Участь полицейского

Глава 15

На всякий случай Роджер все-таки заехал в Скотленд-Ярд и просмотрел рапорты подчиненных. Он убедился, что приметы Морин О'Мали даны достаточно точно, и узнал, что Реймонд Греаторекс, все еще не способный выдержать допрос, уже внесен в список подозреваемых. О беглеце Джеймсе Доноване пока не было никаких новых сведений. От Сэнделла известий тоже не поступало, но, по правде говоря, он и не мог успеть что-либо предпринять так быстро.

Роджер закрыл досье и положил его в кейс, потом написал записку Уоттсу и отправился домой.

Как и вчера, в холле горел свет. Уэст осторожно закрыл за собой дверь и прислушался, вглядываясь в темноту гостиной. Он почти слышал всхлипывания Джанет, но, слава Богу, то был лишь плод его воображения.

В кухне стоял поднос с бутербродами, бутылка пива и стакан молока. Роджер проглотил два бутерброда с ветчиной, выпил молока и пошел наверх. Проходя мимо комнат сыновей, он не заметил под дверью ни единого лучика света, зато Джанет подняла голову с подушки, прежде чем он успел скользнуть под одеяло.

– Роджер! С тобой ничего не случилось?

– Да нет.

– Как голова?

– Я о ней почти забыл.

Уэст нагнулся и чмокнул жену в лоб:

– Спокойной ночи, дорогая.

– Завтра опять уедешь ни свет ни заря?

– Нет, если только не вызовут.

– Тем лучше.

Джанет тут же уснула, и очень скоро муж последовал ее примеру.

Утром он, как всегда, проснулся в отличной форме. Джанет еще тихонько посапывала, и Роджер посмотрел на часы. Половина восьмого. Значит, он проспал больше пяти часов. Не желая тревожить жену, Уэст тихонько встал. Обычно Джанет в семь часов уже на ногах, но сегодня пусть еще подремлет – лишний отдых ей совсем не повредит.

Увидев на лестнице высокую стройную фигуру Ричарда, он вздрогнул от неожиданности. Юноша завязывал пояс халата. Отец и сын, взъерошенные и небритые, сейчас были очень похожи.

– Привет, пап!

– Привет, сынок. Рано же ты сегодня вскочил. Попьешь чаю вместе со мной?

– Ладно, но я ужасно тороплюсь. Свидание с девушкой. Днем мы оба работаем, а по вечерам она еще и учится, вот мы и решили встретиться утром и поиграть в теннис или поплавать. Сегодня пойдем в "Ривер-клуб".

Чайник закипел.

– Я ее знаю? – поинтересовался Роджер, возясь с заваркой.

– Я вас познакомил, когда мы со Скупом устраивали вечеринку, но вряд ли ты запомнил. Ее зовут Венди.

– Очень милая невысокая девушка с хорошей фигуркой и тонкими чертами лица. Волосы темные, коротко остриженные. Носит мини-юбку, – профессиональным тоном перечислил Роджер.

Ричард вытаращил глаза:

– Так, значит, это правда, что отец-детектив может быть опасен?

И, немного помолчав, молодой человек смущенно добавил:

– Можно задать тебе вопрос, пап?

– Что ж, валяй, сынок!

– Я заметил, что в последнее время мама немножко нервничает. Вот я и... подумал, не сможешь ли ты увезти ее куда-нибудь на пару недель... Маме очень нужно отдохнуть, но без тебя она никуда не поедет.

– Мы постараемся уехать, как только я закончу расследование.

– Это было бы просто замечательно, пап. К тому же и тебе давно пора отдышаться. Как твоя голова?

– Останется у меня на плечах. А что у тебя с работой, сынок?

Ричард работал в частной телекомпании и мечтал стать продюсером. Но говорил он о своих надеждах и мечтах так, будто все уже было у него на мази.

Отец и сын, оживленно болтая, выпили несколько чашек чаю. Неожиданно Ричард вскочил:

– О, мое свидание! Пора бежать. – И, уже взбежав на несколько ступенек, напомнил: – Так ты попробуешь взять отпуск, правда?

Роджер, улыбаясь, проводил его глазами. Джанет еще не встала. Он достал досье О'Хары и снова углубился в изучение рапортов, телефонных разговоров, показаний свидетелей, заметок полицейских и, наконец, своих собственных.

Потом он подумал о Пиле.

От грустных мыслей суперинтенданта отвлекли шаги Ричарда, возившегося в коридоре, и стук почтового ящика. Минуту спустя младший сын Роджера появился на кухне с кипой газет в руках. Он уже успел надеть шорты и майку и сунуть под мышку теннисную ракетку. Ричард читал первую полосу газеты и казался очень взволнованным.

– Ты был там, пап?

– Да, но я подъехал позже.

Роджер потянул к себе газету и увидел снимок обгорелых развалин дома, а рядом – Кэмпбела и самого себя. Внизу были фотографии Айви Мэллоуз, доктора Гэлбрейта и не очень четкая, хотя и увеличенная, фотография ирландской кухарки. Под фотографией была надпись: "Миссис Морин О'Мали – свидетель, разыскивается полицией для допроса". А через всю полосу шел набранный крупным шрифтом заголовок: "Что это, обычный пожар или преднамеренное убийство?".

Роджер отодвинул газету и посмотрел на Ричарда:

– Опоздаешь, сынок!

– Уже ухожу. – И, еще раз взглянув на газету, сын проворчал: – Представляю, как это напугает маму... Особенно потому, что она знает: это расследование ведешь ты.

– Знаю.

Ричард вышел, и почти тотчас же хлопнула входная дверь. Оставшись один, Роджер еще раз быстро проглядел досье, а потом поднялся в спальню.

Джанет наконец-то проснулась. Роджер хотел было вернуться на кухню, но увидел Мартина, зевающего на пороге своей комнаты.

– А-а-а, Скуп, пойди-ка завари маме чай.

– Сейчас, пап.

– Здравствуй!

– Доброе утро, пап.

Через час Роджер уже сидел за рулем и ехал в Скотленд-Ярд. Он знал, что если бы появилась какая-то новая информация, ему бы сразу позвонили домой. Ночью шел дождь, все небо покрывали свинцово-серые тучи, рекламные огни отражались на мокром асфальте, и прохожие с мрачной решимостью шлепали по лужам. Роджер ехал очень осторожно. Он видел, как какой-то мотоциклист, поскользнувшись, едва не угодил под колеса машины.

Приехав в Скотленд-Ярд к десяти часам, суперинтендант заметил, что у всех его коллег необычно торжественный вид. Когда кто-то из полицейских погибает при исполнении долга, в коридорах этого заведения всегда царит особая атмосфера – словно каждый дает себе молчаливую клятву наказать виновного.

Видимо, услышав шаги шефа, инспектор Уоттс вытянулся по стойке смирно в дверном проеме.

– Добрый день, сэр. Мы задержали кухарку.

Сердце Роджера забилось быстрее:

– Как и когда?

– В аэропорту. Собиралась лететь в Дублин девятичасовым рейсом.

– Отлично! И где же она?

– В "зале ожидания". Я подумал, что вы захотите допросить ее первым.

– Конечно, но... почему мне не позвонили раньше?

– Приказ большого босса, сэр.

– Что???

– Он велел, чтобы до одиннадцати часов вас никто не смел беспокоить.

– Вот как?.. – пробормотал Роджер. Он хотел что-то добавить, но, передумав, склонился над рабочим столом. – А кроме этой, есть еще какие-нибудь новости?

– Эксперты категорически утверждают, что пожар был устроен с преступной целью. Предварительное заключение уже у вас на столе, а младший советник мистер Рейсон приедет сюда в полдень.

Рейсон был одним из пяти советников Министерства внутренних дел. Это ему обычно поручалось составлять экспертные заключения для Скотленд-Ярда, и Роджер, хорошо знавший Рейсона, считал, что ему можно полностью доверять. Рейсон ни за что не стал бы писать даже предварительное заключение, не проверив до конца каждую мелочь.

– А еще?

– Реймонд Греаторекс все еще в критическом состоянии. О Джеймсе Доноване ни слуху ни духу, зато Сэнделл звонил, что посылает вам письменное донесение. – Уоттс указал на тоненькую папку на углу стола: – Все тут, сэр.

– Отлично.

Роджер вытащил из кейса досье О'Хары.

– Перечитайте все еще раз и поищите, нет ли там какой-нибудь мелочи, которая вас удивит, или чего-то такого, что вы совершенно упустили из виду.

Потом он позвонил Коппелу, но секретарша ответила, что шеф у директора Скотленд-Ярда. Роджер положил трубку, раздумывая, почему его всегда так раздражает эта женщина.

– Я спускаюсь к Морин О'Мали, – сказал он. – Предупредите, что я иду.

В здании было несколько "залов ожидания", и, добравшись до номера три, куда отвели ирландку, Роджер решил сначала заглянуть в глазок.

Бывшая кухарка Айви Мэллоуз полулежала в кресле, но, несмотря на закрытые глаза, суперинтендант понял, что она не спит: веки подрагивают, во всей фигуре что-то напряженное, как будто Морин держится настороже. Женщина-агент, сидя чуть поодаль, читала (или делала вид, что читает) журнал.

К суперинтенданту подошел дежурный сержант:

– За все время она ни разу не шевельнулась, сэр.

– А что-нибудь говорила?

– Нет. Только смотрит, как баран, будто не понимает, о чем ее спрашивают.

– Врач был?

– Еще нет, сэр.

– В таком случае немедленно вызовите его.

– Хорошо, сэр.

Роджер толкнул дверь и заметил, что Морин О'Мали еще больше сжалась, – ни дать ни взять затравленный зверек. Глаза ее совсем запали, и глубокие морщины, казалось, подчеркивали скорбное выражение лица.

Женщина-агент вытащила блокнот и ручку, но Роджер сделал знак, что это пока не нужно, и подошел к миссис О'Мали. Во весь свой высокий рост возвышаясь над креслом, он разглядывал задержанную, которая тихонько шевелила губами, вздыхала и то и дело украдкой вытирала глаза тыльной стороной ладони.

– Почему вы их отравили? – бесстрастно осведомился Уэст.

Она не ответила.

Роджер пододвинул стул, сел на него верхом и нагнулся к самому лицу ирландки:

– Ломать комедию бесполезно, миссис О'Мали, это вам нисколько не поможет. Я хочу знать, почему вы вчера подсыпали в свою стряпню отраву.

Морин посмотрела на суперинтенданта пустыми глазами, как будто смысл вопроса до нее не дошел.

– Вы ведь знаете, что по вашей вине погибли два человека?

Глаза ирландки наполнились слезами, но она не проронила ни звука.

– А вам известно, что за такие вещи полагается пожизненное заключение?

По щекам кухарки заструились слезы, но она уже больше не пыталась их вытирать. Казалось, несчастная перенесла такой шок, что, хотя и слышит вопросы, не в состоянии открыть рот. Но возможно ли это? Уэст в полном недоумении смотрел на Морин, представляя, по показаниям миссис Адамс, как она выходила из дома доктора Гэлбрейта. Почему она ударила Пила? От страха? Может, и сейчас ей мешает говорить панический ужас?

– Вы знаете, что виновны в смерти доктора Гэлбрейта? – продолжал настаивать суперинтендант.

Морин попыталась заговорить, но издала лишь несколько бессвязных звуков.

– И если миссис Мэллоуз не перенесет ожогов, ее смерть тоже ляжет на вашу совесть.

Ирландка посмотрела на Роджера и шевельнула губами. Все ее тело судорожно задергалось. Невольно складывалось впечатление, что женщина борется с нервным параличом, и Роджеру вдруг стало ее жаль. Хорошо, что он догадался вызвать врача! Только бы тот явился поскорее...

В первый раз с начала допроса суперинтендант отвернулся от арестованной и посмотрел на охранницу:

– Она все время такая?

– Да, сэр, она не...

– Это гнусная ложь! – распрямившись, словно пружина, вдруг крикнула Морин О'Мали. – Я никогда никого не убивала! Слышите? Я лишь хотела, чтоб они немножко поспали. Вы бы и сами могли догадаться, что я ни за что не стала бы причинять вред доктору. Она всегда была так добра ко мне... Я не хочу, чтобы она умирала! Не хочу! Бог мне этого не простит!