Украденный Христос

Глава 43 Понедельник. Туринский международный аэропорт

Отец Бартоло ни разу не летал самолетом. Из города его привез железнодорожный экспресс, и священник очутился в долгой очереди пассажиров «Эр Франс», летящих в Париж. Его потрясало, что люди совершенно не обеспокоены предстоящим: ребятня носится под ногами родителей, подростки, как ни в чем не бывало, медитируют с наушниками в ушах, мужчины листают газеты.

Многих трудов ему стоило получить разрешение на поездку. Перед встречей с епископом Бартоло помолился и попросил Господа дать нужные слова. Если епископ откажет, второй раз он пытаться не будет. Как и все католические священники, Бартоло дал обет послушания во время хиротонии, и повторное обращение к руководству может вызвать интерес Ватикана. Тогда поиском причин и методов предотвращения вопиющей строптивости туринца займется инквизиция.

Епископу он сказал следующее:

– Мне очень нужно поехать в Америку – проконсультироваться с одним глубоко верующим католиком по срочному вопросу. К сожалению, я не могу назвать его имя и подробности дела, поскольку обязался держать их в секрете.

Здесь Бартоло пришлось заверить его преосвященство, что предмет обсуждения исключительно важен и требует тщательного рассмотрения.

Епископ дал согласие, приписав его скрытность, как и предполагал Бартоло, стремлению сохранить тайну исповеди. Священник рассчитывал, что так и будет. иднако он все еще сомневался, что ему позволят отправиться так далеко с миссией неизвестного назначения, особенно если учесть, сколько там собственных храмов и пасторов.

Он дважды звонил доктору Росси и оба раза напрасно. Только с третьей попытки ему удалось сообщить о себе, да и то автоответчику.

Нервно улыбнувшись контролеру, оторвавшему корешок его билета, и бортпроводнице, указавшей куда-то в глубь гигантского стального чрева, Бартоло черепашьим шагом одолел долгий проход между кресел, сунул свой саквояж на полку для ручной клади и приник к окну. Еще заказывая билет, он ненароком прочел расписание полетов и обнаружил одну пугающую деталь: в полдень из разных европейских аэропортов отправится около восьми рейсов, и все они прибывают в Нью-Йорк около трех часов дня. А если учесть, что кроме европейских существуют еще азиатские, южноамериканские и прочие авиакомпании, к моменту его посадки все небо над Нью-Йорком будет кишеть лавирующими самолетами. «Только бы пережить взлет,– подумал Бартоло.– А там видно будет».

В одном из особняков к западу от парка «Горный ручей» сидел у монитора подросток. Оставив попытку взломать сайт Белого дома, он спустился по лестнице и прислушался к разговору в отцовском кабинете. Его отец, конгрессмен Данлоп, принимал коллег, спеша поделиться новостями после таинственной встречи в Нью-Йорке, с которой он только что прибыл.

– А никто не додумался позвонить ему на домашний? Ведь он живет в Лондоне, если не ошибаюсь? – произнес конгрессмен по фамилии Джеймс.

Тут парень услышал отцовский голос.

– Алло! Передайте директору, что звонит конгрессмен Данлоп.– После паузы он продолжил: – Приветствую. Помните того типа, которого мы разыскивали? Кто-нибудь может связаться с ним в данный момент? Если его нет в Лондоне, свяжитесь с пограничниками, а если он в Штатах – посмотрите, где высадился. Отправьте своих ребят по его следу, ладно? А я тем временем подготовлю комитет.

– Думаете, мы наберем голоса? – спросил Эвермейер, когда Данлоп положил трубку.

– Тут и думать нечего. Официально конгресс против репродуктивного клонирования, потому что против электорат; хотя по большому счету всем начхать. А наш большой брат хочет поскорее покончить с этой катавасией. Он просит издать закон, который запретил бы клонировать мертвецов.

– Шепнул бы по старой дружбе, кто он такой,– сказал Джеймс.

– Закрытая информация, друг. Сам узнаешь, когда придется иметь с ним дело.

– Полагаешь, англичане выдадут своего журналиста? – полюбопытствовал Эвермейер.– Может, он еще здесь, пытается выехать?

– Им самим он нужен, как пятая нога. Если нам удастся его прижать, Ньютону уже некуда будет деться.– В голосе Данлопа звучала уверенность.

– А вдруг он не врет? – спросил Эвермейер.– Вдруг этот клон уже существует?

До мальчика донесся отцовский смешок.

– Тебя послушать – вылитый мой сынок-остолоп.

– Сочту за комплимент, Данлоп, потому что твой Зак поумнее нас обоих.

– А по мне, он увлекается не тем, чем надо. Верит во всякую чепуху – пришельцев, правительственные заговоры, теперь вот твердит о Втором пришествии… Но он-то еще сопляк, а ты взрослый, Эвермейер. Пора бы уже отличать газетные утки от правды. Может, кого-то и пытаются клонировать, но не Иисуса же! – Конгрессмен опять рассмеялся.

Зак сделал неприличный жест в сторону отца и поплелся к себе. Открыв банку газировки, повертел в руке крест на цепочке, с которым не расставался, и от нечего делать стал просматривать свои любимые сайты. Сначала зашел на izvestia.ru – посмотреть, что задумали коммунисты. Путин разглагольствовал, «Гринпис» втуне протестовал по поводу увольнений работников ядерной промышленности. Потом он переключился на «Чайна дейли», англоязычную версию китайского правительственного вестника, которую частенько взламывал за полное отсутствие плохих новостей. Туристы валят валом, лидеры всех стран приезжают с визитами – не страна, а предел мечтаний! Зато следующий сайт – лондонской «Таймс» – явно впитал в себя двухсотлетние традиции утонченного сарказма, остроумия, переходящего в фарс, и, наконец, банальной грубости – всего того, чем славилась пресса ее величества. Зак щелкнул на пункте «Событий дня» и начал искать статьи о клонировании. Он поставил банку на стол и перечел найденное, а потом открыл свой конструктор сайтов и некоторое время таращился на пустой экран, барабаня пальцами по столу. Вскоре его осенило, и он набрал строчку: «Объединенная Лига Иисусова Воскресения». Потом преобразовал начальные литеры в логотип: ОЛИВ, нашел изображение масличной ветви и подвел ее под текст, чтобы на месте «О» виднелась оливка.

И напечатал следующее:

«ОЛИВ – организация людей со всего мира, которые приветствуют возрождение Иисуса Христа. Мы верим, что Второе пришествие грядет, и не сомневаемся, что современные технологии могут послужить Господу и приблизить Его явление в мир. Таким образом, мы верим в возможность его клонирования. Мы против законов, запрещающих эту методику. Поддержите нас – щелкните здесь для отправки петиции. Ниже вы найдете расписание молитвенных собраний на ближайшую неделю».

Он перевел свою интернет-листовку на десять языков почти без помощи программы-переводчика, разработал дизайн страницы, создал форму-основу для заполнения петиции и тут же подписал ее от лица двухсот вымышленных пользователей. Еще Зак повесил на страницу счетчик с четырехзначным числом, как если бы его сайт уже посетила тысяча человек. Наконец он добавил ключевые слова в известнейшие поисковые системы и, зайдя на пять наиболее посещаемых сайтов, поместил на них баннеры с ссылкой на собственное творение, планируя снять их в течение следующих суток. Этого будет вполне достаточно, предположил Зак.

Чуть позже он снабдит страницу ссылками на библейские ресурсы и парой хороших картинок с портретом Христа.

Когда-то в этом складе располагалась бойня, а теперь его верхний этаж занимала роскошная квартира. Рано утром из нее вышла молодая женщина. Она заперла дверь на ключ, оставив ночного гостя досыпать. Звали гостя Джером Ньютон.

Женщина побежала по мостовой микрорайона Челси, лишь недавно освоенного богемой. Одета она была в тонкую черную блузу на голое тело, кожаную мини-юбку и черные чулки. Справа от нее промелькнула лавчонка, торгующая сладостями и журналами, а следом – ночлежка, куда проститутки водили клиентов. У перекрестка Четырнадцатой улицы и Девятой авеню ей удалось поймать такси. Забросив на плечо конец китайского шелкового шарфа, она проехала мимо галереи Хеллера. Ее ждала работа.

От гулкой складской тишины Джером проснулся и нагишом сполз с постели, поражаясь собственной беспечности. Накануне он заглянул к безумно красивой американке, с которой некогда встречался; что самое интересное, она его приняла.

Джером открыл свой ноутбук, лежавший на краю низкого столика – дизайнерской штучки в виде мясницкой колоды, с вазой в стиле модерн. В вазе стояли ирисы, но Ньютону было не до красот: хотелось скорее подключить к компьютеру цифровой «Никон Кулпикс» и просмотреть фотографии.

Минута терпения, и вот они перед ним. Привратник Сэм и горничная Мэгги. Она беременна, он одержим, как река, что бурлит рядом. И все же ребенок не от него. Она – Мария. Он – Иосиф, ни разу ее не познавший. Ну сюжетик!

Ньютон нагнулся, заметив на фотографии небольшой изъян, какую-то дымку. На следующем снимке она тоже присутствовала. Предчувствуя недоброе, он просмотрел остальные кадры. Каждая фотография была подпорчена таким же размытым пятном. Наверное, сбой при загрузке. Хорошо что не успел стереть снимки на камере!.. Он перегнал их еще раз и, пока программа распаковывала фотографии, натянул трусы. Надоело прилипать задом к кожаному креслу.

Затем он вернулся к ноутбуку. Все то же самое. На фоне дерева или синего неба неизменно возникал слабый цветовой штрих наподобие языка пламени. Ньютон поменял контраст, яркость – не помогло. Полоса как была, так и осталась. Тогда он просмотрел остальные кадры. Все содержали тот же изъян, едва различимый цветной мазок над головой женщины, хотя один раз пятно проявилось вокруг рук привратника – там, где он касался ее.

Значит, аппарат с дефектом. Ничего, фоторедактор все исправит.

Журналист включил режим просмотра изображений, когда все снимки появляются на экране в виде мелких квадратиков. Только тогда он смог обнаружить, что пятно меняется от кадра к кадру. Каждый раз тон пятна приобретал иной оттенок. Так что же это? Блик солнца на поверхности Гудзона? Чей-то золотой зуб? Последствия солнечной активности? Шаровая молния? Как объяснить этот цветовой феномен?

На ватных ногах Джером Ньютон встал и подошел к сумке с вещами. Вот она, кассета с диктофонной записью. Спустя пару минут он промотал пленку до нужного места и прослушал еще раз слова горничной.

– Какие краски! Просто чудо, Сэм. Столько цветов! Самый чистый – любовь. Он горит ярче всех.

Ньютон вернулся к компьютеру, выделил пятно в форме языка пламени и удалил фон, затем запрограммировал редактор сделать то же с оставшимися снимками. И вот, фото за фото, на экране возник спектр невообразимых по яркости цветов, переливчатый, словно радуга.