У каждого свои звёзды

Дар, верить в чудеса

На календаре рисовалась дата — двадцать пятое декабря.

Выходной день только-только начался, светил прекрасный белый свет в окно, освещая довольно тёмную комнату мятноволосой девушки. Она стояла на пороге, будто осматривая её, в мыслях говоря себе: «Кажется, чего-то… не хватает?» подумав несколько минут, до неё наконец-то дошло — праздничных украшений не хватает! И она мигом отправилась в небольшую кладовку, как раз туда, где лежала коробка с игрушками.

Присев и пошуршав в коробке, она поняла, что абсолютно все игрушки были разбиты. Когда-то на эту коробку упала большая банка с другими вещами, отчего они разбились до единого. Она глубоко вздохнула и подобрала еле уцелевшую игрушку, на которой была длинная трещина. Прижимая её к груди, Сахароза зажмурила глаза, виня себя в этом маленьком прошествии.

Позже поднявшись, она нацепила игрушку на цветок и снова оглянулась, тоска обрушилась с новой силой.

Как же так? — тихо говорила девушка.

За новыми идти было бессмысленно, наверняка уже всё скупили. Да и выходить совсем не хотелось, с первого выходного дня наступил мороз и холод, когда в уютном и милом доме царило тепло и спокойствие.

Заняться особо было нечем, все книги уже давно перечитаны, ещё днём она прибрала все комнаты, протирая каждую пылинку, еды в холодильнике было достаточно, готовка станет только лишней. Заниматься химией? Но смысл? Если она этим будет заниматься с Альбедо, который через полтора часа должен прийти.

Рубиновый взор упал на тетрадь, в которой она не раз рисовала на полях, щёки мгновенно покраснели, ведь, если сейчас опять этим займётся, то как искать темы при Альбедо? Она просто напросто не сможет её даже открыть. Главное, чтобы он не узнал, иначе с первых же страниц может понять сильные чувства Сахарозы, которые, бывает, рвались наружу с невыносимой силой, разрушая все возможные барьеры.

Подойдя к столу, она обратила внимание на ящик с ключом.

Ну, раз нечем заняться, то…

Издался довольно тихий стук в дверь.

Удивлённо оборачиваясь к часам, на которых стрелка показывала пол третьего.

Альбедо? Но слишком… рано, — в мыслях говорила она, с осторожностью подходя к двери.

— Э-э-э… привет, извини, что так внезапно, я просто… ну…

— М-мона?? Откуда ты…

— Да-да, ты возможно удивишься, что я знаю где ты живёшь… но, я просто один раз случайно увидела как ты сюда заходишь, вот и решила запомнить… — почесывая затылок, — Так вот… у тебя не намечается никаких дел на сегодня? Или м-может… завтра? — с нотками неловкости говорила Мона.

Сахароза как по словам темноволосой и вправду удивилась, перед ней стояла, вроде как, подруга. Одета она была в тёплую и тёмную накидку, на шее был синий шарф с маленькими и редкими звездами.

— Ох… ну, ко мне в четыре придёт… эм… Альбедо, но мы можем попить чаю до его прихода, если хочешь, у меня есть печеньки.

— А-альбедо??

— Ну да, он мой репетитор.

И Сахароза впустила её в дом, слыша удивлённый вздох. Дождавшись, когда Мона разуется и повесит накидку, они сразу же прошли на кухню. Сахароза поставила греться чайник для будущего чая. Мона же присела за стол, сложив на него руки, попутно оглядывая эту комнату.

— Ты цветы любишь? — обращая внимания на их количество, спросила она.

— Ах, да, растения это нечто удивительное.

— А какие тебе нравятся больше всего?

— Хм… сложный вопрос… определённого как такового нет, но люблю астры, они так красиво кружатся в ритм ветра… ещё, хоть они и простые, но цветки-сахарки мне безумно интересны, если бы только я могла достичь максимального понимания химии, — задерживая взгляд на окне, — то непременно бы изучила именно их, — подходя к кухонному гарнитуру, она открыла ящик и начала рыться в нём, пытаясь найти коробку с печеньями, — Ну и… Сессилии… они как, что-то особенное, ведь растут только в Долине Звездолова, самая высокая гора в нашей стране, — закончила она и, наконец, находя коробку, поставила её на стол.

— Ого… такое разнообразие, они все сильно отличаются друг от друга.

— Ха-ха, да, я внимательно изучала каждый, который можно встретить, но, ах! Если бы я могла отправится в Ли Юэ! Непременно бы собрала кучу семян и вырастила у себя, — выключая вскипятившийся чайник, Сахароза разлила кипяток в бокалы, — Хм… тебе какой чай? У меня есть с ромашкой, зелёный, чёрный, со вкусом лимона, закатника, вишни и апель…

— Э-э, п-просто чёрный, пожалуйста, — махая руками, — Как много у тебя чая… — удивлённо промолвила Мона.

— Ах-хах, не могла пройти мимо разнообразия вкусов.

Сахароза поставила бокалы на стол, после чего сама присела, открывая коробку с овсяными печеньками. Если честно, то она брала их для чаепития с Альбедо, но лучше уж сходить за новой, чем пить чай без ничего.

— С шоколадом?! Это мои любимые! — С блеском в глазах пропищала темноволосая.

Как только Сахароза дала половину печенек, та сразу начала наслаждаться изысканным и любимым угощением. Печенье приятно хрустело, а маленькие дольки молочного шоколада таяли во рту. Наверное, это было самое лучшее чаепитие, ведь полакомиться этими печеньками удавалось редко, нет, не из-за малого количества моры в кошельке, их слишком редко можно было увидеть на прилавке, так как они были прямиком из Ли Юэ, отчего все жители Мондшадта сразу их скупали.

— Разве?

— Да! Их вкус просто невероятен! Ещё я очень редко встречаю их здесь.

— Если я… когда-нибудь отправлюсь в Ли Юэ… то обязательно захвачу пару пачек!

— Сахароза! Спасибо тебе большое! — чуть ли не с визгом пропищала Мона.

Подливая ещё кипятка в бокалы, та заварила второй раз чай, так как умяли они всё достаточно быстро, не успев насладится.

— А как давно Альбедо твой репетитор? — Начала диалог темноволосая с навязчивого для себя вопроса.

— Совсем недавно, а что?

— А он в принципе репетитор? Или ты особенная? — складывая руки на стол, облокачиваясь на них головой, с хитрой улыбкой спросила она.

— В к-каком смысле… особенная?

— Ты чего так покраснела? Я что-то не то сказала?

— А-ах! Ну… э-э-э…

— Ладно, объясню, он решил только с тобой заниматься?

— Я если честно, не знаю, были ли до меня у него ученики, но, вроде как, нет, а что?

— Да так, интересно стало, — подмечая лично для себя эту информацию.

На часах уже было полчетвёртого. Девушки как раз успели допить и доесть угощения, Моне было так хорошо, что сложно описать простыми словами, она чувствовала уют и спокойствие, проводя милые беседы, обсуждая интересы каждых, попутно узнавая Сахарозу больше. Так ей нравилось больше, просто сидеть и ни о чём не волноваться, в особенности она не боялась сказать что-то лишнее или глупое. Слова словно плыли ручьём изо рта, начиная и поддерживая разговор. Хоть это и был жалкий час времяпровождения с любимой подругой, насладиться этой встречей она всё же смогла. Да, этого ей не хватало, хотелось большего, хотелось растянуть этот момент дольше, но в другой раз.

С улыбкой провожая Мону, она закрыла за ней дверь, договариваясь о том, что такие встречи надо делать побольше и чаще, ведь, и сама Сахароза была восторге, да, это не Альбедо, дружба с девочкой сильно отличается от него, чему она была рада. Подруг уже не было слишком долго, отчего та забыла, каково это, иметь друга одного пола, радуясь от мысли, что теперь она наверняка сможет делиться тем, что не сможет сказать Альбедо.

Прибрав кухню, Сахароза пошла в спальную комнату, где готовила тетрадь с пеналом, попутно обдумывая, что сегодня они будут проходить.

Усевшись за стол, она прождала час.

Он впервые опаздывал, ведь на часах уже было полпятого!

Может, у него появились дела и он не придёт? Нет, он бы сообщил, наверняка, — рассуждала в мыслях она.

Не прошло и десяти минут, как раздался негромкий стук, Сахароза моментально вскочила, чуть ли не бегом помчалась открывая дверь. На пороге стоял он — Альбедо, в привычной одежде и с ласковым выражением лица.

— Привет, Сахароза, извини, что задержался, мне нужно было… обговорить один вопрос кое с кем, — входя в квартиру, спокойно говорил юноша.

— П-привет! Ничего страшного, а… с кем? Если не секрет, — настораживаясь тем, что совсем недавно уходила от неё Мона.

— Я пока не могу тебе этого сказать, может, позже.

— Хм… хорошо…

Присаживаясь по местам, они начали изучать новые темы. Альбедо рассказывал как решать задачи и уравнения по формулам, тем временем, как Сахароза всеми силами пыталась сосредоточиться, иногда заостряя взор на прекрасные глаза парня, то на ловкие руки, которые красиво записывали примеры, то на немного разлохматившиеся светлые волосы. И сама не заметила, как прошли первые три часа, на улице стемнело, комнату снова окрашивали цвета уличных фонарей, но этого явно не хватало, потому она включила неяркую лампу на столе.

— …это реакция называется простой, если продукт образуется в результате непосредственного взаимодействия молекул…

— Альбедо…

— Хм?

— У тебя… есть планы, ах… — пытаясь правильно сформулировать слова, как в горле словно ком застрял, будто непреодолимое стеснение, что не позволяло говорить.

— Так, успокойся и попытайся сказать.

— Ну… что ты будешь делать тридцать первого числа…

— А-а, ты про это, пока не знаю, наверное, как и всегда, посижу, да спать лягу, не очень-то особенный день.

— Вот как… — опустив голову и одновременно поправляя очки, тихо промолвила Сахароза.

— А что?

Было очень страшно предлагать ему такое, невероятное волнение окутало с ног до головы, в руках пробежала лёгкая дрожь, которая хорошо ощущалась, рубиновые очи забегали, не зная, куда деть взгляд. После этого она была уверена, что Альбедо ни за что не согласится, но… что если попробовать? Правда, процент его согласия близился всего одному.

— Я… хотела предложить справить… кхм! В-вместе. Но если ты не хочешь, то ничего страшного! Я всё пойму, ведь…

— Я не против.

Глаза сразу распахнулись, невыдержанная улыбка нарисовалась на бледных губах. С души словно камень упал, чувствуя… некое спокойствие.

— П-правда?!

— Ты чего так реагируешь? Ну… да?

— Отлично! — не громко хихикнув, с оптимизмом ответила она.

Впервые, за столько лет, Сахароза будет отмечать новый год с кем-то. Обычно это происходило в полном одиночестве, с тех пор, как родители покинули этот дом.

— Так, время уже позднее, завтра на занятия, ложись спать, да и мне тоже пора, — вставая со стула и накидывая светло-серую накидку, сказал Альбедо.

Кивнув, она проводила его до двери, ласково прощаясь и желая добрых снов.

Как только дверь закрылась, она сразу же помчалась к рабочему столу, доставая из «секретного» кармана одной, давно забытой кофты, маленький ключ. Вставляя его в ящик и медленно открывая, Сахароза взяла оттуда тетрадь, похожую на дневник и положила на стол, непосредственно сев на стул. Взяв ручку, она открыла свободный, чистый лист, принимаясь писать:

Сегодня я совершила большой подвиг! Ну… лично для меня. Пока мы занимались химией, я решила, что сейчас будет самым оптимальным решением, и позвала Альбедо справлять новый год вместе. Мне стало жутко неловко, когда я это сказала, ведь, больше всего я боялась отказа, но, это было очень шокирующе, он так легко согласился! Хотя сначала добавил, что отмечал всегда один, и то, как-то по-обычному, будто просто день. Конечно, я хотела не только побыть с ним в эту ночь, вдвоём, но и исправить его вечное одиночество в такой прекрасный праздник! Может… я смогу спустя столько лет сказать ему…

Не дописав, она непроизвольно начинала наклонять голову вниз, а глаза так предательски закрывались. Смирившись, Сахароза закрыла дневник и положила в ящик, конечно, закрыв его и убрав чёрный ключ, в так называемый, «секретный» карман.

Перед тем как лечь, она выключила все источники света и села на кровать рядом с окном, положив на подоконник руки, она наблюдала очень заманчивую картину: Альбедо в своей комнате занавесил шторы, но они были слишком прозрачные, благодаря этому, она увидела его рядом со столом, он… снимал халат и вешал на стул, после расстегнул рубашку, и… оказался без верхней одежды… янтарные очи распахнулись от увиденного! Как же хотелось смущенно отвести взгляд, но никак не получалось! Это же самое настоящее подглядывание! Но, какое же эстетичное у него было тело, хоть и из-за штор не так хорошо видно, но всё же разглядеть вполне удалось: идеальное телосложение, до боли красивые сильные руки, плечи которые были в хорошей форме, выпирающие ключицы и… у него был подтянутый торс, из-за его худощавости было отчетливо видно рельеф мышц, хоть она и смогла лишь глазком увидеть, но, этого было достаточно. От такого «пейзажа» Сахароза не выдержала и повалилась на кровать, когда он начал снимать нижнюю часть одежды. Щёки просто пылали огнём, схожая на самую настоящую магму, а внутри было словно извержение вулкана, чувствуя сильный жар и невыносимое смущение!

— О. Боже. Мой, — вслух говорила она, пытаясь всеми силами забыть увиденное, но никак не могла отрицать эту неописуемую красоту!

На следующий день, она всё оставшееся время до вечера была в каком-то напряжении и стеснении, ведь никак не покидала эта картина, случившаяся ночью. В голове не укладывалось. Сахароза была как-то растеряна, то сахар мимо кружки рассыпает, то и вовсе ложку роняет на пол. Перед глазами часто мелькали образы его тела, отчего та размахивала руками, одновременно крутя головой, чтобы скорее перевести тему и забыть. Но не получалось. Совсем. Если уж от малейшего его касания пробегали мурашки, то от оголённой верхней части тела её вообще в дрожь бросало, щёки с новой силой смущения краснели, а ладошки потели.

Успокоиться она смогла лишь ближе к четырём часам, как раз тогда, когда скоро должен был прийти Альбедо. Плюхнувшись на кровать и сворачиваясь калачиком, она закрыла глаза, как картина предстала во всех красках! Детально прорисовывая каждый фрагмент этого момента, которого она никак не могла забыть.

Пролежав так целый час, постепенно погружаясь в сон, Сахароза не услышала отчетливые стуки в дверь.

Тем временем Альбедо уже стоял возле двери, естественно пытаясь достучаться.

Забыла? — мысленно говорил он.

После десяти минут наступило волнение, но он немного успокаивал себя тем, что она просто могла куда-то уйти, но они же договаривались в четыре? Сахароза бы точно не забыла, видимо, что-то случилось, и последовали уже более сильные и громкие толчки.

Девушка резко распахнула глаза, понимая, что юноша уже ждал её возле двери! Она мигом вскочила и побежала открывать дверь.

— П-прости меня! Я случайно уснула.

— И тебе привет, это хорошо, а то я уже начинал волноваться.

Заходя в комнату, где они обычно занимаются, он заметил одну висящую игрушку на большом цветке, сразу подумав, что это для предстоящего праздника, но, украшение лишь было одно? Это очень странно по отношению к Сахарозе, помнилось ему, что раньше её гирлянда могла освещать целую улицу, а сейчас даже и этого нет.

— У тебя только одна игрушка?

— А это… ну, просто другие разбились, вот только… кхм, она и осталась, — всё было ещё хуже, чем она думала, если простые мысли доводили её до мурашек, вспоминая его туловище, то теперь она и двух слов не могла связать глядя на него.

— Так пошли, купим?

— Сейчас, наверное, всё уже скупили…

— Тогда я знаю, у кого их много, и он не против отдать.

— Да… Архонт с ними, и так сойдёт, хотя, конечно жаль, но я не хочу напрягать кого-либо своими проблемами.

— Ты такая упрямая… всё, пойдём, собирайся, я не хочу, чтобы ты грустила из-за этого, — уже самонадеянно накидывая пальто, твёрдо произнёс юноша.

— Ну… только, если ему не трудно…

Быстренько выходя из дома, они отправились в церковь, туда, где работает монашкой Барбара. Альбедо с уверенностью знал, что у неё целое скопление подобных вещей, которыми она не пользуется и часто упоминала о том, что собирается выкинуть. Так может, не нужно выкидывать, а просто отдать тому, кто в них нуждается?

Сахароза всю дорогу таинственно молчала, то резко отвернёт взгляд от него, отчего он точно замечал красные щёки, которые явно были не от холода. Сначала он успокаивал себя тем, что она могла просто не выспаться, но когда молчание стало углублённым, не перекидывая даже словечка, стало несколько тревожно.

— Что-то не так? — остановившись и повернув её за плечи к себе, казалось, спокойно спросил Альбедо.

— А-а-ах! Э-э-э… всё нормально! Просто… не выспалась, да, — пыталась отвертеться Сахароза, но похоже плохо знала, что для Альбедо она, как раскрытая книга, которую легко прочитать.

— Не ври, пожалуйста, я же вижу.

— Н-нет, правда!

— Тогда почему молчишь? Даже если отнести это к обычному явлению, то ты даже как-то странно себя ведёшь, — уже немного повышенным тонном разговаривал юноша.

И теперь она чувствовала себя в тупике, не зная, что отвечать. Слишком неловко. Ведь, не сказать же ему прямо? Это будет выглядеть максимально ужасно.

— Ты на меня обиделась? Что случилось? Если ты так сильно не хочешь к Барбаре, то прошу извинение.

— Я не знаю, как сказать! Это произошло… кхм! С-случайно! — складывалось просто ужасное стеснение, из-за чего та сделала паузу, но когда увидела эти серьёзные глаза, смотрящие на неё, по спине прошла дрожь, — Я… э-э-э… в общем… ах, Альбедо! Ты по любому не так всё поймёшь! — уже писком ответила та.

— Я всё пойму, нельзя оставлять это так, давай, говори, не бойся, — поняв свою ошибку в маленькой «агрессии», которая ей показалась, он сказал уже более спокойным тоном и с обычным выражением лица.

— Я поливала цветы на ночь… и, случайно увидела тебя, э-э-э, без в-верхней одежды! — соврала она и закрыла глаза, словно толчками выкидывала из себя слова.

— Ах… боже, ты серьёзно? Я каждый день там переодеваюсь. И да, в этом нет ничего плохого и сверхъестественного, — да, из Альбедо вышел бы отличный актёр, ведь он явно сказал это максимально спокойным тоном. Но всё же на щеках просветились еле заметные румяна, на что Сахароза свалила на холод.

В душе словно искра пробежала, вроде всё как он и сказал: «ничего сверхъестественного», а всё равно неловкость почувствовал даже Альбедо. Какое-то, странное чувство он испытал после этих слов.

— Т-точно? Я правда не хотела!

— Всё хорошо, пойдём.

Сахароза кивнула, и стало намного легче на душе, но всё же осталась это малейшая неловкость.

Подходя уже к церкви и непосредственно входя в неё, Сахароза в какой раз удивлялась и восхищалась красотой этого здания! Потолки были невероятно высокими, весь интерьер заворожено красив и интересен, конечно, это была самая обычная церковь, но это не отменяло факта красоты этого места.

Как и ожидалось, неподалёку стояла Барбара и бурно вела диалог с сёстрами.

— Привет, Барбара, — с оптимизмом сказала Сахароза.

Альбедо лишь кивнул в знак приветствия.

— Ох, здравствуй Сахароза, и… Альбедо? Тебя-то я не ожидала увидеть. Ах-хах… У вас ко мне какое-то дело?

— Да, помнишь, ты постоянно жаловалась на «хлам» в виде новогодних игрушек? — сразу перешёл к делу Альбедо.

— Ну не прям хлам! Просто, у меня их слишком много, конечно, я могла их уже отдать кому-то, но рука не поднимется отдавать незнакомым людям, а что? Вы хотите забрать?

— Верно, можем ли мы это сделать?

— Конечно! Я только рада, что отдам именно Вам! Подождите пару минут, я мигом!

И от Барбары словно след простыл.

Пара стояла в соборе, иногда оглядываясь друг на друга.

— Ты рада? — внезапно спросил Альбедо.

— А? Да! Правда, как-то неловко, если честно…

— Не думай так, она всё равно ни капли не против отдать их нам, — хлопая по плечам Сахарозу, с улыбкой произнёс юноша.

— Спасибо…

Иногда, Альбедо оглядывался на сестёр, что стояли неподалёку, они порой поворачивались к ним, и отворачивались обратно, хихикая и шушукаясь. Со временем, это стало напрягать. Но он решил не обращать на это внимание.

— Тебе тоже кажется, что они обсуждают нас? — шёпотом спросила Сахароза.

— Ага, и мне это не очень нравится.

Альбедо решил пойти своим ходом, чтобы хоть как-то смутить этих особ, он не спуская глаз начал пялится на них. Одна из сестёр заметила это и, казалось, немного подпрыгнула, громко сказав своим коллегам, что Альбедо с Сахарозой, кажется, их заподозрили.

— Ах, ладно, можно у Вас кое-что спросить? — не выдержав, подошла к паре одна из монашек, а за ней и другие.

— Хм? Ну, говори, — спокойным тоном сказал юноша.

— В общем, э-э-э… Вы случайно не молодожёны?

— Чт… кхм! Нет.

— Ах-хах, а-а-а, извините нас, мы не правильно подумали… — смущаясь промолвила монашка, быстренько уходя от них.

— Что это на всех нашло-то? — скрестив руки, казалось, недовольно бросил парень, — Сахароза?

А Сахароза сейчас была в шоке, лицо словно заоблачный перчик! А глаза широко раскрыты.

— Ой, да брось, не обращай внимания.

Но в ответ поступило лишь молчание. На самом деле, это была весьма неловкая ситуация для обоих, но Альбедо смог выстоять против неё, или всё-таки, нет?

— А вот и я! Вот целая коробка игрушек! — подошла сзади монашка Барбара, радостно улыбаясь и держа в руках достаточно большую коробку.

— Отлично! С-спасибо тебе, Барбара, ты мне очень помогла, я правда очень рада! — придя в себя после недавней ситуации, с оптимизмом ответила ей мятноволосая, скрещивая маленькие пальцы своих рук и прижимая к груди, глаза сверкали, наполняясь искрами и счастьем.

— Что ж, пользуйся с умом, так сказать.

— Ну, мы пошли, ещё раз спасибо.

— Да храни Вас Барбатос! Удачи.

Альбедо аккуратно взял коробку и они с Сахарозой вышли из собора. Всю дорогу она улыбалась и много говорила про любовь к подобным мелочам, это, кажется, очень забавляло юношу, он уж очень любил видеть её в таком хорошем настроении, она словно сияет, как яркая звезда на тёмном небе.

Придя уже обратно домой, та сразу выхватила коробку и с огромным желанием начала перебирать и разглядывать каждую игрушку, все отличались друг от друга, где-то нарисована лиса из Драконьего Хребта, на самой большой была жёлтая звезда, на другой игрушке белки, да ёлки, и многое-многое другое. Глаза бегали из стороны в сторону от такого количества красивых украшений. Сначала она обвешала все большие цветы игрушками разных цветов, затем повесила на окна гирлянду. Комната стала словно сиять от новогоднего украшения. В это время Альбедо не стоял столбом, он тоже помогал развешивать праздничные игрушки.

Когда оставался последний шарик, для которого светило самое красивое место в комнате, юноша и девушка одновременно потянулись за ним, случайно прикоснувшись руками друг друга. Холодок мигом просочился по всему телу Сахарозы, чувствуя невыносимый и до боли знакомый жар в груди, его ладонь была холодной, как лёд, будто обжигающий мороз.

— Ой! Извини! — резко отдёрнув руку, она подняла голову, встретившись взглядом с небесными очами.

— Ничего.

— У тебя… руки холодные! — впервые, переступая порог стеснительности, наконец, не выдержав, она схватила в обе руки его холодную ладонь, пытаясь согреть. Да, это было жутко неловко, касаться его, но сейчас Сахароза почувствовала прилив смелости.

— Ах? Ну, ладно, — оставляя свою руку на месте, будучи в плену тёплых ладошек мятноволосой девушки, немного растеряно сказал Альбедо.

Нет, он ни капли и не задумывался убирать её, ведь он чувствовал настоящее тепло и нежность, которое будто не только грело его кисти, но и саму душу.

Через какое-то время она всё же отпустила, подумав, что этого достаточно, потихоньку вставая с колен, а юноша же встал за ней, одаряя зоркими глазами.

Он долго смотрел на неё, как будто хотел что-то сказать, но по какой-то причине не позволял, словно что-то не договаривал, или же собирался сделать то, чего долго хочет.

— Т-ты чего? Не нужно было? И-извини, я больше не…

— Всё хорошо, спасибо, что заботишься.

— Ох… это вроде мелочи…

— Для кого как, — закончив на этом разговор, он всё-таки взял последнюю игрушку и повесил на самое большое растение в комнате.

Девушка ещё раз оглянула спальню, ехидно смеясь и дергая ушками, восхищённо улыбаясь.

— Теперь намного лучше! Спасибо! Без тебя всего этого бы не было!

— Не за что, — с улыбкой ответил он.

Пока они занимались украшениями, на улице уже давно стемнело, фонари давно зажглись, а холодный ветер наступил с новой силой и снегопадом. Всё же, они решили сегодня не заниматься химией, хоть и не так устали. Вместо этого Сахароза предложила попить чай и разойтись.

За столом мятноволосая много рассказывала, как в детстве праздновала новый год, но, лишь малую часть, почему-то, либо весёлое начало, либо славная середина, но никогда конец. Обращать на это внимание, конечно же, было достаточно глупым решением, мало ли что, как говорится.

Но когда она чуть не проговорилась, резко остановившись после слов։ «Но, отец всё равно потом…», она лишь нервно откашливалась и начинала другой рассказ с глупого։ «А ещё!..». Честно признаться, это уже настораживало.

— Ты не хочешь говорить, что было потом? — поняв ситуацию, аккуратно спросил светловолосый парень.

— Д-да…

— Тогда не буду тебя напрягать, лучше не вспоминай плохие воспоминания из прошлого, иначе, так и останешься в нём.

— Ты прав, — вздохнула она и поправила очки, — Ну, уже… Ой! Уже девять часов, завтра на занятия! — промолвила она.

— Да, нужно собираться.

Убирая стаканы, Сахароза с улыбкой проводила Альбедо, ласково попрощавшись, договариваясь о том, что он, как и всегда, утром зайдёт за ней.

Придя уже в комнату будучи одной в доме, она радостно вздохнула, ещё раз посмотрев на настенные часы.

Ну, я успею, по крайней мере, должна успеть! — мысленно говорила Сахароза, снова открывая ящик с дневником, приготовив ручку.

Наверное, сегодня самый лучший день! Произошло много хороших моментов, которые я буду помнить очень долго. Наконец, я смогла преодолеть себя, и в конце дня взяла руку Альбедо, просто… хотела её согреть, ведь, она была жутко холодной, но безумно нежной и мягкой, такое раньше я себе и позволить не могла, мешал мой один из немногих страхов — отказ. На удивление, он вроде как, не собирался отпускать, наоборот, сидел как вкопанный… а потом и вовсе смотрел на меня своими прекрасными глазами! Что это могло значить…?

Довольно закрыв дневник, она решила закончить на этом. Прикрывая глаз и попутно зевая, она убрала его обратно, не забыв, конечно, закрыть ящик и убрать ключ. После она расслабленно плюхнулась на кровать, поскорее дожидаясь следующего дня.