У арабов Африки

ПУТЕШЕСТВИЕ В ПРОШЛОЕ

Величественные пирамиды, загадочный сфинкс на фоне солнечной желтизны бескрайних песков, характерные профили настенных росписей — таковы привычные символы Египта. Поэтому всякому прибывающему сюда впервые трудно избавиться от несколько сентиментального стремления везде выискивать следы одной из самых древних и самых ярких в истории человечества цивилизаций. И это вполне закономерно: не поняв всего величия неповторимого вклада древних египтян в мировую культуру, нельзя понять живую душу народа Объединенной Арабской Республики, источники его национального самосознания и национальной гордости, побуждающие к победоносному завершению борьбы с империализмом и неоколониализмом, к творческому созиданию новой жизни.

Память о могуществе Египта эпохи древних царств, о войнах и подвигах великих фараонов представляет собой как бы неотъемлемую часть современной жизни страны, особенно той жизни, которая прежде всего бросается в глаза туристу. Наиболее известные фрагменты настенных росписей древних храмов и гробниц часто можно увидеть в виде изящно выполненного барельефа на фасаде нового здания, графического рисунка на обложках только что отпечатанных книг, золотого тиснения на коже сумок и портмоне, чеканки на металлической посуде. Древнеегипетские сюжеты преобладают и в керамических изделиях местных ремесленников. В бесчисленных лавках почти любого города смотрят на вас изготовленные из бронзы, мрамора или глины головки царицы Нефертити, блиставшей красотой за полторы тысячи лет до Клеопатры, статуэтка застывшего в меланхолической позе фараона Рамсеса II, фигура сидящего писца, известная по всем школьным учебникам истории древнего мира. В ювелирном магазине вам предлагают маленькую блестящую пирамиду на серебряной цепочке или медаль с профилем Нефертити, на рынке — искусно сделанный нож из слоновой кости с рукоятью в виде сражающегося фараона.

Проникнувшись своеобразным ощущением неразрывной связи древнего и современного Египта, весьма естественно совершить путешествие в эпоху фараонов. Лучше всего начать с посещения Национального, или Египетского, музея. Его рекомендуется осматривать несколько раз. Но даже побывав там однажды, трудно забыть впечатление, производимое подлинными боевыми колесницами фараонов, сокровищами царских гробниц, саркофагами, стелами, статуями из известняка, меди, дерева, черного гранита, керамическими изделиями, по которым можно судить об определенной преемственности традиций египетского ремесла. Все, о чем много приходилось читать раньше, выглядит здесь по-иному, создает ощущение конкретности и в то же время необъятности времени, прожитого человечеством в условиях цивилизации.

Например, золотые саркофаги и маски из гробницы фараона Тутанхамона поначалу не производят большого впечатления. И лишь постепенно проникаешься чувством восхищения перед людьми, создавшими это великолепие, ибо начинаешь понимать, что видишь не просто красивые вещи, а вещи, которым по меньшей мере 3300 лет. Становится ясно, что у людей всегда и всюду было развито чувство прекрасного, желание создавать красоту и наслаждаться ею, стремление отождествлять ее с добром и воплощать в красоте доброе начало.

В музее есть специальный зал мумий, за вход в который взимается дополнительная плата. Здесь покоятся мумии фараонов с раскрытыми лицами. К сожалению, время их не пощадило и лица большинства мумий не сохранились. По, например, черты Рамсеса II, внимательно осмотрев его мумию, можно себе представить. Рамсес был горбонос, надо лбом у него — рыжеватая прядь (возможно, она изменила цвет за три с лишним тысячелетия). Во всяком случае, самый известный из древнеегипетских фараонов, доживший до 97 лет, правивший 64 года и имевший 170 детей, очевидно, мало похож на все воздвигнутые в его честь гигантские статуи, где он изображен в условно стилизованной манере.

Символом мощи Египта эпохи Древнего царства считаются пирамиды, выстроенные над могилами фараонов. Крупнейшая из них — пирамида Хуфу (или Хеопса) — когда-то достигала 146,5 метра в высоту, сейчас — 137 метров. Рядом с ней — пирамиды Хафра (Хефрена) и Менкаура (Микерина), поднимавшиеся соответственно на 143,5 (ныне 136 м) и 66 метров (ныне 65 м). Эти три пирамиды были сооружены в III тысячелетии до нашей эры. Они называются «пирамидами Гизы» (Гиза — окраинный юго-западный район Каира, заканчивающийся у пирамид).

Пирамиды еще издали весьма величественны, а вблизи их гораздо удобнее не обходить пешком, а объезжать на автомашине. Попытки некоторых туристов фотографироваться на фоне пирамид выглядят жалко: либо приходится стоять у самого основания (чтобы дать представление о грандиозности пирамиды), и тогда в кадр попадает лишь кусок стены, либо фотографировать пирамиды издали, что также не дает представления об их размерах.

В нескольких сотнях метров от пирамиды Хеопса — сфинкс. О нем, как и о пирамидах, рассказывать очень трудно: все это уже много раз описывалось, фотографировалось, зарисовывалось. Сфинкс выглядит именно так, каким его видишь в кинохронике, па картинах и фотографиях. Может быть, поэтому он кажется давно знакомым и поначалу не поражает ни размерами, ни внешним видом. Невольно обращаешь гораздо больше внимания на трещины и углубления в могучем теле сфинкса. Лишь при повторном осмотре обнаруживаешь, что у сфинкса исключительно выразительные лапы. Это — лапы не отдыхающего льва (как говорится в путеводителях), а скорее льва, готового к прыжку. А лицо сфинкса уже не кажется, как в первый раз, стертым от времени, мертвым и невыразительным. Нет, все выщербины и повреждения на нем теперь уже воспринимаются как морщины, шрамы и гримасы, как бы свидетельствующие, что это с виду спокойное и бесстрастное лицо способно выражать и другие чувства — боль, гнев, торжество, разочарование, осуждение и прощение. Сфинкс в Гизе — это не только самая большая скульптура, созданная руками человека (20 м высоты и 80 м длины), но и одна из наиболее выразительных.

Путешествие в эпоху фараонов можно продолжить, посетив развалины столиц древнего Египта. Особенно интересно побывать в Луксоре, стоящем на месте древних Фив.

…Из окна самолета хорошо видна долина Нила: узкая зеленая полоса обжитой земли вдоль сероватой изогнутой ленты реки, а по обеим сторонам золотятся песчаные барханы. Но вот самолет идет на посадку, и через четверть часа мы в Луксоре, который еще Гомер называл «прекрасным городом ста ворот». Сейчас это небольшой городок, располагающий самым богатым в мире собранием древнеегипетских памятников.

Руины Луксорского храма, расположенного в центре города, вначале действуют угнетающе: двенадцатиметровые статуи стоящего фараона Рамсеса II, шестнадцатиметровая колоннада, даже обломки стен, поражающие своими размерами, создают впечатление фантастическое, нереальное, словно переносят зрителя в мир сказочных великанов. Однако, постепенно привыкнув к необычайной объемности, начинаешь восхищаться: грандиозность храмов, статуй и колонн, призванная доказать всемогущество фараонов и их полновластие над жизнью и смертью подданных, фактически оборачивается гимном человеку — замечательным архитекторам, ваятелям, художникам и мастерам древнего Египта, его простым труженикам, создавшим все это великолепие с помощью самой скромной техники. Сколько таланта, сил и терпения было необходимо, чтобы вытесать капители колонн в виде распустившегося цветка лотоса, знаменитый обелиск из розового гранита, чтобы выполнить замечательные росписи о военных победах фараонов, торжественных шествиях, триумфах, сельских работах!

Еще более величественное зрелище представляет собой Карнакский храм, расположенный в нескольких километрах от Луксорского. Здесь гигантские колонны (некоторые высотой более 20 м и диаметром свыше 3 м), сплошь покрытые изумительными росписями (кое-где даже краски сохранились), образуют симметричные аллеи и сливаются в неповторимом ансамбле с полуразрушенными или сохранившимися обелисками из цветного гранита, скульптурами, барельефами, иероглифическими надписями. Многие надписи близки по характеру к яркой и пестрой декоративной живописи и, может быть, так и были задуманы древним художником.

Переезжаем на пароме в «город мертвых» на левый берег Нила. Здесь — руины многочисленных храмов, гораздо меньших по объему, чем Луксорский и Карнакский, но впечатляющих тонкостью выполнения росписей и барельефов. Из них самый большой — «Рамессиум», или храм Рамсеса II Великого, напоминающий издали развалины старой крепости, а вблизи — гигантский двор с хаотическим нагромождением обломков колонн и статуй. Уцелевшие стены храма покрыты росписями, изображающими сцены сражений Рамсеса II с хеттами. На одной из стен храма сохранились изображения 23 из 59 сыновей фараона. Среди руин «Рамессиума» выделяется самая большая в Египте (около 19 м в высоту) гранитная статуя Рамсеса, еще в VI в. до н. э. поваленная и поврежденная завоевателями-персами.

Интересен также храм царицы Хатшепсут — как бы выдолбленные в гигантской скале три длинные открытые террасы с колоннадами, одна над другой. Росписи и скульптуры этого храма (ему 3500 лет) посвящены в основном жизнеописанию царицы Хатшепсут. Почти везде она изображена в виде мужчины, что должно было, по представлениям того времени, укрепить власть царицы. Многие изображения Хатшепсут не пощадило время. Некоторые были уничтожены сразу же после ее смерти при фараоне Тутмосе III, сыне и преемнике царицы, ненавидевшем свою мать.

В Тебесе (так именуется в местных справочниках «город мертвых») много и других достопримечательностей. На осмотр всех их нужно потратить не один день.

На обратном пути от Тебеса к Нилу проезжаем мимо двух сидящих гигантов — колоссов Мемнона. Это воздвигнутые чуть ли не за полторы тысячи лет до нашей эры статуи фараона Аменофиса IV. Когда-то они назывались «поющими», ибо издавали при восходе солнца (очевидно, от вибрации камня) звук, подобный голосу человека. Но еще во времена римского владычества «пение» колоссов прекратилось после неумелой починки (землетрясением один из колоссов был серьезно поврежден). Колоссы производят грандиозное впечатление. Они очень разрушены и выветрены, особенно вверху: лицо, руки, грудь только угадываются. И тем не менее очень живо представляешь себе, какими же были эти двадцатиметровые каменные гиганты раньше.

Самое главное в «городе мертвых» — это бесчисленные гробницы, особенно гробницы 40 фараонов в знаменитой «Долине царей». Живопись и внутренняя отделка царских гробниц поражают тонкостью и изысканностью исполнения, совершенством работы древних мастеров. Великолепны филигранная графическая роспись гробницы Аменофиса II, яркое и пышное украшение усыпальницы Сети I, роскошный саркофаг в известной египтологам всего мира гробнице Тутанхамона. Наибольшее впечатление редкостным сочетанием красок (черной, белой, золотистой, красной, голубой, коричневой и др.), четкостью рисунка и настенных надписей производит гробница Сети I. Гробница Аменофиса II запоминается изумительно сохранившимся, будто только вчера законченным небесно-синим потолком с золотыми звездочками.

Разумеется, все рассказанное об имеющих всемирное значение исторических памятниках Луксора представляет лишь часть того, что там можно увидеть. Каждый приезжающий в ОАР иностранец стремится хоть одним глазком взглянуть на археологические богатства, представляющие собой национальную гордость египетского народа. «Тот, кто не был в Луксоре, не видел Египта», — говорят здесь. Луксор — это память о древнем величии страны. Справедливо гордясь им, народ ОАР, сбросивший оковы колониальной летаргии, стремится сегодня возродить свое национальное величие. Поэтому, закончив рассказом о Луксоре путешествие в блистательное прошлое долины Нила, мы переходим к рассказу о сегодняшнем ее дне.

КАИРСКИЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ

Автомобиль мчит нас с аэродрома в город. Каир возникает внезапно, надвигаясь на пустыню новыми кварталами Гелиополиса. Дома, преимущественно окрашенные в различные оттенки песочного цвета, довольно разнообразны: строгие здания чередуются с претенциозными виллами. Но вместе они создают удивительное впечатление единого ансамбля. И это — несмотря на исключительную разностильность каирского зодчества: здесь встречаются дома вполне парижского, римского, турецкого, арабского или африканского стиля. Попадающиеся изредка коптские церкви по архитектуре напоминают армянские.

После выезда из Гелиополиса долго едем по длинной, то широкой, то суженной, пестрящей вывесками и рекламными щитами улице Рамсеса II. На привокзальной площади — гигантская статуя самого фараона.

Сворачиваем на главную магистраль города — проспект 26 июля (в этот день в 1952 г. отрекся от престола последний правивший в стране монарх — король Фарук) и, пересекая пыльный район Булак, в прошлом известный своими типографиями, а ныне примечательный лишь множеством старых лавок, выезжаем на берег широкого и спокойного Нила. В глазах рябит от отблесков солнца, отражающегося в медленно текущей мутноватой серо-зеленой воде. Через гигантский мост (тоже имени 26 июля) попадаем на остров Гезиру, северная часть которого занята бывшим аристократическим районом Замалек, а южная — огромным парком.

В Замалеке утопают в зелени здания посольств и иностранных миссий. На улицах — много иностранцев, среди которых выделяются индийские женщины в цветных сари. Ближе к улице 26 июля чаще встречаются военнослужащие — здесь расположен офицерский клуб, сыгравший значительную роль в подготовке июльской революции 1952 г.

Парк Гезиры стал доступен египтянам лишь после революции 1952 г. Раньше его посещение было привилегией англичан, не пускавших сюда даже премьер-министров египетского правительства. Рядом с парком — знаменитая Каирская башня: двухсотметровый цилиндр, как бы закованный в белокаменную решетку. Со смотровой площадки башни можно полюбоваться видом города. Отсюда хорошо видны расположенная у подножия горы Мукаттам и господствующая над старинными кварталами старая крепость — цитадель с длинными, как копья, минаретами изящной мечети Мухаммеда Али, густо застроенный правый берег Нила с великолепными отелями «Хилтон» и «Шеппард», изображения которых глядят на вас с тысяч красочных рекламных открыток местного производства. Южнее, вверх но Нилу, — остров Рода с дворцом Маниаль, а на левом берегу все разрастающиеся районы Агуза, Докки, Гиза. В самом конце Гизы виднеются пирамиды.

При первом знакомстве с Каиром прежде всего бросаются в глаза его разнообразие и многостильность, гораздо более явно выраженные, чем в Тунисе, Триполи, Алжире. Здесь друг с другом соседствуют узкие кривые улочки старых кварталов и широкие прямые магистрали в центре города, здания, стилизованные под средневековую мусульманскую архитектуру, и последние достижения западного модерна. Торговые ряды в районе Хан аль-Халили напоминают одновременно тунисский сук и среднеазиатский базар. Каирские мечети приводят на память скорее Бухару и Самарканд, нежели Африку, но каирские небоскребы не дают забыть и о западном влиянии. Азия и Африка, встречаясь здесь с Европой, не теряют своей самобытности, а порождают оригинальные сочетания местного и заимствованного, национального колорита и интернационального универсализма. Чернокожий африканец и светловолосый европеец, мусульманин из Пакистана и католический патер, бедуин и коптский священник, оказавшись рядом, ничуть не удивляются этому. Такое положение вполне естественно для страны, в которой с глубокой древности не существовало расовой нетерпимости и в истории которой видную роль играли представители других народов — эфиопы, ливийцы, греки, персы, курды, турки, уроженцы Средней Азии, албанцы, грузины, черкесы, абхазцы. Потомки их давно смешались с коренным населением, и сейчас их не отличишь от «чистых» обладателей «древнефараонического» профиля или тех, чьи предки пришли в Египет из пустынь Аравийского полуострова.

Египтяне очень разные и по внешности, и по манере вести себя, и по одежде. Если тунисцы прежде всего любезны, ливийцы — сдержанны, а алжирцы — преисполнены чувства собственного достоинства, то в характере египтян, как мне показалось на первый взгляд, трудно выделить сразу какую-либо преобладающую черту. Им, пожалуй, свойственно держаться с большей свободой, чем несколько застенчивым магрибинцам. Иногда свободные манеры переходят в небрежность: каирскому щеголю, например, ничего не стоит пройтись по Замалеку с локтем, вымазанным известкой. Но щеголи не составляют большинства каирцев, среди которых преобладает трудовой люд в засаленных комбинезонах, кожаных куртках, доверху застегнутых (несмотря на 23 градуса тепла в январе) пальто и разноцветных, чаще всего полосатых, балахонах — галабиях. Среди них снуют шустрые, быстроглазые и почти сказочно предприимчивые ребятишки.

Достопримечательностью Каира являются местные привратники-бавабы. Обычно это — славящиеся своей честностью темнокожие нубийцы в белых тюрбанах и длинных белых, темно-коричневых или синих галабиях. Они величественно восседают у входа в дом, строго оглядывая, а иногда и расспрашивая всех входящих. Как правило, в их распоряжении несколько помощников помоложе, в галабиях похуже. Помощники подметают улицу, моют лестницу, носят бавабу кофе и чистят ему ботинки. У каирских бавабов есть и помощницы. Но характерно, что в Египте всю «черную» домашнюю работу (мойку полов, стирку и т. п.) делают мужчины. Если при этом обратить внимание на то, что почти все египтянки — с открытыми лицами, то может возникнуть впечатление, что положение женщин в ОАР лучше, чем в других арабских странах. Официально это так, а что делается дома, в семейном кругу, об этом, конечно, ни один уважающий себя мусульманин болтать не станет.

Если от площади Ат-Тахрир проехать по фешенебельной улице Каср ан-Ниль, попадешь в самый центральный пункт города — сквер Аль-Эзбекийа (названный в честь одного из мамлюкских эмиров — Эзбека; среди мамлюков, правивших Египтом в средние века, было немало выходцев из Средней Азии). Рядом со сквером — оперный театр, открытый к моменту завершения строительства Суэцкого канала в 1869 г. От оперного театра, вернее — от стоящей перед ним бронзовой статуи знаменитого полководца Ибрахим-паши, ведет длинная прямая улица Аль-Гумхурийа, упирающаяся в площадь того же названия («Гумхурийа» означает «республика»). На площади — большой дворец с решетчатой оградой. У ворот — вооруженная охрана.

Это Абдинский дворец, служивший в свое время зимней резиденцией последнего египетского короля Фарука.

Сейчас одно крыло дворца отведено под военный музей, другое — под «гражданский» музей, который лучше всего было бы назвать «музей свергнутой монархии». Внутри дворца — умопомрачительная роскошь: белые мраморные лестницы с золочеными перилами из хрусталя, бесконечные анфилады кабинетов, гостиных, спален, столовых, будуаров с вызолоченными потолками и дверьми. Мебель, ковры, различная утварь, роспись на стенах — все очень богато, но безвкусно и разностильно. В целом посещение дворца производит тяжелое впечатление: король и его семейство купались в роскоши, в то время как народ голодал, страдал от болезней и нищеты, не имел возможности обеспечить себе минимум сносного существования. Хочется скорее уйти туда, где можно увидеть все лучшее в современной жизни ОАР.

Каир — общепризнанный центр культуры не только ОАР, но и всего Арабского Востока. Здесь сосредоточены лучшие в арабских странах библиотеки, музеи, киностудии, театральные и музыкальные коллективы. В центре города, на площади Ат-Тахрир, находится Национальный музей, о посещении которого уже было сказано. Недалеко от музея — резиденция Лиги арабских стран. Сотрудник отдела рукописей Лиги Муталиб Рашад рассказал нам о том, как тщательно собираются и учитываются арабские рукописи, как внимательно фиксируются все публикации и переводы рукописных материалов на арабском языке, вышедшие в любой стране мира. Особый интерес проявляют в Каире к работе над арабскими рукописями в Советском Союзе, хранилища которого располагают богатейшими фондами арабских рукописей.

В Гизе расположен Каирский университет. Недалеко от университета высится знаменитая группа скульптора Мухтара «Пробуждающийся Египет» — женщина, положившая руку на тревожно поднятую голову сфинкса. Темно-оранжевые здания 12 факультетов, имеющих в общей сложности 2 тыс. преподавателей и 33 тыс. студентов, раскинулись на огромной территории за черной стрельчатой оградой. На главном здании, прямо перед воротами, купол с национальным флагом и гербом ОАР в виде орла. Большой круглый двор перед главным зданием заполнен студентами, готовящимися к экзаменам. При этом девушки (здесь их довольно много) зубрят особенно рьяно, разложив учебники на скамейках, на ступеньках лестницы, на крыле стоящего у ворот автомобиля. Юноши, как и всюду, относятся к экзаменам спокойнее и подшучивают над усердием своих подруг.

История и современные проблемы арабских стран изучаются здесь на факультете искусств, факультете экономики и политических наук. Начальник департамента (т. е. заведующий кафедрой) истории факультета искусств д-р Мухаммед Анис сообщил нам, что в настоящее время во всех университетах ОАР основное внимание уделяется преподаванию истории египетского народа, а не правивших страной династий. Но это встречает сопротивление буржуазных профессоров, работающих в американских университетах Бейрута и Каира, а также в Лондонской школе азиатских и африканских проблем. Тем не менее новое направление пробивает себе дорогу. С 1955 г. главное внимание уделяется изучению национально-освободительного движения в Египте и других арабских странах.

На факультете сейчас — около 9 тыс. студентов. Они живо интересуются Великой Октябрьской революцией и вообще историей СССР, помощью Советского Союза развивающимся странам. Студенты и преподаватели высоко ценят поддержку, оказываемую ОАР Советским Союзом. Вместе с тем историки, экономисты и социологи, преподающие в университете, уже сейчас занялись исследованием того, что они называют «арабским путем к социализму». В центре их внимания — будущее национального капитализма в ОАР, анализ отношений между национальной буржуазией и другими классами, теория и практика арабского национализма. В этой связи д-р Анис выразил надежду на то, что работы советских исследователей, посвященные арабским странам, будут в скором времени переведены на языки, имеющие хождение в ОАР (арабский, английский, французский). «Мы думаем, — сказал д-р Анис, — что к социализму ведет много путей, но главные черты социализма — всюду одни и те же». Д-р Анис, внимательно следящий за работами советских арабистов, высоко оценивает труды А. Ф. Ротштейна. Он даже поинтересовался, не опубликованы ли мемуары А. Ф. Ротштейна о его встречах с лидерами египетских патриотов Мустафой Кямилем и Мухаммедом Фаридом.

Весьма солидное впечатление производит университетская библиотека. Она имеет ряд специализированных читальных залов. Есть зал иностранной литературы, зал арабских стран и «арабского социализма», зал гуманитарных наук и т. п. На одной из книжных полок (не помню, в каком уже зале) мы обнаружили энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона на русском языке, изданный в 1890–1907 гг. Литературы на русском языке или хотя бы советской литературы на иностранных языках очень и очень мало, но русский язык сейчас усердно изучается. Некоторые молодые преподаватели и ассистенты, как нам говорили, настолько владеют русским языком, что свободно читают и переводят соответствующие учебные пособия. На каждом факультете есть своя библиотека с читальным залом.

В северо-восточной части Каира расположен второй по значению университет столицы — Айн-Шамс, основанный в 1950 г. На 9 факультетах обучаются 36 тыс. студентов (в том числе 2 тыс. из 33 стран Азии, Африки и Европы). Есть специальный «факультет девушек», хотя, разумеется, и на других факультетах имеются студентки. Во всяком случае, во дворе университета девушки явно преобладали. Среди 724 преподавателей университета Айн-Шамс — восемь советских граждан, а также представители профессуры Югославии, Индии, Франции. На двух факультетах читаются курсы всеобщей истории, экономической истории, истории Египта и арабского мира, а также особые лекции по темам «политические институты» и «теория истории». Обязательны «национальные курсы»: арабский социализм, арабское общество, июльская революция 1952 г. В беседе с проректором университета д-ром Ахмедом Иззатом Абд аль-Керимом выяснилось, что профессора и преподаватели проявляют большой интерес к научным исследованиям, ведущимся в СССР, и к советским учебным пособиям. Д-р Иззат Абд аль-Керим высказался за широкий обмен преподавателями, аспирантами и студентами между СССР и ОАР. Сам он, будучи специалистом по средневековой и новой истории арабских стран, особенно интересовался работами советских авторов по истории феодализма в Египте.

Общественным наукам в ОАР уделяется значительное внимание. При каждом университете планируется создать в ближайшее время научный институт социальных исследований. Уже создан Центр изучения национальной истории, который заново пересматривает всю египетскую историографию и составляет официальный проект ново го курса истории страны. Центр подразделяется на комитеты экономической, культурной, социальной и политической истории. Историков, социологов и экономистов, работающих в этих комитетах, волнуют самые острые проблемы современного этапа развития ОАР. В частности, в беседах с советскими историками некоторые египетские ученые-обществоведы затрагивали вопрос о роли религии при социализме, касались проблемы политической организации масс в социалистическом обществе, интересовались путями социалистического преобразования аграрных отношений и новыми возможностями движения к социализму в молодых афро-азиатских странах.

В этой связи для общественности ОАР характерен все возрастающий интерес к достижениям науки и культуры в СССР. Мы в этом убедились во время встречи с представителями каирской интеллигенции в советском культурном центре. Журналисты, литераторш, преподаватели, работники различных культурных учреждений живо интересовались исследованиями советских ученых в области арабистики вообще и современных проблем ОАР в особенности, положением ислама и верующих мусульман в СССР, успехами науки и просвещения в республиках Закавказья и Средней Азии. Выступивший на встрече генеральный директор Национальной библиотеки и Национального архива ОАР Абд аль-Монейм Омар подчеркнул необходимость налаживания постоянных связей между возглавляемыми им учреждениями и библиотеками Со ветского Союза, регулярного обмена литературой, каталогами, микрофильмами рукописей и редких книг. Другие выступавшие затрагивали проблемы взаимного перевода, научной информации и научного обмена. Беседы с журналистами также свидетельствовали о большом интересе общественности ОАР к советским исследованиям по жизненно важным для арабов вопросам.

КАНАЛ И ДЕЛЬТА

Кроме Каира нам удалось побывать на африканском берегу Суэцкого канала в районе Исмаилии и во втором по величине городе страны — Александрии, расположенном в центре нильской дельты. Зона Суэцкого канала и дельта Пила — это экономически наиболее развитые и густонаселенные области страны. По ним можно судить о том, как живет большинство египтян, феллахов и горожан. Здесь расположены самые большие города, самые крупные периферийные предприятия.

Дорога к Суэцкому каналу проходит через пустыню. Издали все время кажется, что на блестящем асфальте дороги, а иногда и в стороне от нее разлита вода. Но по мере приближения мираж исчезает. Вокруг — ни селения, ни деревца, ни кустика. Все неопределенного желто-серого песчаного цвета. В этот же цвет выкрашена форма солдат, сидящих в обгоняющих нас военных грузовиках. Если наша машина останавливается, то проезжающая мимо обязательно тормозит и водитель справляется, не нужна ли помощь. Такова солидарность автомобилистов в пустыне.

Въезд в Исмаилию напоминает въезд в Габес: почти такие же пальмы, густая листва садов, общее впечатление цветущего оазиса, невысокие дома. После шумного, огромного и преисполненного контрастов Каира утопающая в зелени тихая небольшая Исмаилия производит очень приятное впечатление. За мощными оградами среди пальм и садов прячутся изящные виллы, в свое время выстроенные французскими чиновниками печальной памяти компании Суэцкого канала, национализация которой в 1956 г. привела к англо-франко-израильской агрессии против Египта. На берегу красивого озера Тимсах — клубы и рестхаузы, придающие городу вид курортного местечка. По узкой (всего около 200 м шириной) полосе вытекающего из озера канала медленно проплывают черно-белые корпуса огромных судов. За несколько часов мы насчитали семь таких гигантов с разными флагами: египетским, шведским, французским, японским, итальянским. При проходе через канал груженого судна за каждую тонну взимается 40 пиастров, при проходе пустого судна — 25 пиастров. В среднем государство получает в год, таким образом, примерно 70 млн. египетских фунтов, в том числе около 50 млн. фунтов чистого дохода.

Важным экономическим и стратегическим значением Суэцкого канала объясняется ожесточенность борьбы за него в прошлом. Следы этой борьбы видны в Исмаилии и сейчас: в память о подвиге солдат полицейских частей «булук низам», с оружием в руках отбивавшихся в январе 1952 г. от окруживших их казармы английских войск, в городе сооружен монумент. С отражением тройственной агрессии в ноябре 1956 г. борьба за обладание Суэцким каналом окончательно завершилась победой египетского народа. С тех пор вся полнота власти в зоне канала принадлежит назначенному национальным правительством страны главному управлению, резиденция которого находится в Исмаилии.

Раньше большинство лоцманов на канале были иностранцами, работавшими за подлинно министерские оклады. Теперь с этим покончено. Республика воспитывает национальные кадры, успешно работающие почти во всех отраслях экономики страны. Эксплуатацию Суэцкого канала вполне можно считать одной из важных сфер египетского хозяйства.

…Великолепное шоссе Каир — Александрия пересекает запутанную сеть рукавов и каналов нильской дельты. По обе стороны деревни с домами из кирпича или серо-коричневого камня, крытыми соломой или лохматым дерном. Повсюду — посевы хлопка, риса, кое-где даже мелькает картофель. Поля, рощи и селения выглядят совсем не по-африкански, скорее по-южнорусски. Особой разницы в одежде жителей по сравнению с Каиром незаметно. Многие носят высокие фески-торбуши и, независимо от возраста, передвигаются на велосипедах. Раза два промелькнула вывеска со словом «таавун» («кооператив»), Среди стоящих у шоссе домов — немало новых, по виду напоминающих скорее городские, нежели сельские постройки. Еще больше новых домов можно увидеть, если поехать из Каира в Александрию другой дорогой (мы ею возвращались обратно). Она проходит вблизи провинции Ат-Тахрир, созданной на недавно отвоеванных у пустыни землях. Но здесь ехать труднее: пустыня подступает к шоссе вплотную, дующий из пустыни ветер запорашивает шоссе песком.

Сразу при въезде в Александрию бросаются в глаза современная европейская архитектура, прямые улицы, расходящиеся под правильным углом, церкви, стилизованные под мечети, обилие греческих, итальянских и армянских фамилий на вывесках. Город расположен на широкой косе между Средиземным морем и озером Мариут. К морю обращены северные европеизированные кварталы, к озеру южный «старый» городе разбросанными среди кривых улиц и традиционных мусульманских томов следами эпохи эллинизма и древнеримского владычества. Общий облик «Алекса» (как часто называют египтяне Александрию) сходен с внешним видом других крупных портов Средиземноморья: огромное полукольцо набережной напоминает триполийскую Лунгомаре, розоватые и светло-оранжевые небоскребы выглядят почти по-алжирски, а прибрежные виллы и сады — почти по-тунисски.

Из полутора миллионов жителей города свыше 60 тыс. европейцев. На «Алекс» приходится 80 процентов импорта и экспорта ОАР. Ежегодно сюда заходит до 6 тыс. судов разных стран. Порт Александрии — третий в мире по тоннажу торговых судов, а его акватория — первая по поверхности спокойной воды (750 га, в то время как в Генуе — 200 га, а в Марселе — 180 га).

К числу достопримечательностей города относятся большой аквариум с самыми различными видами рыб Нила, Средиземного и Красного морей (наиболее поразительны летающая рыба, рыба-лев и др.) и греко-римский музей, при посещении которого особенно хорошо чувствуешь, что Александрия всегда была для Египта не только крупнейшим портом, но и окном в Средиземноморье, связующим звеном между цивилизацией долины Нила и античными цивилизациями Греции и Рима. Древние камни с полустертыми надписями, архитектурные и декоративные фрагменты, саркофаги, статуи, керамика свидетельствуют во многих случаях не только о привнесении элементов древнегреческой и древнеримской культуры в дельту Нила, но и происходившем здесь своеобразном синтезе, взаимовлиянии и взаимопроникновении античных культур Южной Европы и Древнего Египта.

К сожалению, не все экспонаты музея, особенно наиболее древние, хорошо сохранились до наших дней. Однако служителей в черной форме и беретах военного типа это мало волнует. Они на все отвечают «маалейш» (примерный перевод — «ничего», «так сойдет», «ладно») и «муш мухимм» («неважно»). Словечко «маалейш» вообще очень употребительно. У большинства египтян его можно слышать через каждые два-три слова. Выражает оно не столько безразличие, сколько беззаботность, снисходительность, несколько показное и насмешливое легкомыслие, с помощью которого египтяне любят отмахиваться от всевозможных трудноразрешимых проблем.

(Весьма любопытен расположенный за городской чертой Александрии дворец Мунтаза — одна из летних резиденций последнего короля: огромный парк с пальмами и газонами, благоустроенные купальни в глубине тихой дугообразной бухты, трехэтажное безвкусное здание с красно-кирпичной лепкой и латинскими литерами «F» по оранжево-серому и розоватому фону. Дворец выстроен итальянскими архитекторами в 1926 г. в сугубо эклектичном стиле: в мозаике и скульптурных украшениях преобладают западноевропейские традиции, но по фасаду — восточный орнамент, арабские арки соседствуют с отдаленными подобиями химер Нотр-Дам. Внутри дворца — кричащая аляповатая роскошь покоев короля, обеих королев, принцесс и наследного принца. В комнатах Фарука — мундиры всех родов войск и портреты их обладателя, похожего на сытого кота с лихо закрученными усами. Убранство его комнат (как, впрочем, и в Абдинском дворце в Каире) удручающе однообразно: внешний блеск, безвкусица, убожество воображения. Только такую нелестную память оставил после себя этот буквально бесившийся с жиру деспот, низвергнутый революцией 1952 г.

«Алекс» — это своего рода европеизированная витрина страны и одновременно окно на Запад. На улицах города неарабская речь слышится чаще, чем в других местах страны, а газет на западноевропейских языках продается больше. В городе очень много иностранных консульств, христианских миссий и церквей. Местные дамы демонстрируют новейшие европейские моды. Район Маамура сплошь застроен роскошными виллами, по выражению одного из местных старожилов, — «абстрактными по форме, конкретными по назначению». Памятники хедиву Исмаилу и крупному государственному деятелю Сааду Заглулу возведены по образцу памятника Виктору-Эммануилу в Риме — с мраморной лестницей и белой колоннадой.

В бесчисленных магазинах, лавках, кафе и закусочных Александрии иногда можно услышать русскую речь: здесь, как и в Каире, работают советские специалисты, помогающие народу ОАР строить независимую национальную экономику. Несколько тысяч советских инженеров, экономистов, техников и просто квалифицированных рабочих самоотверженно трудятся на десятках предприятий и строек в различных городах ОАР. Но, разумеется, больше всего их на строительстве высотной Асуанской плотины.

УКРОЩЕНИЕ НИЛА

Старый могучий Нил укрощается в Асуане, до которого надо ехать поездом из Каира всю ночь. Это — маленький пыльный городок, всего на полтора-два километра растянувшийся вдоль берега и окруженный наступающей на него каменной пустыней. Всего в 65 километрах к югу от Асуана проходит тропик Рака. И надо сказать, что дыхание экваториальной зоны здесь весьма ощутимо: 28 градусов тепла в январе, исключительная сухость воздуха. На противоположном, левом, берегу Нила — мавзолей умершего исмаилитского «бога» Ага-хана III, с белым мраморным надгробием. Другая местная достопримечательность — каменоломни фараонов, в которых почти четыре тысячи лет назад добывался асуанский гранит, использовавшийся при возведении храмов и обелисков в Фивах и других городах древнего Египта. Некоторые незаконченные обелиски так и остались лежать в каменоломнях.

«Если ты не побывал в Асуане, то не видел Египта», — так теперь перефразировали поговорку о Луксоре. И это действительно так, ибо современный облик страны наиболее ярко воплощен в возводимой под Асуаном высотной плотине, напоминающей о талантливости и трудолюбии египтян, об успешном решении ими стоящих перед страной сложных технико-экономических проблем, а также о многосторонней и плодотворной дружбе между народами СССР и ОАР. Нам удалось собственными глазами увидеть, как рождается это грандиозное сооружение, которому предстоит сыграть выдающуюся роль в экономическом обновлении ОАР. Достаточно сказать, что с завершением строительства Садд аль-Аали (так называют египтяне высотную Асуанскую плотину) годовое производство электроэнергии в ОАР, ныне составляющее около 2 млрд, квт-ч, будет доведено до 12 млрд, квт-ч, площадь посевных площадей увеличится на 1,3 млн. федданов[13] (т. е. в полтора раза), а еще 700 тыс. федданов будут переведены на годичный цикл орошения, что даст возможность снимать более одного урожая в год, Годовой национальный доход ОАР в результате строительства высотной плотины возрастет на 234 млн. египетских фунтов.

Поездка на строительство высотной плотины теперь-входит во все туристические маршруты по ОАР. У панорамы строительства в Асуане полным-полно американских, английских и западногерманских туристов. Перед спуском к огромной территории стройки — дощечка с надписью: «Посетителям вход воспрещен». Имеются ввиду в первую очередь «посетители» с Запада, среди которых немало тех, кто не хотел бы успешного завершения строительства плотины.

Стройка идет полным ходом. Перекрытый Нил очень недоволен этим, шумит и бурлит. Внутри гигантской насыпи, образующей основу плотины, прорыты туннели, в которых ездят грузовые и легковые автомобили, ведутся различные работы.

Советские и египетские сварщики и монтажники совместно работают на четырех уже доставленных (из двенадцати запроектированных) агрегатах. Мы беседовали занятыми на строительстве советскими специалистами и прорабами участков. Сейчас на строительстве Садд аль-Аали занято 30 тыс. египтян и 900 советских специалистов. Сварщики-египтяне, набранные в свое время из феллахов окрестных деревень, овладели своей профессией за годы учебы у советских коллег. Сейчас они получают по 30–36 фунтов в месяц (т. е. столько же, сколько начинающий инженер). Вообще египтяне стремятся выполнить максимум работ на стройке своими силами. Поэтому — ясно, какое значение имеет для них подготовка собственных кадров.

Мы побывали в местном центре профессионально-технического обучения, где вместе с преподавателями-египтянами работают 43 советских инженера и техника, а также 16 советских переводчиков. Центр существует с 1963 г.; он готовит квалифицированных механиков, техников и монтажников пяти основных специальностей. В нескольких корпусах центра — классы, лаборатории, хорошо оснащенные аппаратурой и наглядными пособиями. В 1964 г. центр подготовил 250, а в 1965 г. — 1500 квалифицированных специалистов. Срок обучения в среднем не превышает девяти месяцев. Здесь же готовятся кадры преподавателей-египтян для еще более широкого развертывания системы профессионально-технического обучения. Существуют также курсы повышения квалификации без отрыва от производства. К 1966 г. на стройке подготовлено в общей сложности около 10 тыс. квалифицированных рабочих. Многие из них работают сейчас в других районах страны. Садд аль-Аали стала подлинной кузницей национальных кадров ОАР.

Завершение строительства Садд-аль-Аали и сооружение на ней гидроэлектростанции будет иметь огромное значение для развития промышленности ОАР. В самых различных районах страны предполагается организовать промышленное использование асуанской электроэнергии. Проезжая из одного рабочего поселка под Асуаном в другой (здесь три поселка — «Сахара», «Кима» и «Силь» — с клубами, столовыми, кинотеатрами; в них. живут с семьями советские и египетские специалисты), можно увидеть палатки в пустыне: это советские специалисты тянут линии электропередач на Каир. Общая их протяженность составит 2520 километров. Кроме того, предполагается обеспечить потребление электроэнергии на месте: в Асуане проектируется строительство при содействии Польши алюминиевого завода (он один будет забирать в год 4–5 млрд, квт. ч) и завода электрометаллургии. В настоящее время добываемая в 15 километрах от Асуана железная руда идет на Хелуанский металлургический комбинат под Каиром.

Кусочек будущего ОАР увидели мы и во время поездки в Ком-Омбо, селение, расположенное в нескольких десятках километров от Асуана. Дорога шла через так называемую Новую Нубию, т. е. через новые и благоустроенные поселки, в которые переселены нубийцы из районов, подлежащих затоплению после завершения асуанской стройки. Как нам рассказывали, нубийских крестьян долго уговаривали переселиться в район Ком-Омбо. Им сохранили названия деревень, порядок расселения по домам (так, чтобы у каждого слева и справа был тот же сосед, что и раньше). Поселки Новой Нубии аккуратно спланированы, электрифицированы, в каждом — школа, больница, почта, социальный центр. Земли нубийцы на новых местах получили даже несколько больше, чем имели раньше. На прорытых оросительных каналах будут установлены насосы. Кое-где они уже действуют, вытесняя тысячелетние сакии или шадуфы[14], мало изменившиеся со времен фараонов. Иногда нам попадались и старые нубийские деревни: ветхие дома без окон, с крышами из тростниковой соломы, торчащие журавли шадуфов и медленно вращающиеся сакии.

Мы заехали на насосную станцию в Ком-Омбо. Сейчас она способствует орошению 70 тыс. федданов земли, но после завершения строительства Садд аль-Аали будет расширена и распространит свою деятельность на площадь в 150 тыс. федданов. С 1962 г. станция является собственностью государства. До национализации 130 рабочих станции получали в месяц менее 4 фунтов (в день 12,5 пиастра), сейчас их заработная плата возросла в три раза — до 12 фунтов ежемесячно (около «37 пиастров в день). Главный механик станции — русский эмигрант, проживший в Египте свыше 40 лет. Его дети, изучающие русский язык в Александрийском университете, мечтают о поездке в СССР.

Можно много еще рассказывать об Асуане и Асуанской провинции — самой густонаселенной во всем Верхнем Египте, о сахарном тростнике, который вытесняет здесь хлопок и дает урожай до 100 тонн с гектара (всего Асуанская провинция производит треть потребляемого в стране сахара), о поездке по Нилу на утлом паруснике. Йо всего не расскажешь, тем более что мы были в Асуане только три дня, из которых полдня ушло на поездку в Ком-Омбо. И все же главное мы увидели: именно в Асуане рождается новый человек. Сыновья темных феллахов становятся сознательными созидателями новой жизни, приобретают специальность и квалификацию. Они строят высотную плотину, которая будет служить на благо всего народа, навеки прославит его труд и всегда будет замечательным символом крепкой дружбы между ОАР и Советским Союзом.

МНЕНИЕ ЕГИПТЯН

Конечно, в ОАР, как и в других странах Азии и Африки, решены далеко не все острые проблемы, особенно такие, как проблема земельного голода, продовольственного снабжения, будущей судьбы еще сохранившихся нетрудовых прослоек общества. По многие из них решаются, социальный прогресс налицо, и это не может не радовать всех искренних друзей народа ОАР.

За время пребывания в ОАР нам приходилось беседовать с представителями самых различных социальных слоев: писателями, журналистами, профессорами университета, студентами, общественными и государственными деятелями. О некоторых встречах и беседах хотелось бы рассказать подробнее, так как они имеют важное значение для понимания специфики современного развития ОАР.

Первая встреча — с Абд аль-Фаттахом Абу аль-Фадлем, членом генерального секретариата правящей партии Арабский социалистический союз (АСС) по организационным вопросам. Абу аль-Фадль охотно остановился на важнейших проблемах современной жизни ОАР. «Первый этап революции, — сказал он, — был этапом политического освобождения. Авангард тогда ясно понимал свою задачу — достаточно было лишь пробудить в массах чувство патриотизма. Сейчас же у нас — этап экономического освобождения, очень трудный, требующий мобилизации всех сил народа, веры в конечные цели революции. Но у масс нет единства в осознании целей революции. Помочь им обрести это единство — задача интеллигенции». По его словам, различия между «группами народа» (т. е. между разными классами) должны преодолеваться за счет приближения высших слоев общества к трудящимся, «которые все могут понять, если только к ним найти подход».

«У нас были и ошибки, как и в более развитых странах, опыт которых мы изучаем, — продолжал наш собеседник. — Вообще мы сейчас переживаем очень интересный период. Например, раньше феллаху при его ограниченных потребностях вполне хватало двух федданов земли, чтобы прокормить семью. Но теперь он хочет всех детей хорошо одеть и отправить в школу, а для этого ему не хватает дохода и с пяти федданов. Вот он и думает, что стал якобы беднее, и, лишь когда приходит время собирать урожай, понимает, наконец, что стал богаче». Немного помолчав, Абу аль-Фадль добавил: «Умелый подход к массам дает замечательные результаты. К примеру: на прокладку одной дороги надо было затратить десять тысяч фунтов, а феллахи выстроили ее за тысячу фунтов. Вот что может сделать правильная агитация актива АСС на местах. Помимо практического значения, она имеет и воспитательное значение: тот, кто участвует в строительстве государства, никогда не позволит его разрушить».

Затронув вопросы партийного строительства, Абу аль-Фадль сказал: «Опыт нашей революции отличается от опыта революций в СССР или Алжире. Там революция свершалась, когда уже существовала массовая политическая организация. У нас же такой организации не было. Но поддержка народа привела к успеху революции при сравнительно небольших усилиях в области организационной. Затем появились последовательно Организация освобождения, Национальный союз, Арабский социалистический союз. Они стали необходимы, когда речь зашла о социальной революции. Создавая АСС, мы представляли себе его как массовую революционную организацию при изоляции всех враждебных элементов».

Как стало ясно в ходе беседы, руководители АСС понимают, что эта семимиллионная организация очень громоздка и связь через нее с массами затруднена. Поэтому внутри АСС создается «гихаз сиясий» (политический аппарат): специальные исполнительные бюро, т. е. своего рода комитеты правящей партии, на уровне провинций, уездов, городов, деревень, предприятий. Они будут внедрены также в органы государственной власти, различные ведомства, профсоюзы и другие массовые организации. «Сейчас изучаются списки кандидатов в эти бюро на местах, — сообщил нам Абу аль-Фадль. — В основном все они — рабочие, крестьяне и представители молодежи». После завершения формирования этих бюро предполагается создать аппарат ЦК АСС из специалистов по всем вопросам экономической, политической и общественной жизни, чтобы обеспечить компетентное и научное решение любой проблемы, встающей перед политическим руководством ОАР.

Особое внимание Абу аль-Фадль уделил воспитанию политических кадров, прежде всего — из среды молодежи, которая, как он отметил, «близко принимает к сердцу цели и завоевания революции». «Мы используем, — подчеркнул Абу аль-Фадль, — опыт работы с молодежью в СССР. Постепенно мы создадим и организацию молодежи. Несколько ячеек уже существуют, но для оформления организации в национальном масштабе нужно время». Вместе с тем подготовка политических кадров ведется в Институте социалистических исследований при АСС. Он рассчитан пока всего на 60–70 человек, но предполагается открыть его филиалы в Суэце, Александрии, Асьюте.

Вторая встреча — с членом генерального секретариата АСС по вопросам идеологии Кемалем Рифаатом. Он, как и Абу аль-Фадль, был в свое время членом нелегального патриотического общества «Свободные офицеры», подготовившего июльскую революцию 1952 г. «Свободных офицеров» было сравнительно немного, и сейчас почти все они, за редким исключением, занимают руководящие посты в ОАР. Беседа с Кемалем Рифаатом длилась очень долго и касалась самых различных вопросов философии, идеологии и политики. Я позволю себе ограничиться цитированием наиболее важных и принципиальных суждений Рифаата. Он, в частности, сказал: «Есть лишь один социализм — научный. Есть законы развития социалистического общества, есть необходимость уничтожения эксплуатации человека человеком. В африканских странах социализм будет осуществляться не так, как в СССР. Отсюда — различия в путях, условиях, методах и особенностях претворения социализма в жизнь. Да и вообще сейчас социализм строить надо уже не так, как 50 лет назад». Кемаль Рифаат особо подчеркнул, что социализм в ОАР строится путем преодоления существующих в египетском обществе классовых противоречий мирным путем, средствами убеждения, перевоспитания и постепенного преобразования мышления тех, кто пока еще не убежден в преимуществах социализма.

«Мы понимаем социализм, — говорил Кемаль Рифаат, — как строй, затрагивающий все стороны человеческой жизни. Социальные проблемы не существуют в отрыве от прочих проблем, в том числе культурных и моральных… В нашем обществе религия — это сила, владеющая умами. Она может выдвигать моральные и этические ценности. Социалистический строй — это не просто взаимоотношения между людьми, это также определенная мораль, культура, идеология. Ислам, как и религии других народов, например буддизм, формирует нравственный облик человека как члена общества, определяет связь между индивидуумами». Вместе с тем Кемаль Рифаат особый упор сделал на необходимость «свободы мышления и действия в рамках интересов социалистического общества», на необходимость демократии: «В принципе социализм возможен лишь вместе с демократией. Без нее он — ничто. Мы опираемся на массы. Если для развитой страны оружием прогресса являются наука и техника, то у нас такое оружие — опора на массы».

В заключение Кемаль Рифаат отметил, что революция в ОАР, как и везде, развивается путем преодоления противоречий. «Первым из них, — указал он, — было противоречие между всеми национальными силами и империализмом. Оно было антагонистическим, и его пришлось разрешать в 1956 г. путем насилия. На этапе социальной революции возникло новое противоречие: между феодалами и капиталистами, с одной стороны, и народом — с другой. Мы это противоречие разрешили мирно, лишив реакцию в 1961–1963 гг. ее экономической силы и установив господство народа над средствами производства. После этого возникают и будут возникать противоречия внутри народных масс. Их, безусловно, надо решать мирным путем, так как они — просто следствие различия интересов и мнений. АСС выступает за ослабление классовой борьбы, за единство всех народных сил, противоречия между которыми он призван устранять».

Несколько бесед состоялось у нас с главным редактором теоретического журнала АСС «Ат-Талиа» («Авангард») писателем и публицистом Лютфи аль-Холи. В этих беседах были затронуты многие вопросы истории национально-освободительного и социалистического движения в стране. Лютфи аль-Холи указал, что в борьбе против неоколониализма и маневров реакции решающей силой являются рабочие, крестьяне, интеллигенция, солдаты, а также национальная буржуазия, сохраняющая на антиимпериалистическом этапе борьбы революционные потенции. После прогрессивных декретов 1961 г. в понятие «национальная буржуазия» уже не включаются крупные владельцы средств производства — банкиры, промышленники и прочие капиталисты, владевшие собственностью, стоимость которой превышал а 20 тыс. фунтов. Все они теперь экспроприированы. Поэтому ныне в ОАР следует под национальным капиталом понимать главным образом мелкую и отчасти среднюю городскую и сельскую буржуазию.

Трудности формирования в ОАР революционной партии объясняются, по словам Лютфи аль-Холй, прежде всего тем, что партию приходится создавать уже после победы революции, а это связано с опасностью проникновения в ее ряды замаскированных врагов революции и прогресса. Кроме того, существовавшие до 1952 г. политические партии не оставили по себе хорошей памяти, хороших традиций организации, мобилизации и революционного воспитания масс, тем более в столь широких масштабах, как это требуется сейчас. Однако в ходе общественного развития страны становится все более ясным, кто действительно выступает на стороне революции, а кто за нее лишь на словах. Крупная буржуазия ныне перешла в лагерь реакции. Официальный программный документ АОС — Национальная хартия — высказывается за научный социализм и против эксплуатации. Решающими факторами развития ОАР ныне, по мнению Лютфи аль-Холи, являются борьба за укрепление национальной независимости и за единство всех подлинно национальных сил, борьба за ликвидацию феодализма и крупной буржуазии. Дальнейшие успехи этого развития будут определяться достижением целей Хартии и экономического плана на 1966–1970 гг., ускорением формирования политической организации революционного авангарда, располагающей подготовленными кадрами и прочно опирающейся на массы.

Изложенные выше беседы представляют собой как бы квинтэссенцию самых разнообразных и широких мнений, высказывавшихся египтянами различного общественного положения. Объединенная Арабская Республика ныне идет в авангарде движения молодых государств Азии и Африки, направленного к укреплению политической независимости, завоеванию экономической самостоятельности и социальному прогрессу. Трудности и сложности неизбежны во всяком большом деле. В этом отношении ОАР имеет много общего с другими афро-азиатскими странами. Но несомненны и огромные успехи на избранном республикой нелегком и почетном пути. Народ древней страны строит новую жизнь. И в этом благородном деле он может, как и раньше, рассчитывать на помощь всех своих друзей, прежде всего Советского Союза — самого большого друга арабов.