У нас (не) получится (СИ)

Глава 26

АРТЕМ

— Милашка! Я домаааа, — открываю дверь, да странно, что она закрыта, ну мало ли что взбрело в голову.

Прохожу в спальню ее нет, в гостиной нет, на кухне нет. Что за дела?

В ванной, может она там и не слышит, что я вернулся, ставлю покупки на стол на кухне, и вижу не тронутый пакет с едой на столе.

Кровь поднялась в голову!

Я покраснел, лицо горит.

Иду в ванную — ее нет.

В спальню, открываю шкаф- и выдыхаю, все вещи на месте.

Лишь куртка не висит на вешалке в прихожей и сапогов нет. Куда она ушла, в таком состоянии?

Набираю ее: абонент временно не доступен, или находиться вне зоны доступа, перезвоните позже или оставьте сообщение после звукового сигнала.

И так уже в сто пятый раз.

— Алекс, здорова еще раз, — звоню ему, — ты видел утром Нину? Заходил в дом или через Амалю отправил пакет?

— Привет, — тяжело вздыхает, — видел, сам, — долгая пауза.

— Алекс, черт тебя возьми!

— Она была в плохом состоянии, ну Амале удалось не успокоить. Вроде…

— В плохом? Бля, выражайся яснее, — от волнения ничего не соображу.

— Брат я не лезу в женские дела. А Амаля ничего не говорит. Но когда мы уходили, Нина улыбалась.

— Ладно, я наберу. Амале, если не найду ее.

— Если я нужен, только скажи, я рядом, всегда.

— Пока нет, позже наберу.

Давлю на газ, до максимума выжимаю педаль газа.

Она может быть только там, у своих родителей.

А если ее там не будет?

Гоню прочь ужасные мысли.

Долетаю, да именно летаю быстро. Рвусь к воротам, потом к двери в дом. Не стучу. Тяну ручку. Дверь закрыта! Что за черт? Стучу! Что есть силы стучу, если не откроют она отвалится. Дверь.

Слышу как крутится ключ в дверном замке, открывает дверь мама, Нинина мама.

— Сынок, — женщина смотрит печальными, мокрыми глазами.

— Скажите, что она у вас. Другого ответа я не хочу услышать.

— Она в своей комнате, — она отводит глаза от меня, делаю шаг, хочу пройти.

Мне бы ее увидеть. Обнять. Прижать к себе.

Она выставляет руку.

— Артем, сынок, оставь ее сегодня. Я ее еле успокоила, ревела как ребенок! Я знаю, ты хочешь ее увидеть, но не сегодня.

Черт. Никто за меня не решает как мне быть, где и когда. И сейчас не позволю.

Отодвигаю ее в сторону.

За ее спиной появляется Нина.

Заплаканная.

Лицо и глаза опухшие, покрасневшие глаза. Смотрит не отрываясь на меня.

Развожу руки в стороны. Жду, что прибежит, обнимет.

Некоторое время стоит, не шевелится.

Потом… потом она шагает, бросается в мои объятия. Обнимает, крепко — крепко. Прижимаю, глажу волосы, спину, зарываюсь в ее волосы, вдыхаю родной запах.

Я в раю. И мне ничего не надо. Только любимая женщина рядом. Она дрожит в моих руках. Слышу как бешенно стучит ее сердце.

— Почему, скажи почему ушла?

— Так будет лучше, — смотрит в глаза, слезы медленно стекают по лицу.

— Мне лучше знать как мне будет лучше, поняла?

Мотает головой из стороны в сторону.

— Как ты додумалась? Мне ничего не сказала, ушла молча.

— Я не вернусь, — больнее помоему не бывает, чем мне сейчас.

— Я вас оставлю, — говорит ее мама, и уходит.

— Мы в дверях будем стоять?

— Артём, тебе правда лучше уйти.

— Я не уйду. Без тебя не уйду. Не смогу. Проси все, что хочешь, только не это. Скажи мне причину, ты меня разлюбила?

— Это тут не при чем, — вытираю ее лицо тыльной стороной ладони.

— Ты меня разлюбила?

Молчит.

— Отвечай, разлюбила? — терпение кажется кончается, коленки трясутся. Ещё с детства, когда я нервничал, или меня наказали, ставили в угол, всегда коленки тряслись.

— Нет, я тебя еще сильнее люблю.

— Других вопросов нет, ты едешь со мной…

— Нет. Не еду, не поеду.

— Не упрямься, я же не спрашиваю едешь или нет, я говорю, ты едешь со мной…

— Нет, я не хочу.

— Идём, скажешь маме, что мы уходим, — тяну за руку в сторону кухни, оттуда идет шум, значит мама там.

— Артем!

— Тихо малыш.

Стоим на кухне, мама ее смотрит на нас.

Мы молчим… Нина вернее молчит.

— Мама, — говорю я, — мы уезжаем. Домой.

— Ты уезжаешь. Я не хочу…

— Значит, мы остаёмся тут. Погостим чуть у твоих родителей, пока ума наберёшься…

— Артём, это ничего не изменит, нам нужно расстаться! Развестись! Я не могу иметь детей! Не могу, понимаешь! Ты не должен страдать из-за меня!

— Кто сказал, что я страдаю? Кто!!!??? — я кричу, мне плевать что громко! — кто сказал, что ты не можешь иметь детей? я умру без тебя, понимаешь. Сдохну!

— Все без друг друга могут, все……… как сказала твоя мама, не усложняй.

— Моя мама??

— Твоя мама. Света.

Как я мог не догадаться, что без нее не обошлось.

— Нет, ты не подумай, она не при чем, я сама решила, избавить тебя от себя. Видишь у меня все хорошо, — она выдавливает из себя улыбку, садится за стол, — правда ведь мама? У меня, все хорошо! Просто отлично! Я даже есть хочу! Мама наливай, что у нас есть покушать?

— У нас есть борщ, — говорит женщина.

— Я тоже буду борщ, — тоже засужь за стол, — мама давайте, кормите своих детей.

Она наливает нам борщ.

Я открываю холодильник, достаю майонез.

— Вы же не против? — обращаюсь к ее маме.

— Конечно нет.

— Мы поживем у вас немного, пока у Нины не выверяться мозги.

Мы кушаем. Черт возьми, мы кушаем! Как будто ничего не происходит.

— Малыш, поехали домой? — мы лежим в на кровати в ее комнате.

— Артем, я хочу спать. Пока у меня ничего не болит, или спи со мной или не мешай, — она обнимает меня, закидывает ногу на меня, и засыпает. Это может действие обезболивающих, что она так много спит. Я ее обнимаю, и тоже засыпаю.

Просыпаюсь от нежных поцелуев. Она целует все мое лицо, нежно гладит волосы.

— Малыш, и ты думаешь я смогу без тебя жить? — прижимаю к себе крепко.

— Я уже не думаю ни о чем, — отстраняется от меня, смотрит на часы, — ого мы поспали, уже три часа дня.

Встает, выходит из комнаты, я следом.

Мишка чуть не сносит ее, так сильно и неожиданно кидается в ее объятия.

— Я скучал, — кричит довольный, — привет, — это уже мне.

— Привет малой, — тереблю его волосы.

— Папа тоже уже дома, — мы проходим в гостиную. Он ее так обнимает, дочь свою. Не знаю в какой момент он так поменялся. Стал сентиментальным что ли, но глаза у него на мокром месте.

— Дочка, я рад видеть вас. Проходите, — указаывает в сторону кухни, — кофе попьём.

Сидим все, за чашечкой кофе.

— Не буду спрашивать, что у вас случилось, но оставайтесь, сколько хотите. — говорит ее отец.

— Нинуль, уедем сегодня?

Она отворачивается.

— Она запуталась, — за нее отвечает мама, — вам обоим нужно время. Обдумать все.

НИНА

Как бы не было больно, я понимаю, что приняла верное решение, для Артема.

Понимаю, что рано или поздно все закончится. У него закончится терпение. И он уйдет. Мы расстанемся.

Уверена мы переживем.

Ни мы одни же разводимся, кругом через один, все разводятся, и ничего, потом, женятся на других и живут вполне счастливо.

Мы тоже сможем.

Я нет, замуж не хочу, и не выйду. Я морально устала, каждый раз, каждый месяц ждать две полоски на тесте.

И чтобы опять это повторилось? Нет.

Его родители правы, мы не подходим друг другу.

У нас не получится.

Не получается.

— Даже и не думай, — Артем подходит ко мне, берет руку, я сижу в кресле, в гостиной, они с папой были в гараже, не заметила когда он вернулся, — вот, все о чем ты сейчас думаешь! Не мечтай, что я оставлю тебя.

— Я не мечтаю…

— Я знаю, все твои мысли, уже знаю. У. Нас. Все. Получится.

— У нас не получится.

— Нина не спорь со мной, у нас будет куча детей, увидишь.

За эту неделю, что мы живём у моих родителей, Артем ни разу не оставил меня одну. Все время был рядом. Всеми его делами занимался Макс. Как бы я его не выгоняла, он не уезжал. Даже на работу. Единственный раз было, когда он на следующий день уехал, и вернулся с сумкой. Самых необходимых вещей, для себя. Я же носила свои, которые носила ещё когда ходила в школу.

И да, наконец мой живот сдулся, мне все время казалось, что он вздутый, когда болел, перестал болеть.

Я думаю мне справится со всем еще помогло мамино тепло, уют родного дома, в котором я выросла.

Мне стало намного лучше. Ничего не болело.

Артем радовался больше меня, когда у меня перестал болеть живот.

Но от прежней меня, ничего не осталось. Стою в комнате перед зеркалом, смотрю на свое отражение. Я совсем другая. Повзрослела что ли, и в глазах грусть, нет той девичьей радости, игривости.

— Милашка, — Артем зашел нежданно, подошел обнял меня, смотрит в глаза, в зеркало, — может уже поедем домой?

Я так боюсь этого.

Поехать домой.

А его мама?

Приедет и выгонит меня. Сама мне вещи соберёт. Страшно. Меня аж передернуло.

— Поедем? — повторяет свой вопрос Артем.

— Поедем, но у меня условие.

— Говори.

— Я не буду ходить по врачам, если насильно даже заставите, не пойду никуда. Я буду пить противозачаточные препараты. Не хочу каждый месяц бессмысленно ждать чуда.

— Согласен, но мы еще вернемся к этой теме.

Этим же вечером собираемся домой.

— Это что такое? — я удивленно бегу к входной двери. Она новая. Другая дверь. Стеклянная. Прозрачная.

— Это чтобы ты видела, кому открываешь. Поняла? — киваю, радоваться нужно да? — моим родителям, если меня нет дома- не открывать. Услышала?

— Да.

— Дай сюда мне свой телефон, — протягиваю ему свой телефон, — я заблокировал их номера в твоем телефоне, потом удалил с твоих контактов, чтобы у тебя не возникало мысли, снять их с блока, позвонить или написать.

— Артем….

— Малыш, давай уже зайдем в дом, и эта тема закрыта навсегда.

Вместе делаем генеральную уборку. Потом отправляемся в душ, где Артем доказывает мне как сильно соскучился. Позже еще несколько раз доказывает мне свою любовь уже в спальне.

Пока мы жили у моих родителей, между нами ничего не было. Артем боялся, что мне будет больно.

Пока я окончательно не стала обходится без обезболивающих. Но мы уже вернулись домой. В свой дом.

Боже, как же по нему соскучилась. Как я могла думать, что смогу прожить без него?

Дура.

***

Виолетта Геннадьевна была удивлена, очень удивлена, что я обратилась к ней, чтобы она подобрла мне противозачоточные таблетки.

Но я была решительна.

Господи какое это спокойствие, жить просто так! Не гонятся ни за чем. Не ждать чертовы полоски на тесте! Как будто легче стало жить. Жду чертовы месячные, знаю, что другого исхода не будет.

Тогда от чего так тоскливо? Так печально, иногда плачу, когда одна остаюсь дома.

Сегодня Артем очень рано уехал на работу, я даже не проснулась его провожать. У него какая то проверка, а у меня последняя таблетка приема противозачаточных. Через три дня месячные.

На улице жара, солнце светит ярко. Голубое чистое небо.

Одеваю легкий летний сарафан, белого цвета в мелкий розовый цветочек, и белые басаножки, выхожу из дома, думаю проглулятся немного по торговому цетнру, потом в аптеку. Надо купить таблетки. Три месяца, я уже сижу на этих таблетках.

Прохожу мимо храма. Звон колоколов заставляет обернутся. Мурашки по коже от этого звона. Возврашаюсь, захожу. Не знаю правда, как надо себя вести в храме. Подхожу к бабульке. Спрашиваю. Она подает мне платок на голову. Одеваю, покупаю свечки и прохожу внутрь.

Умиротворение. Полное спокойствие. Я правда пришла в храм, в дом Божий.

Я спускаюсь на колени, у иконы Божьей матери. Закрываю глаза, молю. Прошу простить меня, за все мои грехи. Прошу прислать мне ребенка.

И в этот момент я понимаю, что все, хватит противозачаточных таблеток! Я буду боротся, я буду ждать две полоски на тесте. Я хочу ребенка. Я буду молить Бога! Буду просить присвятую Деву, прислать мне младенца, чтобы я тоже как она, могла держать в руках сверток с ребеноком. Я встаю с колен. Ставлю свечку. И чувство, что я на самом деле молила не икону, а передо мной стояла сама Божья матерь.

Окрыленная я выхожу из храма.

— Артем, — он сразу отвечает на мой звонок, — ты скоро приедешь? Я хочу с тобой поговарить. Мне очень надо. Я готова. Я готова Артем.

— Малыш, — его дрожит, — милашка! Ты не представляешь как я сейчас рад! Я счастлив слышать твой голос. Твой прежний голос. Я не понимаю к чему ты готова, но я скоро буду дома.