Угрозы любви

Глава 13

Эванджелина в страхе уставилась на него, глаза его сверкали.

— Нашли что искали, мисс Клеменс?

— Да.

Капитан молча протянул к ней руку, и Эванджелина показала ему книгу. Он взглянул на молитвенник, потом — снова на нее. И взгляд у него был такой жесткий, словно она явилась, чтобы украсть все его золото.

Он взял у нее книжку.

— Вылезайте.

Девушка выкарабкалась из-под стола и встала на ноги, отряхивая юбку.

— Это моя книга.

— Да.

Рубаха его была расстегнута, так что видна была мускулистая грудь с черными завитками волос.

Эванджелина судорожно сглотнула.

— Сэр, я хочу…

— Я верну вам книгу, когда прибудем в Бостон.

— Господи, но почему? Это ведь просто молитвенник. Я люблю читать его перед сном. Это меня успокаивает.

— Почему же вы раньше об этом не сказали?

— Потому что раньше я не могла подойти к вам. Вы уходили на другой конец судна, увидев меня.

— Знаете, почему я это делаю?

— Нет, не знаю.

— Потому что всякий раз, как я оказываюсь рядом с вами, мне хочется или накинуться на вас, или выбросить за борт.

Сердце девушки забилось быстрее.

— А сейчас что вам хочется?

— Я еще не решил. Трудный выбор.

— Я могла бы просто забрать свою книгу и вернуться к себе в каюту. И мы могли бы забыть об этом происшествии.

Глаза его снова сверкнули.

— Где Сьюард? Почему он вас не остановил?

— Он думает, я сплю.

— Наверное, нужно было приставить к вам человека, который караулил бы вас двадцать четыре часа в сутки.

— Вы несправедливы.

Остин нахмурился:

— Когда ведешь судно, не до справедливости, Эванджелина. Тут нужна строжайшая дисциплина. Ведь я должен переправить через океан всю команду и груз и не потерять никого из-за болезни. — Он посмотрел на книгу в своей руке и пробормотал: — Господи, как же я все это ненавижу…

Было невыносимо слышать его «мертвый» голос.

— Нет, вы любите море, капитан.

— Любил раньше. Но это время прошло.

— Но вы должны любить море. Должны вставать рано утром и смотреть, как солнце встает над водой, наблюдать за игрой рыб в волнах, думать об экзотических местах, куда вы плывете. И о том, будет ли там на лицах женщин татуировка и будут ли они завязывать узлом свои тела…

— О чем, черт возьми, вы говорите?

— Лорд Рудольф говорит, что женщины в Сиаме могут изгибаться… вот так. — Эванджелина сцепила пальцы и вывернула ладони так, что они оказались под прямым углом к запястьям.

— Я останавливаюсь в портах. Я не смотрю танцы придворных танцовщиц.

— А мне хотелось бы это увидеть. И порты мне тоже хотелось бы увидеть.

— Ну а я от них устал.

— Не может быть! Я никогда не устала бы от такого. Если бы видела все это вместе с вами.

Остин промолчал. Впервые за несколько дней он внимательно посмотрел на Эванджелину. Посмотрел так, будто видел ее насквозь, так что ей захотелось оказаться сейчас где-нибудь в другом месте — только не под этим испытующим взглядом.

— Вы опасная женщина, Эванджелина. Вы говорите такие вещи, которые мне хотелось бы слышать, и заставляете меня верить каждому вашему слову.

— Я не лгу, капитан. Мисс Пейн всегда внушала нам, что честность — самое главное в жизни.

— Ах да, оракул, мисс Пейн… — Он помолчал. — Зачем вы пришли в мою каюту сегодня ночью?

— Вы же знаете. За своим молитвенником.

— Вы в первый раз искали его?

— Да.

— Притворюсь, будто поверил вам.

— Это правда. Я пыталась выпросить у вас книгу, но вы отказали мне. Без причины, считаю.

— И вы решили украсть ее? Думали, я не замечу?..

— Но зачем она вам? Почему вы держите ее у себя?

— Ну… потому, что я не могу позволить вам завладеть большой тяжелой книгой, которую можно превратить в прекрасное оружие.

— Оружие? Стихи из Библии не могут никого ранить.

— Могут, если ударить ими по голове.

— Я никогда не стала бы этого делать.

Подбородок у него дрогнул.

— Ваша невинность очаровательна, сирена. Она заставляет меня отдаться в вашу власть.

— Так вы отдадите мне книгу?

— Нет.

Капитан подошел к шкафам и вернул книгу на место. Затем достал ключ из кармашка жилета вставил в замок и провернул.

Эванджелина вздохнула:

— Как я теперь усну без моей книги?

Глаза его потемнели.

— Я позабочусь об этом.

Он двинулся к своей койке и откинул покрывало. Льняная простыня под ним была аккуратно расправлена. Остин откинул и простыню.

— Идите сюда. — Он поманил девушку к себе.

Сердце ее гулко забилось. Судорожно сглотнув, она приблизилась к койке.

Капитан запустил руку под матрас, вытащил небольшую книжку и протянул ей:

— Это мой молитвенник. Я одолжу его вам, чтобы он помогал вам засыпать, пока мы не придем в Бостон. Он довольно маленький, и я думаю, вы им никого не сможете оглушить.

Остин вложил ей в руку томик в коричневом переплете, согретый теплом его руки. Без сомнения, он привык читать его лежа в постели… В ночной рубашке с расстегнутым воротом, так что виднелась смуглая грудь, покрытая темными завитками.

— Я вызову Сьюарда. Пусть проводит вас в вашу каюту.

Эванджелина покачала головой:

— Нет, я и сама дойду.

— Но я не верю, что вы вернетесь в свою каюту.

— Вернусь. Куда же еще мне идти?

— Могу представить множество мест, где вы сможете попасть в беду. Но знайте: если через пять минут вы не окажетесь в своей каюте, я определенно брошу вас за борт.

Она закусила губу.

— Тогда я утону, и это будет убийство.

— Да.

Их взгляды встретились.

— Вы пытаетесь запугать меня. Но я вас не боюсь, капитан.

— Не боитесь?

— Да, не боюсь. Но я вернусь в свою каюту, раз уж вы этого так хотите. — Она помолчала. — Вы не поцелуете меня на ночь, прежде чем я уйду?

Воцарилась тишина. Его глаза, темные как ночь, пристально смотрели на нее.

— Нет, — ответил он наконец.

Его слова подействовали на нее словно холодная вода на тлеющий огонь. Она хотела уйти, но ноги ей не повиновались. Что ж, тогда она будет стоять здесь, показывая ему, что не напугана и не побеждена.

Девушка медленно протянула руку и провела пальцем по его расстегнутой рубашке. Затем обвела контуры его твердых мышц, словно изучая их. Темные завитки обвивались вокруг кончиков ее пальцев.

— Вы можете быть таким чудесным… — прошептала ' она. — Вы так много прячете в душе, но никогда не позволяете увидеть это другим.

Он стоял как каменный. Она чуть приоткрыла губы, но он не двигался. Тогда она поцеловала его в подбородок, на ощупь — шершавый, словно наждачная бумага.

— Спокойной ночи, капитан, — прошептала она.

Он ничего не ответил. Эванджелина убрала руку и отвернулась, прижав книжечку к груди.

Остин открыл перед ней дверь. Стараясь не смотреть на него, Эванджелина быстро выскользнула из каюты, чтобы не сделать очередную глупость или снова не попросить его о поцелуе.

И Остин тут же закрыл за ней дверь.

Он смотрел, как Эванджелина спешила к лестнице, ведущей к каютам для пассажиров, и видел, как лунный свет поблескивал в стеклах ее очков. Она ушла, но сердце его не забилось ровнее, и холодный ветер не мог охладить его горячую кровь. Ее тихая просьба о поцелуе как эхо раздавалась в его ушах.

Ему страстно хотелось ответить: «Да, да, да!» Хотелось взять ее прямо сейчас, на койке, на полу, не важно, где именно. Обладать ею, утонуть в ней, использовать ее, чтобы избавиться от своих страхов и переживаний… Черт возьми, почему бы и нет?

Эта девушка поймала его в ловушку. Она могла разрушить его карьеру, его жизнь. Он знал это, и все-таки ему потребовались все его душевные силы и напряжение всех мышц, чтобы произнести это одно-единственное слово — «нет».

А потом она коснулась его, ласкала его, понимая, что победила, и не важно, что он говорил или делал.

Ему нужно было оставаться на своем посту и позволить ей забрать эту проклятую книгу.

Эванджелина помедлила на верхней ступеньке лестницы, и Остин вытащил из кармана часы. Скоро будет четыре. Еще несколько секунд — и он догонит ее и затащит к ней в каюту. И он покарает ее, накажет, чтобы показать, кто на корабле главный.

Она исчезла из виду, спустившись вниз по лестнице. Остин со вздохом захлопнул крышку часов.

Эта глупышка считает правильным бегать одной по кораблю. У нее нет никакого ощущения опасности, которую могут представлять для нее и корабль, и матросы, и он сам — Остин. Одинокая женщина на борту торгового судна постоянно подвергается опасности, даже если у капитана нет планов на нее.

Вот почему он вызвал Лорнхема и велел ему заменить его, когда увидел, как она на цыпочках в темноте пробирается к его каюте. И он все еще не знал, пришла ли она только за книгой или намерения у нее были более коварные. Остин обнаружил ее под столом, но это совершенно ничего не означало. Действительно, зачем она приходила?

В следующий раз он это узнает. Отдав ей свой молитвенник, он лишил ее повода прийти за своим. В следующий раз, когда он застанет ее в своей каюте, ей придется придумать другое оправдание.

Капитан осмотрел стол. Где же, черт побери, Олбрайт? Ведь она не должна была попасть в эту каюту… Придется ему найти еще одного смышленого парня и поставить у дверей, чтобы его каюта была под охраной круглые сутки.

Он направился на полубак. Все люди, не занятые на службе, играли там каждую ночь в карты или в кости, почему-то считая, что капитану об этом ничего не известно.

Нападение произошло у грот-мачты. Что-то ударило его сзади по ногам, и он упал, но успел опереться на ладони. Затем, перевернувшись на спину, встретил нападавшего ударом ноги. Противник вскрикнул и исчез в тени. Остин погнался за ним и тотчас догнал его. Они схватились и покатились по дощатой палубе, так что занозы впивались в тело. Остин довольно удачно блокировал удары противника.

Внезапно в лунном свете сверкнуло лезвие ножа, но капитан успел откатиться в сторону и мгновенно вскочил на ноги.

Убийца снова его атаковал. Остин отступил в сторону и протянул руку к ножу. Однако противник ускользнул и приготовился к следующей атаке. Его лицо скрывалось в тени, а волосы были скрыты повязкой — такие Остин видел у бойцов на Востоке. Мужчина был невысок ростом, так что совершенно не походил на Уиттингтона. Но это мог быть любой из членов команды, включая Осборна и Сьюарда.

Он прыгнул на капитана, и оба покатились по палубе. И тут Остин почувствовал резкую боль — лезвие разрезало куртку и задело плечо.

— Капитан! — раздался голос Сьюарда.

В следующее мгновение молодой человек схватил убийцу под руки и поставил на ноги. И оба тотчас исчезли в тени.

— У него нож… — задыхаясь, произнес Остин.

Сьюард проворчал что-то в ответ, и капитан понял:

лейтенант уже обнаружил это. Остин осмотрелся. Лунный свет освещал только верхушки парусов, а вся палуба скрывалась во тьме.

За спиной послышались быстрые шаги и голос Лорнхема — тот спросил, в чем дело. Остин почувствовал какое-то движение в темноте и, протянув руку, ухватился за чью-то куртку. Он подтащил мужчину к себе и схватил его за горло.

— Сэр!.. — прохрипел Сьюард. — Это я!

Остин выругался и отпустил лейтенанта. Тот выпрямился и стал потирать ладонью горло.

— Сьюард, куда он побежал?

— Не знаю, сэр. Я поймал его, но он ускользнул. У меня остался его нож. Вот, смотрите.

Остин взял нож и вышел на свет. Рядом с ним остановился Лорнхем.

— Сэр, что случилось?

— Кто-то пытался убить капитана! — объявил Сьюард.

— Что?.. Кто пытался?

— Не знаю, — сказал Остин.

А нож был самый обыкновенный, не сувенирный, по которому можно было бы легко определить владельца, а столовый — такой каждый мог бы взять в камбузе.

— Все заключенные были на месте, когда я недавно проверял, сэр, — сообщил Лорнхем. — Все в полном составе.

— Это не заключенный. Он слишком силен для кого-нибудь из людей Фостера. Да и на уме у него был вовсе не бунт.

Сьюард в изумлении уставился на капитана:

— Черт возьми, сэр.

— Вы слитком много времени провели с этим проклятым англичанином. Выражаетесь, как он. Лорнхем, вернитесь на свой пост. Сьюард, вы остаетесь при мне.

— Да, сэр.

Лорнхем отдал честь и ушел. А Сьюард зашагал рядом с Остином, направлявшимся на полубак.

На носу корабля трап вел на нижнюю палубу, а полубак — это открытое пространство, где спали матросы. Койки старших матросов стояли между перегородками, что создавало видимость уединения, но все остальные подвешивали свои гамаки к бимсам.

Некоторые гамаки были заняты, но большинство людей собралось на полу — они наблюдали за игрой в карты и в кости. Уиттингтон находился среди них; наклонившись, он что-то выкрикивал.

Остина тотчас заметили, и кто-то крикнул:

— Капитан!

Карты и кости упали на пол, а ноги в сапогах затопали по доскам — люди вставали или спрыгивали с гамаков, чтобы стать по стойке «смирно». Бормотание перешло в шепот, а потом воцарилась тишина.

Матросы искоса наблюдали за капитаном, некоторые — с раздражением. Ведь это их прибежище. Капитану тут делать нечего.

Уиттингтон медленно выпрямился, не выпуская карты из рук.

— Чем обязаны, капитан?

Сьюард выступил вперед, прежде чем Остин успел остановить его.

— Кто-то пытался убить капитана Блэкуэлла. Если кому-нибудь что-то об этом известно — говорите. Сейчас же!

Все матросы молчали.

— Боже милостивый… — произнес Уиттингтон. — Капитан, вы в порядке? У вас кровь на куртке.

Остин кивнул:

— Он только задел меня. Но я хочу знать, кто поднимался отсюда на палубу за последние полчаса и кто только что пришел. Скажите. Это важно.

Все по-прежнему молчали.

Остин нахмурился и проговорил:

— Мне нужно найти этого человека. Говорите же…

— Беда в том, капитан, — сказал Уиттингтон, — что мы все были увлечены игрой. Я обычно так и поступаю, когда то немногое, что у меня есть, поставлено на кон. Я, например, понятия не имею о том, кто приходил сюда или уходил.

— Значит, никто ничего не видел? — допытывался капитан.

Тут матросы наконец заговорили, но они могли сказать не больше, чем сказал лорд Рудольф. Большинство из них были увлечены игрой и не обращали внимания на то, что делали другие. Некоторые выходили в туалет, некоторые поднимались подышать воздухом, когда у них кончались карты, некоторые же заступали на вахту, а другие возвращались с вахты. Кое-кто видел, как Уиттингтон уходил и возвращался за последние полчаса, но еще полдюжины матросов — а также мистер Сьюард — тоже уходили и приходили.

Остин сдался; он понимал, что убийца мог прибежать сюда и затеряться среди остальных, так что никто его не заметил бы. И он дал указание, чтобы всякий, кто вспомнит что-нибудь, разыскал мистера Сьюарда или его самого и доложил об этом.

Матросы в замешательстве переглянулись, но Остин притворился, будто ничего не заметил.

— Олбрайт, вернитесь к двери моей каюты. Вы все равно проигрываете, если это ваши игральные кости на полу. А остальные… — Остин посмотрел на карты Уиттингтона, бросил на него скептический взгляд и покачал головой. — Продолжайте!

Он направился к трапу, Сьюард — следом за ним. Поднявшись наверх, капитан услышал, как Уиттингтон протяжно выругался.