Участковый. Назад в СССР

Глава 3 На другой стороне

На другой стороне не было ничего. Не пресловутого туннеля, ни света, идущего от райских ворот. Да я бы сейчас и все круги ада не против был увидеть. Вокруг царствовала одна непроглядная тьма, окутывающая последние мысли человека. Видимо это и удерживало на плаву остатки подсознания. А затем и этот мизер начал медленно расщепляться, истлевая под воздействием всепоглощающей пустоты.

Таким образом, я и исчез, но до самого последнего мгновения собственного осознания, продолжало жить непоколебимое желание докопаться до сути и разгадать все загадки. А их в последние секунды жизни, значительно прибавилось.

Очнулся я неожиданно, от весьма знакомого навязчивого дребезжания. Повторяющийся протяжный звук телефонного звонка, буквально вырвал из липкой тьмы и заставил почувствовать неимоверно сильную головную боль.

Сознание не могло сфокусироваться ни на одной из появившихся мыслей, но повторяющуюся трель стационарного аппарата я всё-таки опознал. А ещё ощутил запах спирта, бьющий в сопящий нос.

Неужели я каким-то чудом выжил и теперь в больнице? Но что тогда за древний телефон разрывается где-то невдалеке? Подобного раритета в реанимации точно не должно водиться. А ещё поза, в которой находится тело? Лежать на животе, притом на твёрдой поверхности? Это какой-то новый метод лечения смертельно раненых пациентов. И почему так невыносимо воняет спиртягой?

Почувствовав подступившую тошноту, я инстинктивно попытался перевернуться, но вместо этого дёрнул головой и ударился лбом о что-то жёсткое. После этого стон вырвался из пересохшей глотки. И в тот же миг я наконец-то ощутил тело. Если честно, меня порадовало, само его присутствие. Правда, по какой-то причине конечности совершенно не слушаются команд.

Да что за чертовщина? Возможно, я выжил, но теперь частично парализован? И теперь лежу в больничной палате и видимо свалился с койки? А похожие на телефонные трели звуки, это какая-то допотопная система оповещения, трезвонящая персоналу медучреждения о проблемах с пациентом. Но почему тогда ко мне никто не спешит на помощь?

Вопросы и предположения начали клубиться в голове, оживляя заторможенное сознание. В процессе я несколько раз отрубался от накатывающих волн бессилия, но потом снова приходил в себя. В один из таких приходов почувствовал, что набрался сил. После этого смог перевернуться набок.

Открыл глаза и первое, что увидел, был прикрывавший стену, советский гобелен, с охотниками на привале. А ещё я узнал стоявший под ним кожаный диван и сразу понял, где нахожусь.

Такой потёртый диван остался в двухкомнатной квартире, доставшейся мне по наследству от брата матери, дяди Саши. Я заселился сюда после армии и прожил восемнадцать лет. Продал квартиру в две тысячи восьмом. Отдал вместе с мебелью и выцветшим гобеленом. Из-за этого даже пришлось скинуть три сотни долларов от оговорённой цены, на вывоз старой рухляди.

Неужели новые владельцы так и не выкинули это всё на свалку? И, собственно, как я чёрт возьми вообще тут оказался?

Новая партия безответных вопросов заставила оглядеться, и, хотя зрение по-прежнему троилось, я смог рассмотреть антураж зальной комнаты, в свете вечернего солнышка. Его лучи пробивались сквозь занавески и судя по тому как они ложились на стены, светило клонилось к закату.

Кстати, занавески с подсолнухами были теми самыми, оставшимися от дяди Саши. А вот это странно, ведь я точно помнил, что давно поменял их, как и четырёхъярусную люстру, с кучей вечно теряющихся пластмассовых висюлек. Сейчас же она снова была подвешена под потолком.

Неужели новые хозяева всё это достали с антресолей и снова развесили? Но тогда возникает разумный вопрос: на хрен им это нужно?

В этот момент я окончательно убедился, что мне это всё не чудится и я точно жив. Правда, чувствовал себя так, словно целую неделю беспробудно бухал.

А может, я и правда устроил запой? Развязался после последнего дня службы в органах. Напился до чёртиков и по старой привычке завалился в свою бывшую квартиру. Кстати, если новые хозяева, за столько лет, так и не сменили замки, то я точно знаю, где именно в электрическом щитке спрятаны запасные ключи.

Выходит, произошедшее в квартире Антона Львовича, мне просто спьяну приводилось. Тогда возникает разумный вопрос: где именно заканчиваются реальные воспоминания и начинаются пьяные бредни. Была ли новая жертва серийного убийцы, найдена на старом месте? Или мой последний день службы закончился в отделе?

Сумев кое-как всё себе объяснить, я ощупал правый бок и не обнаружил ран от заточки. Если честно, то после этого стало полегче. Через пару минут я смог сесть, привалившись спиной к старому дивану.

В результате появилась возможность изучить журнальный столик, о ножку которого я в самом начале ударился лбом. То, что стояло на нём и валялось рядом на паркетном полу, подтвердило мою теорию о грандиозной пьянке.

Несколько пустых бутылок из-под столичной и пшеничной водки. Грубо вскрытая банка бычков в томате, разумеется превращённая в пепельницу. Частично порезанная ломтями буханка чёрного хлеба с остатками вареной колбасы. А рядом с балконной дверью заняла позицию целая батарея разнокалиберных бутылок, среди которых половина из-под пива и дешёвого портвейна.

Выбор недорогого пойла удивил. Перед тем как окончательно завязать с алкоголем в две тысячи десятом году, я предпочитал пить либо нормальный коньяк, либо вискарь.

Но больше всего меня удивил чёрно-белый телевизор «Рекорд В-312», стоявший на своём прежнем месте. Я же на этой тумбочке, оставлял новым владельцам практически новый цветной телевизор.

А зачем они старый телевизор дяди Саши, вместе со стабилизатором, из подвала притащили? Кроме этого, они нашли где-то родную крутилку, переключающую каналы, которую в момент моего вселения в квартиру, заменяли плоскогубцы.

А это то новым владельцам нахрена? Может, они собиратели древних раритетов времён СССР? Пару раз я читал о подобных гражданах. Они коллекционируют старую советскую электронику, разные электроприборы и даже ёлочные и детские игрушки. Бережно хранят советские паспорта, различные документы, подшивки газет и журналов.

Как ни странно, но вид этого всего навивал приятные воспоминания. А может, я тоже из тайных любителей всего советского? — спросил я себя и ещё раз осмотрев стол, где на развёрнутой газете, «Правда», стоял одинокий гранёный стакан и засыхали остатки закуски. В глаза бросилась этикетка старого дизайна, наклеенная на бутылку.

Пшеничная водка. Сорок градусов. «Сделано в СССР». А рядом проставлена точная цена — «шесть рублей, двадцать копеек».

Сразу повеяло временами пятилеток и Госплана.

Между тем телефон в коридоре продолжал надрываться, терзая мои уши и издеваясь над заторможенными мозгами.

Да кто там так упорно названивает?

С трудом поднявшись на подгибающиеся ноги, я направился в коридор, при этом держась за стеночку. И в очередной раз удивился, обнаружив бумажные советские обои, на месте лично поклеенных виниловых.

Неужели они и обои отодрали?

Задав себе очередной безответный вопрос, я, наконец, добрался до полочки с телефоном и взял трубку.

— У аппарата.

Голос показался чересчур хриплым и совсем не моим.

— Саня, ну до тебя не дозвониться. Твоя Маринка сказала, что весь вечер, ночью и утром набирала, пока не ушла в школу. Потом моя Валюша эстафету приняла и пыталась до любимого братца из поликлиники дозвониться. Ты чего олух царя небесного, трубку не берёшь? Опять водку пьянствуешь в одно лицо? Ты же перед отпуском мне клятвенно обещал завязать. Скажи, на хрен я тебе путёвку в ведомственный профилакторий выбивал? Ты думаешь, я не знаю, что ты пять дня назад оттуда сбежал? Запомни, Саня, если ты в понедельник на службу не явишься или припрёшься с перегаром, то я тебя больше прикрывать не стану. А если и дальше не успокоишься, то лично напишу на тебя рапорт начальнику милиции. Хватит уже нашу семью позорить. Чего молчишь остолоп? Ты всё понял?

Я молчал не потому, что это всё для меня было какой-то непонятной тарабарщиной. Я молчал потому, что тот, кто это всё мне эмоционально выговаривал, делал это голосом моего родного бати, трагически погибшего в восьмидесятом году, во время погони за особо опасным преступником-рецидивистом.

— Это что, такой тупой розыгрыш? Или развод на бабки? — спросил я, смутно знакомым, но всё равно не своим голосом. — Я знаю, сейчас ты скажешь, что майор ФСБ или представитель службы безопасности сбербанка. А может тебе сразу три цифры с оборотной стороны моей карточки продиктовать?

Несмотря на ужасное состояние гудящей головы, я почувствовал, что реально разозлился. Захотелось позвонить куда надо и сделать так, чтобы разводилу, сумевшего подделать голос отца, нашли и наказали обученные этому люди.

— Саня, ты что несёшь? Какое Ф, З, Б, какой сбербанк? Какие фотокарточки с цифрами? Неужели ты допился до белочки? Будешь и дальше так себя вести, Маринка к тебе точно никогда не вернётся. Слушай сюда сволота подмосковная. Я, как только завтра вечером сменюсь, сразу наведаюсь к тебе. Буду приводить тебя в чувства народными методами. Саня, сукин сын, ты всё понял⁈

Несмотря на весь мой настрой и поднимавшуюся злость, как только зазвучал голос отца, я инстинктивно не смог ему перечить. А потому молчал до тех пор, пока говоривший не закончил угрожать и не повесил трубку.

После этого из кряхтящего динамика раздались короткие гудки, а я чтобы меня больше не донимали, выдернул телефонный штекер из розетки.

— Всё, Иван Петрович, хватит заниматься хернёй, пора валить отсюда, пока про моё присутствие в чужой квартире не узнали владельцы и не вызвали проблемы на мою больную голову ­­– приказал я себе.

К этому моменту за окнами начало смеркаться. В прихожей стало совсем темно. Щёлкнув выключателем, я осмотрел вешалку и не обнаружил там своих вещей. Зато вместо них висел милицейский плащ и китель с погонами лейтенанта советского образца, болоньевая куртка и спортивная олимпийка общества «Спартак». Милицейская фуражка на крючке, яловые сапоги и нехитрая обувь, выстроенная рядком на паласе, всему этому строго соответствовали. По всей видимости всё это новые хозяева тоже извлекли с антресолей.

— Да, мля! Что тут собственно, происходит⁈ — спросил я эмоционально и грубо выругался трёхэтажным. Затем повернулся к висящему на стене зеркалу и замер на месте, ибо увидел в нём весьма помятое, молодое лицо родного брата моей матери.

— Дядя Саша?

Отвернувшись, я потряс головой, затем выключил и снова включил свет. Примитивный магический ритуал не сработал, и в зеркале снова появилось нахмуренное лицо тридцатилетнего, атлетически сложенного мужчины.

Да мля! Как это⁈ Да такого ведь не бывает! Может, я и правда в свои пятьдесят четыре пил не просыхая месяц и допился до глюков?

Количество адреналина в крови резко повысилось. Сердце яростно заколотилось. Участилось дыхание. Всё это заставило отступить алкогольную интоксикацию. Мозги зашевелились шустрее.

Скинув растянутую футболку, я прощупал себя с ног до головы и обнаружил довольно таки развитую мускулатуру. Сразу вспомнил, что родной дядька, до того, как спился, играл в любительской сборной микрорайона, в футбол и хоккей. А ещё он занимался боевым самбо.

На животе выделялись кубики пресса. На плече виднелась ВДВшная наколка с парашютом и с семьдесят вторым годом дембеля. Именно такую я не раз видел, будучи ещё пацаном, на плече реального дяди Саши.

Всё ещё не понимая, что происходит, я пробежался по двухкомнатной квартире, заглядывая в шкафы и на полки. При этом не обнаружилось ни одной современной вещи. Но зато нашлась целая куча предметов советского быта.

Особо удивили многочисленные стопки пластинок. Причём не только фирмы «Мелодия», но и западных исполнителей. Имелась целая полка, забитая плёночными бобинами. Большая радио магнитола на ножках «Фиалка-2» и проигрыватель пластинок «Электроника Б1−01». А ведь эти все богатства, мне по наследству точно не доставались.

Голова кружилась, а я носился из угла в угол, периодически обнаруживая что-то новое или давно забытое. В выдвижном ящике стола нашлись серебряный портсигар с гербом СССР и армейский нож стропорез. За стеклом небольшого буфета, словно большая ценность, хранилась пачка Мальборо и зажигалка Зиппо. В платяном шкафу, обнаружилась тульская курковая двустволка двенадцатого калибра, патронташ с латунными патронами и целый чемодан с гильзами и причиндалами для кустарного сбора боеприпасов.

Удивила куча висящих галстуков. Некоторые цветастые, похожие на лопату, другие тоньше и попроще. Там же обнаружились женские зимние вещи и даже платья. Одно из них я сразу узнал, так как именно в нём видел бывшую жену дяди Саши в школе.

Приятная во всех отношениях, красивая и строгая девушка, работала учительницей иностранных языков, до тех пор, пока уволенный из милиции за пьянку и мордобой дядя Саша не помер в восемьдесят первом, от слишком большой дозы выпитого спиртного.

Мать после этого рассказывала, что Марина надеялась, что дядя Саша одумается, бросит пить и захочет её вернуть.

Вспомнив это всё, я наткнулся в коридоре на отрывной календарь и увидел на нем дату.

21 апреля 1980 года.

Снова не поверив своим глазам, распахнул балконную дверь и вышел на захламлённый всяким барахлом прямоугольник. В данный момент, здесь оставили места только облокотиться на ажурную ограду. Видимо, для перекуров.

Осмотрев местность, я даже в сгустившихся сумерках обнаружил отсутствие десятка девятиэтажек и более высоких жилых домов. Вместо них, внизу раскинулись несколько давно снесённых улочек частного сектора, от которых к двадцатым годам почти ничего не осталось.

Ещё я обнаружил старую общественную баню, в которой женский день с мужским чередовались по чётным и нечётным дням. Её снесли в девяносто пятом. Кроме этого лесоторговая база со скобяным магазином, стояли на том самом месте, где сейчас должен возвышаться новенький торговый центр. А ещё дальше стоял деревянный барак, сгоревший в 1985 году.

И даже после такого мне не верилось в то, что я вижу и чувствую. Вернувшись в зал, я включил телевизор и тут же обнаружил, что в эфире только два канала — первый и второй. На настенных часах — почти полдесятого, так что шла программа «Время».

Знакомые с детства дикторы центрального телевидения, рассказывали про рекордные надои и выплавку чугуна. А в блоке спортивных новостей, речь шла о Московской Олимпиаде 1980 года и подготовке страны к такому знаменательному событию.

Меня это не удовлетворило, и я ещё раз всё облазил, но так и не нашёл ни единой современной вещи. Да я даже обложки журналов, Техника Молодёжи, пластинки и надписи на магнитофонных бобинах просмотрел, но всё безрезультатно. Пачка Мальборо тоже оказалось старого дизайна.

Несмотря на фантастичность происходящего, всё подтверждалось. Получается, я действительно очнулся в восьмидесятом году, в теле дяди Саши. А это значит, что я реально разговаривал с ещё живым отцом по телефону. Выходит, мать тоже ещё жива и до неё не добрался серийный убийца. А я наоборот, сто процентов погиб от заточки маньяка в своём времени.

Вконец вымотавшись, я почувствовал, что мозги начинают закипать от входящего потока информации. Немного посидев, я отмёл появившееся желание допить выдохшуюся водку прямо из бутылки. Вместо этого я завалился на диван и мгновенно уснул, причём так крепко, как спал только в молодости.