У истоков европейской цивилизации

Глава III. Анатолия — Царская дорога в Эгейский мир

В пятом веке Царская дорога, соединявшая Месопотамию с Эгейским миром, вела не только к Левантийскому побережью, она шла и дальше, через Анатолийское плато, этот огромный мыс Азии, выступающий в сторону Европы. По этой дороге шли персидские войска, стремившиеся навязать Греции свою восточную культуру, по этой же дороге ездили дипломаты, ученые, купцы, которые более мирным и более успешным путем насаждали в молодых ионических полисах идеи, распространенные в Вавилоне. Но еще за два тысячелетия до этого Анатолийское плато уже служило мостом, через который купеческие караваны доставляли в варварскую Европу продукты месопотамской цивилизации. Рудные богатства Тавра привлекали ассирийских купцов, которые образовывали в Каппадокии целые колонии и поддерживали постоянную связь с городами на Тигре и Евфрате. Но еще раньше местные поселки были вынуждены, сообразуясь со спросом в городах Двуречья, пожертвовать своей автаркией ради выгод промышленности и торговли и начали превращаться в небольшие поселки-города. К тому времени, которое стало нам известно благодаря недавним археологическим раскопкам в Турции, этот процесс достиг уже значительных результатов; в самых нижних из вскрытых слоев медь уже соперничает с камнем и костью.

Эта местная культура медного века, проникнутая чертами еще более восточных культур, захватывает территорию к западу от Тавра до побережья Геллеспонта. В результате тщательного исследования материала было обнаружено, что в рамках общей единой культуры, занимающей эту обширную территорию, имеется ряд местных вариантов. В Северо-Западной Анатолии эта культура носит уже почти европейский характер. Древнейшее поселение этой области представлено керамикой, найденной на уровне материка при раскопках Кум Тепе вТроаде. Особенно интересны кубки на поддонах, похожие на кубки, найденные на плато в древнейших слоях Алишара и на Балканах, а также посуда, украшенная лощеными полосками,встречающаяся на Самосе и нередко в Европе. Дальнейшее развитие этого местного варианта мы видим в Гиссарлыке (древияя Троя), который, занимая господствующее положение напобережье Геллеспонта, одновременно держал под своим контролем и судоходство на проливах и сухопутную дорогу в Европу. В прошлом столетии Генрих Шлиман установилналичие в этом месте семи налегающих один на другой доисторических городов. Но он оставил неразрешенными много серьезных вопросов, потребовавших проведения более научнопоставленных раскопок; результаты раскопок, однако, все еще не были опубликованы даже в 1946 г. Для удобства дальнейшего изложения мы приведем здесь сводную таблицупоследовательности культур, основанную на материалах последних предварительных сообщений.

Троя VII — „Гомеровский город», отнесенный на основании микенского импорта к началу XII — концу XIII веков до н. э. до н. э.

Троя VI — разрушена землетрясением; относится, на том же основании, ко времени от 1500 до 1300 г. до н. э.

Троя V — представлена культурным наслоением, достигающим в некоторых местах толщины 2,5 м; может быть разделена на 4 или 5 фаз.

Троя IV — насчитывает от 2 до 5 фаз; культурный слой — 1,85 м.

Троя III — культурный слой 1,85 м.

Троя II — культурный слой 1,6 м; троекратная реконструкция городской стены отмечает три фазы — а, b и с, но над уровнем IIс можно различить еще два или три дополнительных наслоения; последний из них — след страшного пожара.

Троя I — культурный слой 4,4 м; насчитывает четыре основные фазы, из которых каждая делится на подфазы.

Помимо чисто стратиграфических измерений, установлению даты наиболее древних слоев способствуют следующие соображения. В Трое VI древнейшие датированные черепки посуды, привезенной из Греции, принадлежат к позднеэлладскому I и позднеминойскому II, но в более глубоких слоях того же города наряду с греческой керамикой среднеэлладского периода встречается и местная «минийская» посуда, которая появляется впервые только в V d. Начиная с V а и вплоть до I d распространена привозная раннеэлладская керамика, которая в большей части Греции вышла из употребления около 1850 г. до н. э. С другой стороны, типичная для Трои V «чаша с красным крестом» (стр. 79) была найдена в древнейшем напластовании (времен Хеттского царства) многослойного телля близ Мерсина в Киликии; начало этого напластования относится приблизительно к 1450 г. до н. э. В то же время серая, похожая на минийскую, посуда является самым распространенным видом керамики в соответствующих по времени слоях хеттской столицы Богазкёй. В Гёзлу Кале близ Тарса вариант типичного для Трои III сосуда, изображенного на рис. 19, 5, был найден в культурном слое, который на основании обнаруженных в нем отпечатков датированных «каппадокийских» печатей может быть отнесен ко времени между 1970 и 1870 гг. до н. э. В значительно более ранних слоях Алишара был найден кубок, относящийся к типу сосудов, не встречающихся позже Трои IIb, что дает возможность датировать эту фазу временем до 2200 г. до н. э. (Эти кубки, подобно другим троянским сосудам, воспроизводят по форме золотые и серебряные сосуды, найденные в Аладжа Хейюк и других местах, которые в качестве предметов торговли обычно получали быстрое распространение.) Таким образом, едва ли возможно относить начало Трои II ко времени на много позже 2500 г., а Троя I вполне может быть отнесена к2750 г. до н. э. Более высокие даты Бледжина 1 вызывают всеобщее возражение.

Троя I представляла собой уже небольшой поселок-город, окруженный массивной каменной стеной. Управление, вероятно, находилось в руках какого-то вождя; длинный прямоугольный зал 12,8X5,4 м со входом через портик, расположенный в западном конце, очевидно, был его дворцом. Но до тех пор, пока не будут опубликованы данные всех новейших открытий, более полная и точная картина древнейшей цивилизации в Северо-Западной Анатолии может быть создана путем дополнения материалов, собранных в Трое, данными, добытыми при раскопках могильника в Иортане, в Мизии и пяти налегающих один на другой городов Терми на Лесбосе, из которых I—IV соответствуют по времени Трое I.

Даже древнейшее поселение состояло из тесно лепившихся друг к другу двухкомнатных домов (часто в виде длинных прямоугольников), которые образуют хорошо различимые, но кривые и узкие улицы. Стены из сырцового кирпича покоились на основаниях из камней, положенных иногда (в Терми I и IV и в Трое I) не горизонтально, а наклонно, «в елку», — способ, часто применявшийся при кладке кирпичей в архитектуре раннединастического Шумера. Двери, как и в Месопотамии, вращались на оси, в углублениях пяточных камней. В некоторых домах в Терми имелись низкие глиняные печи со сводчатым верхом высотой только 90 см. В полях зданий (Особенно в Терми III) часто можно встретить ямы (бофры), тщательно обмазанные глиной.

В основе хозяйства Анатолии лежало возделывание пшеницы, ячменя, проса, вероятно, овощей, а, возможно, также винограда и фруктовых деревьев, разведение крупного рогатого скота, овец, коз и свиней и, наконец, ловля рыбы на удочку и сетями. Топоры и изредка тесла изготовлялись путем шлифовки и полировки из различных камней и из оленьего рога, в котором делалось проушное отверстие; в качестве ножей и вкладышей для серпов употреблялись кремневые пластинки, обработанные просто отжимной техникой. В Терми I или II встречаются уже каменные боевые топоры с цилиндрическим обухом; их форма свидетельствует о местном происхождении богато украшенных топоров, подобных образцу на рис 21, 1. (Каменные боевые топоры применялись в четвертом тысячелетии в Месопотамии, хотя они и известны только по глиняным моделям культуры аль-Убаид.) Заостренные с обоих концов костяные отщепы служили наконечниками — стрел. Имелось и другое оружие: камни для пращи и шаровидные каменные булавы.

Между тем благодаря торговле появился уже металл даже на Лесбосе. В Терми I и Трое I имелись уже специальные мастера по металлу. В Терми на уровне материка был найден тигель; во всех слоях сравнительно часто попадаются металлические булавки и мелкие украшения. Большинство предметов изготовлялось из чистой меди, но одна булавка из Терми II содержит целых 13% олова; там же в IV городе был найден браслет, сделанный целиком из этого редкого металла. Ко времени Терми II и III металл стал настолько обычен, что люди теряли даже крупные орудия, которые теперь обнаруживают современные археологи. Среди этих орудий попадаются долота с округлым обушком, встречающиеся в Египте и во времена Джемдет Насра в Шумере, плоские топоры, один топор с образованными путем отковки небольшими закраинами 2 и кинжалы с плоским черешком, но еще без ярко выраженного продольного ребра, типа образцов на рис. 20, 2—4. Хотя мы и не находим среди металлических изделий Западной Анатолии столь типичного для Месопотамии проушного топора, достаточно кинжалов и булавок, чтобы убедиться, что местные металлурги были последователями скорее азиатской, чем египетской школы ремесла.

Однако торговля велась не только с одной Азией, и круг товаров не был ограничен рудой и металлическими изделиями. Киклады вывозили в Анатолию корундовые и мраморные сосуды. Медные булавки из Терми I с головками в виде птиц и полированные костяные трубочки (см. рис. 27, 1) из Терми III и IV свидетельствуют о дальнейшем развитии торговых сношений с островами Эгейского моря.

Несмотря на специализацию металлургического ремесла и широкие торговые связи Анатолии, гончарное ремесло не было достаточно развито для употребления гончарного круга. Одноцветные лощеные сосуды различного типа — от интенсивно черного до кирпично-красного, нередко подражающие сосудам из тыквы или из кожи,— представляют традицию, свойственную всей Анатолии. Характерной чертой, присущей также всей области в целом, является широкое распространение, наряду с простым ушком, настоящих ручек. Отличительными формами Западной Анатолии служат миски с ушками, прилепленными к загнутому внутрь краю (рис. 17, левый ряд, А), кувшины со срезанной наискось шейкой (рис. 17, средние ряды), сосуды на трех ножках и пиксиды с низкой прямой шейкой, на которую надевалась крышка с дырочками для продевания шнурка, шнурок продевался также через боковые ушки (рис. 17, правый ряд, В). На основе стратиграфии Терми можно проследить некоторые важные изменения в формах сосудов. У мисок края трубчатого ушка постепенно вытягиваются и ко времени Терми III образуют ушко с рогообразными отростками. Одновременно ножки трехногих сосудов приобретают форму человеческой ноги. Украшения состояли из шишечек выпуклого ребристого орнамента, лощеных желобков и нарезных линий, а позднее в Иортане — из прямолинейного орнамента, нанесенного тонким слоем белой краски.

В число домашних отраслей производства входили также прядение и ткачество. Об их значении можно судить по большому количеству пряслиц, часто орнаментированных. Снабженные отверстием глиняные дужки длиной до 9 см, встречающиеся в Терми III, может быть, принадлежали ткачу и, возможно, были предвестниками более узких серпообразных грузиков для ткацкого станка, столь обычных в хеттских слоях Кусуры и Алишара.

Рис. 17. Керамика из Терми I-II (А) и III-IV (В). По В. Лэмбу, BSA, XXX.

Многочисленные каменные и глиняные женские статуэтки указывают на распространение среди сельского населения домашнего культа плодородия. Каменные статуэтки выполнены всегда в высшей степени условно, в стиле образцов, изображенных на рис. 8,13—16. Глиняные статуэтки в Терми появляются позднее; иногда ноги у них бывают отделены одна от другой. В самой Трое «богиня-мать» (если это была она) изображалась и в более монументальных формах: за самыми городскими воротами была найдена стоявшая вертикально каменная плита высотой 1,27 м с вырезанным на ней барельефным изображением какого-то лица, похожего на сову. По глиняные фаллы из Терми, а возможно, и рогатая глиняная подставка для вертела (алтарь?), напоминающая скорее критские посвятительные рога, относятся опять к домашнему культу. Взрослых покойников, судя по Иортапу, хоронили, очевидно, в больших пифосах в постоянных могильниках за пределами города.

После продолжительного периода относительно мирного развития, представленного четырехметровым слоем Трои I и четырьмя следующими один за другим городами-поселками в Терми, начался период смут, приведший к концентрации власти и богатства. Несмотря на начавшееся уже сокращение населения, Терми V были обнесены массивной каменной стеной со сложными внешними укреплениями. Но и это не помогло, в скором времени город был покинут. В его культурном слое были найдены сосуды, привезенные из Трои IIа, но ни один из них нельзя отнести к более поздним троянским фазам. В Трое появились новые могущественные вожди, которые, полностью использовав ее выгодное стратегическое положение, сосредоточили в городе всю торговлю Западной Анатолии, нанеся жестокий удар своим соперникам. Троя II была окружена новой каменной стеной с парапетом из сырцового кирпича. Но хотя Троя II была и больше Трои I, она занимала площадь всего лишь 7850 кв. м, то есть меньше 1 га. Ее правитель построил себе дворец по плану «мегарона». Это был большой зал, длиной 20 м и шириной 10 м, с очагом в центре и расположенным спереди портиком 10Х10 м (рис. 18). Крепость несколько раз подвергалась перестройкам. Наконец, она была захвачена неприятелем и предана огню. Но еще до окончательной катастрофы ее защитники успели спрятать многие из своих ценностей. Наши сведения о металлических изделиях и драгоценных украшениях троянцев основаны преимущественно на кладах, не попавших в руки грабителей.

Троя II, до того как она была разрушена, если не по величине, то по характеру экономики превратилась в город. Благодаря ее монополии над всей торговлей Геллеспонта население Трои скопило столько богатств, что могло содержать ремесленников и оплачивать привозные товары. Троя получала олово в таком изобилии, что население широко пользовалось бронзой со стандартной пропорцией: 10% олова и 90% меди. Предметом ввоза служили также золото, серебро, свинец и обсидиан. В кладе, впрочем, датированном не с полной точностью, найдены ляпис-лазурь из Ирана и янтарь из Прибалтики. В этот богатый город стекались ювелиры, гончары и другие мастера, прошедшие школу азиатского ремесла. Ювелиры принесли с собой технику спайки, филиграни и секрет изготовления бус путем спаивания двух снабженных по «раю желобком золотых дисков. Все эти способы применялись в начале третьего тысячелетия шумерами.

Рис. 19. Керамика из Трои II (1/3).

Во времена Трои II b или II с был введен в употребление гончарный круг, но изделия новых мастеров по форме и отделке поверхности являются продолжением все тех же местных традиций. Из новых типов сосудов, появившихся впервые в Трое II, бросаются в глаза антропоморфные крышки и сосуды («лицевые урны», рис. 19, 2 и 6), кувшины с сильно вытянутым носиком (рис. 19, 4) и своеобразные кубки с двумя ручками (рис. 19, 5). Эти сосуды появляются еще в фазу II а (они лепились тогда от руки). Их форма в сильно утрированном виде отражает черты, свойственные древней анатолийской традиции, имевшей более обобщенный характер. Нужно отметить, что изображение «богини-матери» на лицевых урнах очень напоминает лица на ручках погребальных сосудов раннего Шумера. Но свойственной им условностью отличается и другое, более ранее изображение на стеле из Трои I. Кувшин с отогнутым в сторону носиком, сосуды с несколькими отделениями, двугорлые кувшины, зооморфные сосуды — вся эта керамика по существу носит общеанатолийский характер, она встречается не только 1В Трое II. Усовершенствования в подготовке глины и в обжиге, введенные,

Рис. 20. Нож (1/2), кинжалы (1/2) и золотые сосуды (1/4). Троя II. 2—6 — из клада А.

вероятно, одновременно с применением гончарного круга, дали гончару возможность изготовлять более прочную, более светлую и менее пористую посуду. По для сохранения прежней однотонной окраски их, как правило, покрывали сверху красновато-коричневой красочной облицовкой, которая после обжига давала красный цвет (красная керамика),— прием, распространенный в Али-шаре и в еще более восточных областях, даже на среднем Дунае.

Несмотря на обилие металла, камень (прежде всего кремень и обсидиан), кость и олений рог продолжают все так же широко применяться; пожалуй, именно эти материалы преимущественно используются при изготовлении простых и боевых топоров, сельскохозяйственных орудий, ножей, шильев, булавок и гребней. Боевые топоры продолжают традиции Трои I, но среди них мы находим несколько великолепно отполированных топоров из полудрагоценных камней (рис. 21,7) (клад L), очевидно представляющих собой парадное оружие.

Рис. 21. Боевой топор (1/4), бусина в золотой оправе и хрустальное навершие из клада L и найденный отдельно топор-тесло (1/4).

Найденные в кладах драгоценные украшения указывают не только на богатство Трои, но и на широкое распространение ее торговых связей. Многие из этих украшений. Отличаютсяспецифическими восточными чертами. Серьги и височные кольца с уплощенными концами, опирали, выполненные филигранной техникой (рис. 22, 3), бусины из двух золотых дисков инекоторые другие предметы можно рассматривать как изделия Шумера, а техника изготовления булавок с узловидными головками была известна как в Шумере, так и в додинастическом Египте. Булавки с головками в виде двух спиралей,

Рис. 22. Золотая серьга и нодвеска из клада А, булавка из клада D, браслет из клада F и булавка с узловидными головками.

наиболее роскошным образцом которых может служить булавка, изображенная на рис. 22, 3, встречаются на всей территории Анатолии и Ирана и даже в Индии и Анау. Тип, к которому принадлежит наконечник копья из клада А, совпадающий по форме с кикладским образцом, изображенным на рис. 23, 1, представлен также в Центральной Анатолии, на Кипре и в Иране. Серьги того же типа, как на рис. 22, 1, носят танцовщицы-чужестранки, изображенные на стенной росписи одной из египетских гробниц восемнадцатой династии. В то же время, как мы увидим ниже, много предметов, сходных по типу с находками из Трои, встречается в Юго-Восточной и Центральной Европе. Это наводит на мысль, что олово, которым пользовались троянцы, могло доставляться из Чехии, а медь — из Болгарии. С другой стороны. троянцы, возможно, использовали и западные месторождения, если судить по костяным бляхам, покрытым шишечками, похожим на сицилийские образцы (рис. 111), и по несколько менее значительному сходству серег и спиральных браслетов из клада А с украшениями с Британских островов. Костяные бляхи этого типа относятся уже скорее не к Трое II, а к Трое III или IV. Каменные кольца-подвески очень похожи на золотые образцы из Валахии и Трансильвании. Возможно, эта аналогия указывает на то, что Троя могла получать золото из этих областей. Янтарные бусы клада L сходны с образцами из Восточной Пруссии и Швеции. Если в основе троянской торговли лежало удовлетворение спроса Востока на металл, то Троя II сама являлась центром, спрос которого оказывал влияние на Европейский континент. Однако троянские купцы и чиновники справлялись, очевидно, со своими делами, не пользуясь письмом. Во всяком случае, у них не употреблялись распространенные на Крите каменные печати. Вместо этого они пользовались глиняными печатями-клеймами, сделанными по азиатским образцам.

Продолжает существовать без каких-либо значительных изменений старый местный культ плодородия, но статуэтки, изготовляемые теперь преимущественно из камня, выполнены в высшей степени условно (рис.8,15), и фаллы также изготовляются из камня.

Роль Трои II для развития европейской культуры в Западной Анатолии в доисторический период была чрезвычайно значительна. Однако Троя II, конечно, еще не знаменует собой конец этого доисторического периода. После разгрома Трои II на ее месте несколько раз вырастали значительные новые поселения, известные под названием Трои III, IV и V. Все они существовали подолгу и неоднократно перестраивались, все носили городской характер — имели специалистов-гончаров и металлургов и зависели от торговли, — и все, как свидетельствует керамика, являлись продолжением одной и той же культуры. И в III и в IV городе мы встречаем все те же лицевые урны и кубки с двумя ручками, все они, как и прежде, покрыты красной красочной облицовкой.

Не выходит эта посуда из употребления и в V городе; правда, облицовка здесь иногда употребляется и для нанесения рисунка, но этот рисунок представляет собой только простой крест на внутренней поверхности неглубоких чаш. Не прекратился также ввоз так называемой ранне-элладской керамики и костяных трубочек кикладского типа (рис. 27, 1), которые встречаются даже в ранние фазы существования Трои V. При раскопках V, а также IV города американской экспедицией были обнаружены остатки сводчатых печей.

В нижних слоях Трои VI появляется новый тип гончарных изделий, явившийся результатом автохтонного развития или возникший под влиянием каких-то новых внешних стимулов. Эта красивая серая посуда изготовлялась из специальной глины, содержавшей окись железа; свой цвет она приобретала благодаря реакции восстановления, протекавшей под наблюдением гончара при обжиге в гончарной печи. Такая посуда известна под названием минийской. Наряду с серым существовал и красный вариант такой посуды, обжиг которой сопровождался процессом окисления. Эта местная керамика была характерна не только для Трои VI, но также и для Трои VII.

Рис. 23. Инвентарь одной из гробниц. Аморгос.

Троя VI снова полностью заслуживает название города. Она была окружена новой каменной стеной, и площадь ее равнялась от 15 до 18 тыс. кв. м. Привозная крито-микенская керамика различных стилей, начиная от позднеминойского I и кончая позднеминойским IIIа, свидетельствует о торговых связях с Эгейским миром и помогает установить время этого поселения. К Трое VI относятся древнейшие во всей Троаде остеологические свидетельства о лошади; бронзовые серпы впервые указывают здесь на применение металла в сельском хозяйстве. Покойников теперь сжигали, пепел складывали в урны мининского типа и хоронили в могильнике за пределами стен города. Могильник Трои VI фактически представляет собой поле погребальных урн, подобное полям погребения, возникающим в среднем бронзовом веке в Центральной Европе.

Троя VI это не тот самый город, который, как считали раньше, был разрушен Агамемноном и пришедшими с ним ахейцами. Она была разрушена землетрясением, но в скором времени заново отстроена, хотя и в меньших размерах, ее старыми обитателями. Черепки привозной микенской посуды говорят о том, что восстановленный город VIIa процветал в течение всего XIII и значительной части XII вв. до н. э. Он был разрушен неприятелем, и время его падения, установленное на основе изучения керамики, удивительно точно совпадает с данными греческой традиции о Троянской войне. С этого времени трон Приама был захвачен европейскими варварами. Втульчатые топоры позднего бронзового века, отлитые по способам Центральной Европы, и украшенная каннелюрами и шишечками посуда, имеющая общие черты с изделиями дунайской лужицкой культуры, — все эти находки, сделанные в жалком городе-поселке Трое VIIc, не оставляют никаких сомнений в происхождении пришельцев. С другой стороны, не прекратилось и производство посуды местных форм с помощью гончарного круга и с применением старой минийской техники. Это показывает, что прежнее население Анатолии не исчезло, а продолжало существовать, заключив союз с пришельцами из Центральной Европы или занимая по отношению к ним подчиненное положение. Дополнительные сведения о Трое можно почерпнуть в следующих работах: Dorpfield, Troja und Ilion, Berlin, 1902, и П. Schmidt, Ileinrich Schliemanns.Sammlung Trojanischer Altertümer, K. Museen zu Berlin, 1902.