Убийство в запертой комнате

Глава 12

Хоуз чувствовал себя школьником, которого застали врасплох, когда он залез в коробку с печеньем.

Сначала он не мог сообразить, откуда взялся этот поток света, а затем понял,что опять загорелись лампы под потолком и он стоит на виду у всех, засунув руку в карман чужого пальто, но так и не выудив револьвера. Как только вспыхнул свет, Хоуз вдруг начисто утратил чувство времени. От того, что произойдет в ближайшие секунды, зависит жизнь всех собравшихся в комнате. Он отдавал себе в этом отчет и все же не мог избавиться от ощущения, будто время застыло.

Лишь после того, как прошло целых три года, он решил навести на Вирджинию револьвер.

Шаря в кармане, он нащупал рукой ствол, и пока его пальцы сомкнулись на нем, прошло еще двенадцать лет, если не больше. Он уже собирался вытащить револьвер, как вдруг увидел Артура Брауна, который с удивленным видом быстро шагал по коридору. Хоуз решил крикнуть: «Артур, беги!» На это ушло целое столетие, и кричать было уже поздно: Артур подошел к перегородке. А после этого вытаскивать револьвер и вовсе было без надобности, потому что время сжалось, уменьшилось до обычного и превратилось в двенадцать секунд. Времени больше не оставалось, все оно вытекло в трубу. Теперь звучал лишь голос Вирджинии Додж, он рассекал молчание в безвременье и обдавал собравшихся могильным холодом:

— Не вынимай револьвер, рыжий. Стреляю в бутылку.

Хоуз замешкался. В голове вдруг мелькнуло: а что,если в бутылке не взрывчатка?

Но эта мысль исчезла столь же внезапно, как и появилась. Нельзя рисковать. Хоуз опустил револьвер и повернулся к Вирджинии.

Артур Браун застыл в проходе.

— Что тут… — начал он.

— Замолчи! — рявкнула Вирджиния. — Сюда! Да поживее!

Лицо Брауна выражало полнейшее замешательство. С самого утра он проторчал в задней комнате швейного ателье и только теперь вернулся в участок. Он поднялся по металлической лестнице на второй этаж, как делал, наверное, десять тысяч раз с тех пор, как пришел работать в восемьдесят седьмой. В коридоре было темно, и он машинально протянул руку к выключателю. Вспыхнул свет. Первым, кого он увидел, был Коттон Хоуз. Он стоял у вешалки и шарил в кармане висевшего там пальто. Затем Браун заметил женщину с револьвером.

— А ну-ка, сюда, рыжий, — скомандовала Вирджиния Додж.

Хоуз молча подошел к ней.

— Значит, ты очень умный, да? Умнее всех? — осведомилась она.

— Я, собственно…

Револьвер в руке Вирджинии взмыл вверх и тотчас опустился. Хоуз почувствовал, как мушка разодрала ему щеку. Он закрыл лицо руками, решив, что этим дело не кончится. Но ошибся.

Хоуз взглянул yа свои пальцы. Они были в крови.

— Больше никаких фокусов, — услышал он ледяной голос Вирджинии. — Понятно?

— Понятно…

— А теперь не путайся под ногами. В тот конец, и быстро! А ты входи, — крикнула она Брауну. — Да пошевеливайся, черт тебя возьми!

Браун вошел в комнату. Выражение его лица быстро изменилось — от изумления к пониманию происходящего. А затем — к сосредоточенности, как если бы он что-то тщательно рассчитывал.

Вирджиния взяла в руку бутылку с нитроглицерином и двинулась к вешалке. В другой ее руке был револьвер.

Передвигалась она странной угловатой походкой, без малейших признаков женственности. Плечи, бедра, руки, ноги — все дергалось в разные стороны. Глядя на ее нетвердую поступь, Хоуз еще раз подумал, что, несмотря на все уверения Вирджинии, в бутылке, наверное, какая-то другая жидкость. А вдруг все-таки нитроглицерин? Тогда всем надо быть крайне осторожными. Нитроглицерин порой взрывается от одного дуновения. А иногда…

Хоуз погрузился в раздумья.

Нитроглицерин или вода?

Вам задали вопрос, сэр, отвечайте!

Быстрым движением Вирджиния извлекла из кармана своего пальто револьвер Бернса, вернулась к столу, поставила на него бутылку, открыла ящик и бросила револьвер туда, где лежали остальные.

— Значит, так, — обратилась она к Брауну. — Попрошу-ка револьвер…

Браун не шелохнулся.

— В бутылке нитроглицерин, — пояснила Вирджиния. — Револьвер, и поживее!

Браун вопросительно смотрел на Бернса.

— Делай, как она говорит, Артур, — сказал лейтенант. — Сейчас она тут главная.

— Что ты затеяла? — спросил ее Браун.

— Не твое дело, — отрезала Вирджиния. — Давай оружие и заткнись.

— Лихая дамочка! — сказал Браун.

Пристально глядя на Вирджинию, он подошел к столу. Отстегивая кобуру и передавая револьвер Вирджинии, Браун все пытался понять — надо ли считать ее ненавистницей.

Он чуял ненависть за милю и мог безошибочно определить, будет ли человек, на которого он взглянул, строить отношения с ним, Артуром Брауном, исключительно по расовому признаку. Артур Браун был негром. И очень нетерпеливым человеком. Он давно уже пришел к выводу, что сочетание его цвета кожи с фамилией[18] — черт его знает, было это случайностью или нашелся остряк-плантатор, который нарочно дал ее предку Артура, — лишь утяжеляло и без того нелегкое бремя цветного человека. С нетерпением ждал он привычного оскорбления или наглого замечания — и, как правило, долго ждать не приходилось. Хотя, конечно, исключения тоже бывали. Сейчас, выкладывая кобуру с револьвером на стол, Браун ждал, что же произойдет на сей раз. Однако на лице Вирджинии Додж он не мог прочитать ровным счетом ничего. И Брауну не терпелось выяснить, как у этой дамочки обстоит дело с ненавистью.

Вирджиния между тем затолкала револьвер Брауна в ящик.

— А теперь двигай, — распорядилась она. — В тот конец комнаты.

— Разреши хоть лейтенанту доложиться, — попросил Браун.

— Лейтенант! — крикнула Вирджиния. — Подойдите сюда.

Бернс подошел.

— Он хочет доложиться вам. А я послушаю. На всякий случай.

— Как дела? — спросил Бернс.

— Никак, — ответил Браун. — И вообще вряд ли что-нибудь из этого выйдет.

— Почему?

— Когда я ушел из швейной мастерской, то заглянул в кондитерскую купить пачку сигарет и разговорился с хозяином. Он сказал, что в районе много ограблений. В основном грабят швейные ателье.

— Интересно…

— Но он сказал, что скоро это кончится. И объяснил почему.

— Почему же?

— Потому что — я передаю его слова — сейчас в задней комнате швейного ателье на этой улице засел легавый и ждет, когда появится налетчик. Вот что сообщил мне хозяин кондитерской.

— Ясно.

— Раз он об этом знает, то и все остальные торговцы на этой 'улице тоже в курсе. Л коли так, то знают об этом и все их покупатели. Значит, можно биться об заклад, что и грабителю все известно. Номер не прошел, Пит. Придется придумывать что-нибудь другое.

— Дела, — протянул Бернс.

— У вас все? — сказала Вирджиния.

— Все.

— Тогда попрошу в тот конец.

Бернс отошел от стола. Браун не двигался.

— Ты меня слышал?

— Как не слышать.

— Тогда шевелись.

— А к чему тебе пушка и нитроглицерин? — спросил Браун. — Зачем ты сюда пожаловала?

— Я пришла убить Стива Кареллу.

— Бутылкой нитроглицерина?

— Я застрелю его. А нитроглицерин — это для страховки.

Браун понимающе кивнул и спросил:

— Нитроглицерин настоящий?

— Вполне.

— Как докажешь?

— Никак. Хотя, конечно, если кому-то очень хочется, могу и доказать, — сказала Вйрджиния с улыбкой.

— Спасибо, обойдусь, — улыбнулся в ответ Браун. — Это я просто так поинтересовался. Значит, ты задумала убить Стива? Что он тебе такого сделал? Оштрафовал за превышение скорости?

— Не смешно, — пробормотала Вирджиния, и улыбка исчезла с ее лица.

— Я и не собирался шутить. А это что за девица — твоя напарница?

— Нет, я работаю в одиночку, — ответила Вирджиния, и Брауну показалось, что глаза ее на мгновение заволокло дымкой. — Это арестованная.

— Все мы тут арестованные, — сказал Браун и снова улыбнулся, но Вирджиния оставалась серьезной.

К столу подошел Хэл Уиллис.

— Послушайте, — сказал он. — Мисколо в плохом состоянии. Нужно обязательно позвать врача.

— Нет, — отрезала Вирджиния.

— Господи, да он же помирает! Слушай, тебе ведь нужен Карелла, а не Мисколо. Что толку, если помрет ни в чем не повинный…

— Никаких врачей, — упорствовала Вирджиния.

— Почему? — спросил Бернс, подходя к столу. Не задумываясь, четверо полицейских расположились так, словно шел допрос задержанного. Хоуз, Бернс и Браун оказались перед столом, за которым сидела Вирджиния, Хэл Уиллис стоял справа, не спуская глаз с бутылки, Вирджиния сжимала в правой руке револьвер.

— А что,если я все-таки позвоню по телефону и вызову врача? — поинтересовался Хоуз.

— Тогда я тебя пристрелю.

— А не боишься, что нитроглицерин взорвется? — задал очередной вопрос Уиллис.

— Нет.

— Признайся, тебе стало немножко не по себе, когда сюда зашел Мерчисон? — спросил Хоуз.

— Заткнись, рыжий. Ты мне уже осточертел.

— Настолько, что ты готова меня пристрелить?

— Вот именно.

— И не боишься, что бутылка взорвется? — вставил Браун.

— Или опять кто-то поднимется с первого этажа?

— Ты здорово рискуешь, Вирджиния!

— Знаю, черт бы вас всех побрал! Но если кто-нибудь из вас сделает еще шаг, я взорву бутылку.

— Как же тогда Карелла? Нас ты взорвешь, а он останется в живых. Ведь тебе нужен Карелла, верно?

— Да, но…

— Какой тогда смысл взрывать нитроглицерин?

— И зачем привлекать внимание выстрелом?

— Ты не можешь перестрелять всех нас, верно? Слишком уж велик риск…

— Назад! — крикнула она. — Все назад!

— Чего ты боишься, Вирджиния?

— Ты вооружена, а мы нет.

— Ты умеешь стрелять?

— А может, боишься?

Хоуз подошел к столу слева, он оказался совсем рядом с Вирджинией.

— Назад! — крикнула она еще раз.

Уиллис, стоявший справа, сделал шаг к столу, и Вирджиния, обернувшись, наставила на него револьвер. В это мгновение Хоуз оказался между ней и бутылкой. Вирджиния стала подниматься со стула. Уиллис заметил, что ее рука далеко от бутылки и что ей трудно будет удержать равновесие. Он с силой ударил ее левой ногой по лодыжке. В тот же миг Хоуз бросился на Вирджинию и сбил ее с ног. Она полетела вправо и очутилась на полу. Правый кулак ее разжался, револьвер выпал, и к нему ринулся Хоуз.

Но револьвер запрыгал по полу, завертелся и, наконец, остановился. Уиллис протянул к нему руку, и Хоуз вздохнул с облегчением: неужели они наконец избавились от этой мерзавки?

В этот самый момент Уиллис взвыл от боли, потому что трехдюймовый кинжал из стали, обтянутой кожей, вонзился ему в руку.