Удивительные животные. От дельфинов до обезьян

Глава 1 А они такие разные

Эта уникальная лягушка называется Barbourula kalimantanensis. И, как следует из ее названия, живет она на острове Калимантан. А уникальна она потому, что у нее полностью отсутствуют легкие. Правда, столь серьезная жертва принесла земноводному определенную пользу, позволив активнее и быстрее передвигаться в холодных ручьях острова.

К тому же потеря столь важного органа дыхания практически не сказалась на обеспеченности лягушки кислородом, так как весь необходимый для жизни газообмен у нее происходит через влажную кожу. Да и того кислорода, который растворен в воде, ей вполне хватает.

Впервые же представителя этого вида в джунглях Калимантана в 1978 году обнаружил зоолог из Индонезии Джок Искандер. Но о том, что у нее нет легких, стало известно лишь спустя 30 лет, когда лягушек исследовали более тщательно. Оказалось, что у барбурул освободившееся при потере легких пространство заняли другие органы: желудок, селезенка и печень. Там же ученые обнаружили и хрящ, правда, назначение которого пока неизвестно.

В результате этих внутренних изменений лягушки стали более плоскими и обтекаемыми, что позволило им увеличить скорость плавания. Кроме этого, у этого вида тело более вытянуто, и соотношение «площадь кожи / объем тела» больше, чем у других лягушек: у них на каждую единицу поверхности приходится меньше клеток организма.

Хорошо известно, что даже те амфибии, которые имеют легкие, все равно часть газообмена осуществляют через кожу, богатую сосудами и покрытую слизью. Поэтому они в немалой степени зависят от влажности окружающей среды. Калимантанская же барбурула обитает в холодных реках, где содержание кислорода настолько высоко, что ее кожа по эффективности не уступает жабрам рыб.

Кстати, барбурулы — не единственные амфибии, у которых нет легких. Науке известны несколько видов саламандр и один вид бесхвостых червяг, которые тоже пожертвовали легкими для удобства передвижения. Однако в отряде лягушек никто до сих пор такими особенностями не отметился.

Но это приспособление сделало калимантанских лягушек весьма уязвимыми к загрязнению среды. Горные разработки и хозяйственная деятельность на Борнео приводят к загрязнению и потеплению рек и, как следствие, к снижению концентрации в них кислорода. Так что лягушки, исчезнувшие на 30 лет, вскоре могут исчезнуть навсегда.

Редчайшая, а в некоторых отношениях и самая замечательная из всех лягушек, «волосатая лягушка-здоровяк» была обнаружена на реке Бенито в Западной Африке. Впрочем, эту амфибию ученые знали уже много лет. Но первые лягушки, представшие перед глазами зоологов и любителей природы, произвели среди них настоящий фурор. Дело в том, что бока, задняя часть тела и бедра лягушки покрыты «волосами» — не настоящими, конечно, а всего лишь нитевидными выростами кожи. Вопрос же об их предназначении вызвал в ученых кругах настоящую бурю, которая не утихла и до сих пор.

Но не только этот, уже сам по себе замечательный факт удивляет ученых-зоологов. Оказывается, у этих земноводных мужское и женское население предпочитает разные среды проживания и, в соответствии со своим местообитанием, имеет различное анатомическое строение.

Так, самки «волосатой лягушки» живут под землей, в то время как самцы ведут водный образ жизни. Посему и строение легких у них разное. У самки они обычные, а вот у самца совершенно необыкновенные. Передняя их часть состоит из мешочков губчатой ткани, как у человека и других наземных животных, а задняя — вытянута в длинную мускулистую трубку.

Такое строение дыхательного аппарата у самцов и самок «лягушки-здоровяка» объясняется спецификой их дыхания. Так как они имеют примерно одинаковый вес, то им, очевидно, необходимо и примерно одинаковое количество воздуха для нормальной жизнедеятельности. Но самке воздуха хватает даже в тесной норке. А вот самец, сидящий глубоко под водой, где кислород в явном дефиците, должен изыскивать и новые способы его получения. Но поскольку лягушки помимо легких дышат еще и кожей, то эта нехватка кислорода компенсируется благодаря «волоскам» на теле самца: если подсчитать их общую поверхность, то окажется, что она более чем вдвое превышает голую поверхность кожи. В связи с этой своей функцией, «волоски» снабжены огромным количеством кровеносных сосудов. И поэтому имеют красноватый цвет, как и окружающие лягушек речные водоросли. То есть волоски одновременно и маскируют самцов.

В связи с наличием волосков, легкие самца теряют ведущую роль и превращаются в нечто вроде резервуаров для балласта, при помощи которых он может и плавать по поверхности воды, и погружаться на дно для отдыха.

Впрочем, в мексиканском штате Чиапас тоже обитает лягушка с удивительной кожей: она у этой амфибии на брюшке прозрачная, поэтому через нее, словно через стекло, хорошо просматриваются внутренние органы. За эту морфологическую особенность лягушку назвали «стеклянной». Днем она спит, а с наступлением сумерек открывает свои черные выпуклые глаза и начинает охотиться за мелкими насекомыми.

Необычные лягушки обитают и в Танзании на территории, которую накрывает облако из мельчайших капелек воды, создаваемых водопадом на реке Киганзи. Поэтому в этом районе во все сезоны держится практически неизменная температура и влажность. Сами же лягушки, постоянно нуждаясь во влаге, не могут существовать вне этих условий, которые в облаке настолько уникальны, что эти амфибии, названые кингазийскими облачными лягушками, или спрей-жабами, не обнаружены в других водоемах Танзании.

Пальмовая саламандра (Bolitoglossa dofleini), обитающая в лесах Центральной Америки, земноводное небольшое: ее длина всего 18 сантиметров. Но зато язык у нее уникальный: в тот момент, когда саламандра, чтобы поймать жертву, выбрасывает его, мышцы этого органа на каждый грамм своего веса развивают мощность, равную 18 ваттам. А это почти в два раза больше, чем у предыдущего чемпиона — колорадской жабы Bufo alvarius.

При этом на всю операцию выбрасывания языка и захвата жертвы лягушка тратит всего 7 миллисекунд, что в 50 раз быстрее мигания глаза. А язык у саламандры немаленький: почти десятисантиметровой длины.

Загадка этого земноводного еще и в том, что язык у него разворачивается гораздо быстрее, чем сокращается его мускулатура. Ученые предполагают, что происходит это за счет какой-то неизвестной эластичной ткани, которая располагается в языке животного. Видимо, эта ткань запасает энергию и находится в постоянной готовности к мгновенному выбросу языка.

В частности, ученые сравнивают язык саламандры с резиновой лентой, которую туго натянули, а затем отпустили. И, тем не менее, остается неясным, как именно этим земноводным удается развивать такую рекордную мощность…

Конечно, в отличие от пальмовой саламандры, язык у лягушки обыкновенной выбрасывается не так быстро. Зато он имеет одну оригинальную особенность: он по-своему реагирует на времена года. Эта реакция хорошо заметна под микроскопом: на языке лягушки появляются и исчезают так называемые гантелевидные клетки, похожие на парашютики одуванчика.

Появляются они в августе и к зиме полностью раскрываются. Но с наступлением мартовского тепла начинают мельчать, чтобы к июню и вовсе исчезнуть с лягушачьего языка. Если предположить, что гантелевидные клетки — это своеобразные вкусовые сосочки, то возникает закономерный вопрос: зачем лягушке они зимой, когда она спит?

Многоголосье лягушачьих «концертов», которые они обычно устраивают весной в пруду, слышали, наверное, многие. Но, вероятно, мало кто знает, что эти звуковые сигналы имеют довольно сложную структуру, в которой может гибко меняться не только частота повторения сигнала, но и тембр, и долгота индивидуального «пения».

А вообще «песни» лягушек обычно выполняют несколько различных функций. Например, многие виды таким образом предупреждают соперников о том, что определенный участок пруда уже занят и его хозяин не намерен терпеть на своей территории присутствия непрошеных гостей.

Кроме простой сигнализации у некоторых видов земноводных существует и более сложная, комбинированная звуковая система общения. Например, самцы миниатюрной лягушки-квакши из Пуэрто-Рико издают двусложный сигнал, состоящий из двух звуков: «ко» и «ки». И, как установили ученые, этой песней лягушка решает сразу две задачи: слогом «ко» самец отпугивает соперника, а слогом «ки» — привлекает самку. И что удивительно: слуховые анализаторы у этих амфибий устроены так, что самцы лучше слышат первый слог, а самки — второй.

В языке земноводных, кроме любовных и угрожающих сигналов, существуют и предупреждающие звуки. Так, жалобный крик схваченного хищником земноводного является сигналом опасности для сородичей.

В результате проведенных исследований было также установлено, что, когда находящиеся рядом лягушки слышат сигнал тревоги, у них заметно меняется ритм дыхания. Если, например, лягушку просто вспугнуть, она прыгнет, и всплеск воды заставит остальных «пучеглазых» насторожиться или последовать примеру нырнувшей товарки. В этой ситуации интересен тот факт, что хоровое пение смолкает с приближением именно пешего наблюдателя, которого выдает вибрация почвы под ногами. Но если к лягушке подползти, она не пугается.

В хоровом пении лягушек есть еще одна замечательная особенность: оно может быть очень хорошо организовано и четко координироваться. Ученые давно заметили, что самцы многих лягушек и жаб способны подстраивать свое индивидуальное пение под коллективные песни соседей по нерестилищу. Например, два соседа-самца пантеровой жабы так четко согласуют пение, что образуют слаженный дуэт. Во время пения обычный интервал между звуковым отрывком каждого самца увеличивается вдвое, так как в этот момент партнеры внимательно прослушиваются к песням друг друга. Только после этого один из них выступает со своей партией.

Некоторые же виды бесхвостых земноводных образуют и более многочисленные певческие группы: трио, квартеты и даже квинтеты. А чтобы их песня звучала слаженно, каждый партнер внимательно следит за чужими партиями и соблюдает очередность.

Но, вероятно, всех превзошли в искусстве хорового пения сенегальские веслоногие лягушки, которые образуют хоры из любого количества участников. Здесь нет ведущего солиста, и каждое животное поет от 2 до 8 секунд, занимая в общем хоре совершенно определенное место.

Кстати, давно замечено, что лягушки, которые живут в неволе, нередко начинают откликаться на несвойственные их виду мелодии. Особенно часто это происходит весной, в период размножения, когда у земноводных тяга к песням особенно велика. Так, услышав по телевизору голос певца-человека, они торопливо забираются повыше и начинают подпевать.

Следует заметить, что, когда квакают самцы зеленых лягушек, они не только провозглашают права на занятую территорию, но и сообщают сородичам о своих физических данных или, иначе говоря, о размерах: чем особь крупнее, тем голос у них ниже. И чаще всего такая звуковая уловка срабатывает: звуки, издаваемые более крупным самцом, обычно всегда отпугивают соперников, претендующих на чужие владения. При этом большинство самцов, заявляя о своих габаритах, как правило, сообщают правду. И по этой причине их можно называть «честными».

Однако некоторые квакушки, которые большими размерами похвастать не могут, начинают хитрить: чтобы ввести других самцов в заблуждение, они понижают голос, тем самым повышая свой статус. Конечно, такое кваканье заставляет самцов, попавших в чужие угодья, убираться восвояси.

В отношении ряда видов лягушек, в частности, китайских, а именно вида Amolops tormotus, у специалистов одно время существовало твердое убеждение, что они поют, как птицы. Потом свое мнение ученые изменили, решив, что они «квакают», но не как обычные лягушки, а издают высокочастотные ультразвуки. И вскоре это предположение полностью подтвердилось. Более того, выяснилось, что эти лягушки не только воспроизводят ультразвуки, но и слышат их, и даже определенным образом отвечают на них.

Этим открытием ученые доказали, что с помощью ультразвука общаются друг с другом не только летучие мыши, дельфины и киты, но и амфибии. В ходе дальнейших исследований было также показано, что издавать ультразвуки и с их помощью общаться между собой могут большинство лягушек, но по какой-то причине не все они пользуются этим своим уникальным умением.

Следует отметить, что в связи с удивительным коммуникационным поведением лягушка Amolops tormotus обладает и довольно оригинальными барабанными перепонками: так как ее уши находятся внутри черепной коробки, то для того, чтобы уловить ультразвук, они у нее очень тонкие.

Что же касается местообитания этой амфибии, то живет она в горах Хуаншань — к западу от Шанхая, в местности, славящейся множеством водопадов и обильной растительностью.

Услышав дружные весенние «песни» лягушек, можно предположить, что они общаются между собой лишь с помощью обычного кваканья. Но, оказывается, это далеко не так. Например, совсем по-иному обмениваются информацией пуэрто-риканские белогубые лягушки.

Дело в том, что самцы этих амфибий приблизительно каждую четверть секунды генерируют звуки, похожие на птичье «чириканье» или стрекотание кузнечика. И длится каждый такой сигнал около 40 миллисекунд.

Однако, как выяснили исследователи этого феномена, каждый такой звуковой сигнал, хорошо различимый человеческим ухом, предваряет глухой «шлепок» по грунту. Но он уже воспроизводит лишь сейсмическую, а не акустическую вибрацию, которую человек услышать не в состоянии. Зато лягушки эти волны, безусловно, воспринимают. Распространяется же эта вибрация в радиусе трех — шести метров. И, что самое замечательное, на нее практически не влияют различные посторонние шумы.

Исследования также показали, что эти земноводные чаще всего собираются в небольшие группы, в которых особи располагаются не далее двух метров друг от друга. То есть как раз на таком расстоянии, которое позволяет лягушке улавливать сейсмическую вибрацию грунта. Кстати, раньше ученые не сталкивались с коммуникацией у животных посредством сейсмических сигналов.

Глава 2 Амфибии защищаются

Аутотомия — это, как известно, рефлекторная потеря определенных частей тела в случае возникновения реальной опасности для жизни. Явление это имеет довольно широкое распространение в животном мире. Классическим примером аутотомии является самопроизвольное отбрасывание хвоста многими ящерицами. А вот о том, что и некоторые саламандры, чтобы спастись от хищников, тоже используют эту защитную реакцию, знают немногие.

В большинстве случаев, отбрасывая хвост, рептилии стремятся не просто оставить его в пасти хищника и убежать, а привлечь внимание последнего именно к хвосту. Поэтому в этих обстоятельствах очень важно, чтобы хищник бросился в первую очередь на хвост, а не на животное, оставшееся без хвоста. Как раз по этой причине теряемая животными эта часть тела очень часто имеет яркую окраску, может совершать автоматические движения и даже способна издавать звуки, как, например, у сцинковых гекконов.

Но, оказывается, для некоторых хищников представляет интерес сам запах хвоста. Именно такой хвост имеют саламандры. А это значит, что отброшенный саламандрой ароматный хвост значительно повышает ее шансы остаться в живых.

У саламандры же энсатины Эшшольца хвост нашпигован еще и ядовитыми железами. И, как только возникает серьезная опасность, амфибия поднимает свое оружие вверх и, как скорпион, угрожающе поводит им из стороны в сторону. Конечно, в такой игрушке привлекательного мало. Ненароком и с жизнью расстаться можно.

Ученым давно известно, в Южной и Центральной Америке встречаются лягушки, в кожных выделениях которых содержится очень сильный яд. Стоит только потревожить это маленькое, ярко раскрашенное животное, как кожные железы сразу же выделяют токсин, сотой доли капельки которого достаточно, чтобы убить лошадь. Туземцы смазывают им наконечники своих стрел, чтобы сделать их смертоносными.

Зоологи долгое время полагали, что лягушачий яд целиком вырабатывается в организме самих земноводных. Но почему же тогда лягушка, живущая в неволе, постепенно теряет свою ядовитость?

Чтобы добраться до истины, исследователи отловили в тропических лесах Панамы головастиков ядовитого красящего древолаза и вырастили их в неволе. Взрослых животных разделили на две группы: одних стали кормить безвредной плодовой мушкой, а других — членистоногими, пойманными в родном для лягушек лесу.

Через семь месяцев биохимики исследовали состав кожных выделений подопытных животных и тех, что жили на воле. Оказалось, что у животных, которых кормили плодовой мушкой, алкалоиды кожей не выделялись, зато лягушки, что питались насекомыми из леса, обладали смертоносным оружием. Многие из этих алкалоидов обнаружились и в теле насекомых, часто попадающих на обед этим амфибиям.

Кроме ядовитых насекомых в желудок лягушек попадают и токсичные клещи. Так, ранее считалось что крошечные клещи подотряда Oribatida алкалоидов не производят. Однако после тщательных исследований выяснилось, что они являются «хранителями» 84-х видов ядовитых веществ, 42 из которых найдены в железах лягушки-древолаза Пумилио. Правда, некоторые алкалоиды из лягушачьего набора у насекомых отсутствуют: как оказалось, они присущи только лягушкам, поэтому специалисты предполагают, что часть токсинов эти животные синтезируют сами.

Но вот как лягушки умудряются не травиться собственным ядом — до сих пор неизвестно. Ведь в своем организме состав полученного яда они не меняют, и он остается таким же опасным, каким был в организме насекомых и клещей. Кстати, потом этими лягушками кормятся змеи и, соответственно, в своем организме тоже накапливают яд, но уже лягушачий. Вот такая интересная цепочка с ядовитыми звеньями.

А вот австралийские лягушки рода Pseudophryne в поставках яда извне не нуждаются вовсе: они его вырабатывают сами. Причем этими токсинами являются алкалоиды — вещества, которые, как считается, вырабатывают исключительно растения.

Глава 3 Охота и питание

Живет в Южной Америке крупная, сантиметров под двадцать в длину, лягушка свистун пятипалый. Это, наверное, единственный представитель лягушачьего рода, который питается… змеями. Порой пожирает даже полутораметровых гадов. И нападает свистун на змей не только, когда голоден, а просто так, словно мстя за гибель своих собратьев-лягушек.

Совершая стремительный бросок на змею, свистун старается проглотить голову и большую часть тела змеи, чтобы ядовитая рептилия быстрее задохнулась в его желудке. В противном случае змея может освободиться от смертоносных объятий бульдожьей челюсти, и тогда уже неминуемо поплатится своей жизнью свистун.

В отношении свистуна к змеям еще больше поражает тот факт, что лягушка, кроме ядовитых рептилий, питается и крысами, и ящерицами, и птицами, за которыми может охотиться без особого для себя риска. Но вот почему особое внимание она обращает именно на змей — сказать трудно.

А вот в Юго-Восточной Азии обитает лягушка, которая питается крабами. Она так и называется — лягушка-крабоед. Свою не совсем обычную добычу она находит в море. Ведь она, единственная из всех амфибий, приспособилась к жизни в соленой воде. Правда, икру эта лягушка по-прежнему откладывает в пресной воде. Но, когда лягушата подрастут, они уходят в море, где и охотятся на крабов.

Глава 4 Галерея уникумов

Уникальная кооперация существует между пятнистой саламандрой и одноклеточной водорослью Oophila amblystomatis. Впрочем, о симбиотических отношениях этих организмов ученым известно давно. Однако ранее считалось, что союз со свободноживущей водорослью присущ лишь эмбрионам саламандры. Предполагалось, что они выделяют в окружающую среду вместе с продуктами жизнедеятельности также и азот, который водоросль и усваивает. А она, в свою очередь, увеличивает содержание кислорода в воде рядом с эмбрионами.

Теперь же точно установлено, что водоросли, фактически, находятся внутри клеток по всему организму саламандры. Более того, предполагается, что они сами снабжают клетки амфибии продуктами фотосинтеза — кислородом и углеводами. Кроме того, ученые выяснили, что водоросли-симбионты передаются от матери потомству уже в процессе размножения…

Обычно, когда водоем начинает пересыхать, его обитатели отправляются на поиски новых мест жительства. А вот обитающая на севере Аргентины лягушка лепидобатрахус пляненсис ведет себя совсем иначе.

Вместо того чтобы искать другое пристанище, эта лягушка остается на месте. Правда, не сидит, сложа лапки, а начинает активно готовиться к засухе. Она каждый день линяет. Но при этом старую шкурку не сбрасывает, а оставляет на себе. Вскоре все вместе они образуют кокон, в котором лепидобатрахус и пережидает неблагоприятный период. Даже когда стенки кокона совсем тоненькие, и то лягушка теряет в десять раз меньше влаги, чем раньше. Что же касается кислорода, то его потребление тоже становится минимальным.

Кокон из собственных шкурок — это, конечно, оригинально. Но все же недостаточно надежно. Особенно в пустынях. Поэтому лягушка-водонос, вместо строительства кокона, предпочитает зарываться в землю. Причем погружается она более чем на метровую глубину. И какая бы жара не стояла наверху, температура в убежище лягушки-водоноса колеблется не больше, чем на семь градусов.

Уснув, лягушка обходится третьей частью того кислорода, который необходим ей, когда она бодрствует. День за днем убывают подкожный жир и углеводы. Однако тех запасов, что имеются в теле амфибии, хватает на довольно продолжительный срок: в своей мини-пещере без пищи и воды она может пробыть целых пять лет.

В представлении большинства людей земноводные — это, прежде всего, лягушки, жабы да еще тритоны. А ведь к амфибиям относятся еще и червяги, и саламандры, и протеи… И каждое из этих существ имеет свои уникальные особенности, которые порой прямо-таки феноменальны.

А разве не уникальны червяги? Во-первых, в отличие от тех же саламандр, у них совсем отсутствуют конечности. Более того, у них нет хвоста и глаз. Так что по внешнему виду они больше похожи не на позвоночных, а на огромных дождевых червей. Но дело даже не в их уникальной анатомии, а в способах размножения. Ведь большинство червяг, в отличие от тех же лягушек, производят на свет не икру, а живых детенышей, которые почти сразу после рождения переходят к самостоятельной жизни. Кстати, и некоторые саламандры, например, огненная и альпийская, тоже живородящи.

Червяги — хищники. Причем свою плотоядную сущность они демонстрируют чуть ли не с пеленок. Роясь в лесной подстилке, под камнями, в гниющих деревьях, они денно и нощно ищут улиток, червей, насекомых. Не брезгуют и мелкими змейками. Некоторые же виды селятся в муравейниках и термитниках, где и кормятся их бесчисленными обитателями. А около двух десятков южноамериканских видов червяг всю жизнь проводят в небольших водоемах, питаясь головастиками, рыбьими мальками и прочей мелкой живностью. В общем, с питанием червяг, перешедших к самостоятельному образу жизни, все более-менее ясно.

Другое дело, зародыши, которые еще находятся в материнском организме. Ведь им, чтобы вырасти, необходимо тоже чем-то питаться. И червяги из этой ситуации нашли оригинальный выход: находящихся в утробе деток они кормят маточным молочком. Этот редкостный пищевой продукт производят стенки яйцеводов беременной червяги, а зародыши его впитывают кожей. Правда, некоторые исследователи полагают, что эмбрионы скоблят стенки яйцеводов похожими на терки зубами и таким способом дополнительно себя подкармливают.

А вот живородящие саламандры в этой ситуации поступают по-другому. Во время их беременности несколько десятков яйцеклеток, которые были оплодотворены позже, слипаются в общую желточную массу, образуя в материнском теле своеобразный питательный «бульон». Им эмбрионы саламандры и кормятся.

Но мы отвлеклись. Так вот, среди червяг, оказывается, есть и такие, которые во влажных земляных норках откладывают икру, которую, чтобы она не обсохла и не погибла, обвивают своим телом и постоянно увлажняют слизью.

«Окольцовывает» свою кладку и амфиума — угреобразное земноводное с едва заметными лапками, обитающее в различных водоемах юга США. И сторожит она свою кладку не месяц, не два, а целых пять. И все это время увлажняет яйца обильно выделяющейся слизью.

В 1865 году в парижском Ботаническом саду произошло удивительное событие, многие эпизоды которого могли бы сойти за оригинальный номер иллюзиониста. А случилось следующее.

Находившиеся в аквариуме аксолотли, — сугубо водные животные, относящиеся к амфибиям, — стали вдруг менять свой облик: потеряли жабры, изменили форму головы и тела, приобрели новую окраску. В конце концов они превратились в совершенно иных животных, известных ученым под названием амбистомы.

Амбистомы — близкие родственницы саламандр. Родина их — Америка. Живут они скрытно, обычно в разного рода подземных убежищах. За это их американцы прозвали кротовыми саламандрами. Весной амбистомы переселяются в пруды и ручьи и там мечут икру. Появившиеся личинки через год превращаются во взрослых особей. Однако некоторые так и остаются в детском возрасте. Таким ребенком и является аксолотль. Правда, эта вечная личинка может размножаться. Называется этот процесс «неотенией» (от греческих слов «неос» — «юность» и «тейно» — «растягивать»).

Ученые установили, что у аксолотля, в отличие от его взрослой формы — амбистомы, недоразвита щитовидная железа. И если его накормить кусочками щитовидки или ввести ему гормон тиреоидин, то аксолотль благополучно превратится во взрослое животное.

Естественный ареал аксолотля мизерно мал: всего тридцать пять квадратных километров. Именно такую площадь занимает горное озеро Сочимилко, расположенное в Мексике. Здесь аксолотли и живут, рожая себе подобных. Правда, иногда они выходят на сушу и превращаются в амбистом.

Является вечной личинкой еще один представитель земноводных — протей. Всю свою жизнь он проводит в темных сырых подземельях, поэтому у него отсутствуют глаза и кожные пигменты, то есть — он альбинос. Но если по воле случая протей поживет несколько недель в ярко освещенном помещении, то покроется бурыми и черными пятнами. Длина этой червеобразной амфибии 25–30 сантиметров. У нее есть слабые лапки, окаймленный бахромой хвост, а тупорылая голова по бокам украшена короткими кисточками жабр.

Протей, как и аксолотль, неотеник, то есть тоже взрослый ребенок, способный к размножению. Но у протея этот процесс имеет свои особенности, и для запуска программы по производству себе подобных необходимы особые условия. Кстати, этих программ у него две. Но об этом немного позже.

Чтобы изучить биологию размножения протея, был построен особый бетонный бассейн с соответствующим грунтом и проточной водой, в которой в изобилии плавали разные водные ракообразные и насекомые. То есть ученые создали в бассейне условия, которые были почти аналогичны тем, в которых жили протеи в естественной среде — в подземельях. Но хоть протеи, как говорится, жили не тужили, а размножаться, тем не менее, не спешили. Чего-то им все же не хватало.

Меняли температуру воды, ее жесткость. Никакого эффекта. И только когда в бассейн положили большие камни и глыбы известняка, протеи повели себя по-другому. Они вдруг заметно оживились и стали активно делить жизненное пространство. Каждый самец избрал укромный уголок под камнем и небольшую территорию около него, которую защищал с яростью разъяренного цербера: бил хвостом и кусал всякого, кто приближался к его заветным квадратам площади. А вскоре в тех местах, которые отстояли воинственные самцы, самки отложили яйца. И, подобно самцам, стали яростно защищать свою территорию. Но вскоре их воинственный пыл сник, и они оставили кладку на попечение отцов, которые пять месяцев кряду охраняли своих будущих наследников и наследниц.

В данном случае протеи отложили яйца. А ведь случается, что самки родят живых детенышей. С чем это связано — вопрос. Сначала ученые предполагали, что на способ размножения самки протея влияет температура. Но через какое-то время выяснили, что она здесь ни при чем. А что именно побуждает протеев плодиться? — пока неизвестно.

Чесночница — одно из самых ночных земноводных. Дневного света она не терпит и сноровисто прячется от него, быстро закапываясь в землю. Разгребая под собою песок задними лапами, она словно проваливается на месте, не оставляя следов. Для этого у нее на ногах есть две небольшие роговые лопаточки. Благодаря им, она иногда применяет своеобразный способ защиты. Заметив позади себя движение, чесночница не оборачивается, а делает быстрое движение ногой назад, и щепотка песка летит прямо в глаза врагу.

Оказавшись на свету, животное выглядит очень странно. Застывший взгляд немного прищуренных светлых глаз на неподвижной физиономии чесночницы создает впечатление, что это — не живое существо, а изваяние. Еще больше это сходство усиливается тем, что чесночница еще и не дышит, поскольку дыхание она может задержать на несколько часов. А когда до максимального объема наполнит легкие воздухом, то раздувается настолько, что становится почти вдвое больше своих обычных габаритов.

Но бывает в жизни чесночниц один день, когда они от солнца не прячутся. Случается это ранней весной. Именно в это время, собравшись в озере, пруду или в речном затоне, амфибии мечут икру. К тому же этот день — единственный, когда слышен их голос: этакое глуховатое тройное кряхтенье или ворчание вроде «ук-ук-ук». Начав издавать эти звуки еще под землей, они продолжают «укать» и сидя под водой, отчего со всей поверхности водоема раздается сплошное негромкое ворчание. Когда же чесночница испугается, она издает крик возмущения, который похож у нее на отрывистое мяуканье. Если же ей больно, она начинает отчаянно трещать.

Чесночница — отменный хищник. Пойманную добычу она проглатывает живьем и целиком, при этом, зажмурив глаза, которыми проталкивает жертву внутрь глотки.

Зимуют чесночницы в земле: в ямах, канавах, промоинах. Глубина, на которую они погружаются, такая, что, когда в бесснежные зимы мороз забирается на двухметровую глубину, чесночницы все равно остаются живыми, и весной снова спешат к воде, чтобы дать жизнь новому поколению.

Кроме подземного образа жизни есть у чесночницы еще одна оригинальная особенность. Она — единственная из среднеевропейских амфибий, у которых головастик почти в два раза крупнее взрослых особей. Хвост у головастика, как огромная лопасть. Уже вырастут все четыре лапки, и рисунок на спине проявится, а хвост все еще цел. Но, конечно же, и он в конце концов, исчезает. И тогда юные чесночницы выбираются из воды и до осени прячутся в земле, как и их родители.