ЧЕТВЕРГ

7.28–11.10

Снов на этот раз Клавдии не снилось.

Упала на кровать и все. Конечно, данное себе обещание звонить каждые полчаса Игорю она не выполнила.

И так легла в четыре. Пока вернулись, пока записала номера машин, пока дозванивалась до Петухова из ГИБДД, время и пролетело.

Макс, когда Федор привез Клавдию домой, уже спал. Только на столе лежала записка: «Мама, утром разбуди меня, пожалуйста, мне надо тебе кое-что важное сказать».

Только под самое утро приснилось что-то хорошее и доброе, потому что Клавдия проснулась с улыбкой. Попыталась вспомнить, что же такое она видела — и никак. Вот всякая гадость — пожалуйста, во всех подробностях. А как что хорошее — так фигушки.

Под душем даже пела.

Быстро приготовила завтрак и только тогда отправилась будить Макса.

— Ну ма, ну дай еще поспать, я поздно вчера лег, — ныл тот, забыв, что сам же просил его разбудить.

— Хорошо, спи, но я ухожу на работу, а ты хотел мне сказать что-то важное.

Макс резко открыл глаза и сел.

— Да! Хотел сказать.

— И что же?

— Кажется, я вам смогу помочь.

— Как?

— Нашел я тут одного «ботаника», ну, в смысле отличного хакера. Так вот он берется память на диске восстановить…

Клавдия так обняла сына, что чуть не задушила его.

— Да погоди ты, ма, — чуть не обиделся Макс. — Я же не договорил. Гарантии никакой. Но процентов на двадцать можно рассчитывать.

— Конечно, я понимаю! — радовалась Клавдия. — А что для это нужно?

— Ну, во-первых, сам диск ему принести, а во-вторых, — тут Максим на секунду умолк, — деньги.

— Какие деньги? — не поняла Клавдия.

— За работу, — пожал плечами Макс. — Много.

— Много — это сколько?

— Штуку. Ну, в смысле, тысячу.

— М-да… Не шутка, — сказала Клавдия. — Ну что ж, придется отказаться от новых гардин. Как раз у меня полторы тысячи отложено…

— Ма, ты не поняла. Тысячу долларов он просит, — виновато произнес Макс.

Клавдия просто встала и вышла из комнаты.

— Ну я же не виноват! — закричал ей вслед сын. — Я же не себе!

Клавдия даже не стала его слушать.

Откуда честный следователь возьмет тысячу долларов, даже если это нужно для поимки преступника? Нет у честного следователя таких денег.

«Мерседес» дежурил у подъезда. Клавдия мрачно поздоровалась с Василием и с Ириной.

— Что случилось-то? — спросила Ирина и тоже довольно мрачно.

— Да что случилось. Лина пришла в себя, — сказала Клавдия таким голосом, словно Лина, совсем наоборот, вчера умерла. — А ты чего такая «веселая?»

— Да вот, — кивнула Ирина на Василия. — Отношения выясняли.

«Как они все друг на друга похожи, — неприязненно подумала Клавдия не столько про Василия и Федора в частности, сколько про мужчин вообще. — У нас тут такие дела, а им бы только отношения повыяснять. Терпеть их не могу».

Настроение было из рук вон.

Ирина снова напялила на уши Василию наушники, включила плейер, да так громко, что музыку и в машине было слышно, и сказала:

— Полазила я вчера по Интернету — дохлый номер. Никаких Артуров не видать.

— Ничего, может, нам это и не понадобится, — сказала Клавдия. — Я тут припомнила номера машин, которые стояли в тот вечер во дворе. Отправила в ГИБДД. Сегодня должны дать результаты.

Еще Клавдия рассказала про звонки на квартиру Лины, про само посещение пострадавшей. И наконец подошла к самому печальному — к Максу.

— Ну откуда, откуда у меня такие деньги?! — разочарованно заключила она.

И в тот же момент молчавший до сих пор Василий сказал:

— Подумаешь, штука. Не «лимон» же и не «арбуз».

— Та-ак, — вызверилась на него Ирина. — Во-первых, ты, оказывается, все слышишь. Во-вторых, ты мне тут блатной жаргон брось, не со своими нуворишами! В-третьих, наворовал у народа денег, а теперь выделываешься?!

— Во-первых, — снял наушники Василий, — все, что касается денег, я всегда слышу. Во-вторых, за жаргон извиняюсь, могу перевести. «Лимон» — миллион, «арбуз» — миллиард. В-третьих, я ни у кого ничего не воровал. А в-четвертых, — тут Василий сунул руку в карман и достал пачку долларов, — вот вам тысяча долларов США.

Клавдия долго отнекивалась, Ирина долго стыдила Василия — дескать, кто же так предлагает помощь?! Стыдобища! В конце концов она взяла инициативу в свои руки.

— Хорошо, так и быть, возьмем твои грязные деньги на чистое дело. Сейчас довезешь нас до прокуратуры и вернешься к Клавдии Васильевне, отдашь деньги ее сыну, Максиму. Понял?

— Не тупой.

— Ты-то?! — переспросила Ирина так, что ясно было, какого она мнения об интеллектуальных способностях своего кавалера.

Вынырнувшая неизвестно из какого угла Патищева, завидев Дежкину с Калашниковой, опять в тот же угол и нырнула.

Клавдия первым делом бросилась к телефону:

— Петухова мне, пожалуйста!

Инспектор безопасности дорожного движения сначала пообсуждал с Дежкиной погоду, а потом спросил:

— Ты что, теперь угнанными машинами занимаешься?

— Нет. А что, были угнанные?

— Одна.

Полковник назвал номер машины. Да-да, Клавдия хорошо помнила эту бежевую «девятку».

— Она и сейчас там стоит? — спросил Петухов.

— Если бы! Ну, а еще?

— Записывай адреса. Или давай я тебе лучше по факсу вышлю.

От слова «факс» у Дежкиной неприятно заныло под ложечкой. Ну вот не любила она эту новую технику.

— Хорошо, — сказала Клавдия скрепя сердце, тем более что за факсом пойдет не она, а Ирина. — Спасибо, ты настоящий полковник. — Положила трубку. — Ирочка, кое-какие новости есть, правда, не очень утешительные. Одна машина числится в угоне. Скорее всего, «наша». Сбегай, пожалуйста, в секретариат, возьми нам факс.

Ирина пошла выполнять Клавдино поручение, а сама Дежкина, вспомнив, что так и не позвонила Игорю, снова схватилась за трубку.

Первые гудки она слушала нетерпеливо.

«Ну, давай, Игорек, просыпайся! Петушок пропел давно!»

Дальше нетерпение уступило место беспокойству.

«Неужели ушел?»

А дальше, с каждым новым «ту-ту» сердце сжималось все сильнее и сильнее.

Через две минуты положила трубку, снова набрала, снова ждала минуты три — никто к телефону в квартире Лины не подходил. Она позвонила домой.

— Макс! Макс, срочно пойди в квартиру Волконской, стучи, греми! Игорь почему-то не отвечает на звонки. Да, вот еще что! Там должен приехать Василий. Он привезет деньги твоему химику.

— Ботанику.

— Тем более.

— Он уже приехал. С отцом они беседуют.

Надо сказать, тогда Клавдия внимания на эти слова не обратила.

— Ну и хорошо, давай беги к Лине. Перезвонишь мне, как только вернешься.

«Сейчас все выяснится, сейчас, — успокаивала она себя, — просто что-то с телефоном. Нет, Игорь не мог уснуть. Игорь за себя постоял бы! Нет, это просто что-то с телефоном. Такое бывает!»

И ловила себя на том, что завороженно смотрит на аппарат, словно заклинает — позвони, скажи голосом Игоря, что все в порядке.

Телефон не звонил минут пятнадцать.

Уже вернулась Ирина, положила перед Клавдией список, но Клавдия его изучать не могла.

— Что-то случилось? — наконец спросила Ирина.

— Игорь не отвечает. Я послала Макса узнать, в чем там дело.

Теперь уже обе женщины завороженно смотрели на телефон. А он молчал и молчал.

— Алло! Игорь?! — схватила трубку Клавдия. Словно боялась, что жутко нетерпеливый Порогин не дождется даже конца первого гудка.

— Ма, это я. Никто не открывает.

— Ты стучал?

— Соседи выглядывали.

— Звал?

— Ма, я все сделал.

«Господи, до чего же глупо! Надо было сделать еще одни ключи! Да при чем здесь ключи?! Ключи-то сделать можно. Как сделать еще одного Порогина! Нет, не дай Бог! Что за мысли! Нет-нет, он просто куда-то вышел ненадолго».

Клавдия снова набрала номер Порогина, теперь уже домашний. Там тоже никто не отвечал.

— Что делать, Ириш? — подняла она глаза на помощницу.

— Может, он куда-нибудь вышел?

— Он никуда не мог выйти.

— За сигаретами.

— Он не курит. У него все там было. Я вчера специально спросила.

— Давайте подождем полчасика, — предложила Ирина. — Полчасика ничего ведь не решают?

— Подождем, — покорно согласилась Клавдия. Но уже через пять минут снова схватила трубку и набрала Линин номер.

В ответ только длинные гудки.

«Соберись, не паникуй, — приказывала себе Дежкина, — займись чем-нибудь. Все образуется, все объяснится самым лучшим образом».

Она взяла список, принесенный Ириной, и принялась его изучать. Зачем — она и сама не знала. Вообще-то все эти машины надо бы проверить, хотя, скорее всего, — мартышкин труд…

«Стоп, — сказала сама себе Клавдия, — а это что такое?»

Под номером одиннадцать значилась машина, адрес владельца которой был ее, Дежкиной, адресом.

Клавдия помотала головой. Что за ерунда?

Что за?…

— Ира, тут не может быть опечатки?

— Где, где? — подошла Калашникова.

— Да вот, — ткнула пальцем Дежкина. — Это же мой адрес.

— Правильно, — сказала Ирина. — Владелец Ф. С. Дежкин.

— Ха-ха, — бессильно произнесла Дежкина. — Поздравь меня, Ира. Я сошла с ума. Я тронулась, шизанулась, съехала с катушек, сдурела и что там еще.

— Крыша поехала, — подсказала Ирина.

— Точно. Не узнала собственную машину.

У Клавдии задрожали губы. Да что ж это такое?! Что за день выдался безумный, как женитьба Фигаро.

Дежкина снова позвонила Игорю, почему-то уже и не ожидая, что кто-нибудь снимет трубку.

Еще раз позвонила себе домой, но теперь и там никого не было.

Ну, это-то объяснялось просто. Федор ушел на работу, Макс пошел к ботанику, а Ленка давно в школе.

Все объяснялось просто, но легче от этого не было. Наоборот, стало вдруг так пусто и тяжело.

«Доигралась, Клавдия Васильевна, — сказала себе Дежкина. — Доэкспериментировалась. Что теперь делать? А что еще делать — идти к Малютову, падать в ножки и просить — прости-помилуй, прокурор. У меня семья, дети малые по лавкам, не казни ты меня, дуру старую».

Дежкина встала и решительно направилась к двери.

— Куда вы, Клавдия Васильевна? — вскочила Ирина.

— Все, Ириша, сдаваться иду.

— Кому?

— Малютову.

— Вы что?! Вы правда с ума сошли?!

— Вообще — да. Но это единственный мой разумный шаг. Я и так дров наломала. А если теперь, не дай Бог, что-то с Игорем…

— Я с вами! — расправила плечи Ирина.

— Сядь! — гаркнула Клавдия. — Тоже мне — Зоя Космодемьянская. Ты ни сном ни духом, запомни. Я все сама затеяла, все сама и расхлебаю.

— Это нечестно! Я сама согласилась.

— Будешь мне в тюрьму передачи носить. Жаль, что пирожки твои замечательные охрана на вахте будет разламывать, чтобы ты мне напильник не передала…

Клавдия несла эту чушь, потому что, если бы она остановилась, с ней точно случилась бы истерика.

Клавдия сняла с гвоздика ключ, вышла за дверь и заперла Ирину на три оборота.

— Малютов у себя? — спросила она секретаршу.

— У себя. А вы записывались?

— У меня срочное дело.

— Какое, как доложить?

— Личное, — отрезала Клавдия.

Завороженная секретарша о чем-то пошепталась с прокурором по селектору и сказала:

— Войдите.

— У тебя три минуты! — не поздоровавшись, предупредил Малютов. — Я человека жду.

Клавдия подозрительно посмотрела на пол — бухаться на колени что-то расхотелось, у прокурора уже побывало человек двадцать, наследили.

— Ну, Дежкина, что у тебя?

— Владимир Иванович, вы помните, как вы к нам пришли? — начала Дежкина издалека.

— Помню, а что?

— Помните, какое отношение было к вам в прокуратуре?

— Ну. Не очень-то любезное.

— И вы, конечно, помните, кто помогал вам освоиться?

— Ты помогала, Дежкина, — нехотя согласился прокурор. — Ты что, повышения хочешь?

— Вспомните также, Владимир Иванович, кому вы поручаете самые дремучие «висяки».

— Ну, Клавдия, не ты одна трудишься в прокуратуре, есть и другие профессионалы.

— Кто раскрутил дело маньяка? Кто нашел наркобанду, кто вам на блюдечке принес заговор вокруг Чечни?

Дежкина, у меня сейчас нет вакансий, — сказал прокурор.

Такой он видел Клавдию впервые в жизни. Иногда он вообще забывал, что такой следователь у него в прокуратуре работает. Он ее действительно вспоминал, когда надо было сплавить куда-то бесперспективное, но шумное дело, дать какое-то поручение, от которого все отказались (как например, с этой помощницей Калашниковой), или когда надо было представить общественности образец современной женщины-юриста.

— Владимир Иванович, мы с вами вместе трудимся уже не один год, хоть раз я подвела вас, нашу прокуратуру?

— Не припомню, — сознался Малютов. — Да ты чего хочешь-то, Дежкина?

На столе у него запел зуммер селектора, прокурор нажал кнопочку, выслушал мурлыкающий голос секретарши и сказал:

— Пусть заходит. Так чего тебе, Дежкина?

— Владимир Иванович, — молитвенно сложила на груди руки Дежкина, — я хотела вам признаться…

Дверь позади Клавдии открылась, и вошел кто-то, невидимый ей.

— Садись, — кивнул Малютов вошедшему, — мы сейчас.

Клавдия невольно оглянулась.

— Ну что, Дежкина? В чем ты хотела мне признаться?

— Я? В том, что вы замечательный прокурор. Настоящий образец морали и честности. Всего вам доброго. Успехов вам на нелегком поприще борьбы с преступностью, за построение правового государства.

С этими словами Дежкина развернулась на сто восемьдесят градусов и вышла из кабинета.

Малютов какое-то время смотрел ей вслед, открыв рот.

— Ты что-нибудь понял? — спросил он наконец. — Я ничего не понял.

— К сожалению, я не застал начала вашего разговора, — уклончиво ответил Игорь Порогин.

12.33–15.59

— А я домой позвонил, мне и говорят: тебя, мол, Малютов разыскивает. Вот я и помчался.

Эти нормальные и даже обыденные слова в кабинете Дежкиной уже в который раз вызывали взрыв, просто грохот, прямо-таки приступы хохота.

Веселились трое — сам Порогин, которого Малютов, оказывается, вызвал по какому-то весьма незначительному поводу, Калашникова, которая встретила Клавдию с похоронным лицом, и сама Клавдия, которая раз десять уже пересказала свою жалостную речь у Малютова.

Когда отсмеялись, Клавдия поставила чай и послала Ирину в буфет за пирожками.

— Только без меня не начинайте! — взмолилась Калашникова. — Я мигом. Одна нога здесь, другая — там.

— М-да… — несколько раз в тишине произнесли по очереди Клавдия и Игорь. Честно ждали Ирину, поэтому старались ни о чем не говорить, что породило какое-то тягостное молчание.

Клавдия даже вспомнила тот случай, после которого она навсегда возненавидела всякие вокзальные проводы.

Приезжала дальняя родственница из Красноуральска. Погостила два дня и собралась обратно. Клавдия вызвалась ее провожать. Успели вовремя. Родственница села в вагон, проводница заперла дверь. Дежкина нашла родственницу в окне и жестом показала на часы — дескать, время.

Да, да, кивнула та, сейчас поедем и задвигала локтями, как паровозными тягами. Дежкина почиркала на ладони — дескать, пиши. Родственница приложила руку к уху, мол, звоните, не забывайте. Ну все, как положено в таких случаях.

Поезд стоял.

Дежкина еще раз показала на часы, мол, пора ехать. Родственница снова задвигала локтями. Снова были пантомимические просьбы писать и звонить. Добавился еще жест сцепленных друг с другом ладоней, который означал — привет всем.

Поезд ни с места.

Когда весь этот театр мимики и жеста повторился в седьмой раз, родственница попыталась открыть окно, чтобы сказать все то же самое словами. Была зима, и окно не открывалось.

Тут Клавдия и родственница затосковали. Но все равно продолжили, как заведенные: пиши, мол, звони, дескать, сейчас поедете, сейчас поедем.

Поезд простоял пятьдесят минут.

С тех пор Дежкина никого на вокзал не провожала.

— Пируем! — влетела наконец Ирина, и впрямь обернувшаяся очень быстро. — Сегодня Интернет отменяется. Времени мало.

— Какой Интернет? — оживился Игорь.

— Да так, женские секреты, — улыбнулась Клавдия. — Ну все, давай, рассказывай..

— Да что там рассказывать-то. Ночь прошла спокойно. С утра опять позвонила старушка. Дескать, хочет передать Лине посылочку в больницу. Я сказал, что Лину перевели, а вот куда — пока неизвестно.

Потом связался со своим банковским экспертом. И знаете, Клавдия Васильевна, кое-что интересное узнал. Вам в банке требование показывали?

— Да. Нормальное требование. А что?

— Ничего странного не заметили?

— Вроде ничего. Бумажка как бумажка.

— А краешек у нее надорван не был?

— Краешек?

— Да, слева.

Дежкина даже наморщила лоб, пытаясь вспомнить.

— Кажется, да, надорван. И что? Я подумала — это случайно.

— А вот ничего и не случайно. Помните, когда-то мода такая была у «братков»: ставили машину где попало и поднимали правый дворник, это означало — машину не трожь?

— Было такое.

— Так вот и здесь. Надорванный угол — это значок такой бандиты банкирам подают. Дескать, отдай деньги или хуже будет.

— Так все просто?…

— Да. Впрочем, думаю, недолго это продержится. У нас народ ушлый, скоренько все кому не лень исхитрятся под бандитов косить.

— Да уж, что мы умеем — так это исхитряться, — согласно кивнула Клавдия. — Ладно, с банком ясно. Хотя тут все равно — темный лес. Никак я не пойму, зачем Артуру нужно было Лине горло перерезать? Никак.

— О! Вот же я что еще вспомнил, — сказал Игорь. — Я про Черноокова вспомнил.

— Что про Черноокова?

— Так ориентировка была, кажется.

— Когда? Какая ориентировка? Сто лет в обед?

— Да нет, вроде недавно.

— Прекрати, — помертвевшим голосом сказала Клавдия.

— Точно. А ориентировка… Слушайте, мы можем позвонить в милицию?

— Конечно, — сказала Клавдия.

— Так звоните… Они вам все точно скажут.

Клавдия тут же набрала номер дежурного по городу. И спросила про Черноокова.

— Да, была ориентировка, — ответил дежурный, — только очень давно.

— Ну вот, давно, — отлегло у Клавдии на сердце. — А когда?

— Да еще в прошлом месяце.

— И это, по-вашему, давно? — опешила Клавдия.

— А нет? Мы тут каждый день по сто штук получаем. Про ту уже все и забыли. Сейчас найду. А, вот. Значит, рецидивиста этого не расстреляли. Заменили смертную казнь пожизненным.

— Ну и что?

— Бежал из «крытки». Неужели не слышала?

— Нет, — уверенно сказала Клавдия, опустив трубку. — Это все равно не он.

— Действительно, — сказала Ирина. — Артур красавец, обаяша, а тот горбатый и старый. Да и вообще в компьютерах не должен понимать ничего.

— А если их было двое? — мимоходом предположил Игорь.

Клавдию как молнией прошибло.

Действительно! С чего она взяла, что Артур был один? Ведь с самого начала сомневалась — не пойдет аферист на убийство.

— Ребята, у нас серьезные проблемы, — выговорила она. — У нас банда налицо. Все, кончаем маскарад. Сейчас же иду к Малютову сдаваться.

— Да вы уж ходили сегодня, — напомнила Ирина. — Может, не стоит повторять?

— Вы что? Это же не наше дело! Тут оперативникам работы и работы.

— Вот именно, на долгие-долгие месяцы, — подхватил Игорь. — Если не на годы. Клавдия Васильевна, постойте.

У нас в руках сейчас очень крепкие концы. Давайте за них потянем. Пока мы будем передавать МУРу, пока они там разберутся, что к чему — все, скроется эта сладкая парочка.

— Нет, тройка. У них там еще девица имеет место. Она в банке деньги получала.

— Правда, Клавдия Васильевна, дайте нам еще сутки, — попросила Ирина. — Мы их расколем.

И Клавдия согласилась. Легко согласилась, хотя, по уму, вот уж сейчас-то должна была действовать по закону и только по закону.

«Нет, — честно призналась она себе, — не потому ты делаешь все тайно, что боишься огласки. Всю информацию можно было засекретить сразу же. Ты хотела сама, вот этими руками поймать гада. А знаешь почему? Потому что это ты, ты виновата перед Линой. В чем? Да в том, что сначала познакомила ее с Чубаристовым, в которого девчонка влюбилась по уши, а ведь ты знала, что за кот драный этот Чубаристов. Потом ты выдала ее за Илью. В страшном сне такую пару не увидишь! Ты просто испоганила Лине жизнь. „Линочка, тебе бы хорошего мужа! Лина, тебе еще повезет!“ Чего ты вообще лезла?! Женщина сама должна делать свою судьбу».

Клавдия, конечно, была несправедлива к себе. Как раз тогда, когда она участвовала в судьбе Лины, у той все было более или менее прилично. Ни Чубаристов, ни Илья на жизнь Лины не покушались, и если оставили какие-то раны, то только душевные. Впрочем, еще неизвестно, какие раны страшнее.

17.55–19.36

— Сам не знаю, что получилось, — сказал Макс, усадив Клавдию, Ирину и Игоря перед монитором Лининого компьютера. — Сейчас скатаем со стримера и посмотрим.

— Василий мой расплатился? — спросила Ирина строго.

— Расплатился сполна, — вдруг разулыбался Макс.

— Что-то мне твоя улыбка не нравится, — сказала Клавдия. — Твой ботаник чужого человека, можно сказать, ограбил. А ты улыбаешься.

— Да тут еще неизвестно… — чуть не прыснул Игорь, но, вспомнив про Ирину, приложил руку к груди. — Извините.

— Что он еще там учудил? — насторожилась Калашникова. — Он что, денег не дал?

— Не-а, — легкомысленно мотнул головой Макс. — Но вы не волнуйтесь, хакер вполне остался доволен. Ваш Василий с ним окорочками расплатился.

— К-какими окорочками? — вытаращила глаза Ирина.

— Голландскими.

— Как это? — не поняла и Клавдия.

— Ну, ма, что ж тут непонятного? Бартер. Он этому жуку чуть не тонну этих окорочков впарил. Тот обрадовался — брошу, говорит, компьютеры, буду бизнесом заниматься.

Клавдия уже тоже еле сдерживала смех.

Только Ирина была по-прежнему строга.

— Ну ничего, я с ним разберусь.

— Да ладно, Ир, — сказала Клавдия. — Я бы на месте твоего Василия вообще этого химика надула. Надо же — тысяча долларов!

— Боюсь, Клавдия Васильевна, что мой бизнесмен этого жучка именно и надул, — сокрушенно помотала головой Ирина. — Неудобно-то как.

— Нет-нет, не надул. Там все документы, накладные. Так что хакер помчался на базу получать…

Макс не договорил, — потому что черный экран компьютера вдруг ожил. Забегали цифирки, иностранные буковки.

— Так, — сказал Макс. — Почти все файлы потертые. Но кое-что прочитать можно будет. С чего начнем?

— А что там есть?

— Ну вот, ежедневник, например.

— Да! Давай! — чуть не закричала Клавдия.

Макс постучал по клавиатуре, и на экране возникли какие-то странные значки — то ли греческий, то ли древневавилонский алфавит.

— Попорчено все, — качал головой Макс, тем не менее все щелкая и щелкая клавишами.

Значки сначала превратились в цифры, а потом вдруг в строки русских букв.

Только каша была из этих букв несусветная.

Впрочем, Ирина, Клавдия и Игорь все равно подались к экрану.

— «…накомилась…» Познакомилась? — разгадывала вслух Дежкина. — «…завтра купить полкило…» Чего купить? «…дный вечер…» Трудный?

— Чудный, — подсказала Ирина.

— Нудный, — вставил Игорь.

— «…Арт…сме……доты…» Что? Макс, сделай что- нибудь, а?

— Артур смешно рассказывал анекдоты, — попыталась угадать Ирина.

— Похоже. Похоже. «…МГ………меет… в Интер… чат ТРИДЦАТЬ +». Нет, я не могу понять.

— МГУ имеет в Интернете чат… — медленно проговорил Игорь.

— Тридцать плюс! — выпалили почти хором Ирина и Клавдия.

— Или МГПИ? — сомневался Игорь.

— Нет, МГУ — точно!

Клавдия и Ирина заговорщицки посмотрели друг на друга.

Аббревиатура МГУ встретилась еще несколько раз. Артур скоро стал Ариком. Почему-то очень хорошо сохранились восклицательные знаки. Но ни адресов, ни телефонов, ни чего-то более конкретного вычитать из потертого, как древний папирус, текста было нельзя.

Потом Макс загрузил еще несколько файлов. Тут были рецепты каких-то кремов, результаты косметических сеансов… Попались неизвестные стихи. Клавдия подозревала, что их написала сама Лина.

Одно предложение, впрочем, из всей этой каши сохранилось отлично:

«Я СЧАСТЛИВА!!!»

— Все, — сказал Макс.

— Как все? — растерялась Клавдия. — Это все? Чтоб твоему ботанику эти окорочка поперек горла встали!

— Ма, он и так сделал невозможное.

— Да, это правда, — подтвердила Ирина.

— Но в таком случае зачем этому подонку было вытирать всю память?

— На всякий случай, — пожал плечами Макс.

— Неужели все?

— Ну тут есть еще заставка. Ты хочешь заставку посмотреть? — раздраженно спросил Макс.

— Что такое заставка?

— Это картинка такая, — пояснил Игорь. — Когда компьютер включают, она появляется.

— Ну, к примеру, у нас на компьютере, — сказала Ирина, — щит и меч.

— Понятно, — вздохнула Клавдия. — А Лина мне говорила, что…

— Ма, восстановлено только девятнадцать процентов памяти. Если что и было стоящее — теперь это уже не увидишь.

Клавдия встала.

— Ну ладно, и на том спасибо. Пошли, Ирина. Счастливо оставаться.

Они уже дошли до двери, как Клавдия вдруг остановилась.

— Слушай, а откуда у нас этот щит и меч?

— Ну, туда все что угодно можно вставить. Рисунок любой, картинку, фотогра…

— Макс! — закричала Клавдия. — Давай заставку!

Только бы она оказалась права! Клавдия вцепилась в спинку стула, на котором сидел Макс, и мысленно молила Бога: «Сделай так, чтобы я оказалась права!»

С заставкой сын возился намного дольше. Значки сменялись цифрами, цифры вдруг пропадали. Снова было черное поле.

— Не хочет загружаться. Не получится, — говорил Макс, но снова и снова пытался раскрыть файл!

Он чувствовал, как вибрирует его стул, он знал, как волнуется мать, правда, пока еще не понимал — из-за чего.

Только на седьмой раз цифры сменились не черным экраном, а поползла вдруг сверху цветная полоса.

Клавдия чуть не вскрикнула.

Это была фотография.

Черные вьющиеся волосы, высокий лоб, карие глаза, слегка горбатый нос…

И полоса остановилась.

— Что? Что такое? — прошептала Клавдия, словно боясь вспугнуть компьютер.

— Все, — сказал Макс. — Теперь точно все.

21.42–23.49

Когда Клавдия, одетая элегантно и даже несколько изысканно, выходила из дома, Федор делал вид, что читал газету.

— Я по делам, — сказала Клавдия, хотя Федор ни о чем ее не спросил.

«Какой-то он странный стал в последнее время, — мимоходом подумала Клавдия. — Завтра обязательно с ним потолкую».

Они договорились встретиться с Ириной на выходе со станции метро «Университет». Клавдия всю дорогу рассматривала цветной снимок Артура. Макс переписал файл на дискеты и дома вывел его на цветной принтер. Клавдия и не знала, что возможны такие чудеса.

Конечно, по такому снимку найти человека — большая проблема. Но главное — на нем были глаза. Глаза нельзя изменить. Рот все время меняется, а глаза — никогда. Клавдия знала теперь цену всем этим гиперболам — «глаза смеются, глаза грустят, глаза блестят». Вранье. Глаза присвоили себе то, чего никогда делать не умели. Они всегда оставались нейтральным дополнением лица, которое — да, может и смеяться, и грустить и светиться счастьем.

Ирина тоже сегодня оделась по-другому — тоже элегантно, с большим вкусом.

Клавдия отдала ей второй экземпляр снимка, и они зашагали к высотному зданию МГУ.

— Кто-то должен знать хотя бы, как с ним связываться, — вздохнула Клавдия.

— Я знаю, — сказала Ирина. — Вернее, догадываюсь. — Помните, она писала «чат». Это такое место в Интернете, где люди встречаются и разговаривают друг с другом. У МГУ есть свой чат.

— Так чего мы тогда идем на этот проклятый вечер? — остановилась Клавдия.

— Именно для этого и идем. Узнать, как с Артуром связаться.

— Так по Интернету же, ты сама сказала, — неуверенно проговорила Клавдия.

— Это понятно. Но там такое количество народа, что угадать, кто из них Артур, невозможно. Почти все знакомятся под вымышленными именами. Более того, можно выдать себя за человека другого возраста и даже пола. Ведь тебя же никто не видит. Я надеялась, что у Лины сохранятся разговоры в чате «ТРИДЦАТЬ +». Не сохранились. Псевдонимов тоже не было никаких. Значит, будем искать.

— Погоди, если они знакомились по компьютеру, зачем им было ходить в какой-то клуб?

— Это просто! — махнула рукой Ирина. — Причина та же. Вы не видели своего собеседника, хотите посмотреть на него. Обычно свои приметы называет кавалер. А дама инкогнито смотрит — подходит он ей или нет. Если да — знакомятся лично, если нет — на нет и суда нет.

— Господи, Ирина, откуда ты все это знаешь?

— Да так, — вдруг потеряла свое красноречие Калашникова.

Клавдия и не стала расспрашивать, тем более что они уже были на месте.

И конечно, этот клуб разительно отличался от вчерашнего. Тут была милиция. Билеты стоили уже пятьдесят рублей — а еще говорят, что наука у нас нищенствует.

Музыка не гремела, диск-жокей был остроумен, буфет работал вовсю, люди пили отнюдь не минеральную воду, при этом оставались трезвыми и веселыми.

Клавдия как-то потерялась.

Идти здесь к администратору почему-то не хотелось. Она боялась застать ту же картину, что и вчера. А ей очень не хотелось бы портить себе впечатление.

Все проблемы, впрочем, разрешились очень быстро.

Кто-то осторожно тронул Клавдию за рукав, она обернулась и…

— Здравствуйте, Клавдия Васильевна, рад. Очень рад. — Самулекин был сама предупредительность и очарование.

— Здравствуйте, Аркадий Константинович. А вы сегодня здесь?

— Я каждый вечер где-нибудь. Ну что, потанцуем?

— Погодите, Аркадий Константинович. Вы сначала посмотрите на эту фотографию.

Самулекин взглянул на фото и уверенно сказал:

— Артур.

Клавдия чуть не бросилась целовать знаменитого писателя.

— Ну, тогда пойдемте танцевать.

И снова был чудный танец. Впрочем, на этот раз они с писателем уже не были в центре внимания — здесь многие пары танцевали красиво и самозабвенно.

Клавдия краем глаза увидела, как Ирина подошла к компании симпатичных очкариков и принялась о чем-то их расспрашивать.

— Скажите, Аркадий Константинович, а по Интернету вы тоже знакомитесь?

— Знаете, недавно открыл для себя и эту прелесть. Чудно-чудно!

— А под каким именем вы знакомитесь?

— Почти под своим. Акс. Первые буквы моих имени отчества и фамилии.

— А возраст, пол?

— Это все настоящее. Мужчина двадцати шести лет. Мне на самом деле уже шестьдесят два, но чувствую себя…!

— А с Артуром вы не встречались в Интернете?

— Может быть, и встречался. Вы знаете, после вчерашнего нашего разговора я много об этом Артуре думал. Я же понимаю, что ваш интерес к нему не матримониального свойства, а профессионального.

— Да, — кивнула Клавдия.

— Попытался вспомнить разговоры с этим Артуром и завсегдатаем чата МГУ. Трое у меня на подозрении.

— Интересно, — напряглась Клавдия.

— Пират, Тигран и Квазимодо.

— Ничего себе имена.

— Что вы! Очень интригуют, правда? Имя здесь особенно интересно работает на контрасте с настоящей внешностью. И знаете что, как раз Тигран и Квазимодо вчера появились в чате после продолжительного отсутствия.

Клавдия нетерпеливо огляделась по, сторонам. Ей сразу же стало скучно. Ей сразу же захотелось уйти. Но неловко было бросать кавалера посреди танцев, да и Ирину она что-то не могла найти глазами.

— Скажите, пожалуйста, а что, наша прокуратура теперь всегда будет так элегантно работать?

— В смысле?

— Ну, такие красивые дамы идут в народ, не скандалят, никого не валят мордой в снег, не тыкают дулом в затылок, а ведут тонкую интеллектуальную игру.

— Надеюсь, — сказала Клавдия.

— Тогда я напишу про вас книгу.

Уйти сразу же после танца снова не удалось. Самулекин и тут был своим человеком — не успела она оглянуться, как в его руках оказалось два бокала.

— Шампанское, — сказал писатель. — За успех вашего предприятия.

Клавдии пришлось выпить, после чего она вдруг подумала, что торопиться ей вовсе некуда. И так сегодня потрудилась на славу, может и отдохнуть.

Ее только беспокоило, куда же пропала Ирина.

Самулекин представил ей нескольких солидных пожилых дядечек, которые несколько дольше, чем принято, задерживали взгляд на ее фигуре, норовили сказать какой-нибудь изысканный комплимент.

Потом началась викторина. И Клавдия так увлеклась, что вообще забыла про время.

Профессора, доценты и прочие работники МГУ оказались не такими уж интеллектуалами. Они, например, не знали, что такое «авизо». А Клавдия, поднаторевшая в банковском деле, тут же ответила на вопрос.

В конце оказалось, что она победительница, и ей вручили под аплодисменты собравшихся огромного плюшевого медведя.

«Вечно ты выпендришься, — ругала себя Клавдия. — Куда теперь этого медведя девать?»

Ирина появилась, когда вечер уже плавно перетекал в финал.

Уже вокруг Клавдии все чаще мелькали одни и те же лица, предлагая ей свои визитки, проводы домой и даже веселые уик-энды.

— Ну куда ты пропала? — шепотом напустилась на помощницу Клавдия.

— У меня такие новости! Пойдемте, пойдемте отсюда!

Но сразу уйти не удалось. Клавдии пришлось протянуть руку для лобызания. Прощались с ней корректно, но несколько разочарованно.

— Ну что? — спросила Клавдия, когда оказались на улице.

— Я узнала имена! — громко радовалась Ирина. — Ой, чего мне это стоило — отдельная история. Я же весь вечер торчала в Интернете. Меня со всеми познакомили. И я наметила троих, которые больше всего нам подходят.

— Ну?

— Тигран, Пират и, вы будете смеяться…

— Квазимодо? — спросила Клавдия.

— Откуда вы знаете?

— Самулекин, — улыбнулась Клавдия.

— Вот злодей, — беззлобно, сказала Ирина.

Они уже выходили за ограду университета, когда от стены отделились две мужские фигуры и двинулись прямо к ним.

Первой среагировала Ирина. На этот раз она была менее изобретательна.

— Бежим! — крикнула она, и обе припустили изо всех сил к метро.

Преследователи их не догнали.

Загрузка...