Глава 14


Вернувшись на кормовую палубу, Остин обернулся к своему лейтенанту.

— Что вы делали на палубе?

Сьюард вздрогнул:

— Сэр, я…

— Вы оставили игру для прогулки. Зачем?

— Мне нужно было в туалет. Потом я услышал шум и обнаружил вас… и того человека. Почему вы не позвали на помощь?

Остин вспомнил схватку, она, как казалось, продолжалась очень долго, но в действительности длилась всего несколько минут.

— Не знаю… Я был слишком занят, стараясь остаться в живых. Как вы думаете, вы смогли бы узнать этого человека?

Лейтенант пожал плечами:

— Не знаю, сэр.

— Проклятие!

Кровь Остина кипела, его так и подмывало снова вступить в схватку. Ему хотелось ясного конца, а не этой неопределенности. Кто бы ни был нападавший, он убежал и теперь будет ждать случая, чтобы напасть снова. Остин почувствовал зуд между лопаток, он едва сдержался, чтобы не оглянуться.

Мало того что его терзало страстное желание обладать Эванджелиной, так тут еще и напряжение во время схватки. И теперь все его тело словно натянутая струна. Ему необходимо было расслабиться.

— Вам нужно назначить себе телохранителя, сэр, — сказал Сьюард.

— Но как я узнаю, что человек, которого я выберу себе в охранники, не тот, кто пытался меня убить?

— Вы правы, сэр.

— Поэтому я должен…

Что-то пошевелилось за кучей шкотов — что-то еще более темное, чем тень. Кровь Остина забурлила. Не важно, был ли у этого человека другой нож, он хотел получить ответ на все вопросы немедленно.

Капитан рванулся в темноту, схватил затаившегося там человека — тот попытался локтем ударить его в ребра — и, вытащив убийцу на свет, развернул лицом к себе.

Лунный свет заблестел на стеклах очков и на золотисто-каштановых волосах, и Остин с разочарованием выдохнул:

— Черт побери, Эванджелина…

Она дернулась, и он понял, что крепко вцепился в ее плечи. Отпустив ее, он спросил:

— Что вы тут делаете?

Она прерывисто дышала.

— Я услышала, что кто-то бежал, но пытался делать это бесшумно. Он направлялся к вашей каюте. Я заволновалась и…

— И вы решили его выследить? Сама?

— Я волновалась за вас. Когда я вышла на палубу, он пробегал мимо меня. Я попыталась схватить его, но…

— Сэр, она ранена.

Остин взял девушку за руку и повернул ее ладонь к лунному свету. Ладонь пересекала темно-красная полоса.

— Вы попытались схватить мужчину с ножом?

— Я же не знала, что у него нож. Потом я услышала, как вы деретесь с ним. Я хотела побежать на помощь, но тут увидела мистера Сьюарда и поняла, что с вами все будет хорошо.

Сьюард обмотал ее руку своим чистым носовым платком.

— Вам следовало спуститься вниз! — прорычал Остин. — Здесь было небезопасно.

— Я не могла уйти, когда вы в опасности. Я собиралась позвать людей на помощь. А потом увидела, как этот человек бежит ко мне, и спряталась.

— Вы его видели? Кто это был?

— Я не смогла разглядеть его лицо. А вы разве не знаете, кто это?

— Нет, не знаю. Куда он пошел?

— Туда. — Эванджелина махнула в сторону полубака.

— И вы решили прятаться здесь, за канатами, всю ночь?

— Нет-нет, просто я хотела убедиться, что с вами все в порядке. — Она коснулась его плеча. — Вы не ранены?

Напряжение внезапно вылилось в приступ бешенства — Остин больше не мог стоять спокойно. Он наклонился, подхватил свою очаровательную сирену и перекинул ее через плечо.

— Что вы делаете?! Отпустите меня!

Остина обуяло чувство радости. Он так долго хотел сделать это! И вот сейчас…

Капитан положил ладонь на округлые ягодицы девушки, и та пронзительно взвизгнула.

— Я же говорил вам, Эванджелина, что в следующий раз брошу вас за борт.

— Вы не можете!.. Мистер Сьюард, помогите!

— Сэр, подождите…

— Замолчите, Сьюард.

Остин поднес девушку к борту и спустил с плеча. Крепко держа, посадил ее на борт.

Она ухватилась за его куртку.

— Вы не отважитесь сбросить меня в море.

— Почему же? Вы ведь ослушались меня.

— Для вас это плохо кончится.

— Зачем мне об этом беспокоиться?

— Потому что вы достойный человек. Человек с репутацией отличного капитана.

Он склонился к ее лицу.

— Я ждал обещания слушаться меня, а не оценки моих качеств.

Она закрыла глаза.

— Я не могу дать обещание слушаться вас.

— Почему же?

— Вы можете ошибаться.

Он долго смотрел на нее. Ветер с моря шевелил пряди ее шелковистых волос на его руке. Наконец она открыла глаза — сначала один, потом другой.

— За борт, — сказал Остин и чуть наклонил ее над бортом.

Девушка взвизгнула и обхватила его за шею. Он крепко обнял ее и стащил на палубу. Потом склонился над ней и поцеловал.

В этот поцелуй он вложил всю свою злость, весь свой страх, все свое раздражение. И всю свою страсть, конечно же. Он был возбужден до боли. Он мог бы положить ее на канаты и прямо здесь, на открытой палубе, задрать ей юбки и овладеть ею.

Но Остин чувствовал за спиной взгляд Сьюарда. Черт, мог бы и отвести глаза! Однако Сьюард беспокоился за Эванджелину. А он, Остин, не мог не учитывать тот факт, что, возможно, сама Эванджелина и напала на него с ножом. Конечно, он очень в этом сомневался, но все же… Ведь нападавший был небольшого роста, а руку она могла поранить, когда лейтенант отбирал у нее нож.

Когда в его каюте Эванджелина попросила поцеловать ее на прощание, он едва не затащил ее на койку, едва не набросился на нее. И сейчас он понимал: стоит ему один раз поддаться этой сирене — и она завладеет им навсегда. И тогда он будет плясать под ее дудку и отдаст ей все, что она пожелает, — документы, свою карьеру, самого себя.

Так что надежнее оставаться на палубе под присмотром Сьюарда.

Остин взял ее лицо в ладони, и сейчас ее золотистые волосы струились сквозь его пальцы, а маленькие твердые груди терлись о его рубашку, так как она все крепче к нему прижималась, словно отдаваясь.

— Моя сирена… — Он покрывал поцелуями ее лицо.

— Ах, Остин, — прошептала она, — пожалуйста, не бросай меня за борт.

Он заглянул ей в глаза.

— Значит, ты обещаешь слушаться меня?

— Нет.

Он уперся лбом в ее лоб.

— Что я собираюсь сделать с тобой, сирена?

— Не знаю.

Он снова посмотрел в ее глаза — и вдруг понял, что должен делать. Ответ пришел к нему, как будто кто-то шепнул его ему на ухо.

— Иди в свою каюту, Эванджелина.

— Да, думаю, так будет лучше.

— Или оставайся здесь всю ночь и целуй меня.

— Мне это очень понравится.

Он коснулся губами ее губ.

— Значит, тебе понравится, когда я буду просить тебя о поцелуях в лунном свете? Понравится оплетать меня своей сетью? Но тогда нам придется оставить мистера Сьюарда стоять тут на страже.

Ее дыхание коснулось его лица.

— Это будет нечестно по отношению к бедному мистеру Сьюарду.

— Но это мой корабль. И он сделает то, что я прикажу.

Остин еще раз поцеловал ее. Жар ее губ будет согревать его всю долгую ночь, которую ему предстояло провести в одиночестве.

— Если ты так беспокоишься о мистере Сьюарде, то тебе придется вернуться в свою каюту. И на этот раз оставайся там.

Она кивнула, глаза ее были полузакрыты, губы же — чуть приоткрыты. И она не хотела уходить. А Сьюард мог отвернуться. На это не потребовалось бы много времени.

Остин выпрямился и обхватил рукой ее талию. Она тотчас прильнула к нему — как будто ее тело не хотело расставаться с его телом.

Но Остин заставил себя отстраниться от нее и повел ее по палубе туда, где их ждал лейтенант.

— Вы ничего не видели, Сьюард.

Молодой человек тут же кивнул:

— Конечно, нет, сэр.

Остин убрал руку с талии девушки.

— Сьюард, отведите мисс Клеменс вниз. Я хочу, чтобы всякий раз, как она покинет каюту, рядом с ней был кто-нибудь — даже если она выйдет по естественной надобности. Понятно?

— Понятно, сэр.

— Остин…

Он заставил себя снова превратиться в неумолимого капитана.

— Если вам не нравятся мои условия, мисс, вы можете оставаться в каюте до прибытия в Бостон. Я хочу, чтобы Сьюард, или Олбрайт… или даже этот проклятый Уиттингтон… В общем, хочу, чтобы все время рядом с вами кто-то находился. Иначе вы останетесь под замком. — Он приложил палец к ее полураскрытым губам. — Никаких возражений. А теперь — в постель. — Остин улыбнулся. — Сладких снов, мисс Клеменс. Сьюард, выполняйте!

— Да, сэр.

Резко развернувшись, капитан зашагал по палубе. Поцелуи не успокоили его, — наоборот, только усилили желание.

— Спокойной ночи, Остин! — донесся до него голос сирены, обещавший райские наслаждения.

Еще больше возбудившись, Остин пробормотал:

— Черт бы ее побрал.

Он поднялся на капитанский мостик и занял наблюдательный пост, который ему поспешно уступил Лорнхем. На севере звезды скрылись за облаками. Слава Богу… Похоже, будет дождь.


— Вы чувствуете себя лучше, моя спасительница?

Лорд Рудольф пришел на нос судна, где стояла Эванджелина, любуясь заходом солнца. Она помахала ему забинтованной рукой, радостно приветствуя.

— У меня все быстро заживает. И корабельный доктор был очень внимателен.

Уиттингтон стал рядом с ней. Заходящее солнце сверкало на его светлых волосах.

— Отлично. Позволите понаблюдать за заходом солнца вместе с вами?

Она кивнула, и они принялись смотреть на небо.

— Довольно живописно, не находите? — спросил он через некоторое время. — На суше мне будет недоставать этих закатов, хотя должен признаться, что я немного устал от однообразной жизни на корабле.

Эванджелина держалась за перила, глядя на солнце, садившееся за горизонт. Она не могла представить, как кто-то мог устать от этой жизни.

— Эти закаты великолепны. Никогда не видела ничего подобного. Смотрите, что произойдет, когда солнце совсем сядет. Вот сейчас…

Она затаила дыхание, дожидаясь, когда исчезнет последняя цветная полоска и все вокруг погрузится в ночь.

Лорд Рудольф поднес к глазам ладонь «козырьком». Диск солнца теперь скользил быстрее, и море поглощало его. На миг красный диск стал слишком ярким — на его отражение в мерцающем море было невозможно смотреть, а потом скользнул за горизонт и исчез.

Когда это случилось, небо вспыхнуло ярко-зеленым, голубым и золотым, прежде чем превратиться в изумрудное.

Это был мерцающий миг красоты. Потом небо потемнело, зеленый блеск исчез и над ними появились большие светлые звезды.

Эванджелина вздохнула:

— Великолепно, правда?

— Да, моя спасительница. Я видел закаты на море, но никогда еще не видел ничего похожего.

Она плотнее запахнула на груди бушлат, спасаясь от холодного ветра.

— Каждый закат хорош по-своему. Но в Англии таких закатов не бывает.

— И все-таки мы любим добрую старую Англию, верно? — Лорд Рудольф оперся о поручни и вздохнул. — Я буду счастлив снова увидеть ее берега и улицы Лондона в тумане. Я так давно там не был…

— Но вы как будто так наслаждались своими путешествиями. Вы рассказывали чудесные истории.

— Да, я радуюсь им, но намерен покончить с этим. Отец мой старится, хотя и не любит, когда ему об этом напоминают. Время странствующему сыну вернуться домой и научиться управлению поместьем.

— Вы рассуждаете, как капитан Блэкуэлл.

Рудольф криво улыбнулся:

— Да? Он, как и я, хочет отдохнуть?

Эванджелина кивнула:

— После этого плавания он останется в Бостоне и устроится там. Хотя мне кажется, ему будет не хватать моря. Не могу представить его за письменным столом, в кабинете.

— Где он не сможет превратить жизнь какого-нибудь моряка в ад? Я тоже не могу себе такого представить.

Эванджелина посмотрела на собеседника с удивлением:

— Но капитан очень добрый человек. Его команда вполне им довольна и…

Лорд Рудольф резко вскинул руку:

— Пожалуйста, не надо. Я восхищаюсь капитаном Блэкуэллом и чувствую, что он человек умный. Но не рассказывайте мне сказки о его доброте. Он безжалостный, и он будет делать то, что считает правильным.

— Может быть, он безжалостный, но добрый.

Лорд Рудольф засмеялся:

— Клянусь, он вас очаровал.

Эванджелина вспыхнула:

— Ничего подобного!

— Вы покраснели, и это вас выдает. Нет-нет, спрячьте ваши коготки, котенок. Я сюда пришел не за тем, чтобы дразнить вас. Я пришел спросить, что вы собираетесь делать, когда прибудете в Бостон.

Эванджелина еще крепче ухватилась за поручни.

— У меня там кузина, и она…

— Знаю, она нашла для вас место гувернантки. Капитан мне говорил об этом. — Лорд Рудольф покачал головой. — Оставьте эту мысль. Женщина вроде вас достойна лучшего, чем ухаживать за выводком какого-нибудь торговца. Я уже давно собирался спросить вас об этом, но хотел сначала дать вам возможность отдохнуть. — Он посмотрел ей в лицо. — Мне хотелось бы, чтобы вы вернулись в Англию со мной.

Эванджелина раскрыла рот, и внезапно ее охватило желание вернуться вместе с лордом Рудольфом, ведь в этом не было ничего унизительного, это совсем не то, что быть отправленной назад Остином. Путешествовать как гостья лорда — это очень даже почетно.

И все же она сказала:

— Вернуться?.. Нет, это невозможно. Мне нечего делать в Англии.

— Вам не придется возвращаться к матери и отчиму. Они вышвырнули вас, как ненужную вещь. Вы будете жить в Лондоне вместе с моей семьей. Моя мать вас полюбит.

Эванджелина побледнела.

— Ваша мать? Маркиза Блэндсмир? Но почему она заинтересуется такой, как я?

От ветра пряди волос упали Рудольфу на лицо, и он резко отбросил их.

— В первую очередь потому, что вы вернете домой ее блудного сына. Во-вторых, вы просто очаровательны. Сколько себя помню, она всегда сожалела, что у меня нет сестер, как будто это моя вина. Она будет руки потирать от радости, подыскивая для вас подходящую партию. Она ведь сваха, как Богу известно. — В его голосе появились нотки горечи.

— Сваха? — пискнула Эванджелина.

— Боже милостивый, да! Она нашла бы вам мужа, которому ваш Харли и в подметки не годится. Вы могли бы растоптать мерзавца Харли, если бы сочли его достойным даже этого.

Анна Адамс говорила что-то похожее… Но то, что предлагал лорд Рудольф, очень отличалось от обещаний Анны. Удачный брак принесет ей богатство и уважение на всю оставшуюся жизнь. И он предлагал это ей так просто, будто подобные женихи валяются на дороге и только и ждут, когда их подберут.

— У вас будет муж, достойный вас, — продолжал Рудольф. — Такой, чьи поместья и богатства позволят вам ходить в шелках до конца жизни. Кто знает, может, моя мать найдет для вас и пэра? Даже маркиза… — добавил он, усмехнувшись.

Но Эванджелине было не до смеха. Корабль качало на волнах, и ее морская болезнь вдруг снова вернулась.

Она уже смирилась с тем, что никогда больше не увидит Англию, не увидит зеленые холмы Котсуолдса, дорожки в тумане, луга, на которых пасутся овцы, и тихие деревушки. Она повернулась ко всему этому спиной и решила: так тому и быть.

Но семья Уиттингтона очень влиятельная. Об этом она узнала из сплетен своего брата и журналов, которые читала ее мать. Лорд Рудольф не напрасно сказал, что его матери будет не трудно найти для нее подходящего жениха. Маркиза вращалась в высшем обществе, знала всех, о ней писали газеты. И если эта леди не падет духом при виде сына, притащившего домой невзрачную мисс Клеменс, то она, Эванджелина, без сомнения, попадет в хорошие руки.

Мир открывал перед ней новые возможности, однако… Эванджелина невольно вздрогнула.

— Ах, я пропала!.. Так сказал капитан Блэкуэлл. Ведь я бегала без сопровождения по фрегатам и врывалась в тюрьмы. Ни один джентльмен не захочет иметь жену, так опозорившую себя.

— Предоставьте это мне. Я придумаю такую историю, которая сделает вас героиней. Джентльмены будут наперебой делать вам предложения.

Она крепко сжала перила. Что ж, наверное, лорд Рудольф мог бы очистить ее от грязи и пресечь любые сплетни. Ведь он сын маркиза, а маркиз по положению ниже только герцога. При одной мысли о таком могуществе Эванджелине стало дурно.

— Но разразится ужасный скандал, если мы будем путешествовать вместе, — проговорила она слабым голосом.

Рудольф отмахнулся:

— Мы наймем для вас компаньонку в Бостоне. И я уговорю капитана Блэкуэлла освободить вашего сводного брата. Он виноват только в собственной глупости. Так что мы будем путешествовать все вместе.

Она повернулась к узкой полоске горизонта. Впереди, к западу, находилась Америка. Через несколько дней они уже будут там. Позади останутся пьянящий холод морского ветра, веселье от вздымающихся волн и славное пение ветра в такелаже. Позади останется капитан корабля, человек, который любит свободу моря. Человек, который целовал ее со страстью, как будто она великая красавица, а не скромная старая дева в очках. При мысли об этом Эванджелина ощутила пустоту в груди.

— Так согласны? — спросил лорд Рудольф.

— Не знаю…

— Подумайте над этим. В Америке вас не ждет ничего хорошего, только жизнь прислуги. Но вы можете стать хозяйкой большого дома, и у вас будут собственные слуги. Я хочу этого для вас. Какую еще награду я могу предложить своей спасительнице?

Он взял ее руку и поднес к своим губам. Она едва ощутила ласку.

— Лорд Рудольф…

Он широко улыбнулся:

— Я был бы польщен, если бы вы называли меня Руди. Так зовут меня близкие.

Близкие?.. Эванджелина посмотрела на его красивое лицо с озорной улыбкой. Многие девушки упали бы в обморок при виде этого джентльмена. Она представила его в Лондоне, в бальном зале, одетого в кожаные бриджи и расшитый сюртук, с волосами, отливающими золотом в свете свечей. И представила, как множество юных леди соперничают за его внимание.

— Почему вы не женаты, лорд Рудольф? Я хочу сказать… Руди. Без сомнения, вы очень выгодная партия.

Улыбка исчезла с его лица. Он выпустил ее руку и снова прислонился к перилам, вглядываясь в опускающуюся на море тьму.

— Это длинная история… Когда-нибудь я вам ее расскажу.

— Мне будет очень интересно. Странно, что ни одна леди еще не поймала вас в ловушку. Вы с капитаном Блэкуэллом одного возраста. А у него была жена, которая умерла лет пять назад, как сказал мистер Сьюард.

— Но обстоятельства жизни у нас очень разные, — пробормотал Рудольф. Внезапно он повернулся к ней. — Мисс Клеменс, выходите за меня.


Загрузка...