Убойная невеста

ГЛАВА 4

«Ну вот, все и стало на свои места. Никогда бы не подумал, что брачный аферист может быть таким банальным, бесцветным человеком! Замкнутый, холодный сухарь. Неужели это то, что привлекает современных женщин? Может быть, именно такой тип кажется им надежным, верным спутником? А разве можно разобраться в женской психологии!»

Сергей сидел в экскурсионном автобусе и мрачно смотрел в окно, но ничего там не видел.

Итак, все разрешилось, и он бы должен радоваться, что ему так быстро удалось выполнить поручение Алексея. Однако настроение было на нуле. Он пытался понять, почему, ведь все шло хорошо, просто отлично: он идентифицировал преступника, им оказался Платон Августович, теперь оставалось только сдать его другу и заказать билет в Москву, вернее, назначить дату вылета. Он долго колебался, улетать ли ему сегодня или потерпеть до завтрашнего дня, а потом решил все-таки съездить на экскурсию — надо же было осмотреть хоть какую-то местную достопримечательность! И еще — затмение. Полное затмение солнца можно было увидеть только здесь, в Турции. В Москве сейчас облачно и пасмурно, да и солнечный диск там будет закрыт лишь наполовину. Поэтому возвращение в Москву вполне можно отложить на завтра.

И вот теперь он сидел в салоне автобуса и пытался вслушаться в объяснения симпатичной девушки-гида, но слова не доходили до его сознания.

— Как вы все хорошо знаете, знаменитый залив Анталья ограничен Ликийским и Киликийским полуостровами… История этих мест насчитывает около двадцати веков, восходя к верхнему палеолиту. Первые сведения отсылают нас к нашествию кочевников с Кавказа в VII–VIII веках до нашей эры. Конечно же, эту жемчужину Средиземноморья не могли обойти своим вниманием ни гордая Лидия, ни воинственные персы — каждое усиливающееся государство накладывало свою длань на эти благодатные места. Завоеватели приходили и уходили, оставляя на этой древней земле памятники своей культуры и быта…

И надо же, чтобы в когти афериста попалась именно она, эта дурацкая женщина с дурацким именем! Уж ее-то в последнюю очередь можно было представить себе объектом притязаний этого типа. Что у нее там — миллионы за душой? Вряд ли — иначе она не отдыхала бы в таком захудалом отеле, выбрала бы себе что-нибудь более звездное — вон их сколько по всему побережью, этих дворцов, аж в глазах рябит!

Правда, теоретически тут была еще одна возможность — аферистом мог оказаться не Платон Августович, а именно она, эта самая девица, скороспелая невеста. Ведь Алексей предупредил его, что преступник может работать и в женском обличье. Кстати, он до сих пор не имел возможности внимательно рассмотреть ее, в отличие от остальных. Она еще ни разу не появилась на пляже в купальнике. Сама она объясняет это тем, что сгорела и теперь прячется от солнца, но это может быть маскировкой. Сергей так и эдак вертел это предположение, а потом отбросил его, как совершенно бредовое. В открытом желтом топе и в обтягивающих бриджах невеста выглядела весьма сексапильно, невозможно было и представить, что это мужчина! К тому же сама мысль о том, что она — не та, за кого себя выдает, была ему неприятна.

— В 333 году до нашей эры Александр Македонский наголову разбил персов и включил Анатолию в границы своей великой империи. Пришел черед греческой античности, и вам представится возможность увидеть множество замечательных памятников этой эпохи…

…Наверняка преступника, как и в случае со Светкой, сестрой Алексея, привлекла ее квартирка — какая б ни была, а по российским меркам, весьма неплохое состояние. Что ж, надо отдать ему должное — сработал весьма профессионально — судя по всему, до того, как он пару дней назад подсел за столик к этой несчастной дурочке, они даже не были знакомы! И вот на тебе — такой потрясающий результат. То ли она полнейшая дура, то ли он — непревзойденный ас в своем деле… Сергей почувствовал укол зависти — ему никогда не было легко с женщинами!

— Но рухнула великая империя, и Анатолия, как бедная родственница, поочередно меняет покровителей, входя в состав держав Селевкидов и Птолемеевского Египта. В III веке нашей эры земля, по которой катятся колеса нашего автобуса, становится ареной соперничества таких гигантов, как Сасанидский Иран и Рим. А после крушения Римской империи, с IV по XI век, это — одна из провинций феодальной Византии…

Он вспомнил о том, какой фурор произвело вчера вечером объявление об этой скоропалительной помолвке. Эффект разорвавшейся бомбы! Даже известие об очередной смене российского правительства, о чем они узнали из телепрограммы буквально за пять минут до сногсшибательной местной новости, было воспринято гораздо спокойнее.

Ирина и Инна, Инесса Казимировна и Михаил Егорович, Семен Самуилович, Наф-Наф, дети, персонал, да и он сам в первое мгновение замерли в тех позах, в которых их застало объявление о помолвке. А потом все хором, не сговариваясь, охнули. Послышались голоса:

— Во дают!

— Ну это ж надо, а?

— Так держать, ребята!

— А свадьбу? Свадьбу не заиграете?

— Поздравляем, дорогая! И вас, и вас, Платон Августович!

В поднявшемся шуме и гаме ему запомнилось только побледневшее, потрясенное лицо Витька, яркий блеск в черных глазах Инессы Казимировны, быстрое хихиканье Семена Самуиловича, острая зависть Ирины и Инны, которую те безуспешно пытались скрыть фальшивыми улыбками, радостные вопли Артема и Маши: «Свадьба! А когда свадьба? Мы еще ни разу не были на свадьбе!»…

— К XVI веку Османская империя достигла своего расцвета. Сорок шесть лет, с 1520 по 1566-й огромной страной правил Сулейман Великолепный. При нем творил самый известный турецкий зодчий — Синан… Как вы понимаете, сочетание такого множества культур делает эти места уникальным памятником древнего искусства.

…Монотонный голос экскурсовода не нарушал размышлений Сергея. Ему все еще не давали покоя воспоминания о том, что произошло накануне…

…Позже, вечером, когда в холле остались одни мужчины, разговор о готовящемся торжестве отодвинул на второй план разговор о политике и даже обсуждение конкурса красоты, который в это время транслировался по турецкому ТВ.

— Вот это сюрприз! Вот это событие! Кто бы мог подумать, да, кто бы мог это представить! — сокрушался Семен Самуилович. — Ах, молодежь, молодежь! Вот так, с ходу, решиться на такой шаг… Может, это от затмения у них разум помутился? Кстати, вон та цыпочка в голубом купальнике, по-моему, очень даже ничего! — это относилось уже к одной из девушек на экране.

— Да, с ума они все посходили! — подал голос Витек. — И главное, что он в ней нашел? В голубом купальнике — нет, а вон та блондиночка в зеленом — у нее ноги точно от ушей растут!

— Меня тоже удивило, что он выбрал именно эту девушку, — согласился Семен Самуилович. — Совершенно ничего особенного! Мне казалось, две других выглядят значительно аппетитнее… И они же ведь тоже не замужем? Правда, у них дети… А вот эта тоже ничего! Пикантная шатеночка!

— Да, девушка, конечно, простенькая, — согласился Михаил Егорович. — Внушить такую страсть — это под силу не каждой! Но я думаю, это не наше с вами дело. Нам остается только порадоваться за молодых! Кстати, а вы знаете, я ведь и сам в некотором роде — молодожен! Мы с Инессой только три месяца как поженились. Так что я на собственной шкуре знаю, что любви действительно все возрасты покорны! Да, блондиночка — высший класс. Я думаю, она и выиграет.

— Любовь, — саркастически усмехнулся Витек. — При чем тут любовь? Ставлю на блондиночку тысячу лир.

— А вы знаете, оказывается, в консульстве расписывают в течение трех дней! — сказал Михаил Егорович. — Кто бы мог подумать! В России бедолагам приходится ждать. А тут — на тебе! Приехал холостым, а через три дня можешь вернуться молодоженом!

— Три дня? — поразился Витек и принялся что-то быстро подсчитывать в уме. — А когда точно, не известно?

— Как же, дата уже определена! — кивнул Михаил Егорович. — Свадьба назначена на тринадцатое. Наши молодожены несуеверные. Платон Августович уже обговорил с Исмаилом меню. Не волнуйтесь, все будет организовано по высшему классу. Кстати, нам надо решить насчет подарка. Как мы поступим — скинемся или каждый вручит что-нибудь от себя?

В этот момент в холле появились Инесса Казимировна и Инна с Ириной. Женщины активно включились в разговор о подарках.

Сергей за все это время не проронил ни слова. Да и что он мог сказать? Ведь он знал то, о чем другие не имели ни малейшего понятия, — ему было известно истинное положение вещей. И это знание до такой степени тяготило его, что хотелось заорать, сломать что-нибудь или разбить…

Блондинка выиграла конкурс, кошелек Виктора пополнился парой мятых купюр.

— А теперь о городе, в который мы направляемся. Аланья в древности — это Корекесион, что в переводе значит «Скала». Стены знаменитой крепости, общей протяженностью около 8 километров, бухта Инджекум служили и прибежищем морских пиратов, и резиденцией знаменитых императоров. Город поочередно принадлежал то Киликии, то Памфилии. В IV веке до нашей эры Корекесионом завладели персидские завоеватели…

…Тягостное неприятное чувство не оставляло Сергея даже сейчас. Во всем этом щекотливом деле был еще один аспект — моральный, который нельзя было не учитывать. Если он знает, что жених Леониды — преступник, может ли он, имеет ли право промолчать и не предупредить ее об этом?

Сергей колебался — честно говоря, он предпочел бы ни во что не вмешиваться. Раз уж преступник разоблачен, значит, скоро он будет пойман и наказан. Женщине в любом случае не грозит ничего, кроме разочарования. И в то же время он понимал — одно дело, если она откажет ему до свадьбы, и другое — если она узнает об обмане, став женой афериста.

Значит, его долг — предупредить ее. Но как? Эта парочка с самого утра была неразлучна, своим идиотски-радостным видом словно бросая вызов собравшейся здесь своре холостяков. Вот И сейчас они, рука об руку, сидят на первом сиденье и смотрят гиду прямо в рот. Нет, здесь, в автобусе, до нее не добраться. Придется искать возможность в крепости… Хорошо, что он захватил с собой бинокль — пригодится на случай, если придется искать ее.

— Удачное расположение, прекрасная гавань сделали город лакомым кусочком и для других захватчиков. Но благодаря своей неприступной крепости и свободолюбивому духу жителей Корекесион сумел защитить себя, сохранить свою независимость и стал единственным городом, устоявшим перед Антиохом III, правителем сирийского царства Селевкидов.

…Если бы только Сергей знал, что кроется под «идиотски-радостной» улыбкой Леониды! Если бы он знал, каких усилий ей стоило сегодня же тайно не сбежать обратно в Москву!

Женщина проснулась в самой настоящей панике. «Боже мой, что я делаю! Какая же я идиотка!» — Она металась по комнате, как пойманная птица, не в силах взять себя в руки. Она натыкалась на мебель и не замечала боли. «Ведь я же его не люблю! Более того, он мне противен!»

Сделав это величайшее открытие, Леонида рухнула в кресло. Что же ей теперь делать? Отказать ему? Сказать всю правду? Нет, этого делать нельзя, поздно — во все это вовлечено слишком много людей, запущен огромный механизм, и потом, она уже написала подруге!

Ну и что, что написала! Что для нее важнее — чужое мнение или собственная жизнь?

И тут она представила, что возвращается домой без мужа… Некого будет показать шефам, не с кем поехать к родителям, и она опять будет с тихой завистью наблюдать за счастливой семьей Татьяны… Нет-нет, это невозможно! Ничего, стерпится-слюбится! Почему бы ей не потерпеть хоть немножко? Если уж будет совсем плохо, можно и развестись… Уговорив себя таким образом, Леонида сумела кое-как одеться и спуститься в холл. Вымыть голову, уложить волосы и воспользоваться косметикой она просто не успевала.

Увидев своего сияющего жениха, Леонида с трудом поборола желание улизнуть обратно в номер. Он стоял и ждал ее, такой нелепый в мешковатой одежде и желтой кепке, что она просто ужаснулась той пропасти, в которую катится.

Словно почувствовав что-то неладное, Платон взял ее за руку, притянул к себе и крепко обнял. «Слава богу, хоть целоваться не лезет!» — в панике подумала Леонида, слегка отстраняясь.

— Дорогая, все в порядке? — вкрадчиво спросил Платон, беспокойно заглядывая ей в лицо. Он словно бы чувствовал: что-то не так.

— Да, все хорошо, милый, — она старательно отводила взгляд и не делала больше попыток вырваться.

— Ну вот и замечательно! — успокоившись, кивнул он. — Я уже заказал билеты в Анкару. Завтра мы летим! А послезавтра — свадьба!

— Зачем? — испугалась она. — Зачем нам в Анкару?

— Там ближайшее к нам генконсульство! Есть еще два — в Стамбуле и Тробзоне, но это значительно дальше.

Завтра! Боже мой, у нее остались всего сутки свободы!

Однако в автобусе Леонида немного успокоилась. Оказавшись среди людей, она снова почувствовала преимущество своего положения — происходящее все еще возбуждало ее новизной. С ней такого никогда не было! Она поймала себя на том, что ей приятны завистливые взгляды Инны и Ирины и заинтересованные взгляды мужчин — еще бы, всем интересно посмотреть на женщину, которая вызвала в мужчине столь бурные чувства! Да, о своей предстоящей свадьбе она теперь так и думала: «Мой скоропостижный брак».

И все-таки Леонида попыталась дать обратный ход. Платон о чем-то спрашивал ее, она отвечала невпопад, разговор не клеился. «Как же я смогу провести с ним всю жизнь? — вновь запаниковала девушка. — У нас же с ним нет ничего общего!»

— А что, если нам подождать… пока подождать? Мы так мало знаем друг друга! — эти слова вырвались у нее помимо воли, но она была даже рада, что не сдержалась.

Реакция Платона оказалась необычной. Леонида явственно почувствовала, как он напрягся и замер.

— Я не могу ждать! — ответил он довольно резко.

— Ну, тогда… мы могли бы… ну, просто пожить немного вместе… не скрепляя наши отношения печатью в паспорте… Ты понимаешь, о чем я?

Она подняла глаза на Платона и с удивлением увидела, что он покраснел.

— Для меня это неприемлемо!

Вот теперь Леонида почувствовала настоящее замешательство. Во всех книгах, фильмах да и в жизни женщины настаивают на браке, заманивая мужчин в свои сети, только у нее все наоборот! Словно это она, многоопытный холостяк, пытается увильнуть от ЗАГСа, а он, неопытная девушка, боится, что она передумает и не выйдет за него… Ну и дела!

Получив отказ, Леонида откинулась в кресле и расслабилась. Ну что ж! Она честно попыталась сделать все, что могла. Теперь оставалось просто плыть по течению.

— Долгое время Корекесион являлся пиратской базой. Киликийские пираты держали в страхе все Средиземноморье, и справиться с ними было практически невозможно. Когда имперский Рим, озабоченный потерями своих кораблей от нападений пиратов, послал Поплиуса Цервиуса, римского сенатора, разобраться с морскими разбойниками, Корекесион пал их последним оплотом.

Честно говоря, рассказ экскурсоводши не интересовал никого, кроме Инессы Казимировны, которая внимательно слушала, кивала и, как отличница на уроке, постоянно задавала вопросы.

— Скажите, а что такое «Дастан»? — поинтересовалась она.

— Ваш отель? — улыбнулась девушка. — Вам интересно, что означает его название? Сейчас я расскажу. Дастан — это историческое сказание, связанное с именем легендарного героя Кер-Оглы. Как наша былина, например. В Турции вообще принято давать отелям названия, связанные с историей и культурой страны, — вон там, например, расположен отель «Озан» — так здесь называют народных певцов.

Интерес к местным обычаям проявила только певица. Остальных занимало другое: путешественники демонстрировали себя и изучали окружающих. К выезду в город публика принарядилась. Дамы извлекли из шкафов лучшие наряды и теперь блистали друг перед другом шикарными туалетами. Эти туалеты, предстоящая свадьба и затмение и были основными темами разговоров.

— Когда, после смерти Юлия Цезаря, к власти пришел Марк Антоний, он женился на Клеопатре, царице Египта. Среди других свадебных подарков молодой жене был преподнесен и Корекесион с окружающей местностью. В древности места эти славились великолепными кедрами. Клеопатра использовала лес для постройки кораблей…

Эти слова путешественники встретили радостными восклицаниями.

— Вот что надо женам на свадьбу дарить! — фыркнула Инна, подмигнув сидящей через проход Леониде. — А тебе слабо? — обратилась она к Платону.

— Ну, так то — Клеопатра, царица Египта.

— А она тебе что — хуже царицы? — игриво поинтересовалась Ира.

— Мне она — лучше. Да только сам я не император…

— Под владычеством Рима, со II века нашей эры, Корекесион начинает чеканить собственные монеты. В это же время в регион проникло христианство — в крепости сохранилась церковь, относящаяся к этому периоду.

В ранневизантийский период город становится приходом со своим священнослужителем.

Леониде тоже было интересно рассмотреть, кто как одет.

Наф-Наф не упустил случая шокировать публику — он счел событие не более важным, чем рядовой обед, поэтому и оделся соответственно: все в те же мятые шорты. Его голый торс и босые ноги явно смущали гида — она то и дело краснела и бросала на возмутителя спокойствия взгляды, полные тихой паники.

На Ире было обтягивающее черное платье на бретельках, того хитрого фасона, который изначально предназначен для того, чтобы все тайное сделать явным, и, надо сказать, оно с этим весьма успешно справлялось. Тайны выпирали так, что окружающие не могли их не заметить. Они и заметили, о чем свидетельствовало учащенное хихиканье Семена Самуиловича, лихой блеск в глазах Михаила Егоровича и поджатые губы Инессы Казимировны. Дополняли пикантный наряд черные босоножки на высоченном каблуке, черная соломенная шляпка и, конечно же, темные очки. Из небольшой сумочки выглядывали закопченные стеклышки — чувствовалось, что Ирина основательно подготовилась к затмению, которое, судя по всему, собиралась встречать в каком-нибудь баре в гавани — вряд ли в таком наряде удобно лазить по горам.

Ее приятельница, скорее всего, намеревалась поступить так же — на ней были бархатные шортики, длиной вровень с шелковой блузкой, отчего, когда дама стояла, казалось, что никаких шортиков на ней нет вообще. В остальном она была точной копией Ирочки — босоножки, шляпка, очки, сумочка со стеклышками.

Приятельницы явно не собирались портить обувь и настроение длительной ходьбой вдоль крепостных стен. Они олицетворяли собой пассивный тип туриста — того, кто предпочитает праздное ленивое наблюдение действию и движению. Остальные же, одетые в униформу (легкие костюмы, удобные туфли и бейсболки), относились к активному типу — подобные въедливые путешественники готовы проникнуть в самые дальние закоулки, сфотографироваться на фоне чего угодно и накупить кучу проспектов и сувениров. Именно они растаскивают по камешкам все мировые достопримечательности.

— В 1207 году город был захвачен сельджуками — первым среди других на побережье. К 1230–1237 годам (период правления султана Аладдина Кейкубада) Корекесион достигает пика своего благосостояния. Султан, любитель и почитатель наук и искусств, способствовал их расцвету в регионе.

Еще до нашествия сельджуков название города несколько раз меняется. С 1471 года, со времен Османской империи, город назывался «Алайя», что значит — «Благородный», и лишь в XX веке он получил свое теперешнее имя, данное ему Ататюрком — «Аланья».

Предоставленные самим себе дети резвились на заднем сиденье автобуса: встав на колени, они провожали глазами убегающую вдаль дорогу и отпускали громкие замечания по поводу догоняющих автобус машин.

Все это Леонида автоматически отмечала, стараясь не погружаться слишком глубоко в собственные мысли, — стоило лишь на миг забыться, как ее обуревал ужас. «Главное, не принимай скоропалительных решений», — уговаривала она саму себя, словно самое скоропалительное решение еще не было принято.

— Главная достопримечательность города — крепость. Построенная пиратами во II веке до нашей эры, прилепившаяся к вершине горы, крепость в 67 году до н. э. была стерта с лица земли римским военачальником Помпеем. Во времена сельджуков крепость была отстроена заново. Сейчас это наиболее крупная и значительная крепость из оставшихся в Анатолии. Толстые каменные стены возносятся на высоту более 200 метров над уровнем моря. Когда-то с этих стен сбрасывали приговоренных к смерти заключенных. Самая древняя надпись в крепости датируется 1226 годом.

Автобус наконец доехал до города и некоторое время двигался по широкому приморскому бульвару с вытянувшейся вдоль берега бесконечной лентой маленьких магазинчиков, мимо которых плыла пестрая, голосящая на всех языках мира толпа туристов.

Ирина и Инна стали умолять высадить их здесь — цивилизация явно интересовала дамочек больше, чем история.

Однако большинством голосов было решено продолжать движение, и вскоре автобус, попетляв по горной, окаймленной садами дороге, остановился возле высокой башни из красного кирпича.

— Перед вами — знаменитая восьмиугольная Красная башня. Она была построена в 1255 году и представляет собой восьмиугольную призму высотой 33 и диаметром 29 метров.

Туристы вышли наружу и сверили часы — до затмения оставалось около двух часов. Разминая затекшие во время поездки ноги, люди оглядывались, доставали фотоаппараты.

Девушка-гид давно уже поняла, что ей не удастся удержать возле себя жаждущую организованных впечатлений толпу, поэтому она указала самые популярные маршруты, назначила час и место встречи и пустила экскурсию на самотек.

В один момент отдыхающие разошлись в разные стороны, и Леонида обнаружила, что осталась наедине с женихом. Невдалеке маячил мрачный Сергей, а где-то рядом звучали голоса Ирины, Инны и Наф-Нафа — последние, очевидно, набрели на торговцев сувенирами. До Леониды доносились громкие крики детей.

— Мама, купи мне вот этот клык на веревочке! — кричал Артем. — И вот эту шапочку…

— Эта шапочка называется «феска», — нравоучительно произнес Витек.

— А мне вот эту повязку с монетками! И куклу! И открытки! — вторила ему Маша.

— Тише, тише, — успокаивали их матери. — Давайте мы лучше купим дяде Вите вот эти шлепанцы. А то ему, наверное, больно ходить босиком…

— Да, очень больно! — притворно захныкал Наф-Наф. — Купите мне турецкие тапочки! И вот этот кувшинчик… Такой красивый! И по-моему, там уже что-то налито… Девочки, хотите, попробуем?

— Дорогая, а ты ничего не хочешь? — обратился к своей невесте Платон, доставая кошелек.

— Не сейчас, — покачала головой Леонида. — Терпеть не могу лазить по горам с пакетами!

— Ну, теперь тебе не нужно ни о чем беспокоиться! Отныне все пакеты буду таскать я! — Платон широко улыбнулся, и Леониду передернуло.

Не говоря ни слова, она повернулась и зашагала в гору, туда, куда, петляя, уходили широкие замшелые крепостные стены. Платон поспешил за ней.

Глядя им вслед, Сергей с сожалением понял, что поговорить с Леонидой наедине будет не так-то просто. Аферист не отходил от девушки ни на шаг, не оставлял ее одну ни на минуту. Ему оставалось только последовать за парочкой, надеясь на благоприятный случай.

Прошло полтора часа, а случай так и не представился.

К этому моменту мужчины, успевшие обойти крепость, изрядно выдохлись и отщелкали почти всю пленку. Одна только Леонида демонстрировала чудеса выносливости. Поглядывая на небо и на часы, она торопила Платона — ей хотелось забраться на площадку на самом верху и сфотографироваться на фоне бухты изумительного, бирюзового цвета. Уже темнело — началось затмение, на солнечный диск неуклонно наползала тень, скрадывая дневной свет.

Все это время Сергей не отставал от жениха и невесты. Леонида давно уже заметила его маневры, и ее раздражало это навязчивое преследование, поэтому она старалась двигаться все быстрее, окончательно уморив Платона. Но Сергей не отставал, и Леониде пришлось смириться с его присутствием. А почему бы и нет, в конце концов? Каждый волен идти туда, куда ему хочется.

До маленькой, посыпанной красным песком площадки они добрались за пять минут до полного затмения. Остальные экскурсанты уже давно замерли со стеклышками и фотоаппаратами, нацеленными на небо, а Леонида все еще суетилась, выбирая лучший вид и нетерпеливо поглядывая на часы.

Наконец она уселась на широкой каменной поверхности, продвинувшись к ее самому дальнему краю. Уже довольно сильно стемнело, так, как бывает в сумерках, но у нее была камера со вспышкой, и она надеялась успеть поймать «последний свет». Слегка отклонившись назад, она случайно бросила взгляд вниз и увидела, что отвесная стена оканчивается у самого моря, на береговых камнях, подернутых мглой. Почувствовав головокружение, она быстро обернулась и протянула фотоаппарат Платону.

— Сними меня! Вот так! И еще — вот так! — Леонида быстро меняла позы. — Готово? А теперь — я тебя! Давай поскорее, нужно успеть до затмения! — Она соскочила со стены, уступая место жениху.

То, что произошло дальше, отпечаталось в ее памяти отдельными кадрами.

Вот она поднимает фотоаппарат, нацеливает на жениха, нажимает на кнопку — и пленка с противным жужжащим звуком начинает перематываться назад. Она судорожно роется в сумочке в поисках новой пленки, потом начинает перезаряжать камеру, и тут последние лучи солнца исчезают под закрывшей светило тенью… Чертовы часы! Все-таки они отстали на целых две минуты!

Вот Леонида поднимает голову, чтобы увидеть затмение, — сквозь солнцезащитные очки она едва различает темный диск с мерцающим ореолом.

Вот отовсюду доносятся оглушительные, ликующие вопли, а рядом с ней — какое-то шуршание, короткий резкий крик. И вдруг ей становится жутко, настолько, что она чувствует озноб и не может сдвинуться с места.

Крик слышен от стены, Леонида наконец превозмогает страх и кидается туда, и тут она чувствует, как ее обхватывают чьи-то руки, которые больно сжимают и нагло тискают ее. Она борется и кричит:

— Пустите! Пустите меня сейчас же!

— Не дергайтесь! Мне нужно с вами поговорить! — шепчет ей на ухо чей-то напряженный голос.

Но она, во всепоглощающем, невероятном, парализующем ужасе продолжает бороться, почему-то молча, ах да — потому, что чья-то рука зажимает ей рот… Очки и козырек давно уже на земле, но теперь ей мешают смотреть пряди волос, упавшие на лоб…

И в этот момент выглядывает солнце. Свет! Наконец-то дали свет!

Она резко оборачивается и видит Сергея. Это он так напугал ее, что чуть не остановилось сердце! Это он крепко обхватил ее и прижимает к себе! Это его рука зажимает ей рот!

И вдруг она почувствовала свободу — объятия злоумышленника разжались, он, видя нечеловеческий испуг в ее глазах, виновато отступил в сторону.

— Вы?! — сипло кричит она, бросая на него негодующий взгляд.

— Да, как видите, — он вздыхает и разводит руками.

— Теперь вижу! — И со всего размаху Леонида дает ему пощечину, после чего демонстративно отворачивается.

— С вами все в порядке? — кричит он ей в спину. Она не отвечает, пытаясь найти Платона. Она видит на парапете его темные очки… А где же он сам? Страшное подозрение закрадывается ей в душу… не может быть! Словно во сне она подбегает к краю крепости, смотрит вниз… ей кажется, что там, среди камней, желтеет какое-то пятнышко… У нее начинает кружиться голова.

— Вам плохо? Что случилось? — сзади подходит Сергей, он заботливо поддерживает под руку покачнувшуюся Леониду.

— По-моему, он… он упал… Вон туда, видите? Дайте… дайте мне ваш бинокль. Скорее! — Ее колотит крупная дрожь, хотя вокруг невыносимо жарко.

Бинокля она не получает, Сергей сам смотрит в него. Лицо его становится сосредоточенным и хмурым, он срывается с места и бежит вниз.

Проходит немного времени, и оттуда, из страшного места, слышатся голоса, среди них голос Инессы, выкрикивающий: «Боже мой! Что это? Доктора, скорее доктора! Мужчина свалился со скалы! Ну что же вы стоите? Ему надо сделать искусственное дыхание!» Леонида смотрит вниз — там мечутся люди, звучат сирены машин, и вот, наконец, Сергей и Витек — она не сразу узнала последнего в красной феске и в шлепанцах с загнутыми носами — достают из камней чье-то окровавленное тело и кладут его на носилки…

Дальше воспоминания становятся совсем отрывочными.

Леониду отводят к автобусу, дают что-то выпить… Она ничего не помнит, вокруг, как в тумане, звучат голоса: «Ну, надо же! Какая трагедия! Погибнуть накануне бракосочетания!..»

Так, значит, он погиб?!

Леонида прячет лицо в ладони, плечи ее сотрясаются от рыданий.

Возвратившись в гостиницу, Сергей позвонил в аэропорт и отменил заказ на следующий день. А потом быстро написал Алексею письмо и послал его факсом. В этом письме он просил друга собрать всю возможную информацию о незадачливой невесте Леониде и ее несчастном женихе Платоне Августовиче, так и не дожившем до своей свадьбы.

Итак, все его хорошо продуманные построения рухнули, как карточный домик.

Весь оставшийся вечер Сергей просидел у себя в номере, перед разложенными на столе уликами, теми, которые ему удалось сегодня раздобыть. То, что произошло, просто не укладывалось у него в голове. Платон никак не должен был погибнуть! В крайнем случае, это могло случиться с Леонидой. Но и это маловероятно! Ведь свадьба еще не состоялась. А может, это действительно был несчастный случай, как и решила местная полиция? Турист по неосторожности упал со стены крепости… Как сказал ему офицер, проводивший расследование, такое у них случается, и довольно часто — пять-шесть случаев за сезон. Решено даже построить вокруг опасных мест заграждения.

Что ж, полиция действительно может думать, что это обычный несчастный случай, — у них нет тех данных, которые имеются у него. И поделиться этими данными он не может: он не располагает никакими фактами, кроме рассказа Алексея, да и особых полномочий у него нет, он здесь простой турист, а его попытки расследования — всего лишь частная услуга другу.

Родных уже известили, завтра они должны были прибыть за телом, которое сейчас находилось в местном морге. Хорошо еще, что он успел обыскать карманы погибшего перед прибытием полиции. Правда, ему удалось найти не так уж и много — всего два использованных авиабилета. «Санкт-Петербург — Москва» и «Москва — Анталья», с интервалом в одни сутки. Почему он не полетел в Анталью прямо из Питера? Какие дела были у него в Москве? Да мало ли какие. Сергею не пришло бы в голову задавать такие вопросы, если бы Платон был жив. И если бы еще полдня назад Сергей не подозревал его в том, что он — брачный аферист! Если бы, если бы…

Сергей сжал голову руками. Ведь он же сам, сам был сегодня свидетелем трагедии! Неужели ему не удастся вспомнить, как все это было? В который раз Сергей мучительно напрягал память, пытаясь вспомнить, как все это было, и в который раз с сожалением убеждался — нет, все его внимание в те роковые мгновения было поглощено борьбой с Леонидой — надо сказать, он действительно вел себя как дурак! Нет, он ничего не видел и не слышал. Похоже, это действительно был несчастный случай…

Однако была одна маленькая зацепка, которая могла помочь ему выяснить правду. На площадке, откуда упал Платон, их было трое — Леонида, учитель, и он, Сергей. Но не мог ли кто-то еще, не замеченный в темноте и не услышанный из-за всеобщего гама, подобраться к стене и столкнуть жениха Леониды в пропасть? Если бы такой человек существовал, на подошвах его ботинок должны были остаться следы красного песка…

Устав от праздного сидения, Сергей сорвался с места и быстро вышел из номера. Конечно, можно было давно успеть вымыть обувь, но маленький шанс, что преступник не придал этому значения или просто не заметил красный песок, все же оставался.

Но и в этот раз ему не повезло. Он дважды прошелся по коридору, внимательно обследуя обувь постояльцев. Он обнаружил черные босоножки Инны у комнаты хозяина, а спортивные тапочки немки — у комнаты Бюлента. Он нашел кроссовки Михаила Егоровича, которые стояли рядом с крепкими туфлями Инессы Казимировны, он внимательно осмотрел босоножки Ирины и туфли Семена Самуиловича — ни на одной подошве не было никаких следов красного песка.

Может быть, он что-то упустил там, на месте?

Надо бы снова съездить туда…

Сергей спустился вниз и попросил Анвара заказать такси. А потом набросал еще несколько слов и отправил Алексею еще один факс. Нужно было выяснить, зачем покойный прилетал в Москву.

Весь вечер после трагедии Леонида провела в полной прострации. Она была опустошена, выжата, как лимон, а после таблеток, которые ее заставили проглотить, — заторможена и тупо сонлива.

То, что произошло, было действительно ужасно, но еще более ужасным было то мгновенное чувство облегчения, которое она испытала, едва придя в себя после первого шока.

А потом — раскаяние и новая боль: она опять не замужем! У нее и на этот раз ничего не вышло! Словно какая-то рука держит ее и не дает сделать решающий шаг. А может, это рука ангела-хранителя? Нет, этого не может быть: человеческая жизнь — слишком дорогая цена.

В любом случае надо написать Татьяне и рассказать ей об ужасном событии. А также о непредсказуемом крушении всех планов. Леонида попыталась писать, но рука не слушалась ее. Она отложила ручку и взяла книгу, но строчки прыгали перед глазами, буквы расплывались, не желая соединяться в слова. Нужно было бы лечь и заснуть, но она уже предчувствовала в лучшем случае бессонницу, в худшем — нескончаемые кошмары.

Вот так она и сидела одна, мечтая и боясь включить свет, боясь выйти к людям. Стук в дверь прозвучал так неожиданно, что она вздрогнула.

Это был Семен Самуилович. Вот уж кого она меньше всего ожидала увидеть! Но друзья, как известно, познаются в беде. Поборов удивление, Леонида почувствовала прилив симпатии к этому неожиданному визитеру.

— Девочка, не надо плакать! — голос гостя звучал ласково и вкрадчиво. Он достал из кармана бутылочку коньяка и налил в стоящий на журнальном столике стакан. — Выпейте это! Вам сразу станет легче. Не бойтесь, это лекарство! И я с вами на пару выпью… Помянем покойного! Надо же, какой трагический случай. Кто бы мог подумать, такой ужасный конец!

Его успокаивающая болтовня и проглоченный коньяк подействовали на Леониду расслабляюще. Напиться, конечно же, напиться! Самый верный способ забыться, как же это она сразу не догадалась! Она попросила налить еще, Семен Самуилович кивнул и выполнил ее просьбу. Пока Леонида приканчивала вторую порцию коньяка, он осматривал номер.

— А у вас тут ничего… — бормотал он, постукивая по стенам и внимательно приглядываясь к щелочкам в побелке. — И вид — просто замечательный! Но вот слышимость — отвратительная. Наверное, тяжело с таким соседством? — он кивнул на стенку, соседнюю с немкой, — оттуда слышался стук машинки.

Но Леонида только пожала плечами — она уже с трудом воспринимала то, что происходило вокруг. Она даже не заметила, как улыбающегося Семена Самуиловича сменила озабоченная Инесса Казимировна.

— Дорогая! Нельзя замыкаться в себе. — Благородная дама села на диван рядом с несчастной, обняла ее и прижала к груди. — Поверьте мне, уж я-то знаю! Я очень тяжело пережила смерть первого мужа. Это была просто трагедия! — С этими словами бывшая певица вынула из кармана плоскую бутылочку и нацедила оттуда немного жидкости в стакан, который Леонида все еще держала в руках. — Главное — не погрязнуть в своем горе, — продолжала она, проследив, чтобы Леонида выпила все до последней капли. — Вот и умница! А теперь — пойдемте к нам. Пойдемте вниз! Не бойтесь быть с людьми, разделить с ними свое горе… Если бы вы только знали, как мы все сочувствуем вам! Все вас ждут, мы там организовали небольшие поминки…

— Да-да, конечно… — Леонида вдруг почувствовала неожиданный прилив сил. Ей захотелось немедленно идти куда-то, что-то делать, с кем-нибудь пообщаться. И хотя, вскочив, она почувствовала, что ноги ее совсем не слушаются, она все-таки двинулась на улицу, в ресторан, откуда доносились печальные звуки заунывной турецкой музыки.

Появление Леониды было встречено сдержанными приветственными возгласами. Столы были сдвинуты, вокруг них сидели обитатели отеля. На тарелках, лавирующих между бутылок, было немало снеди — более трезвый наблюдатель разглядел бы здесь те самые турецкие блюда, которые двумя днями раньше явились причиной международного конфликта. Теперь же никто и не вспоминал об их несъедобности — наоборот, тарелки пустели с удивительной скоростью.

Было необычно тихо — только похоронная музыка, шум моря и плеск наливаемого в стаканы. Если бы Леонида была трезвее, она бы заметила, что все вокруг уже пьяны, но она и сама была в таком же состоянии, и происходящее вполне соответствовало ее душевному настрою. Она с сожалением отметила отсутствие Сергея, но мысль об этом была какой-то далекой, как и все остальные мысли.

— Сюда, давайте вдову сюда! — махнул рукой Витек, показывая на пустующий стул рядом с собой. Шорты на голое тело и кроссовки на босу ногу говорили о серьезности его отношения к мероприятию.

— Нет, я думаю, мы посадим нашу мученицу во главе стола, — не согласилась Инесса. Она потянула было качающуюся Леониду к дальнему концу — там тоже было пустое место, но Леонида, почувствовав головокружение, просто-напросто упала рядом с Витьком.

— Вот и хорошо, вот и умница! — обрадовался тот, поднимая ее, усаживая на стул и мигом наполняя неожиданно появившийся перед Леонидой стакан. — Помянем усопшего! — скомандовал он, и народ, глубоко вздохнув, выполнил команду.

Земля закружилась вокруг Леониды, она вдруг почувствовала, что теряет опору, и голова ее сама собой легла на голое плечо Витька.

— Я даже не успела узнать, какая у меня будет фамилия! — всхлипнув, пожаловалась раскисшая девушка соседу. — Представляешь? Я эту анкету… Куда мы все про себя записывали… Так и не прочитала! И что это за жизнь такая, черт побери!

— Олейникова! — услышала она в ответ. — Ты будешь Олейниковой!

Рука Витька, утешая, нежно гладила ее волосы, и ей было приятно это дружеское прикосновение.

— Это у него была такая фамилия? — От удивления Леонида даже немного протрезвела. Однако голову с плеча не подняла. Как хорошо, когда можно на кого-то опереться! Как надоело ей всю жизнь быть сильной! Как ей не хватает простого человеческого участия!

— Нет. Это у меня! И у тебя будет тоже. Поняла?

— Нет. Почему это?

— Потому что завтра я на тебе женюсь. Согласна?

— Ага, — кивнула пьяная Леонида и через секунду заснула.

Она не слышала, как Витек объявил о помолвке, что вызвало вначале гробовое молчание, а потом взрыв негодующих и восторженных криков.

Она не почувствовала, как новый жених на виду у всех крепко поцеловал ее в губы, а потом отнес наверх в номер и, уложив на кровать, отправился ночевать к себе.

В эту ночь ей не снились кошмары, а уж бессонницы даже и близко не было — она проспала без сновидений целых десять часов.