Укол мафии

Глава четырнадцатая

Но наркотик расползался. Десять фунтов привезли в Канзас-сити, и Гризи Руссо снизил цену, чтобы избавиться от конкурентов. Оттуда же, откуда прибыла эта партия, привезут еще и еще.

И в Вегас просочилось несколько фунтов: по казино и борделям поползли слухи – цены падают. Независимые торговцы, прознав об этом, начали метаться в поисках того, кто контролировал цены.

Такие же сообщения поступали из Сен-Луиса, Филадельфии, Атланты и Чикаго. Наркотик просачивался пока тонкой струйкой…, всего несколько фунтов…, вывозят, верно, на частных машинах…, но все-таки вывозят.

Струйка превратится в ручей, затем – в поток, а когда он вырвется наружу и захлестнет большие города Америки, вот тогда-то и настанет звездный час наркомафии, а шанс Америки переломить хребет торговле наркотиками будет упущен.

Союзники Америки были в бешенстве. Франция собиралась взять операцию под свой контроль, а теперь выражала многозначительные сожаления, что Америка совершила грубейшую ошибку. Великобритания и Япония присоединились к Франции. То, что произошло в Америке, произошло и в этих странах. Они мечтали уничтожить торговцев наркотиками. Если Америка не справилась, что ж, они будут полагаться на собственные силы.

Был полдень. Римо вернулся в свою нью-йоркскую квартиру и позвонил Смиту.

– Верильо мертв, – сказал Римо.

Смит не выказал интереса.

– Вы нашли героин?

– Нет еще.

– Нет? Чего же вы дожидаетесь?

– Жду, когда вы в компании с дурацким детектором Дика Трейси обнаружите его.

– Перестаньте острить. Наркотик непонятным образом появился на рынке. Пока маленькие партии. Но мы должны найти основной источник поставки.

– Разве смерть Верильо не положит этому конец? – спросил Римо.

– Пользуйтесь серым веществом. На пять минут, а потом кто-нибудь другой возьмется за дело. Ваше дело найти тайник. И побыстрее. Пошевеливайтесь.

– Спасибо за совет.

– Ради разнообразия прислушайтесь к нему.

Началось соревнование, кто быстрее бросит трубку, и Смит победил. Один – ноль в его пользу.

Римо оглядел комнату. На кушетке гора снаряжения, купленного в спортивном магазине на обратном пути домой. Чиун упрямо делал вид, что ничего не замечает. Он все еще сердился на него, потому что Римо накануне не явился на ужин, а ведь Чиун приготовил омары специально для него.

Чиун сидел на полу и смотрел сериал о Майроне Бризбейне, психиатре.

– Чиун. Тебе придется помочь мне избавиться от этих трупов. В ванну войти невозможно, жуткая картина, лед уже не помогает.

Не отрываясь от экрана, Чиун что-то буркнул.

Римо расслышал только: «мои сосуды… давление».

– Эй, Чиун, черт тебя подери! – сказал Римо.

– Я для этого слишком стар.

– Как убивать – так молодой, – сказал Римо.

– Тише! – произнес Чиун, подняв палец и не сводя глаз с экрана.

Римо пробурчал что-то о вероломстве азиатов, особенно корейцев, поднял тяжелый сверток и понес в ванную комнату. Чиун высунул язык ему вслед.

Римо оглядел три трупа, сваленных в ванну и засыпанных толченым льдом.

Ворча, он бросил свою ношу на пол, разорвал толстую бечевку, которой был перевязан сверток, и достал оттуда три больших брезентовых вещевых мешка и три «зимних» костюма для аквалангистов.

Он выволок из ванны тело, лежащее сверху, положил на кафельный пол и принялся надевать поверх костюма мертвеца черные резиновые штаны, а потом черную резиновую рубаху с рукавами. Наглухо застегнув и то, и другое, Римо натянул на труп резиновую шапочку и резиновые бахилы, после чего засунул его в мешок, прикрыл сверху полотенцем, чтобы не было видно, что там лежит, и запер мешок на висячий замочек.

То же самое он проделал с двумя другими трупами. Когда он закончил работу, светло-голубой пол был залит месивом из воды и льда, но трупы были аккуратно запакованы в брезентовые вещевые мешки армейского образца.

Римо прислонил их к раковине и вышел в гостиную.

– Ну теперь-то ты мне поможешь? – спросил он Чиуна.

Чиун притворился, что спит.

Римо понял, что проиграл.

– Когда в следующий раз убьешь кого-нибудь, сам избавляйся от трупа. Знать тебя больше не знаю.

Глаза Чиуна были по-прежнему закрыты, и Римо произнес громко:

– Спящий человек не может смотреть телевизор. Нечего электричество зря тратить, – подошел к телевизору и выключил его.

Потом он вернулся в ванную комнату, взвалил один мешок себе на плечо так, чтобы на плечо приходилась талия трупа, взял в каждую руку по мешку – за ручки посредине – и вернулся со всем этим в гостиную. Телевизор опять был включен.

Главное – правильно передвигаться. Римо слегка раскачивал мешки, которые нес в руках и на плече. Они все время должны находиться в движении, чтобы не повиснуть мертвым грузом – тогда он не ощутит тяжесть в шестьсот фунтов.

Внизу привратник смерил его удивленным взглядом, но остановил такси. Таксист не вызвался помочь ему, так что пассажир сам затолкал свой странный груз на заднее сиденье.

– Аэропорт Кеннеди, – сказал он.

Таксист заворчал, потому что чаевых за одну дальнюю поездку всегда получаешь меньше, чем за несколько коротких. В пути он поделился с пассажиром своим видением хорошей жизни: земля была бы неплохим местечком, если бы не евреи, латиноамериканцы, итальянцы, негры и поляки. Мистер, вы случайно не еврей или итальянец? Неполноценные народы делают мир несовершенным. Лень – генетическое свойство этих типов.

Он остановился у входа компании «Истерн эйрлайнз», как ему было велено, причем опять не стал помогать пассажиру, который вышел, прихватив один мешок, и велел подождать. Таксист наблюдал в окно. Пассажир купил билет, сдал свой мешок в багаж, потом вышел из здания аэропорта и сел в такси. Они поехали к билетной кассе «Нейшнл эйрлайнз» – она была неподалеку, поэтому таксисту не предоставилось возможности пофилософствовать насчет лентяев всех наций, кроме его собственной. Они подъехали, парень снова сам вытащил мешок и пошел в здание аэропорта, где купил билет, заплатив наличными, сдал мешок в багаж и снова сел в машину.

Следующая остановка – у авиалиний «Ти-Дабл-ю-Эй». Пассажир взял последний мешок, купил билет и сдал мешок в багаж. Таксист на секунду отвлекся, а когда снова стал искать взглядом своего пассажира, того и след простыл. Он подождал, но пассажир не возвращался, и пришлось вылезти из машины. Не было его ни на тротуаре, ни внутри здания, ни в зале ожидания, и, проклиная всех евреев, итальяшек и латиносов, таксист пошел выяснять, что случилось с мужчиной, который сдавал в багаж вещевой мешок.

– А, мистер Гонзалес? – спросил клерк, заглядывая в лежащий перед ним листок. – Он торопился на самолет, вылетающий в Пуэрто-Рико. Просил передать вам, если вы станете о нем справляться, что в следующий раз непременно с вами рассчитается.

Но человек, выдававший себя за мистера Гонзалеса, не летел в Пуэрто-Рико. Он сидел на откидном сиденьи вертолета, направляющегося в Ньюарк.

Вещевой мешок, принадлежавший мистеру Гонзалесу, загрузили в брюхо самолета, летевшего в Сан-Хуан. Другой мешок, точно такой же, но принадлежавший мистеру Ароновичу, погрузили в хвост самолета, летящего в Анкоридж. А третий, багаж мистера Ботичелли, был уже в самолете, вылетающем в Чикаго.

Но ни в Чикаго, ни в Сан-Хуане, ни в Анкоридже ни Гонзалес, ни Аронович, ни Ботичелли не придут за своими мешками. Мешки простоят несколько дней, а может, недель, пока сквозь резиновые костюмы не начнет просачиваться запах, и тогда полицейские трех городов станут ломать голову над этой «воздушной» загадкой.

Они, конечно, все вверх дном перевернут, но к тому времени дело будет закончено, – думал Римо Уильямс, известный ныне под именем Римо Барри, а иногда под именами Гонзалес, Аронович и Ботичелли. Он сидел у окна вертолета и глядел вниз на зеленые луга. Снижаясь, вертолет зашел на посадку в аэропорту Ньюарка.