Украденные жизни

Эпилог

Я на цыпочках вышел из спальни, стараясь не разбудить Лил. Было еще рано, но я знал, что моя сладкая принцесса уже проснулась. Она была жаворонком, как и я. Мы назвали ее Софи, в честь бабушки, которая умерла вскоре после нашей с Лили свадьбы. Именно она помогла нам встретить друг друга, так что мы посчитали правильным назвать нашего первенца именно в её честь.

Я медленно открыл дверь в ее спальню и увидел ее маленькую головку.

— Пливет, папочка.

— Привет, принцесса. Готова приготовить маме завтрак?

Сегодня был День Матери, и прошлой ночью мы с Софи решили приготовить Лили завтрак в постель.

Она сбросила одеяло, спрыгнула вниз и побежала ко мне.

— Пойдем, папа.

Я присел на корточки, чтобы Софи смогла запрыгнуть мне на спину:

— Запрыгивай, принцесса, — она обвила ручонками мою шею, а я взял её за ноги, и мы побежали по коридору в сторону кухни, пока я издавал звуки самолета. — Держись, принцесса. Мы идем на посадку.

Софи хихикнула, когда я усадил её на столешницу.

— Это было весело!

— Да? Возможно, я устрою тебе еще один полет на самолете чуть позже. Сейчас нам предстоит важная работа. Ты знаешь, какая?

Она слегка кивнула головой:

— Да, мы должны сделать завтлак.

Я провожу руками по её каштановым локонам:

— Верно! Что мы должны приготовить?

— Мама любит омлет с сылом. Нам нужно сделать ей это.

— Правильно, — я открыл холодильник и достал упаковку яиц, сыра и молока. — Думаешь, мы должны приготовить ей несколько тостов?

Она снова кивнула.

— Да. Она любит тосты. С маслом.

— Точно. С маслом.

Софи и я приготовили завтрак вместе. Я позволил ей разбить яйца, а затем попытался достать всю скорлупу, прежде чем вылить яйца на сковороду. Когда мы закончили, то положили всю еду на поднос, а затем тихо и осторожно вернулись в спальню, чтобы удивить Лили.

— Счастливого Дня Матели, мамочка! — Софи закричала в туже минуту, как я открыл дверь. Она сделала прыжок и приземлилась на кровать.

Лили подскочила, а я наблюдал, как сменялись её различные выражения лица. Сперва испуг, потом узнавание, понимание, улыбка, а затем последовал взгляд, полный любви и счастья, что наша трехлетняя дочь пришла к своей маме.

— Боже правый, Бу, ты меня напугала.

Софи хихикнула:

— Пласти, мамочка.

Лили обняла Софи:

— Спасибо, милая. Ты и папа сделали мне завтрак?

— Да. Твой любимый. Омлет и тосты. Ох, и апельсиновый сок.

— Вау. Я умираю с голоду. Звучит идеально. Спасибо, Бу!

— Пожалуйста, мамочка, но папа плигатовил это. Я только лазбила яйца.

— Что, правда? — Лили посмотрела на меня и улыбнулась, и, я клянусь, моё сердце останавливалось каждый раз, когда она смотрела на меня так. Каждый. Раз.

Я, наконец, подошел к ней, поставил поднос на коленях и наклонился, чтобы поцеловать.

— Доброе утро, любимая. Счастливого Дня Матери.

— Доброе утро, детка. Спасибо. Ты такой милый.

Я посмотрел на Лили и увидел, что весь мой мир обращен на меня. Она была всем, что я когда-либо хотел и, хотя я это и не сразу осознал, всем, что мне действительно было нужно. Погладив её щеку большим пальцем, я медленно коснулся кончика ее носа губами и оставил нежный поцелуй.

— Пожалуйста.

Я сел рядом с ней и взял столовый нож, чтобы намазать тост маслом для неё. Я увидел, как она улыбается широкой улыбкой Чеширского кота.

— Что?

— Мне нравится, как ты намазываешь масло.

— О, да, — я засмеялся, потому что она покраснела, когда сказала это. — Что ещё тебе нравится? И да, это мой уникальный метод.

— Ммм. Безусловно, твой метод.

— Мамочка, паплобуй яйца.

Лили и я посмотрели на Софи, которая, казалось, очень сильно хотела накормить Лили завтраком, который мы приготовили. Ее большие карие глаза смотрели на маму, терпеливо ожидая, когда она возьмёт вилку.

— Хорошо, Бу, — Лили взяла вилку, затем наколола кусочек омлета с сыром и положила в рот. — Ммм, так вкусно!

Улыбка Софи осветила её лицо и практически растопила моё сердце.

— Ула! Так лада, что тебе нлавится, мамочка. Я собилаюсь найти мою куклу. Я сколо велнусь.

— Хорошо, принцесса, — я наблюдал, как Софи слезла с кровати и побежала на поиски куклы. Когда я снова посмотрел на Лили, у нее было странное выражение лица. — Что такое?

Она поднесла свою руку ко рту, а потом вытащила что-то белое:

— Что это? — спросила она.

Я придвинулся ближе, чтобы получше рассмотреть:

— Ой, извини. Это кусок скорлупы. Я надеялся, что достал их все, — мы оба рассмеялись, а затем я убрал поднос с её колен. — Тебе не нужно есть хрустящий омлет, Лил.

— Я люблю свой хрустящий омлет.

— Знаю. И вот почему я люблю тебя. Я хочу еще одного ребенка.

Я наблюдал за изменением выражения лица Лили — от счастья к удивлению в считанные секунды.

— Ничего себе, в одну минуту мы говорим о яйцах, а в следующую — уже о детях.

Она не была расстроена. Думаю, я очень удивил её.

— Да, я хочу ещё одного ребенка. А ты?

— Конечно, да, — она дотронулась до моего лица и посмотрела прямо в глаза, будто читала мою душу. — Я так тебя люблю. Ты даже понятия не имеешь.

Я взял обе ее руки и поцеловал каждую ладонь:

— Ты моё сердце, моя душа, и я каждый день благодарю Бога за тебя и за каждый день, что ты крадешь мое дыхание, — я поцеловал ее так, как она заслуживает, чтобы ее целовали. Она должна знать, как сильно я люблю ее каждый день. Я тщательно исследовал ее рот и почувствовал, как она дрожит подо мной. — Ты моя, — сказал я ей. — Навсегда.

— Скажи мне, как сильно ты меня любишь, — прошептала она, задыхаясь.

— Я люблю тебя так, что нет ни единого способа показать это.