Он незаурядная натура и с большими достоинствами, чем можно предположить по наружности. Сливки у него на дне, молоко на поверхности».

Однажды осенью, сообщая, что светский Петербург очень еще безлюден, Тютчев пишет: «Вернувшиеся из-за границы почти так же редки и малоосязаемы, как выходцы с того света, и, признаюсь, нельзя по совести обвинять тех, кто не возвращается, так как хотелось бы быть в их числе».

Некую госпожу Андриан Тютчев называет: «Неутомимая, но очень утомительная».

Описывая семейное счастье одного из своих родственников, Тютчев замечает: «Он слишком погрузился в негу своей семейной жизни и не может из нее выбраться. Он подобен мухе, увязшей в меду».

По поводу политического адреса Московской городской думы (1869 г.) он пишет: «Всякие попытки к политическим выступлениям в России равносильны стараниям высекать огонь из куска мыла…»

Некто, очень светский, был по службе своей близок к министру далеко не светскому. Вследствие положения своего, обязан он был являться иногда на обеды и вечеринки его. «Что же он там делает?» — спрашивают Ф. И. Тютчева. «Ведет себя очень прилично, — отвечает он, — как маркиз-помещик в старых французских оперетках, когда случается попасть ему на деревенский праздник: он ко всем благоприветлив, каждому скажет любезное, ласковое слово, а там, при первом удобном случае, сделает пируэт и исчезает».

Во время предсмертной болезни поэта император Александр II, до тех пор никогда не бывавший у Тютчевых, пожелал навестить поэта. Когда об этом сказали Тютчеву, он заметил, что это приводит его в большое смущение, так как будет крайне неделикатно, если он не умрет на другой же день после царского посещения. Острота его дошла до императора, и запланированный визит не состоялся.

1803, 23 ноября — в селе Овстуг Брянского уезда Орловской губернии в семье дворянина Ивана Николаевича Тютчева и его жены Екатерины Львовны (урожденной Толстой) родился сын Федор.

1806, 5 июня — в Москве в семье Тютчевых родилась дочь Дарья.

1810, декабрь — в Москве Тютчевы приобретают дом в Армянском переулке, 11.

1812, 3 декабря — семья Тютчевых, находясь в эвакуации, присутствует на похоронах бабушки П. Д. Тютчевой в селе Знаменском Угличского уезда Ярославской губернии.

1813, ранняя весна — к Федору Тютчеву приглашен воспитателем поэт-переводчик С. Е. Раич.

1814, ноябрь — написано первое из дошедших до нас стихотворений поэта «Любезному папеньке!».

1815, конец декабря — написано стихотворение «На новый 1816 год».

1816, осень — Федор начинает посещать частный пансион А. Ф. Мерзлякова, а затем и его лекции в Московском университете на правах вольного слушателя в сопровождении С. Е. Раича.

1817, 28 октября — первая встреча с В. А. Жуковским, посетившим Тютчевых в Армянском переулке.

1818, 22 февраля — чтение стихотворения «Вельможа (Подражание Горацию)» на заседании Общества любителей российской словесности в присутствии В. А. Жуковского и В. Л. Пушкина.

30 марта — избрание Тютчева сотрудником Общества.

16 декабря — первое упоминание имени Тютчева в московской печати.

1819, И августа — первая публикация Тютчева в «Трудах» Общества любителей российской словесности (стихотворение «Послание Горация к Меценату»). Сентябрь — начало посещений кружка С.Е. Раича при училище колонновожатых.

6 ноября — решением правления Московского университета Тютчев зачислен в число «своекоштных» студентов словесного отделения Московского университета.

1820, 6 июля — чтение стихотворения «Урания» на торжественном годовом собрании Московского университета и награждение Тютчева похвальным листом «за отличные успехи и поведение в 1819—1820 учебном году».

1821, 8 октября — выпускной экзамен на звание действительного студента, дающее право быть зачисленным на государственную службу с первым классным чином по Табели о рангах; по итогам экзамена Тютчев представлен к степени кандидата словесных наук.

23 ноября — попечитель Московского учебного округа князь А. П. Оболенский утверждает Тютчева в «кандидатском достоинстве».

1822, 5 февраля — Тютчев приезжает в Петербург для поступления на службу; живет в доме генерала от инфантерии, генерал-адъютанта графа А. И. Остермана-Толстого на Английской набережной.

21 февраля — поступление на службу в Государственную коллегию иностранных дел в чине губернского секретаря (XII класс Табели о рангах). 13 мая — по ходатайству графа А. И. Остермана-Толстого Тютчев «причислен к миссии в Мюнхене сверх штата», то есть без жалованья.

11 июня — отъезд из Москвы в Мюнхен, в русскую дипломатическую миссию в Баварии на должность сверхштатного чиновника.

11/23 июля[28] — Тютчев приезжает в Мюнхен. 1825, 31 мая/12 июня — в Петербурге пожалован званием камер-юнкера Двора Его Императорского Величества.

11 июня — Тютчев приезжает из Мюнхена в отпуск в Россию; останавливается в Москве в доме родителей. Начало декабря — приезд из Москвы в Петербург.

1826, январь — отъезд из Петербурга в Мюнхен.

29 марта/10 апреля — в Петербурге Тютчев пожалован чином коллежского секретаря (X класс Табели о рангах) со старшинством с 25 февраля 1825 года.

Конец июля / август — женитьба на Элеоноре Петерсон (урожденной графине Ботмер); венчание совершено в Париже по лютеранскому обряду.

1828, февраль/март — знакомство в Мюнхене с Гейне, перешедшее в дружбу.

17/29 апреля — в Петербурге получает назначение вторым секретарем дипломатической миссии в Мюнхене (первая штатная должность Тютчева, предусматривающая получение жалованья).

1829, 27 января /8 февраля — венчание Тютчева с Элеонорой Петерсон, по православному обряду, совершенное священником мюнхенской греческой церкви Григорием Каллиганисом.

21 апреля / 3 мая — в Мюнхене у Тютчевых родилась дочь Анна.

31 октября / 12 ноября — в Петербурге Тютчев произведен в чин титулярного советника (IX класс Табели о рангах) со старшинством с 25 февраля 1828 года.

1830, конец мая / начало октября — отпуск в Петербурге.

1833, середина февраля — знакомство Тютчева с баронессой Эрнестиной фон Дёрнберг на балу в Мюнхене.

21 июля / 2 августа — в Петербурге Тютчев пожалован чином коллежского асессора (VIII класс Табели о рангах) со старшинством с 25 февраля/8 марта 1832 года.

Конец августа — поездка с дипломатическим поручением в Грецию.

1834, 12/24 апреля — в Мюнхене у Тютчевых родилась дочь Дарья.

1835, 27 октября / 8 ноября — рождение у Тютчевых дочери Екатерины (Мюнхен).

31 декабря / 12 января 1836 — в Петербурге Тютчев пожалован званием камергера Двора Его Императорского Величества.

1836, апрель — в Мюнхене попытка Элеоноры Тютчевой покончить с собой.

11/23 сентября — в Петербурге Тютчев пожалован чином надворного советника (VII класс Табели о рангах) со старшинством с 31 декабря 1835 года/12 января 1836 года.

Сентябрь — ноябрь — в пушкинском «Современнике» (№ 3, 4) опубликовано 24 стихотворения Тютчева.

1837, май — начало августа — отпуск с семьей в Петербурге. 3/15 августа — в Петербурге Тютчев назначен старшим (первым) секретарем русской миссии в Турине (Королевство Сардиния) с жалованьем восемь тысяч рублей в год.

8 августа — отъезд из Петербурга к месту службы.

1838, 22 июля/3 августа — в Турине Тютчев аккредитован в качестве поверенного в делах при королевском дворе Сардинии, а также при дворе эрцгерцогини Пармской.

28 августа / 9 сентября — смерть Элеоноры Тютчевой в Турине.

1839, 17 / 29 июля — венчание Тютчева с Эрнестиной Дёрнберг (урожденной баронессой Пфеффель) по православному обряду в Крестовоздвиженской церкви при русской миссии в Берне (Швейцария); жена Тютчева уплачивает его долги и берет на себя содержание его семьи.

29 июля / 10 августа — в Констанце (Великое герцогство Баденское) Тютчев венчается с Эрнестиной Дёрнберг по католическому обряду в церкви Госпитального при-хода (ныне церковь Святой Троицы).

1/13 октября — Тютчев отозван от должности старшего (первого) секретаря миссии в Турине.

22 декабря / 3 января 1840 — в Петербурге Тютчеву пожалован чин коллежского советника (VI класс Табели о рангах) со старшинством с 31 декабря 1838 года.

1840, 23 февраля / 6 марта — в Мюнхене у Тютчевых родилась дочь Мария.

1841, 14 / 26 июня — в Мюнхене у Тютчевых родился сын Дмитрий.

30 июня / 12 июля — в Петербурге Тютчева исключают из числа чиновников Министерства иностранных дел «за долговременным неприбытием из отпуска»; лишение придворного звания камергера.

1843, 26 июня / 8 июля — Тютчев и его старший брат Николай, отставной полковник Генерального штаба, приезжают в Москву и поселяются в одном доме с родителями. 11/23 августа — Тютчев приезжает из Москвы в Петербург и останавливается в гостинице Демута; намеревается «упорядочить» свою отставку и получить заграничный паспорт.

Август — сентябрь — в Петербурге Тютчев знакомит шефа жандармов графа А. X. Бенкендорфа со своим проектом привлечения западноевропейских публицистов к пропаганде российских интересов в германской печати; Николай I благосклонно относится к этому проекту. Сентябрь — отъезд в Германию.

1844, 21 сентября / 3 октября — Тютчев и его семья прибывают в Петербургский порт на борту парохода «Николай».

1845, 16 марта — в Петербурге Тютчева зачисляют в ведомство Министерства иностранных дел (пока без определенной должности, а следовательно, и без жалованья).

14 апреля — Тютчеву возвращено придворное звание камергера.

1846, 15 февраля — назначение Тютчева чиновником особых поручений при государственном канцлере графе К. В. Нессельроде с жалованьем 1500 рублей серебром в год.

23 апреля — в Овстуге кончина И. Н. Тютчева, отца поэта.

30 мая — в Петербурге у Тютчевых родился сын Иван.

Август — сентябрь — пребывание в Овстуге.

1847, июнь — сентябрь — поездка в Германию, Францию.

1848, 1 февраля — в Петербурге Тютчев назначен старшим цензором при Особой канцелярии Министерства иностранных дел с годовым окладом 2430 рублей 42 копейки.

5 мая — произведен в чин статского советника (V класс Табели о рангах).

1849, май — август — посещение Москвы и Овстуга.

1850, январь — выходит статья Н. А. Некрасова «Русские второстепенные поэты» (журнал «Современник», № 1); большая часть статьи посвящена анализу стихотворений Тютчева. Впоследствии Некрасов сожалел о названии, которое дал своей статье, заметив: «Талант, как бриллиант, не может быть второстепенным».

15 июля — в Петербурге происходит сближение Тютчева с Е. А. Денисьевой.

4—9 августа — Тютчев с дочерью Анной и Е. А. Денисьевой совершает путешествие в Валаамский монастырь.

1851, 20 мая — в Петербурге родилась дочь Е. А. Денисьевой и Тютчева Елена.

1853, 13 июня — Тютчев выезжает за границу (везет в Берлин и Париж дипломатические депеши, извещающие о предстоящем занятии русскими войсками Дунайских княжеств — Молдавии и Валахии).

9/21 сентября — возвращается из-за границы в Петербург.

1854, март — появление в порядке приложения к журналу «Современник» (№ 3) сборника из 92 стихотворений Тютчева.

30 мая — в Петербурге дано цензурное разрешение на выпуск сборника «Стихотворения Ф. Тютчева», в котором было опубликовано 110 стихотворений.

1855, 24 ноября — встреча в Петербурге с Л. Н. Толстым, вернувшимся из Севастополя.

1856, август — присутствует на коронации Александра II в Москве.

1857, 7/19 апреля — в Петербурге Тютчев «за отличие» произведен в чин действительного статского советника (IV класс Табели о рангах).

26 декабря — избран в члены-корреспонденты Императорской Академии наук по Отделению русского языка и словесности в Петербурге.

1858, 17/29 апреля — в Петербурге выходит Указ Александра II Правительствующему сенату о назначении Тютчева председателем Комитета цензуры иностранной с оставлением его в ведомстве Министерства иностранных дел с годовым окладом 3430 рублей.

8 октября — по представлению князя А. М. Горчакова Тютчеву, как чиновнику особых поручений при Особой канцелярии Министерства иностранных дел, помимо получаемого жалованья назначен годовой оклад в 1143 рубля 68 копеек серебром.

1859, 21 января — в Москве Тютчев избран почетным членом Общества любителей российской словесности при Императорском Московском университете.

1860, 1 января — Тютчев пожалован орденом Святого Владимира 3-й степени.

Июнь — ноябрь — Тютчев с Е. А. Денисьевой путешествуют в Германии, Швейцарии, Франции. Рождение у них сына Федора в Женеве 11/23 октября.

1861 — выход отдельного издания стихотворений Тютчева на немецком языке; награждение орденом Святого Станислава 1-й степени.

1862, сентябрь — поездка в Новгород на празднование 1000-летия России.

1863, 17/29 января — награждение Тютчева орденом Святой Анны 1-й степени.

1864, 22 мая — у Е. А. Денисьевой и Тютчева родился третий ребенок — сын Николай.

4 августа — смерть Е. А. Денисьевой, «последней любви» поэта.

1865, 30 августа /11 сентября — Тютчев пожалован чином тайного советника (III класс Табели о рангах, соответствовал чину генерал-лейтенанта).

1866, январь — присутствует на свадьбе дочери Анны и И. С. Аксакова в Москве.

1868, март — выход второго издания сборника стихотворений Тютчева.

1869, весна — лето — поездка в Москву, Курск, Киев, Овстуг.

1870, июль — август — лечение в Германии, Австрии.

8 декабря — в Москве умирает старший брат Н. И. Тютчев.

1871, август — последнее пребывание Тютчева в Овстуге.

1873, 15/27 июля — смерть Тютчева в Царском Селе «после четырех недель жестоких страданий».

18 июля — погребение Федора Ивановича Тютчева на Новодевичьем кладбище в Петербурге.

Тютчев Ф. И. Докладная записка императору Николаю I. 1845 г. // Новое литературное обозрение. 1992. № 1.

Тютчев Ф. И. Лирика: В 2 т. / Изд. подг. К. В. Пигарев. М.: Наука, 1965 (Литературные памятники).

Тютчев Ф. И. Полное собрание стихотворений / Вступ. ст. Н. Я. Берковского. Сост., подгот. текста примеч. А. А. Николаева. 3-е изд. Л.: Советский писатель. Ленингр. отделение, 1987 (Библиотека поэта. Большая серия).

Тютчев Ф. И. Сочинения: В 2 т. М.: Художественная литература, 1984.

Тютчевиана: Эпиграммы, афоризмы и остроты Ф. И. Тютчева. М.: Книга и бизнес, 1999.

Федор Иванович Тютчев в своих письмах к Е. К. Богдановой и С. П. Фролову. 1866-1871 / Предисл. и примеч. Е. П. Казанович. Л.: Изд-во АН СССР, 1926.

Аксаков И. С. Федор Иванович Тютчев: Биографический очерк. М., 1874.

Гусман Л. Ю. История несостоявшейся реформы: Проекты преобразования цензуры иностранных изданий в России (1861-1881 гг.). М.: Вузовская книга, 2001.

Казанович Е. П. Из мюнхенских встреч Ф. И. Тютчева (1840-е гг.) // Урания: Тютчевский альманах. 1803-1828. Л.: Прибой, 1928.

Кожинов В. В. Тютчев. М.: Молодая гвардия, 1988 (Серия «ЖЗЛ»).

Летопись жизни и творчества Ф. И.Тютчева. Кн. 1: 1803— 1844. [М.]: ООО «Литограф»; музей-усадьба «Мураново» им. Ф. И.Тютчева. 1999.

Летопись жизни и творчества Ф. И. Тютчева. Кн. 2: 1844— 1860. [М.]: ООО «Литограф»; музей-усадьба «Мураново» им. Ф. И.Тютчева. 2003.

Литературное наследство. Т. 97. Кн. 1-2. М: Наука, 1988, 1989.

Осповат А. Л. «Как слово наше отзовется…»: О первом сборнике Ф. И. Тютчева. М.: Книга, 1980.

Осповат А. Л. Новонайденный политический меморандум Тютчева: К истории создания // Новое литературное обозрение. 1992. № 1.

Пигарев К. В. Ф. И. Тютчев и проблемы внешней политики царской России //Литературное наследство. Т. 19-21.

Полонский А. Э. Федор Тютчев: Мюнхенские годы. München,1999.

Смирнова-Россет А. О. Дневник. Воспоминания. М.: Наука, 1989 (Литературные памятники).

Тютчева А. Ф. При дворе двух императоров: Воспоминания. Дневник. М.: Захаров, 2000.

Ф. И. Тютчев в документах, статьях и воспоминаниях современников. М.: Книга и бизнес, 1999.

Чагин Г. В. Родовое гнездо Тютчевых в русской культуре и литературе XIX века. М.: Книга и бизнес, 1998.

Чулков Г. И. Летопись жизни и творчества Ф. И. Тютчева. М.;Л.: Academia, 1933.

Чулков Г. И. Последняя любовь Тютчева (Елена Александровна Денисьева). М.: Изд-во Сабашниковых, 1928.