Удача Рейли

Глава девятая

Вэл неожиданно проснулся, перейдя от глубокого сна к настороженному вниманию. Некоторое время он с непониманием смотрел на крышу хижины. Где он? Хижина в горах… Тенслип…

Он сел на кровати. Тенслип не спал и наблюдал за ним.

— Не знаю, кто ты, дружище, но похоже, ты появился вовремя. Меня ведь тяжело ранило?

— Да.

— Думаешь, я вытяну?

— Я не врач, но Уилл говорил, что видел людей, у которых кишки вылезали из живота, и они оставались жить, хотя по всем правилам должны были умереть. Он говорил, что две трети выздоровления зависит не от раны, а от человека.

— Уилл? А, теперь я знаю, кто ты! Ты мальчишка Уилла, мы встречались лет десять назад. Конечно, и я слыхал, что ты все еще ездишь с ним. Ну, как он?

— Уилла убили.

Тенслип молча лежал, уставясь в потолок.

— Я бы поставил свою жизнь, что у них это не получится, даже у троих.

— Он выходил из ресторана, а они выстрелили без предупреждения. Картечью из ружей.

Вэл оделся и разжег огонь в очаге. Он не знал, как чем нужно кормить раненых, поэтому приготовил только бульон. Он слышал, что есть травы, которые помогают при ранениях, Уилл немного рассказывал ему о них, но он не помнил ни одной целебной травы, которая росла бы в этих местах. Ему придется надеяться на себя и постепенно восстанавливать силы Тенслипа.

— Что с вами случилось?

— Это все они, Хэнк и двое других. Они хотели, чтобы я поехал с ними, но я не никогда пошел бы против Уилла. Во-первых, я знал, что он стреляет быстрее и лучше меня, но отказался я потому, что он мне нравился. Он был человеком такого сорта, каким хотел стать я — а я был всего лишь диким ковбоем, у которого даже не хватало здравого смысла жить по закону…

Его голос оборвался, и через минуту Вэл увидел, что Тенслип спит. Пока закипала вода, он вышел во двор, вывел лошадей из кораля и привязал на траве. Лошадь Тенслипа, очевидно, кто-то забрал, как и его оружие, потому что Вэл не увидел ни лошади, ни седла.

Вэл собирал валежник и обдумывал ситуацию. Если он хочет поймать Симпсона или Зонненберга, ему нужно уезжать, но Тенслип, если останется один, не выживет. У Тенслипа был один шанс из десяти, а если Вэл уедет, у него не останется и этого шанса.

Хижина стояла на пологом склоне, за ней находилась густая осиновая роща, деревья в которой поднимались по склону одной сплошной массой. Выше кучками стояли ели. Ниже и к востоку склоны были покрыты желтой сосной. Здесь, под осинами рос водосбор с красивыми лиловыми, пурпурными и иногда белыми цветами, среди них показывались крошечные желтые цветочки, названия которых он не знал. Около хижины по склону стекала речушка, обеспечивая водой тех, кто обитал в хижине и их лошадей.

Вечером Тенслипа стало лихорадить, иногда он срывался на бред. — Спаси меня, малыш, — выкрикивал он, — ради Бога спаси меня, чтобы я мог расквитаться с Хэнком. Берегись его! Он подлый и хитрый, как ядовитая змея. Он будет ненавидеть тебя, малыш, как ненавидел Рейли. Он боялся Рейли, я ему так и сказал. Поэтому-то они и стреляли из ружей из темноты. Поэтому-то он и ненавидел Рейли — потому что боялся его.

Некоторое время он молчал, потом продолжил более спокойным голосом: Он подло подстрелил меня, малыш. Он потихоньку вытащил револьвер и выстрелил из-под стола. У меня не было ни единого шанса. Он выстрелил мне в живот и оставил умирать — сказал, что забирает мою лошадь и снаряжение.

— Вы поправитесь, — сказал Вэл, — и я дам вам лошадь и снаряжение Уилла. Я ее привел.

Примерно час Тенслип спал, а когда проснулся, попросил пить.

— Вэл, — сказал он, — я видел людей, раненых в живот. Обычно они умирали меньше чем за полчаса, по крайней мере те, которых я видел. Может некоторые из них умирали позже, но если живут так долго, как я, у них есть возможность выжить. Знаешь, малыш, эта пуля наверное прошла насквозь, ничего не задев. Я такое видел. Но сегодня ночью, похоже, мне будет плохо. Вэл, ниже по склону растет одна трава. Пару раз я замечал ее слева от ручья. У нее красные цветы, называется пятилистник. Найди ее, нарви и завари. Она снимает жар, малыш. Она мне поможет.

Вэл встал. — Тогда мне лучше поторопиться. Скоро стемнеет.

— Слева от ручья, рядом с большим серым валуном, который весь порос мхом. Рядом стоит разбитое молнией дерево, чуть выше растет сумах.

Вэл быстро вышел, прихватив с собой винтовку. Солнце село, но было еще светло. Он мысленно отметил ориентиры, которые понадобятся, когда станет стемнеет, ведь в темноте все выглядит по-другому. Вэл перешел речушку и поспешил вниз по склону. Он нашел траву там, где и говорил Тенслип, и нарвал целую шляпу.

Тенслип беспокойно спал, его лицо раскраснелось от жара. Он мотал головой из стороны в сторону и что-то бессвязно бормотал.

Вэл заварил часть травы и, подняв голову Тенслипа, заставил выпить приготовленного отвара. Он заставлял его пить снова и снова, хотя и не знал, какие будут последствия. Если пуля задела Тенслипу внутренности, он все делал неправильно, но в этом случае Тенслип все равно умрет. Ближайший врач был по меньшей мере в шестидесяти милях, к тому же Тенслипа в Дьюранго могли арестовать.

Наконец Вэл заснул, а когда наступило утро, он увидел, что его пациент спокойно спит. Вэл покормил лошадей и занялся делами на дворе, пока Тенслип продолжал спать.

Вэл почистил оружие, постирал носовые платки, которые прикладывал к ранам, наколол дров и сложил их в поленницу. Затем стал упражняться в выхватывании револьвера.

У него получалось быстро — может быть так же быстро, как у Уилла, который всегда говорил, что у Вэла просто Божий дар. К тому же он метко стрелял. Вэл не горел желанием стрелять в человека, но если он найдет Зонненберга, он убьет его, потому что против Хэнка нельзя было привести никаких доказательств, чтобы обвинить его в убийстве Уилла Рейли. То же самое он сделает с Хардести и Пеком… если не получится по-другому.

Он вернулся в хижину и увидел, что Тенслип проснулся. Он наблюдал за Вэлом через распахнутую дверь.

— Ты хорошо управляешься с этой штукой, а, малыш? Ладно, она тебе понадобится.

— Я не собираюсь оставаться на Западе. После того, как разделаюсь с Зонненбергом, поеду на восток и, пожалуй, останусь жить там.

— Может быть и так. Но эта земля притягивает человека. Смотришь на горы, на открытые просторы равнин, и они притягивают тебя. Я всегда жил на Западе. Когда был маленьким, больше всего хотел стать траппером, но когда подрос, не мечтал ни о чем, кроме как стать ковбоем. Я был неплохим ковбоем и лучше всех объезжал лошадей. А потом как-то вечером, когда мы с ребятами сидели на мели и хотели поразвлечься в городе, собрали десяток коров и продали. Об этом пронюхал шериф, и нас стали разыскивать за скотокрадство.

Тенслипу стало лучше, и ему хотелось поговорить. Вэл слушал.

— Никогда не рассчитывал стать преступником. Я слишком много их знал все время в бегах и ничего впереди, кроме тюрьмы или веревки. Но так уж получилось — один бездумный вечер и я покатился. Правда, никогда не был наемным ганменом. Вообще-то первого человека я убил именно из-за этого. Он всегда нанимал людей для грязной работы: спалить дома переселенцев или скваттеров, или кого-нибудь убить, и он хотел, чтобы я ему помогал. Но я сказал ему, что об этом думаю, а он схватился за револьвер. Я в то время и не предполагал, что могу так быстро стрелять, и носил шестизарядник только потому, что носили его все остальные — на пастбищах время от времени им приходилось пользоваться.

— Вы убили его?

— Всадил две пули, прежде чем он успел выхватить свою железяку, и вот с того времени я преступник.

Тенслип неожиданно почувствовал усталость, он откинулся на спину, а Вэл свернул сигарету и дал ему. Прикурив, Тенслип сказал: — Ладно, малыш, уезжай из этих мест и живи на востоке.

Все следующие дни Вэл мучился беспокойством. Зонненберг с Симпсоном встретятся и расстанутся, после этого их тяжело будет найти. Но он не бросил раненого. А Тенслип с каждым днем набирался сил.

Вэл однажды слышал, как армейский врач сказал Уиллу. «Люди, живущие на Западе, сделаны из сыромятной кожи и железа, их так легко не убьешь. Это заслуга мяса с бобами, тяжелой работы и свежего воздуха».

Когда Тенслип начал потихоньку вставать с лежанки, Вэл сказал ему, что уезжает.

— Хорошо, Вэл, — сказал Тенслип. — Теперь я выдюжу.

— Как и обещал, оставляю лошадь и седло Уилла, его револьвер и свою винтовку. Я возьму винтовку Уилла.

Тенслип вдруг отвернулся.

— Малыш, ты нормальный парнишка, — сказал он. — Если у тебя когда-нибудь будут неприятности, можешь рассчитывать на меня.

Вэл Даррант некоторое время в нерешительности колебался — спросить или не спросить, ведь дверь в прошлое была для него давно закрыта.

— Тенслип, вы знали мою мать. Вы знали Майру Корд.

Тенслип обернулся и посмотрел на него.

— Это все в прошлом, Вэл. Забудь о ней.

— Какая она была?

— А ты не помнишь? — грубо сказал Тенслип. — Она никчемная женщина. Она тебя выкинула и хотела оставить умирать от холода. Она была подлой и бессердечной.

— Где она сейчас?

Тенслип сел и скрутил еще одну сигарету.

— Послушай, малыш, о ней никто ничего не знает. Ее помню я и еще может быть Хэнк. Живи себе на здоровье и забудь ее. Рейли родился на темной стороне и стал джентльменом, Майра родилась на светлой и стала… э-э… женщиной сомнительной репутации и воровкой. Да, и ее подозревают в одном-двух убийствах.

— Вы знали моего отца?

— Лучше, чем Уилл Рейли. Одно время я работал с ним в горах неподалеку отсюда. Он был обеспеченным человеком, Вэл, потому-то ты и родился.

— Как это?

— Майра решила его подцепить. Она была лишь одной из многих, но ждала своего часа. Она приклеилась к Дарранту, а когда поняла, что беременна, пыталась уговорить его составить завещание в ее пользу.

Даррант был не дурак. Он не верил, что она оставит ребенка, он знал женщин куда лучше многих, поэтому сказал Майре, что она ничего не получит. Майра разозлилась и стала ему угрожать, ну, а он рассмеялся ей в лицо. Тогда она расплакалась и сказала, что не хотела этого. Я все время был в курсе их дел, потому что работал рядом с ним, да к тому же Даррант мне нравился. Поэтому когда Майра купила крысиный яд, я все ему выложил. Он лишь посмотрел на меня и сказал: «В этом старом отеле есть крысы. Я их слышал». Как же! Крысы-то завелись в нем лет десять назад, и никто ничего с ними не делал, так с какой стати ей покупать столько яда, что им можно переморить половину зверья во всем штате Колорадо? На следующий день он уехал. Просто взял и уехал. На Майру стоило посмотреть! На нее можно было надевать смирительную рубашку. Она ведь знала, что Даррант был богатый парень, и ей страшно не хотелось терять его.

— Вы потом его видели?

— Нет. По-моему, он уехал обратно на восток или в Канаду.

— А Майра?

Тенслип лишь пожал плечами.

— Держись от нее подальше, малыш. Забудь ее. Это плохая женщина.

— А что случилось с Вэном?

— Он с ней, если только она от него не устала и не выкинула… или отравила.

На следующее утро Вэл спустился с гор. По следу Зонненберга он последовал в Хейс, и там его потерял. Тогда он направился на юг в Техас.

Золото в потайных поясах тяжело лежало у него на бедрах, но он тратил деньги экономно. Однажды ночью Вэл разбил лагерь в овраге, среди зарослей мескита. Им овладело чувство одиночества. Он скучал по Уиллу, по разговорам, которые они вели о людях, книгах и картах. Он понимал, что ему все надоело, хотелось оставить все и уехать куда-нибудь подальше… например, на восток.

Неожиданно его внимание привлек приближающееся бренчание пристяжных цепей и скрип тяжелого фургона. Из темноты прозвучал голос: — Эй, у костра!

Вэл отступил подальше от огня.

— Если друг — подъезжай, если враг — начинай стрелять!

Из темноты донесся смех.

— Вот это приветствие! Давай, Бетси, трогай. Кажется, мы дома!