Удивительныя приключенія Ноно

VI Конецъ вечера

Дѣти побѣжали въ сарай, гдѣ хранились орудія и инструменты, вытащили оттуда при помощи Лябора столбы и брезенты и отнесли ихъ на площадь.

Тутъ они соорудили огромную четырехугольную палатку, какъ разъ передъ ступенями крыльца, на которыхъ и должны были размѣститься зрители.

Ноно съ восторгомъ слѣдилъ за сновавшими взадъ и впередъ дѣтьми. Ляборъ при ихъ помощи подымалъ и устанавливалъ тяжелые столбы, какъ будто бы они были не тяжелѣе тростинокъ, натягивалъ и скрѣплялъ полотно палатокъ.

Въ самое короткое время былъ устроенъ зрительный залъ съ трапеціями, кольцами и неподвижными брусьями. Освѣщеніе зала взяла на себя Электрисія[8], другая сотрудница Лябора, и выполнила это блестяще. Огромныя лампы лили съ высоты голубоватый, подобно лунному, свѣтъ. Было свѣтло, какъ среди бѣла-дня.

— Ну, вотъ хорошо, — сказалъ Ляборъ, удостовѣрившись въ крѣпости брусьевъ и трапецій. — Наши артисты могутъ приходить, — мы готовы ихъ принять.

— А вотъ и угощеніе, которое мы имъ приготовили, — сказала Солидарія, приподнимая портьеру, скрывавшую входъ въ другую палатку.

— Ну, значитъ, все въ порядкѣ, будемъ занимать мѣста, — сказалъ Ляборъ.

— Электрисія можетъ дать знать артистамъ, что залъ для нихъ готовъ, — добавила Солидарія.

И въ сопровожденіи дѣтей они направились къ крыльцу и размѣстились на лѣстницѣ, какъ кто хотѣлъ.

Когда всѣ сѣли и водворилась тишина, раздались звуки невидимаго оркестра. Играли тоже дѣти.

Едва отзвучали послѣднія ноты, какъ на сценѣ появились артисты.

Ихъ было пять. Четверо изъ нихъ были одѣты огромными зеленовато-желтыми лягушками. Пятый мальчикъ нарядился яблокомъ.

Они встали всѣ въ рядъ, лицомъ къ крыльцу, и отвѣсили зрителямъ поклонъ, раскрывая огромные рты и большіе глупые глаза. Это очень насмѣшило зрителей.

Потомъ лягушки начали сначала на кольцахъ, затѣмъ на трапеціяхъ дѣлать свои упражненія. Онѣ были очень ловки, граціозны и смѣлы. Маленькое яблочко повторяло тѣ же упражненія, но такъ смѣшно, что дѣти хохотали до слезъ.

Послѣ всякихъ кувырканій, прыжковъ и качаній артисты снова выстроились въ рядъ и поклонились зрителямъ, а зрители въ восторгѣ хлопали въ ладоши.

Съ артистовъ спали костюмы, и зрители узнали въ нихъ своихъ товарищей. Аплодисменты удвоились.

Маленькіе артисты пошли въ приготовленный имъ залъ; представленіе окончилось.

Ноно вытаращилъ глаза отъ восхищенія. — Ты видѣлъ, — говорилъ онъ Гансу, — какой смѣшной этотъ маленькій. Какъ его зовутъ?

— Это Ахмедъ, — отвѣчалъ Гансъ, восхищенный не менѣе Ноно. — А ты видѣлъ большого? Какъ онъ висѣлъ головой внизъ, держась носками за лѣстницу?

Всѣ дѣти были въ восторгѣ и наперебой разсказывали другъ другу, что кому больше понравилось.

— Ну, ну, хорошо, — сказала, появляясь на крыльцѣ, Аморита[9], другая сестра Солидаріи, — теперь скоро пора и спать; глазки у васъ совсѣмъ ужъ сонные, но подождите, я разскажу вамъ о вашихъ родителяхъ, — я обѣщала вамъ каждый вечеръ разсказывать о нихъ.

Тѣмъ временемъ Ляборъ установилъ сзади дѣтей волшебный фонарь и натянулъ въ глубинѣ палатки большое бѣлое полотно; вдругъ стало совсѣмъ темно, и снопъ свѣта изъ аппарата очертилъ огромный кругъ на бѣломъ полотнѣ.

Ноно съ тревогой думалъ о томъ, узнаетъ ли онъ, новичокъ, что-нибудь о своей семьѣ?

Устремивъ глаза на свѣтлый кругъ, онъ сначала увидалъ лишь легкій колеблющійся туманъ. Туманъ то рѣдѣлъ, то сгущался и образовалъ, наконецъ, отчетливую картину, которую Ноно тотчасъ узналъ.

Это была ихъ столовая; дверь въ другую комнату была полуоткрыта, и тамъ старшій братъ Ноно собирался ложиться спать. Въ столовой отецъ, сидя за столомъ, читалъ газету; сестренка Сандрина сидѣла около отца и готовила уроки; мать на другомъ концѣ стола чинила какую-то куртку.

На стукъ въ дверь она подняла голову, встала и пошла отпереть; это привратница принесла письмо. Ей очень хотѣлось поболтать, но родителей повидимому сильно интересовало содержаніе письма, и они не поддержали разговора. Какъ только привратница ушла, мать разорвала конвертъ и прочла вслухъ. Это Солидарія писала о томъ, что за это время было съ Ноно.

Сандрина съ большимъ вниманіемъ слушала письмо. Когда мать кончила, Сандрина сказала, что и она хотѣла бы пожить въ такой удивительной странѣ, гдѣ сейчасъ Ноно.

Тити сказалъ, что онъ очень бы хотѣлъ найти такую страну, гдѣ можно было бы жить, не запираясь на двѣнадцать часовъ въ сутки въ мастерской.

Тутъ изображеніе сгладилось, свѣтлый кругъ сузился, потускнѣлъ и наконецъ исчезъ. Свѣтъ снова залилъ залу.

— Ахъ, — сказалъ Ноно, обращаясь къ Мабъ, — ты видѣла папу и маму?

— Да, и сестру Мей, — она играетъ съ Пусси, нашей киской, черной съ бѣлымъ.

— Да нѣтъ же, я говорю о моемъ отцѣ и о моей матери.

— Ахъ, я забыла, — сказала Мабъ смѣясь. — Я не знаю, какъ это дѣлается, — но изображеніе на полотнѣ только одно, а каждый изъ насъ видитъ въ немъ тѣхъ, которыхъ онъ любить и ничего больше.

— Да, вотъ это совсѣмъ особенный волшебный фонарь; ты видѣла своихъ родителей, я видѣлъ своихъ, Мабъ — своихъ, и каждый изъ насъ видитъ лишь тѣхъ, кто ему дорогъ.

Ноно не могъ прійти въ себя отъ удивленія, но, привыкнувъ за этотъ день видѣть самыя удивительныя вещи, онъ, если не потерялъ способности удивляться, то уже началъ привыкать ко всему самому необычайному.

Маленькіе жители Автономіи поднялись по ступенькамъ крыльца; Ноно шелъ слѣдомъ за товарищами; они очутились на площадкѣ со многими дверями и нѣсколькими лѣстницами, ведущими въ верхніе этажи.

— Пойдемъ, — сказалъ Гансъ, — наши комнаты въ первомъ этажѣ. Рядомъ съ моей есть еще одна свободная комната, — ты можешь ее занять.

Толпа дѣтей разсыпалась по лѣстницамъ. Гансъ, Ноно, Мабъ, Бикетъ поднялись по ступенькамъ своей лѣстницы.

— Ты видишь, — сказалъ Гансъ, входя въ комнату и повертывая кнопку (комната озарилась яркимъ электрическимъ свѣтомъ), — здѣсь ты можешь хорошо устроиться. Моя комната рядомъ, комната Мабъ напротивъ, Саши и Бикетъ дальше, но по тому же коридору.

Комната, гдѣ они стояли, была довольно просторная и освѣщалась днемъ большимъ окномъ, выходившимъ въ садъ; у стѣны стояла маленькая кровать съ ослѣпительной бѣлизны простынями. Въ углу стоялъ умывальный столъ, по другой стѣнѣ стояли шкафъ и два стула.

— Вотъ, — говорила Мабъ, входя съ тремя или четырьмя книгами, за которыми она заходила въ свою комнату, — мы забыли пройти въ библіотеку; но если ты захочешь почитать передъ сномъ, ты можешь выбрать что-нибудь изъ этихъ томиковъ.

А Гансъ, указывая ему кружку молока на столикѣ у постели, прибавилъ:

— Вотъ, если тебѣ захочется пить передъ сномъ.

— Если свѣтъ тебѣ будетъ мѣшать, — добавилъ Дикъ, вошедшій за другими, — ты повернешь эту кнопку.

Ноно былъ порядкомъ утомленъ новыми впечатлѣніями. Онъ поблагодарилъ товарищей, пожелалъ имъ спокойной ночи, и всѣ разошлись по своимъ комнатамъ. Тишина настала въ замкѣ.