Удача Рейли

Глава шестнадцатая

Вэл не любил открытых пространств, а сейчас перед ним расстилался добрый кусок прерий. За ним на фоне неба крепкими бастионами высились горы Бурро-Маунтинс. Он натянул поводья у устья небольшого каньона и осмотрел лежащую перед ним местность.

У него было ощущение, что несколько минут назад он заметил легкое облачко пыли, но теперь, осматривая равнины, никого не увидел. Вэл проверил, насколько удобно лежит винчестер и убедился, что тот легко выходит из чехла, затем коснулся шпорами боков чалого.

Конь был красивым — с черной гривой и хвостом и чуть заметными яблоками на левом плече, словно где-то в предках у него была аппалуза пятнистая индейская лошадка. Он был крепким, с красивой поступью, привыкшим к горам и пустыням.

Земля впереди выглядела достаточно невинно, но Вэл оставался на месте, зная, что полагаться на эту невинность нельзя, если не хочешь попасть в беду.

Он ехал дилижансом от маленькой деревушки под названием Лос-Анджелес до Юмы, а оттуда добрался до Тьюсона.

Вэл полагал, что Запад ему надоел, но теперь думал по-иному. Теперь он понимал, что создан для этой земли. Неважно, как далеко он заберется в своих скитаниях, все равно вернется сюда. Он направлялся в Сильвер-Сити, затем хотел доехать до Таскосы, а потом — на ранчо.

Неожиданно за спиной послышался мягкий стук лошадиных копыт.

Вэл развернул жеребца. Это был одинокий всадник на подкованной лошади. Путешествие верхом от Тьюсона снова обострили его зрение и слух, без которых невозможно выжить на Западе. Он ждал.

Лошадь была серой, всадник — худощавый юноша с длинными, до плеч волосами, в помятой черной шляпе.

— Если едешь на восток, я буду рад твоей компании, — сказал Вэл.

Юноша был симпатичным и даже слишком симпатичным, если не считать двух выступающий передних зубов. Но даже они не портили его лица, придавая ему своеобразную индивидуальность. Он весил не больше ста пятидесяти фунтов, рост его был примерно пять футов восемь дюймов. У него были белокурые волосы и серые глаза.

— Я тоже еду на восток, — сказал он. — Ты один?

— Да.

Вэл внимательно посмотрел на него.

— А я тебя знаю. Ты Билли Антрим.

Всадник, скатывая сигарету, удивленно взглянул на Вэла.

— Меня давно так не называют. Но если подумать, мы с тобой встречались.

— У твоей матери был пансион в Сильвер-Сити. Я приехал в город вместе с Уиллом Рейли. Помнишь? Ты, Доби и я пару раз катались по окрестным холмам. Рассказывали друг другу разные истории.

— Конечно, помню. Где ты был все эти годы?

— Бродяжничал, — сказал Вэл. — Уилли мертв. Его убили несколько лет назад в Колорадо.

— Слыхал. Говорили, что в него стреляли исподтишка и даже не предупредили.

— Точно. Это были Генри Зонненберг, Хардести и Терстон Пайк.

— Про это я тоже слыхал. Пару лет назад Зонненберг был в Форт-Самнер. Хардести мертв.

— Знаю.

Билли бросил на него быстрый взгляд.

— Да ведь это ты его убил! На каком-то ранчо в Техасе.

— В городе. Он не представлял собой ничего особенного.

Они проехали несколько миль, внимательно наблюдая за местностью. Неожиданно Вэл спросил: — Ты сказал, что никто тебя не называет Билли Антримом. Впереди ранчо Найта, может быть мне следует знать, как тебя называть.

Билли покосился на него.

— Меня зовут Бонни, — сказал он. — А кличут Малышом.

Это имя было у всех на устах2. Даже газеты на восточном побережье писали о Малыше Билли и междоусобной войне скотоводов в округе Линкольн.

— На ранчо Найта для тебя безопасно? Если нет, я могу заехать туда один и купить припасы.

— Они хорошие люди и знают, что за мою голову обещана награда. Я их не трогаю, а они не трогают меня. Насколько я знаю, за мной охотится только Пэт Гарретт3. Остальным все равно, либо они просто не хотят неприятностей.

Тени становились длиннее, простираясь от видневшихся впереди Бурро-Маунтинс. Ранчо располагалось в удобном месте в устье каньона и стало регулярной остановкой на дилижансной линии. В 1874 году Ричард С. Найт построил здесь глинобитный дом, напоминавший крепость, а через несколько лет позже продал это место Джону Парку, которому теперь принадлежало ранчо.

Вэл первым въехал во двор, ему навстречу вышел хозяин с двумя детьми. Всего их было семеро. Он посмотрел на Вэла.

— Меня зовут Вэлентайн Даррант, сэр. По-моему, вы знакомы с мистером Бонни.

— Да. Как поживаешь, Билли?

— Ничего, мистер Паркс, ничего. Но буду чувствовать себя лучше после вашей замечательной еды.

— Надоело готовить самому, Билли?

Малыш рассмеялся.

— Я не очень-то хорошо стряпаю, мистер Паркс, даже для себя. Три дня не видел настоящей еды.

— Заходи. Ма что-нибудь для тебя приготовит.

Вэл спешился.

— Я присмотрю за твоей лошадью, Билли. Иди поешь.

Он подвел лошадей к поилке, затем завел их в кораль и расседлал. Паркс накидывал сено своим лошадям.

— Вы хорошо знаете Билли? — спросил он.

— Мы встречались очень давно. Когда его мать держала пансион в Сильвер-Сити. Мы вместе играли мальчишками.

— С того времени много чего случилось.

— Кое-что я слышал. — Вэл положил руки на спину жеребца. — Мне он нравится. Нсколько я знаю, он не делал ничего, что бы не делали его враги. Однако теперь разыскивают его, а не их.

— Он останавливался здесь несколько раз и всегда вел себя по-джентльменски. Заходите в дом.

После ужина Вэл вышел и уселся на ступеньках. Он почувствовал нарастающее раздражение. Он мог открыть адвокатскую практику, но не сделал этого, лишь недолго проработал в юридической фирме. Он владел третью ранчо, но ему не хотелось заниматься скотоводством. У него был богатый опыт строительства железных дорог и вложения капиталов, но недостаточный, чтобы сделать это своей профессией, да и интереса к бизнесу он не испытывал.

Но здесь Вэл чувствовал себя дома. Он любил Запад, любил скитаться по его городам, но все дороги пройти нельзя. В конце любой тропы неизбежно начиналась другая. Он знал несколько девушек, но романы его были скоротечны, и любовь он так и не познал. Внутри него поселилось огромное стремление, желание чего-то большего — но он не знал чего.

Он не считал, что проблемы нужно решать убийством, и тем не менее память о том, что Терстон Пайк и Генри Зонненберг все еще были на свободе, убивая и насильничая, угнетала его.

Неужели он надеялся на судьбу и справедливость? Что кто-то сделает за него его работу? Вспомнив Зонненберга, Вэл ощутил холодок. Он был огромным, жестоким детиной, казался неуязвимым. Неужели Вэл боится его?

И все же Зонненберг был лишь исполнителем. Настолько же виновными были Эвери Симпсон, который приехал на запад, чтобы предложить деньги за голову человека, и князь Павел, заказавший убийство.

Уилл Рейли знал бы, что делать, и сделал бы то, что нужно.

Может быть поэтому Вэл не мог осесть и успокоиться? Может быть его бессознательно тревожила вина за то, что убийцы его лучшего друга, Уилла Рейли, остались неотомщенными?

А как быть с матерью? Как быть с женщиной, которую теперь звали Майра Фоссетт? Должен ли он прийти к ней и объявить, что он ее сын? Зачем? Ему от нее ничего не надо, а она никогда им не интересовалась, если не считать той ночи, когда она пыталась от него избавиться.

Вышел Билли и присел на крыльцо рядом с ним.

— Нет ничего прекраснее вечера в пустыне, — сказал он. — Мне всегда нравилось ездить по ночам.

— Где сейчас Зонненберг?

Билли повернул голову и посмотрел на него.

— Не связывайся с ним, Вэл. Даже если ты хорошо владеешь револьвером. Он низкий и опасный человек, как гремучая змея, и очень быстрый по-настоящему быстрый. Мне бы не хотелось с ним столкнуться.

— Он убийца моего друга.

— Забудь об этом. Посмотри, куда это завело меня. После того, как застрелили Танстолла, я хотел убить всех, кто в этом участвовал. Ну, нескольких мы прикончили, а теперь война закончилась для всех, кроме меня.

— Ты не сказал мне, где Зонненберг.

— Честно говоря, не знаю. Слыхал, что он где-то в Монтане. — Билли помолчал. — Но я знаю, где Пайк.

— Где?

— Если едешь на свое ранчо, то встретишься с ним. Он в Таскосе. У него там женщина.

— Ты тоже едешь туда?

— Нет. Думаю чуток обождать. Кормят здесь неплохо, люди они хорошие, так что несколько дней я отдохну. Последнее время мне не часто удается отдохнуть.

— На рассвете я уеду, — сказал Вэл и встал. — Прощай Билли, удачи тебе.

Прежде чем лечь спать, Вэл проверил револьвер. Это был русский «смит-и-вессон» 44-го калибра, который ему подарил Хайкок. Ему нравилась балансировка револьвера, нравилось чувствовать его в ладони.

Вэл Даррант выехал с ранчо Найта до рассвета. Он обогнул подножия гор, пересек ручей и направился к расстилающейся впереди равнине. Это была земля апачей, он впервые познакомился с ними, когда индейцы напали на дилижанс, на котором он еще мальчишкой путешествовал вместе с Уиллом, поэтому Вэл старался держаться низин и с осторожностью выбирал дорогу. Он избегал мест, где могла таиться засада, постоянно высматривал следы, наблюдал за птицами, потому что их поведение часто выдает присутствие людей.

Вечером выбрал укромное место, разжег маленький костер и приготовил на нем кофе и ужин. Затем забросал его землей и отъехал на несколько миль, как можно тщательнее маскируя следы.

По местам, по которым проезжал Вэл, прошлась междоусобная война, многие ее участники до сих пор жили здесь. Он остановился в Линкольне, центре округа, и привязал лошадь у коновязи рядом с небольшим кафе.

Внутри расположились короткая стойка бара и несколько столиков. Он сел, и перед ним тотчас поставили тарелку говяжьей похлебки. Во многих подобных заведениях и мысли не было, чтобы брать заказ. Посетители просто ели то, что сегодня готовили и были этому рады. Однако кофе был хорошим.

В кафе сидели с полдюжины людей, в двух из них он распознал «крутых» или будущих «крутых». Один из них несколько раз глянул на Вэла, прошептал что-то другому, они оба посмотрели в его сторону и засмеялись.

Вэл не обращал внимания. Он заезжал во многие подобные городишки и знал, что там делается. Большинство людей были настроены дружелюбно, но всегда находились такие, кто искал неприятности, в качестве жертвы они всегда выбирали незнакомцев.

— Наверное, он удрал, — говорил один из парней. — Его любили все мексиканцы, поэтому наверное он удрал в Мексику.

— Не-а. У него в Форт-Самнер есть девчонка. Он двинет туда. Без нее он не уедет из Штатов.

К Вэлу, облокотившись локтями на стойку, обернулся крепкий парень с рыжеватыми волосами. Вэл знал, что «крутые» что-то задумали, и приготовился.

— Эй, ты, там! Куда, ты думаешь, поедет Малыш Билли?

Что бы он ни ответил, они к нему придерутся, поэтому Вэл просто пожал плечами.

— Поглядите на нос его лошади и увидите.

— На нос его лошади? А он-то здесь при чем?

— А вы гляньте. Куда он указывает, туда Малыш и едет.

Официантка захихикала, кое-кто из мужчин рассмеялся. Вэл был подкупающе серьезен. Рыжий покраснел.

— Думаешь, ты очень умный? А вот мы сейчас посмотрим, какой ты умный. Ты чем зарабатываешь на жизнь?

— Я актер, — сказал Вэл.

Парень уставился на него. Остальные присутствующие, казалось, не обращают внимания, но Вэл знал, что они прислушиваются. Ему хотелось спокойно доесть похлебку.

— Ты не похож на актера, — заявил рыжий. — Давай поглядим, как ты играешь. Ну-ка встань, покажи нам.

Ну вот… Но Вэл все равно собирался доесть похлебку. Он положил вилку.

— Вообще-то, — сказал он, — я фокусник. Я заставляю вещи исчезать. Но вы, ребята, должны будете мне помочь.

Он повернулся к официантке.

— У вас есть два ведра? Наполните их, пожалуйста, водой.

— Ты хочешь, чтобы они исчезли?

— Если вы мне поможете.

Мальчишка-мексиканец притащил с кухни два ведра воды.

— А теперь две щетки, — сказал Вэл. — Или щетку и швабру.

Он взял щетку и дал ее рыжему.

— Возьми и встань здесь. А ты, — обратился он ко второму «крутому», встань вот здесь со своей щеткой.

Вэл встал на стул с ведром воды и поднял его до потолка, затем направил щетку рыжего так, чтобы она прижимала ведро к потолку.

— Теперь держи его крепче, так крепко, как только сможешь, иначе оно упадет.

— А ты, — сказал он другому, — держи это ведро. Он поднял его к потолку и прижал его второй щеткой.

— Сейчас, пока вы, ребята, крепко прижимаете ведра к потолку, они не упадут. А если упадут, то вы основательно промокнете.

— Поторопись со своим фокусом, ты обещал исчезновение, — сказал рыжий. — Неудобно же так стоять.

Вэл, не торопясь, вынул у них револьверы и отошел к своему столу.

— Какого…

— Не надо слов, — спокойно сказал Вэл, помахивая револьвером. Плотнее прижимайте ведра, иначе промокните… или получите пулю.

Положив револьверы рядом со своей тарелкой, Вэл хладнокровно доел похлебку и попросил еще одну чашку кофе.

— Эй, в чем дело? — потребовал рыжий. — Убери отсюда это ведро!

— Не напрягайся, — сказал Вэл. — Эти джентльмены хотят спокойно поесть, без твоих штучек.

Он сел, откинувшись на спинку стула, попивая кофе и без всякого выражения разглядывая попавшихся на уловку парней. Новость уже разнеслась по городу, очевидно не без помощи мальчишки, который принес ведра, снаружи собралась толпа. Некоторые зеваки даже вошли в кафе.

Двое будущих «крутых» стояли посередине помещения, прижимая к потолку над своими головами ведра с водой. Если они отпустят щетки, тяжелые деревянные ведра упадут, обдав их водой, а возможно и задев по голове.

— Не нервничайте, ребята, — сказал Вэл. — Вы хотели увидеть, как что-нибудь исчезнет. Я заставил исчезнуть похлебку и три чашки кофе. А сейчас, — он встал и положил на стол серебряную монету, — исчезну я.

Он повернулся к присутствующим в кафе.

— Скоро они здорово устанут, поэтому будьте добры снять для них ведра — но только если вы будете в настроении.

Он отступил к двери.

— Прощайте, джентльмены, — сказал он. — Жаль покидать такую компанию, но вы же понимаете — у меня дела.

Вэл задержался, чтобы разрядить револьверы, и бросил их на улице. Прыгнув в седло, он легким галопом выехал из города.

Перед ним расстилались просторы прерий, над головой огромным шатром висело небо. Именно об этом он скучал на востоке — невероятная ширь земли, катящиеся вдаль холмы, глубины неожиданных каньонов, тень облаков на высохшей земле пустыни и на траве. Поднявшись на вершину холма, можно было сквозь струящийся от жары воздух увидеть землю на шестьдесят-семьдесят миль вокруг. Он был один, и слышал лишь стук копыт коня, поскрипывание седла и звон шпор. Вэл думал о том, что на этой земле невозможно прожить, не зная ее. Даже в ограниченных пространствах салунов, фойе отелей, ковбойских бараков и походных костров говорили, в основном, о ручьях и прудах, состоянии пастбищ и об индейцах.

Индейцы были частью этой земли, любой путешественник принимал в расчет возможность встречи с ними. Очень немногие племена вели оседлый образ жизни. Отряды индейцев могли появиться где угодно. Каждая тропа пролегала вблизи источников воды, они были ценной составляющей этой земли и были важны как для индейцев, так и для белых. Приближаться к источнику следовало с большой осторожностью.

В отношении индейцев Вэл придерживался советов Тенслипа — этого странного ганмена, наполовину преступника, наполовину порядочного человека — который черпал знания не из книг, а из жизни. Он знал такие вещи, о которых Вэл не имел представления, они были частью его самого, частью его образа жизни. Тенслип никогда не разбивал лагерь около воды, даже в тех местах, где индейцев не было.

«Это нечестно, — говорил он Вэлу. — Другим тоже нужен доступ к воде. Подумай о диких животных и птицах, которым нужно напиться. Они будут ждать, умирая от жажды, пока ты сидишь у воды. Возьми все, что тебе нужно, и освободи место».

От Тенслипа Вэл также узнал, что нельзя до конца осушать фляжку, пока не убедишься, что в источнике есть вода, потому что часто они пересыхали, и там, где струился ручей, могла лежать лишь потрескавшаяся от жары грязь. Он знал, что самыми безопасными дорогами были тропы древних индейцев, поскольку они вели от источника к источнику по самой легкопроходимой местности.

Дважды Вэл останавливался на одиноких ранчо, обмениваясь новостями, вслушиваясь в разговоры хозяев. На втором ранчо его владелец предложил продать красивую гнедую кобылу.

Он оперся о жерди кораля, расхваливая животное.

— Как насчет купчей? — спросил Вэл.

— Почему бы и нет? — усмехнулся владелец ранчо. — Напишите, а я подпишу.

— Но будет ли она законной?

Владелец ранчо пожевал усы и сказал: — Не буду вам врать, мистер. Если вы едете на восток, то она будет законной, если же на запад, то не совсем.

— Думаю, мне достаточно одной лошади, — сказал Вэл, — но ваша действительно хороша.

Он переправился через Рио-Гранде и не торопясь направился в сторону Пекоса.