Ужасная училка: Итоговый экзамен

4

У меня отвисла челюсть.

— Утренняя разминка? — пискнул я.

Я почувствовал, как заколотилось сердце. Я в жизни ни с кем не дрался. Я никогда не толкался. Я даже не бил никого, кроме, разве что, сестренки. Но это не в счет.

Неужели и меня ждет каждое утро такая «разминка»?

Что же мне делать? Свернуться калачиком, вот что. Да. Быть мне футбольным мячом. Буду кататься по траве, завывая от боли.

Неудачник.

Хап постучал меня по плечу:

— Я отнесу этот чемодан в двенадцатый домик. А ты ступай по тропочке — там будет кабинет дяди Феликса. Уверен, ему не терпится тебя поприветствовать, волчонок.

Я вяло кивнул. Все мысли были только об утренней разминке.

Я спрыгнул с причала, а Хап удалился с моими вещами. Вопли дерущихся все еще звенели у меня в ушах, когда я шел по извилистой песчаной тропе. Она вела через густые заросли каких-то деревьев с гладкой корой. По другую сторону зарослей я увидел множество деревянных домиков, выстроившихся кругом. В центре круга темнело пятно погашенного костра. Множество маленьких черных птичек с острыми желтыми клювами бегали вокруг кострища, поклевывая что-то с земли.

Один из домиков был выше и больше остальных. На двери висела табличка: ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА. Я решил, что там, должно быть, и находится кабинет дяди Феликса.

Вошел. Учуял аромат свежезаваренного кофе. Увидел три двери, выстроившиеся в ряд вдоль длинного узкого коридора. На двери в центре было окошечко, под окошечком — надпись: ДЯДЯ ФЕЛИКС.

Я заглянул и увидел маленькую комнату ожидания с тремя складными креслами возле стены. И ни души.

Я открыл дверь и вошел в комнату. В передней ее части находилась дверь, ведущая в приемную. До меня донеслось покашливание и шелест разгребаемых бумаг.

Там, наверное, дядя Феликс.

Дверь была закрыта. А табличка на ней гласила: НЕ СТУЧАТЬ.

Так что я сел на одно из складных кресел, и ждал.

И ждал. И ждал.

Я слышал, как мужчина за дверью звучно прочищает горло и что-то бормочет себе под нос. Так что я тоже громко прочистил горло, дабы известить его о своем присутствии.

Я покосился на табличку НЕ СТУЧАТЬ, и еще подождал. И еще подождал.

Никто не вышел из кабинета. Никто даже не выглянул. Я вытащил из кармана телефон и немножко поиграл в «Angry Birds».

Наконец, дверь кабинета приоткрылась, и выглянул мужчина. По лысине и повязанной на шею красной бандане я сразу узнал дядю Феликса.

Он посмотрел на меня, прищурившись. Потом вошел в комнату ожидания.

— Ты Томми Фарелли? Меня дожидаешься? — голос у него оказался высокий, да еще и с присвистом.

— Да, — ответил я, пряча мобильник обратно в карман.

Он еще сильнее прищурился:

— А чего ж не стучал?

Я показал на табличку:

— Так написано же — не стучать.

Он нахмурился:

— Так, первое испытание провалил. Настоящего победителя какая-то жалкая табличка не остановит. Победитель делает все, что ему вздумается.

— Э… простите, — пробормотал я. А что еще я мог сказать?

Он приблизился еще на несколько шагов. Был он коротышка, всего на фут выше меня. Костлявый, с тощими руками без намека на мускулы, и ногами, которые торчали из синих шорт, как цыплячьи ножки.

Поверить не могу, что эдакий мозгляк заправляет лагерем для крутых, подумал я.

— Я — дядя Феликс, — сообщил он своим визгливым голосом. — Ты хотел меня видеть, верно, волчонок? Ну и нечего было читать таблички всякие.

Он положил руку мне на плечо и провел меня в офис. Одну из стен целиком покрывали фотографии ребят из лагеря, занимавшихся спортом. А еще там стоял широченный стол, на котором не было ничего, кроме телефона и блокнота.

Я уселся в кресло перед его столом. Дядя Феликс стоял за ним и изучал меня своими маленькими черными глазками.

— Уже познакомился с Учительницей, волчонок? — спросил он.

— С учительницей? Нет. — Я только что приехал, — ответил я. — Понимаю, я пропустил два дня, но папа сказал…

— Учительница тебе покажет, где раки зимуют, — прервал меня дядя Феликс. — Да, я знаю, ты пропустил два дня. Но она тебя мигом до ума доведет.

До ума доведет?!

Я тяжело вздохнул.

— Почему все здесь обращаются ко мне «волчонок»? — спросил я.

— Потому, что все здесь живут по волчьим законам, — ответил он. — Это ты быстро усвоишь. Это собачий мир: ешь, или будешь съеден. Человек человеку — волк.

Почему-то это меня рассмешило. Люди же не звери, чтобы пожирать друг друга, верно?

В разговоре Феликс строил из себя крутого. А с виду — сморчок, дунь-плюнь — нету.

Он поправил свою красную бандану.

— Ну что ж, удачи, — сказал он. — Ступай в домик «Ж».

Я начал подниматься… и тут же плюхнулся обратно в кресло.

— Домик «Ж»? Но Хап же сказал, что отнесет мои вещи в двенадцатый.

Дядя Феликс перегнулся через стол:

— Кто сказал? И никакого двенадцатого домика у нас нет. У нас домики называются по буквам алфавита.

— Но… но… — выдавил я, — Хап сказал, что…

— Хап? Какой такой Хап? — спросил Феликс. — Никакой Хап у меня не работает.

Он немного помолчал. Я видел, что он напряженно думает.

— Хотя постой, — сказал он тихо. — Постой. Я понял. Хап. Да. А он хохмач, этот парень. Хап.

— Остряк? — не понял я.

Он покачал головой:

— Прости, Томми, но вещички твои попросту ХАПНУЛ какой-то жулик.