Убийство в закрытой комнате

Олег Мушинский Проклятый клад

«Санта-Лусия» была старше нас пятерых, вместе взятых. Хотя, с другой стороны — романтика. Деревянные борта, паруса на мачтах — все как в эпоху великих географических открытий. Единственная современная вещь — радио, да и оно толком не работало. Капитан заверил, что сигнал SOS подать сможем, но не более того.

Капитан у нас, кстати, тоже был — хоть сейчас в музей. Форменный папуас. Татуировки покрывали его тело с головы до пят, да так плотно, что я не сразу разглядел, какого цвета кожа. На груди висело роскошное, в три ряда, ожерелье из акульих зубов. Каждое утро этот абориген, потрясая им, громко молился морскому богу.

Его песнопения у нас были вместо будильника. Сергея они жутко раздражали, а мне, напротив, казались добрым знаком. Капитан поклонялся рогатому кракену. Такая же тварь была вытатуирована у него на груди, и она же, по легенде, утащила каравеллу «Марию».

Случилось это в 1446 году у берегов Африки, недалеко от только что открытых островов Зеленого Мыса. Португальские мореплаватели искали морской путь в Индию, попутно прихватывая все, что плохо лежит. В одной деревне плохо лежала целая тонна золота. После короткой перестрелки лежать остались аборигены, а португальцы погрузили трофеи в трюм «Марии» и двинулись дальше. Вот только далеко они не ушли.

Шаман деревни, умирая, проклял золото. Почему не грабителей, я так и не понял. С Атлантики тотчас налетел жуткий шторм, и португальскую флотилию разбросало по волнам. Позднее моряки с других кораблей утверждали, будто видели, как огромный кракен с рогами — не иначе сам морской дьявол — обвил каравеллу своими щупальцами и уволок в океан.

О дальнейшей судьбе «Марии» легенда умалчивала, но недавно мне удалось напасть на след. Уже здесь, на Багамских островах, мне попал в руки обрывок судового журнала с парой записей. Пьянчужка в порту сбагрил «старинную бумажку» всего за дюжину кружек местного пойла.

В первой записи были координаты корабля и, главное, его название — «Мария»! К сожалению, координаты не совсем точные, но они, по крайней мере, позволяли определить район поиска. Потому что следующая запись — с описанием острова, у которого португальцы бросили якорь, — оказалась последней.

— Эй, Борис, хватит мечтать! Помоги мне!

Этот зычный бас принадлежал Сергею. Я поднялся и не спеша прошел по палубе к грузовому люку.

Солнце только что встало, и еще не так жарило. Днем-то будет настоящее пекло. На небе — ни облачка; в воздухе — ни единого намека на ветер. На море стоял полный штиль. Он установился еще вчера, и в полдень мы чуть не сварились. Под водой-то было замечательно, однако воздуха в наших баллонах хватало всего на полчаса.

Сергей начал подавать их снизу, едва я подошел. Компрессор стоял в трюме, так что перед каждым погружением нам приходилось заняться спортом. Сере-га — бугай здоровый, баллоны одной рукой поднимал, а вот я еле поспевал за ним. Ничего, спортивнее выглядеть буду. Когда в команде есть симпатичная девушка, это хороший стимул к самосовершенствованию.

Она появилась, едва мы закончили работу. Как всегда. Мы не обижались. На Кристину вообще нельзя было обижаться, особенно когда она улыбалась.

— Привет, мальчики! — мило улыбнулась она. — Сами справились?

На пятый день путешествия эта фраза уже стала дежурной шуткой.

— А где Андрюха? — поинтересовался Сергей.

— Вроде еще спит, — отозвалась Кристина. — Пора будить?

— Давно пора, — проворчал Сергей и повернулся ко мне: — Что думаешь, Борис, сегодня уже по той стороне рифа пройдем?

Я кивнул. Хотя было такое чувство, что давно пора двигаться к соседнему острову. Черт бы побрал эту Эксуму! Архипелаг из трехсот шестидесяти островов, и триста пятьдесят из них — на одно лицо. В смысле полностью подходили под описание берега с места последней стоянки «Марии». Я столько раз его перечитывал, что мог цитировать наизусть. Хоть на русском, хоть на португальском. Да что толку?!

Сверху все здешние острова похожи на яичницу-глазунью: белое пятно песчаной суши с плавными, без углов, контурами, а в середине — круг зелени. Если, не жадничая, посыпать желток укропом — сходство почти стопроцентное. Конечно, где-то зелень росла так, а где-то эдак, тут из песка торчал камень, а там береговая линия имела особенно причудливую форму, но все это — не те детали, которые сохранились бы неизменными за пятьсот пятьдесят лет.

— Эй, соня, вставай!

Кристина сбежала вниз по трапу в узкий коридор и забарабанила кулачком в дверь Андрюхиной каюты. В ответ — тишина. Громовой бас Сергея также не смог похвастаться результативностью, хотя его наверняка было слышно даже на ближайших островах. Капитан аккуратно протиснулся мимо девушки, принес запасной ключ и открыл дверь.

Зачем Андрюха запирался на ночь, для меня так и осталось загадкой. Кристина — понятно, единственная девушка в нашем сугубо мужском обществе, а вот наш доктор-то чего боялся? И ведь, как оказалось, не напрасно!

Андрея в каюте не было. Взывая к пропавшему доктору, мы обшарили всю яхту. Безрезультатно.

— Проклятие настигло его! — мрачным голосом констатировал капитан.

На лице Сергея четко проступило выражение «суеверная чушь», но вслух он ничего не сказал. На островах была в ходу какая-то разновидность вуду, где всякие проклятия — штука совершенно обыденная. А вот владелец нашей яхты, который относительно неплохо говорил по-русски и сам предложил нам огромную скидку, едва услышав, что мы русские, — такое тут встречалось нечасто. Ссориться с капитаном нам было никак не с руки.

— Смотрите! — вдруг закричала Кристина.

Она указывала на остров, близ которого бросила якорь «Санта-Лусия». У самой кромки воды лицом вниз лежал человек в одних трусах. Мы бросились к нему. Из-за мелководья «Санта-Лусия» стояла довольно далеко от берега, так что бросились-то мы сразу, но добежали по воде только через пару минут.

Спешить оказалось некуда. Это был наш доктор, и он был мертв. Медицинское образование из всех нас имел только Андрей, но не так уж сложно констатировать смерть, когда видишь утопленника с ножом в спине. Нож, кстати, был его собственный, с ручкой, обмотанной синей изолентой. «Самый тупой нож в нашей экспедиции», как мы недавно смеялись, но, как оказалось, достаточно острый, чтобы убить человека.

— Твою мать! — охарактеризовал ситуацию Сергей и тут же начал командовать: — Так! Тут ничего не трогать. Капитан, вызывай полицию.

Тот кивнул и ушел обратно на яхту.

— А Андрей? — робко подала голос Кристина.

— Ему уже не помочь, — сказал Сергей.

— Прилив может смыть тело в море, — заметил я.

Сергей хмуро глянул на меня, но согласился. Вдвоем мы аккуратно перенесли Андрея подальше от воды. Кристина молча шла рядом. Потом все трое мы долго сидели на песке и молчали, изредка перебрасываясь мрачными взглядами. Мысль о проклятии казалась нам слишком уж нелепой, но другую версию мы были готовы принять еще меньше. Однако от правды никуда не денешься.

— Его убил кто-то из нас, — тихо сказал Сергей.

Как бы ни мерзко это звучало, но он был прав.

Больше мы тут никого не видели. Ни людей, ни зверей. Даже птицы у этого островка не пролетали. Будто он и в самом деле был проклят.

— Давайте разберемся, — продолжил Сергей, — У кого были причины убивать Андрея?

Ни у кого. Даже не считая того, что мы дружили еще со школы, единственный врач представлял ценность по самым прагматичным соображениям.

— Может, это несчастный случай? — предположила Кристина, — Нож-то его.

— Вряд ли, — хмыкнул в ответ Сергей. — Не представляю, как надо извернуться, чтобы засадить в себя эту тупую железяку. Да еще по самую рукоятку.

Да, это надо было сильно постараться.

— Хорошо бы установить время смерти, — вспомнил я еще одну деталь.

Мой опыт в детективных делах сводился исключительно к чтению Рекса Стаута и Агаты Кристи, но сыщики в романах всегда стремились установить время смерти.

— Логично, — сказал Сергей, — Кто видел Андрюху последним?

За ужином его видели все. Потом я вышел на палубу. Андрей через некоторое время последовал за мной. Кристина обратила на это внимание. Я не стал отнекиваться, но ничего интересного поведать не смог. Собственно, доктор вышел покурить, так что мы перебросились всего парой слов, и он сразу ушел.

— Вроде Андрюха про погоду спрашивал. Надолго ли такая тишь? — неуверенно начал я и буквально почувствовал, как оборачивается против меня моя неуверенность.

В их глазах уже не вопрос, а сразу приговор вырисовывался.

— Вы что, меня обвиняете?!

— Пока тут никто никого не обвиняет, — сказал Сергей, хотя его взгляд свидетельствовал об обратном: — Давай не будем делать поспешных выводов. Просто вспомни, о чем вы говорили?

— Он хотел нырять, — неожиданно сообщил капитан.

Мы даже не заметили, как он подошел. Все повернули к нему головы, ожидая продолжения. Он какое-то время задумчиво смотрел на нас, потом, видно, сообразил, чего от него хотят, и продолжил:

— Андрей хотел нырять. Ночью. Я сказал — нет. Нельзя. Он не послушал. Он мертв. Я сказал вам — вы ищете проклятое. Вы не слышите меня. Вы умрете. Все.

— Да пошел ты со своим проклятием знаешь куда! — вспылил Сергей.

— Я не понимаю, — покачал головой капитан. Какой-то книжный у него русский, академический.

Тех, кто на практике язык усваивал, наши туристы ругательному аспекту великого и могучего в первую голову обучали. Абориген вздохнул и добавил:

— Никто не пойдет отсюда. Ни я, ни вы. Ветра нет.

— А когда он будет? — спросила Кристина.

Капитан долго смотрел на восток и нюхал воздух.

Потом сказал:

— Ветер будет ночью. Поздно ночью.

— То есть до ночи мы тут застряли намертво? — сразу уловил главное Сергей, — Хреново. Полицию вызвал?

— Радио не работает, — ответил капитан, — Я дал SOS. Буду молиться. Нас услышат.

— Ладно, хорошо, молись, кому хочешь, — Сергей замахал обеими руками разом, показывая, что примиряется с обстоятельствами: — Сами разберемся. Когда Андрюха собирался нырять?

— Три часа ночи. Он сказал и пошел. Я молился.

Да, такой у нас установился странноватый порядок.

Всякий раз, когда кто-то погружался, капитан запирался в своей рубке, обвешанной амулетами, и не выходил до тех пор, пока все не возвращались на борт. Площадка на корме, откуда мы ныряли, из рубки практически не просматривалась. Мешала высокая пристройка. Чтобы посмотреть назад, приходилось высовываться сбоку в иллюминатор. То есть за пределы действия амулетов.

— Значит, как он нырял, ты не видел? — уточнил я.

— Нет, — спокойно ответил капитан.

— А слышал?

— Нет. Я молился.

Сергей шумно выдохнул. Будь наш капитан не столь суеверен, наверняка услышал бы всплеск. Впрочем, вряд ли прошло много времени между разговором и убийством. Андрюха был в одних трусах, а по яхте мы ходили в шортах. Стало быть, Андрей уже переодевался. Все мы были ныряльщики со стажем и в гидрокостюм упаковывались быстро.

— Кстати, Кристина, — окликнул я. — Ты, помнится, говорила, что у тебя сон чуткий. Ночью ничего не слышала?

Мне показалось, что она на миг смутилась, но в следующий момент уже отрицательно мотала головой. Се-регу и спрашивать не стоило. Каждую ночь я слышал за переборкой его заливистый храп. Хотя… Вот не припомню, чтобы он этой ночью храпел. Правда, вчера мы так умотались, что я сразу заснул, а сон у меня крепкий. И тем не менее — не припомню.

— Так, ладно, — сказал Сергей. — Баллоны я заправил с вечера, и они все — полные. Стало быть, попользоваться ими Андрюха не успел. Хотя тут возможны варианты. Например, он хотел без помех с кем-то поговорить на палубе и таким нехитрым способом убрал оттуда нашего капитана. Он ведь за своими молитвами не слышит ничего, мы спим — идеальный расклад для разговора.

— С кем?

Вместо ответа Сергей внимательно посмотрел на меня. Знаю я этот взгляд. Сергей уже все для себя решил, но давал остальным возможность высказаться.

— Ну, знаешь! — фыркнул я, — Для начала, на встречу со мной он мог бы прийти более одетым. Я, знаешь ли, правильной ориентации.

Сергей так недоверчиво хмыкнул, что, несмотря на свои габариты, вполне мог бы и схлопотать, но меня остановила другая мысль. Мы с ним перебрасывали друг другу свои подозрения, точно мячик в настольном теннисе, а ведь, действительно, возможны варианты.

Насчет ориентации капитана я не в курсе, но жена и пятеро ребятишек наводили на мысль об ортодоксальности его взглядов. А вот Кристина, умная, обольстительная Кристина, вполне стоила того, чтобы решительно сбросить к чертям весь гардероб.

Опять же, Сергей свернул бы Андрюхе шею без всякого труда. Это ж не человек — это мамонт в человеческом обличье. Нет, в спину бил тот, кто не был уверен в своих силах.

Конечно, чтобы воткнуть Андрюхин нож во что-то тверже воды, силушка какая-никакая требовалась, но увлечение подводным плаванием приучало дружить со спортом. У Кристины даже какой-то официальный разряд имелся. По крайней мере она так говорила.

— Ладно, — великодушно скинул одно обвинение Сергей, — Нормально все. Он просто переодевался, чтобы нырнуть в одну харю, а ты его за это замочил.

— Почему именно я?!

— Потому что ты, — уверенно сказал Сергей. — Не хотел я тебе говорить, но, раз пошла такая пьянка — у нас двоих алиби. На всю ночь. Мы с Кристинкой кувыркались.

Девушка возмущенно вскинулась, но не потому, что Серега солгал, а потому, что растрепал сей факт.

— Так что извини, приятель, но ты остаешься единственным кандидатом в убийцы.

— Зачем мне это? — возразил я.

Делить нам, увы, пока было совершенно нечего. Даже, как оказалось, Кристину. Хороша, нечего сказать! Всегда говорила: вот, мол, когда ты, Борис, станешь известным ученым, или Сергей — миллионером, или Андрей чего-то добьется в этой жизни, тогда и будем говорить о возвышенных чувствах. Или она сдержала слово, а я чего-то упустил?

Сергей тем временем развивал свою мысль:

— Вчера, помнится, Андрюха малость отстал. Минут так на десять. Это когда мы наткнулись на лодку.

— Обычный рыбацкий баркас, — уточнил я. — Каким-то рыбакам не повезло.

— Или, наоборот, повезло, — возразил Сергей, — Может быть, до того, как не повезло. Мало ли что могли принести их сети. Андрюха пошарил там на корме, кое-что нашел и вечером показал тебе. Так?

— Бред! — вырвалось у меня, — Серега, обыщи мои вещи. Ты не найдешь ни крупицы золота.

— Может, и так, — сказал он, а сам чуть ли не просверлил меня взглядом, — Но попробовать стоит. Или есть другие предложения?

— Не надо искать проклятое, — сказал капитан, — Андрей коснулся зла. Он мертвый. Нельзя идти за ним. Будем ждать ветра. Потом уйдем.

— Ну уж нет, — Сергей, когда упрется, его бульдозером не сдвинешь. — Но мыслишь ты правильно. Там на дне лежит целая тонна золота. Андрюхе хватило десяти минут, чтобы ее найти, и я помню — где он отстал и где он нас нагнал. Думаю, вновь отыскать эту груду будет проще, чем песчинку на нашей развалюхе, а результат для тебя, — тут он одарил меня чертовски суровым взглядом, — будет тот же самый.

— Ты хочешь нырять? — уточнил капитан.

— Да.

Капитан резко повернулся и зашагал к «Санта-Лу-сии». Для него вопрос был решен. По сходням, сброшенным прямо в воду — до берега тут целый мост надо было построить, — он взбежал на палубу, и вскоре мы услышали, как громко хлопнула дверь рубки.

— Ладно, я быстро, — сказал Сергей.

— А мы? — удивился я этому «я».

— Ты, старичок, извини, из доверия вышел. Поскучай пока тут и не уплывай без меня, ладно?

Последнее, должно быть, шло как шутка. На «Санта-Лусии» только паруса, без ветра я ее даже с места не сдвину.

— Я не останусь одна с убийцей, — тотчас возразила Кристина.

Взгляд, которым она меня наградила, был далек от восхищения. Сергей дал добро. Мы перенесли тело Андрея на яхту, и он с Кристиной начал готовиться к погружению. Из рубки донеслись заунывные песнопения. Сергей криво усмехнулся. Я привалился плечом к пристройке. Сергей сгреб мой и Андрюхин баллоны и демонстративно бросил их за борт.

— Ты первая, Кристина.

Она не заставила себя просить дважды.

— Ты там посматривай назад, — сказал я.

Сергей фыркнул, и раздался второй всплеск. Я подошел к борту. Мои, похоже уже бывшие, друзья бок о бок плыли в направлении рифа. Именно там мы вчера натолкнулись на обломки лодки. Вода была прозрачная, так что еще какое-то время я отчетливо видел обоих. Левой рукой Сергей держал баллоны, а правой норовил поймать за руку Кристину. Она довольно быстро позволила ему это. Следом за ними увязалась было стая рыбешек, но скоро, видать, нашла себе забаву поинтереснее. А потом и эта сладкая парочка исчезла из виду.

Я опустился на скамейку, бесцеремонно сбросив их вещи на палубу. Серегины шмотки лежали поверх Кристинкиных, будто он так заявлял на нее свои права. Раньше Кристина всегда оставляла свои вещи на самом краю, четко отделив их от наших.

Справа от меня валялся мой гидрокостюм. Никогда у меня не получалось так аккуратно его сложить, как это делал Андрюха. Его костюм был сразу за моим. Похоже, Андрей ночью так и не успел к нему прикоснуться. Не думаю, что кто-то из нас мог сложить его так же идеально, как это делал он.

— Извини, дружище, — мысленно произнес я. А может, и прошептал, сейчас уже не припомню деталей того судьбоносного для меня монолога: — Я тебя не убивал, но эта экспедиция — мое детище. Как же! Если бы мы нашли «Марию», с этой африканской легендой я смог бы доказать, что португальцы высадились в Новом Свете за полвека до Колумба. Ну пусть не за полвека, но не вечность же шторм таскал «Марию» по всей Атлантике. Тогда бы я стал знаменитым ученым и Кристина была бы со мной. А теперь тебя, Андрюха, нет.

И вот тут я понял, что с минуты на минуту могу присоединиться к моему мертвому другу! Мы с Серегой, детективы хреновы, слишком много думали о том, что есть в этом деле, и совсем не подумали о том, чего нет. Ане было на скамейке Андрюхиных шмоток: шорт, сандалий, панамки его дурацкой розовой. Только аккуратно сложенный гидрокостюм.

Я медленно поднялся на ноги и тихонько, точно мышонок, покрался к сходням. Навстречу, распевая какой-то торжественный гимн, вышел капитан. В руке он держал топор.

— Вы нарушили волю бога, — сказал капитан, — Он забрал корабль себе. Навсегда. Такова его воля. Таково его проклятие. Вы нарушили его.

Таким тоном обычно оглашают приговор.

— Поэтому ты убил Андрюху? — спросил я, хотя уже знал ответ.

— Обвинили тебя.

— Не подумав, — возразил я, одновременно высматривая хоть какой-то путь к бегству.

Его не было.

— Теперь ты подумал? — спросил капитан.

— Угу. Алиби у тебя нет. А еще ты сказал нам, что Андрюха собирался нырять. Но где его вещи?

Я кивнул на скамейку и одновременно постарался сделать незаметный шаг назад, но капитан заметил и шагнул за мной.

— Вещи?

— Одежда, в которой он ходил по твоей яхте, — пояснил я, продолжая отступать, — Где она? Готов поспорить, что в каюте. А если бы он собирался нырять, вещи были бы здесь. Гидрокостюм — вот он, а где остальное? Нету. Значит, не собирался Андрей нырять, но разделся. Ничего удивительного — была ночь. Он собирался спать или даже уже лег. Запер дверь на ключ, он всегда запирался, но у тебя есть запасной. Ты открыл им дверь, убил спящего и выбросил в окно. На корм акулам. Только ты не учел одну вещь. Нож был слишком тупой, и рана оказалась не смертельной. Андрей выбрался на берег и умер уже там. Это ты — убийца!

Капитан ни разу не перебил мою обвинительную речь. Или, если смотреть с его стороны, последнее слово приговоренного. Только когда я замолчал, он ответил:

— Вы нарушили волю бога. Это неправильно. Теперь вы умрете. Он, — тут капитан указал на тело Андрея, — был первым. Ты прав. Я сделал плохо. Море не приняло жертву. Сейчас я сделаю правильно.

И тут он бросился на меня. Я хотел увернуться, но зацепился за скамейку и грохнулся на спину. Капитан споткнулся о мои ноги и тоже упал. Я услышал громкое «ох!». Он ударился животом о борт. Секунду капитан балансировал головой по ту сторону судна, а ногами по эту. Потом я сообразил толкнуть его ноги вверх, и он отправился за борт.

Раздался негромкий всплеск. Я вскочил на ноги. Капитан развернулся в воде, и тут откуда-то вынырнула акула. Обычно они долго кружили вокруг жертвы, знаю я их мерзкую привычку, но эта то ли голодной была, то ли море устало ждать правильную жертву — бросилась сразу. Облако крови скрыло от меня дальнейшее.

Тяжело дыша, я привалился к борту. М-да. Вот вам, товарищ ученый, и этнографическая экспедиция.

Легкое дуновение ветерка коснулось моей щеки. Начинался легкий бриз. Капитан и тут обманул. Акула вынырнула из кровавого облака и неспешно направилась прочь. К счастью, не в ту сторону, куда уплыли Сергей с Кристиной. Теперь оставалось дождаться их возвращения и убираться прочь из этого проклятого места.

Я просидел на скамейке до самого вечера, но так никого и не дождался.