Удивительныя приключенія Ноно

IX Прогулка

Ноно провелъ ужъ не мало времени въ Автономіи, и все это время прошло для него, какъ сонъ.

Жизнь текла весело и спокойно; каждый день приносилъ съ собой разнообразныя работы и удовольствія, которыя не давали ни минуты скучать.

Ноно зналъ теперь всѣхъ своихъ товарищей по именамъ; зналъ, кто изъ какой былъ страны и кто были ихъ родители.

Большую часть времени школьные часы протекали въ саду; на лужайкахъ, но, ради разнообразія, давно уже проектировали большую прогулку по сосѣднимъ лѣсамъ. И этотъ день насталъ.

Наканунѣ приготовили все необходимое для прогулки, которая въ то же время должна была быть урокомъ естественной исторіи.

Надо было взять съ собой палки, съ придѣланными къ нимъ молотками, чтобы отбивать ими камни, маленькіе заступы съ желѣзными наконечниками, для выкапыванія съ корнемъ растеній, чтобы пересадить ихъ въ садъ или засушить для гербарія. Коробки для собиранія всего интереснаго висѣли у каждаго черезъ плечо.

Съѣстные припасы были разложены въ мѣшки, и дѣти постарше и посильнѣй несли ихъ за плечами.

У каждаго, кромѣ того, висѣла на поясѣ фляжка съ молокомъ и кружка.

На другой день, съ ранняго утра, пустились въ путь, пока солнце, слишкомъ горячее въ полдень, не мѣшало еще ходьбѣ.

Иниціатива[10], одна изъ руководительницъ Автономіи, Либерта и Солидарія, шли впереди всѣхъ.

Дѣти болтали между собой или распѣвали баллады, которыя Гармонія[11], дочь Солидаріи, сочинила для нихъ.

Когда дѣти дошли до менѣе знакомыхъ дорожекъ, они разбрелись въ разныя стороны и стали отыскивать неизвѣстныхъ имъ насѣкомыхъ и растеній. Они ихъ собирали, разсматривали, и если никто не зналъ, что это за растеніе или насѣкомое, какъ оно живетъ, что въ немъ особеннаго, то дѣти подбѣгали къ старшимъ и тѣ разсказывали то, что было интересно дѣтямъ.

Ноно посчастливилось найти какіе-то странные цвѣты, въ родѣ вазы съ длиннымъ горлышкомъ, онъ никогда не видалъ такихъ и побѣжалъ показать свою находку Ботаникусу[12], одному изъ учителей Автономіи.

— Посмотрите-ка, Ботаникусъ, — говорилъ Ноно, задыхаясь отъ волненія и отъ быстраго бѣга, — какую удивительную клѣтку съ мухами я нашелъ, — и онъ осторожно раскрылъ одинъ изъ своихъ цвѣтовъ, оттуда вылетѣла маленькая мушка, съ зеленовато-золотистыми крылышками…

Ботаникусъ взялъ цвѣты и, поправивъ на носу очки, внимательно посмотрѣлъ на цвѣтокъ.

— Это аройникъ, правда, это удивительная клѣтка для мухъ, — такая клѣтка, которая какъ будто умѣетъ соображать. У аройника не цвѣтокъ, а цѣлое соцвѣтіе, прикрытое однимъ большимъ бѣлымъ крыломъ. Оторвите-ка это крыло и всмотритесь хорошенько. Остался у васъ стержень, вокругъ стержня внизу сидятъ маленькіе цвѣточки, они состоятъ только изъ тычинокъ. Повыше другой поясокъ изъ цвѣточковъ съ пестиками, а еще выше поясокъ изъ волосковъ, загнутыхъ книзу. У аройника тычинки созрѣваютъ позже пестика, и аройнику особенно важно, чтобъ на его пестикъ принесена была пыльца съ другихъ цвѣтовъ. Въ этомъ ему помогаютъ друзья насѣкомыя. Но аройнику помогаютъ не крупные шмели и пчелы, которыя любятъ медъ, а ему нужна помощь мухи, мошки, комара, которые, ползая по цвѣточкамъ, не попортили бы ихъ. Мухъ хорошо приманивать гнилымъ мясомъ, и ты слышишь, какъ отвратительно пахнетъ аройникъ. Привлеченныя запахомъ, мухи вползаютъ внутрь цвѣтка и бродятъ по нему.

Ботаникусъ разсказывалъ и показывалъ дѣтямъ цвѣтокъ только-что распустившійся и уже опыленный, показалъ подъ лупой тычинковый и пестичный цвѣты, нашелъ уже полусозрѣвшія сѣмена аройника.

Дѣтямъ казалось, что Ботаникусъ все на свѣтѣ знаетъ и, — главное, такъ хорошо умѣетъ все разсказать и показать, что потомъ и самъ сумѣешь кое-что разглядѣть и понять. Ботаникусъ зналъ такъ много интереснаго и о растеніяхъ, и о животныхъ, и о камняхъ. Всю дорогу онъ не переставалъ показывать и разсказывать что-нибудь дѣтямъ, а остальные взрослые и дѣти помогали ему. Особенно хорошо умѣла помочь Иниціатива. Она придумывала такіе интересные опыты, наблюденія, что за ней дѣти ходили цѣлымъ хвостомъ.

Прежде Ботаникусъ всю свою жизнь занимался только любимой наукой, все остальное такъ мало интересовало его, что онъ не умѣлъ ни прибирать свою комнату, ни нарѣзать себѣ хлѣба, ни накрыть на столъ, и теперь въ Автономіи, какъ только онъ принимался за какую-нибудь работу, у него все валилось изъ рукъ: накрываетъ на столъ — разобьетъ тарелки, хочетъ подмести полъ, — щетка его не слушается, наливаетъ молоко — непремѣнно прольетъ. Дѣти очень любили своего учителя и всячески старались предупредить всѣ бѣды, какія съ нимъ могли случиться. А Ботаникусъ съ доброй улыбкой грустно качалъ головой и говорилъ:

— Нѣтъ уже, дѣти, видно мнѣ не перевоспитать себя, буду на всю жизнь калѣкой. Смотрите на меня и учитесь, что нельзя заниматься однимъ дѣломъ любимымъ и предоставлять другимъ все для себя дѣлать. Такъ, какъ я жилъ, жить невозможно. Это сдѣлало безпомощнымъ калѣкой меня, а можетъ-быть, и многихъ людей, работавшихъ за меня необходимую для моего существованія работу, заставляло цѣлые дни гнуть спину и работать руками и не оставило имъ и минуты для занятій наукой, для удовольствій, для общенія съ близкими людьми, для всего того, что дѣлаетъ такой счастливой, такой свѣтлой жизнь человѣка.

Ноно слушалъ Ботаникуса и вспомнилъ жизнь своей семьи и нашелъ, что дѣйствительно такъ жить — тяжело. Тяжело и отцу и матери — полубольнымъ, неспособнымъ сдѣлать и половины работы на себя и дѣтей, а еще тяжелѣе кухаркѣ, прачкѣ, булочнику и всѣмъ, всѣмъ, кто за нихъ несетъ эту работу.

А прогулка между тѣмъ идетъ своимъ чередомъ. Вотъ къ Ботаникусу со всѣхъ ногъ бѣжитъ Мабъ.

— Господинъ Ботаникусъ! Господинъ Ботаникусъ! — еще издали кричитъ она, — пойдите-ка, посмотрите, какое-то черное насѣкомое катитъ шаръ въ десять разъ больше себя.

Ботаникусъ, а слѣдомъ за нимъ нѣсколько человѣкъ дѣтей пошли за Мабъ.

— Ахъ, это священный жукъ, — сказалъ Ботаникусъ. — Посмотрите, какое у него шероховатое утолщеніе на лбу, а съ боковъ, посмотрите, какіе у него красивыя выпуклыя пятнышки. На надкрыльяхъ у него по шести продольныхъ полосокъ; на головѣ, на средней части туловища и на ножкахъ у него черная бахромка. У самокъ она красновато-коричневая на заднихъ ножкахъ. А какой у него красивый черный цвѣтъ, немного блестящій даже. Египтяне очень его почитали. Онъ былъ у нихъ символомъ жизни.

Шарикъ, который катитъ жукъ, онъ зароетъ въ землю. Внутри шарика положено яйцо. Когда личинка вылупится изъ яйца, она съѣстъ свою колыбель, которую составляютъ внутреннія нѣжныя части этого шарика. А самый шарикъ жуки эти дѣлаютъ изъ навоза, поэтому ихъ зовутъ еще навозниками.

Дѣти разсматривали работающихъ насѣкомыхъ. Жуки суетились въ липкой жижѣ. Одинъ изъ жуковъ подобралъ выбранныя имъ части навоза подъ брюшко и сталъ катать изъ нихъ комочекъ своими ножками. Потомъ онъ придалъ комочку окончательную форму шара и постепенно все увеличивалъ шаръ.

— Если бъ у насъ было время, — сказалъ Ботаникусъ, — мы могли бы долго слѣдить за работой этихъ насѣкомыхъ. Они дѣлаютъ иногда шары величиной съ яблоко, иные даже съ кулакъ. Затѣмъ вы могли бы полюбоваться, съ какимъ искусствомъ они ихъ катятъ къ тому мѣсту, гдѣ рѣшено зарыть ихъ. И какъ, наконецъ, иногда ихъ же товарищи, дѣлая видъ, что помогаютъ имъ, завладѣваютъ ихъ шарами, — совсѣмъ какъ это бываетъ у людей. Но все это отняло бы у насъ слишкомъ много времени, а намъ пора пускаться въ путь.

И мало-по-малу дѣти снова разбрелись по дорожкамъ, забираясь въ чащу въ поискахъ за чѣмъ-нибудь новымъ и интереснымъ.

Иногда ушедшіе впередъ останавливались, чтобы дать время отставшимъ присоединиться къ нимъ.

Послѣ нѣсколькихъ часовъ ходьбы дѣти ужъ начали чувствовать голодъ и стали искать удобное мѣстечко, чтобъ отдохнуть. Наконецъ, они остановились на обширной лѣсной прогалинѣ, покрытой густой и низкой травой. Посрединѣ возвышался великолѣпный кедръ. Здѣсь дѣти и накрыли завтракъ.

Неподалеку подъ тѣнью огромной ивы струился свѣтлый чистый ручей. Воду его смѣшали съ сокомъ плодовъ, и вышло удивительно вкусное питье. Дѣти разложили припасы и сдѣлали имъ честь, такъ какъ послѣ ходьбы всѣ были очень голодны. Утоливъ нѣсколько голодъ, дѣти, счастливыя и шумныя, осадили всевозможными вопросами и просьбами Солидарію, Ботаникуса и Иниціативу.

У Ботаникуса была масса дѣла, — ему нужно было отвѣчать на безконечные вопросы: о названіи растеній, о ихъ пользѣ, о томъ, почему они устроены такъ, а не иначе.

На прогулкѣ дѣти ловили насѣкомыхъ, но, разсмотрѣвъ ихъ, отпускали на свободу. Ботаникусъ даже придумалъ особую стеклянную коробочку, въ которую сажали насѣкомыхъ, чтобъ ихъ разсмотрѣть какъ можно лучше и чтобъ при этомъ не помять ихъ.

Солидарія особенно заботилась, чтобъ дѣти ловили лишь тѣхъ, которыя были необходимы и чтобъ ловили ихъ какъ можно осторожнѣе.

Когда всѣ отдохнули, пустились снова въ путь. Теперь Ботаникусъ повелъ дѣтей къ старой каменоломнѣ.

На дно каменоломни можно было спуститься безъ труда. Ботаникусъ показалъ дѣтямъ на высокую каменную стѣну каменоломни, показалъ на слой почвы, на слѣдующій слой глины, а также на слой песку. Подъ пескомъ лежалъ твердый песчаникъ. Онъ объяснилъ дѣтямъ, какъ люди узнали, что на этомъ мѣстѣ было когда-то море, разсказалъ, какъ цѣлыми столѣтіями, а можетъ-быть и тысячелѣтіями море намывало эти пласты песку и глины. Дѣти рылись въ пескѣ, и имъ посчастливилось найти нѣсколько окаменѣлыхъ морскихъ раковинъ. Ботаникусъ показалъ на обрывѣ, какъ корни растеній обхватываютъ почву, какъ они выискиваютъ себѣ лучшую пищу и огибаютъ каждый камушекъ, въ то же время разъѣдая его поверхность. И многое другое успѣли узнать за эти часы дѣти.

Одному изъ мальчиковъ посчастливилось найти странной формы камень съ дырочкой посрединѣ, — оказалось, что это былъ топоръ древнихъ дикихъ обитателей этой мѣстности, которые не знали еще ни одного металла и могли только такимъ образомъ выдѣлывать камни, чтобы дѣлать изъ нихъ топоры, стрѣлы, ножи. Ботаникусъ даже старался показать дѣтямъ, какъ дикари обтачивали кремнемъ свои будущія орудія. Но въ его неумѣлыхъ рукахъ дѣло пошло плохо. Тутъ пришли на помощь Иниціатива и дѣти, и у нихъ дѣло пошло куда успѣшнѣе.

Долго возились дѣти, а имъ удалось обточить камень очень немного.

— Всѣ удобства наши, все придуманное человѣкомъ сдѣлало и насъ съ вами, дѣти, куда безпомощнѣе, чѣмъ были эти дикари, — сказалъ Ботаникусъ. — Вѣдь дикарь, гдѣ бы онъ ни былъ, все могъ сдѣлать себѣ самъ, самъ себя прокормитъ, самъ одѣнетъ, самъ сумѣлъ бы защитить себя и отъ холода и отъ дикихъ звѣрей. Мы же, — мы не знали бы, что намъ дѣлать безъ нашихъ ножей, топоровъ, безъ инструментовъ. Мы померли бы съ голоду или отъ холоду или попали бы сразу въ лапы дикому звѣрю.

Настало время возвращаться. Снова закусили на скорую руку остатками отъ завтрака и, разбившись на группы, весело пустились въ обратный путь.