Украденный Христос

Глава 51 Ночь со вторника на среду. Клиффс-Лэндинг

Как только они поднялись в гостиную, Мэгги подошла к Сэму и заглянула ему в глаза. Вот чего не хватало ей в последние дни: отрезвления. Та боль, что она испытала в «Молли Мэлоун» , помогла ей прозреть и принять горькую правду. Сэм никогда не взглянет на нее так, как смотрел на Корал. Даже в лучшие дни, при полном параде она не добилась бы и сотой доли такого внимания. Поставь их рядом – и ни один мужчина в мире не выберет ее, разве что какой-нибудь дикарь из тех, кого показывают в «Вокруг света».

Мэгги смотрела на Сэма, как никогда остро переживая их непохожесть. В голове плыли образы Африки: красная земля, слоны, хижины под огромным зеленым холмом… Где-то там было племя, в котором красавицы ей под стать: полногубые, широконосые, с узкими округлыми бедрами. Как Мэгги мечтала попасть туда и почувствовать себя тем, кем была в ее мире Корал! Наблюдая их с Сэмом прощание, она злилась – сперва на Америку, потом на себя, под конец на него. Он только хотел помочь «лучшей женщине в мире», и ничего больше. Теперь ей ни к чему его самопожертвование. Она подслушала их планы. Росси не будут скрываться из-за нее в бегах.

– Ну все, я решила,– произнесла Мэгги.

Сэм и Феликс нахмурились, словно только сейчас вспомнив о ее существовании.

– Решила что? – спросил Феликс.

– Лучше присядьте.

Они сели в кресла, только Мэгги осталась на ногах.

– Я ухожу.

Сэм и Феликс тут же вскочили.

– Ни в коем случае!

– Сядьте оба и выслушайте меня.

Они снова сели, подняв на нее глаза.

– Феликс, пока я здесь, вам с Франческой покоя не видать. Да и нам с ребенком – тоже. Какие бы права ты на Него ни имел, главное сейчас – выжить. А это возможно только в случае моего ухода.

– Не пори ерунды, Мэгги,– забеспокоился Сэм.

– Послушайте. Сейчас я упакую вещи, выберу отель и, когда подойдет срок, рожу в Гарлемской больнице. Просто, как апельсин.

– Я тебя не пущу,– отрезал Феликс.

Мэгги его не слушала.

Как нелегко давалось ей это решение! Она чувствовала себя живой и раскрепощенной, чувствовала, что все пути открываются для нее заново, как и для ребенка. Сэм очень многое для нее сделал, и она благодарна ему; тем не менее мысль о разлуке не изменила ее настроя. Ей придется расстаться – с первой настоящей любовью, пусть и безответной, с Феликсом, подарившим ей сына… Что-что, а эта радость останется при ней.

Мэгги умиленно погладила себя по животу. Вот Он, ее малыш. Ей хотелось петь, смеяться, целовать обомлевших Сэма и Феликса. Она закрыла глаза, приветствуя внутренний свет, что возвращался к ней – зовущий, радостный. Скоро весь мир отпразднует Его приход, забыв о горестях. Он идет с миром и доброй вестью. Он идет спасти нас. Аллилуйя, слава Тебе, слава!

– А если кто-то найдет тебя? – спросил Феликс.

«Хорошо хоть, не запретил уходить». Мэгги благоговейно взглянула на Феликса, словно он был Сыном Господним.

– Меня? Очередную мать-одиночку?

Сэм поднялся со странным выражением на лице. Ей не пришлось долго гадать, что он скажет.

– Тебе нельзя туда! – крикнул он.

Радость Мэгги улетучилась, едва она вспомнила паб и Корал – ее взгляды, намеки.

– Я сама решу, что нельзя, а что можно,– сказала она вполголоса.– И ты мне не указ.

Никто не посмел ей возразить.

Мэгги повернулась, и лишь на нижней ступеньке, ведущей в цоколь, ее нагнал крик Сэма:

– Я люблю тебя!

Затем послышались шаги, какая-то возня и голос Феликса:

– Бога ради, дай ей успокоиться!

Последние ступеньки Мэгги пробежала бегом, потому что от Сэмовых слов на глаза навернулись слезы. В своей комнате она бросилась на диван и уткнулась лицом в подушку. С лестницы донесся голос Франчески, вопрошающий, что случилось. Запираться Мэгги не стала, а то Сэм, чего доброго, снова выбьет дверь, но слышать его уверения в любви было выше ее сил. Она поднялась, чтобы выйти в сад, и увидела Сэма – тот пытался прорваться внутрь, а Феликс его оттаскивал.

– Сэм Даффи, ты хоть раз сделаешь, что тебе…– Только и успел сказать Феликс, однако Сэм уже был в комнате, повернул Мэгги лицом к себе и приник к ее губам – так страстно, точно не ждал застать ее живой, позабыв о Франческе и Феликсе.

Мэгги уже была готова поддаться чувству, но внезапная мысль о том, что недавно он так же целовал Корал, заставила ее оттолкнуть его прочь.

– Не смей прикасаться ко мне, ты!

Феликс, наблюдавший за ними с раскрытым ртом, встрепенулся и окрикнул его:

– Сэм!

– Брось, Мэгги! Я люблю тебя! Слышишь? Люблю!

– Скажи об этом своей копии в юбке! – выпалила Мэгги и отступила назад, зная, что точно сойдет с ума, если побудет с ним еще хотя бы минуту.

– Черт возьми, Мэгги! – выкрикнул Сэм в сердцах.

Франческа вытолкала брата в сад, а Сэм закрыл за ними дверь и задернул занавески. Они остались вдвоем.

Сэм молчал, пока Мэгги не посмотрела ему в глаза. В миг, когда их взгляды встретились, он произнес:

– Мэгги Кларисса Джонсон, я люблю тебя!

Мэгги всхлипнула. Если бы это было правдой!

Он сел рядом с ней на кровать и дал ей выплакаться – совсем как летом у водопада, под веселый щебет береговушек. Опять и опять повторял он свое признание, сначала с клятвенным пылом, потом – тихо, словно в молитве или бреду:

– Я люблю, люблю тебя. Мэгги, милая, Мэгги, родная, любимая…

Мэгги это совсем не утешало, наоборот – она заливалась слезами так горько, что Сэм поспешил обнять ее, чтобы хоть сколько-нибудь успокоить.

Из-за двери доносились голоса спорящих Росси.

– Что ты с ней делаешь, Сэм? – крикнул Феликс.

– Только это,– прошептал он и прижал голову Мэгги к груди.

Его руки гладили ее по волосам, которые она считала ужасными, баюкали ее, как ребенка, пока она не притихла. Наконец он прошептал свою клятву ее губам – совсем не таким полным, как ей казалось, и разомкнул их долгим поцелуем.

Мэгги забылась в этой бесконечной неге. Словно и не было долгих лет одиночества – поцелуй пробудил ее к жизни, уверил, что отныне все будет иначе.

– Что там у вас происходит? – взывал Феликс не то из-за стекла, не то с другого края вселенной – так ей показалось.

Она была настолько поглощена Сэмом, что думать забыла о Росси. Да и Сэм, похоже, ничего не видел и не слышал – его дыхание обжигало ей шею, руки скользили по коже, стискивали в объятиях.

В его глазах Мэгги заметила искру желания.

– Я подожду. Столько, сколько потребуется. Только останься со мной.

Мэгги посмотрела на его сильные плечи, старые шрамы от потасовок, заглянула в умные, с лукавинкой глаза, которые завораживали женщин вроде Корал. Что держит его здесь? Он не знал недостатка в поклонницах и друзьях, мог получить хорошую работу, жить своей жизнью. Что заставляет его прятаться в захолустье, помогать им ценой собственной безопасности – что, если не любовь к ней?

– Так и быть,– прошептала Мэгги.

– Останешься?

Она кивнула.

– Я хочу взять тебя в жены, Мэгги Джонсон. Слышишь? Она засмеялась и поцеловала его ладонь.

– Неужели? Что ж, я принимаю твое предложение, Сэм Даффи. Поженимся, как только родится малыш.

Он улыбнулся.

Мэгги больше не вздрагивала от его ласк. Сейчас его руки были сама любовь и не могли навредить ребенку. Она снова позволила завладеть ее губами, позволила прижаться к ней так крепко, словно мир вокруг рушился, и они, последние из людей, вот-вот канут в небытие.

– Сэм, не вздумай… не смей ее тревожить! – взывал Феликс.

– Погладь теперь ты меня, Мэгги,– выдохнул Сэм. Мэгги скользнула ладонью по его груди, животу, бедрам, не замечая реакций своего тела. Сэм смотрел на нее с таким искренним обожанием, что ей захотелось остановить время, продлить этот миг навсегда…

Им не дали и двух минут.

Послышался громкий стук в дверь, и гневный голос Феликса окликнул:

– Сэм? Мэгги?

Ей хотелось провалиться под землю от стыда, однако она нашла в себе силы ответить:

– Сейчас, Феликс.

Рука в руке, они вышли в сад, и в мягком свете молодого месяца Сэм почти буднично объявил:

– Мы помолвлены!