Украсть сердце Тирана

Глава 9

Сафин подошёл ко мне, забрал из рук книгу и положил на стол:

— Не будем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.

Привычным движением закинул меня на плечо и понёс в свою спальню. Я даже охнуть не успела, как меня сбросили на широкую кровать.

— Давай, Вера, раздевайся. Хочу посмотреть, что ты можешь мне предложить в качестве компенсации неудобств, причинённых нашей семье.

Опираясь локтями на одеяло, я отползла подальше от этого монстра. Ничего святого у человека нет. Хочет, чтобы я от стыда сгорела?

— Извините, но давайте хотя бы выключим свет, — робко проблеяла, презирая себя за страх и слабость. Словна овца, брошенная на заклание. Господи, как же противно…

— Нет уж, дорогая, засунь подальше своё стеснение и делай то, что я говорю. В тюрьме тебя не только раздевать будут, но и щупать в самых неожиданных местах, если не перестанешь передо мной тут кочевряжиться.

Сволочь.

Наглая и жестокая.

Сила, шантаж, насаждение чувства вины, психологическое давление — Сафин настоящий мастер манипуляций. Он умело и настойчиво загоняет жертву в угол, а потом, запуганная и безвольная, она соглашается на то, что абьюзер позиционирует как снисхождение.

По факту второе предложение не менее аморально, чем первое, но я же согласилась?..

«Ладно, Вера, ты сделаешь всё, что он просит. Смиришься, вытерпишь, выживешь, а когда окажешься на свободе, забудешь, как страшный сон, и этот дом, и его хозяев, и то, что здесь произошло…»

Я села, сняла халат и в шёлковой ночной сорочке забралась под одеяло.

Сафин плотоядно облизнулся, скинул через голову футболку, гордо демонстрируя свои татуировки и накачанное тело, кубики на прессе, дорожку густых чёрных волос, убегающую под резинку боксеров.

Снял джинсы и носки, бросив одежду на банкетку. Затем медленно, в ритме танцора стриптиз-клуба, начал стаскивать трусы, освобождая своё восставшее достоинство.

Когда перед моим взором показался размер, я в ужасе закрыла глаза руками.

"Да он меня просто разорвёт! На чём вообще можно вырастить такие органы?"

— П…ц, ромашка. Вера, ты что, нормальный член никогда не видела? — откуда-то издалека донёсся до меня вопрос. В ушах набатом стучал пульс, хотелось спрятаться от этой реальности. Залезть под кровать, стать невидимой, переместиться в другой мир…

Силой воли оторвала руки от лица и ответила:

— Простите, не думала, что он такой большой. Возможно, нам понадобится какой-то обезболивающий гель с лидокаином для первого раза. Давайте отложим процедуру дефлорации, чтобы я могла к ней подготовиться.

Мужчина завис, глядя на меня недоумённо. Он не мог никак решить, на самом деле я дура или прикидываюсь?

Но мой абсолютно спокойный и серьёзный взгляд всё-таки склонял чашу весов в сторону адекватности и медицинских знаний.

Сафин отмер и жёстко постановил:

— Вера, не пори чушь. Во время родов у вас там голова ребёнка легко проскакивает, а ты не самого большого члена испугалась.

«Ага, легко… Ты сам-то рожать пробовал, ума палата?» — возмутилась про себя его отношению к процессу появления детей. — «Дай Бог тебе когда-нибудь поприсутствовать на родах у своей любимой женщины. Да чтобы она рожала без эпидуральной анестезии».

Руслан закрыл дверь комнаты на ключ, положил телефон на прикроватную тумбочку, сделал свет люстры приглушённым и нырнул под одеяло.

— Иди сюда, трусиха.

Мой страх от размера полового члена явно польстил рабовладельцу. Он навис сверху и начал целовать так, что у меня голова пошла кругом. Посасывал губы, бесцеремонно вторгался языком в рот, лапал руками за грудь, бёдра, попу, не испытывая и доли стеснения.

Как тесто месил моё тело, пытаясь вылепить из него послушную куклу для плотских утех.

И через какое-то время моя предательская плоть начала отзываться на эти жёсткие ласки.

Как так? Это же совершенно посторонний мужчина? У меня нет к нему никаких чувств, кроме страха и презрения. Откуда эти признаки возбуждения: тяжесть внизу живота, затвердевшие соски, ноющая грудь и влага между ног?

Подобная реакция стала шоком…

Сафин одним движением разорвал сорочку напополам, а затем сдёрнул трусы, освобождая тело от малейших кусочков материи.

Возмущённо зашипела:

— Можно аккуратней?

— Нельзя. Я тебе чётко приказал раздеться. Не выполнила — пеняй на себя.

Он залез своей лапой во влажные складки, захватил пальцами чувствительный бугорок и начал на него ритмично нажимать, размазывая влагу.

Вся кровь из головы устремилась вниз, и я поплыла на волнах неведомого ранее удовольствия. Закрыла глаза и откуда-то со стороны услышала свой протяжный стон.

«Вера, неужели это ты? Извиваешься змеёй, насаживаясь на пальцы тирана, и стонешь, как последняя шлюха?..»

И без того заниженная самооценка упала окончательно.

Сафин устроился между моих ног и подвёл головку ко входу в лоно. Я дёрнулась, предчувствуя боль и вспомнив, что не слышала шуршания фольги:

— А презерватив?

— Вера, я же сказал, что бесплоден, — Руслан опирался на руки и готовился в меня войти.

Но я не сдавалась:

— А венерические болезни? Мне даже думать страшно, сколько женщин у вас было до меня. И каких.

Сафин зло зарычал:

— Да заткнешься ты когда-нибудь, дурная баба?

Зазвонил его телефон. Он бросил вгзляд на тумбочку, развернулся, спустил ноги с кровати и поднял трубку:

— Да.

Я услышала мелодичный женский голос с просительными нотками. Удалось разобрать даже часть слов.

— Русик, ты ко мне сегодня приедешь?.. — ныла очередная жертва тиранской харизмы.

— Нет. Я же сказал, что сам позвоню, когда будет время.

— Но я соскууучииилась…

— Перезвоню.

"Вот и поговорили. И ведь дама даже не обидится, я полагаю…"

Сафин устало растёр ладонями лицо, посмотрел на свой наверняка опавший член (мне с кровати не было видно):

— Так, всё. Давай спать. Весь настрой сбила своими тупыми вопросами. Утром подумаю, что с тобой делать…

Спать с Сафиным в одной постели оказалось тем ещё наказанием.

Во-первых, я была абсолютно голой. Сорочку он разорвал, халат надеть не дал.

Во-вторых, этот агрессор начинал рычать даже во сне, когда я пыталась выползти из его объятий. Горячий, как печка, он придвинул меня к себе, положив руку на живот и прижав спиной и ягодицами к своему мощному телу.

Мне было жарко, неудобно, душно, не хватало воздуха и пространства. Если дом этого семейства казался тюрьмой, то эту ночь я провела в тесной клетке в лапах хищника.

Молилась про себя, чтобы утром он ослабил хватку, и я смогла выскользнуть и убежать к себе, не дожидаясь его утреннего возбуждения.

Естественно, ночью не спала. Слышала, как приехала Эльвира Сергеевна. Как собаки лаяли на каких-то случайных прохожих.

У Руслана несколько раз вибрировал телефон на беззвучном режиме. Наверное, его пассия пыталась дозвониться и заманить в свои сети богатого любовника.

Едва за окном забрезжил рассвет, как Руслан что-то проворчал и перевернулся на другой бок.

Аллилуйя! Кажется, можно попробовать ускользнуть.

Я по миллиметру двигалась к краю кровати, бесшумно встала и на цыпочках, накинув халат, двинулась в сторону двери.

Закусив от усердия губу и сдвинув брови, сосредоточенно, медленно и осторожно повернула ключ.

В тишине раздался щелчок, показавшийся мне оглушительным выстрелом. Сердце ухнуло куда-то в пятки, я перестала дышать, замерла и зажмурила глаза. А когда их открыла и повернулась в сторону Сафина, чуть не упала в обморок: он смотрел на меня в упор и не мигал.

— Извините. Мне пора, — прошептала и быстренько выскользнула из комнаты. По коридору стрелой метнулась к своей спальне, забежала в ванную комнату и закрылась.

Бешеный пульс побил все рекорды. Ноги дрожали, руки тряслись, как у алкоголика.

Похоже, моё тотемное животное — кролик. Надо смириться и не мечтать стать отважной волчицей, хитрой лисицей или мудрой змеёй. Рождённый ползать летать не может…

До самого завтрака просидела на крышке унитаза, размышляя о своём незавидном положении.

Надо запастись обезболивающим гелем и таблетками, презервативами, средствами экстренной контрацепции и мазью с антибиотиком. В общем, подготовиться к жестоким играм со зверем.

И попытаться переехать на второй этаж, поближе к комнате Эльвиры Сергеевны. Есть вероятность, что сыночек поумерит свой пыл, дабы не вызывать гнев матушки. Мне там будет немного спокойней.

Раздался лёгкий стук в дверь, я птичкой выпорхнула навстречу Полине.

— Доброе утро, Вера. Завтрак готов.

— Спасибо, Полина Андреевна. Я сейчас выйду.

Быстренько надела брюки и водолазку, сверху напялила кардиган оверсайз. Хотелось максимально скрыть свои формы и перекрыть доступ к телу для одного тиранозавра.

Вышла в столовую и замерла: Эльвира Сергеевна отсутствовала, я увидела только два прибора. Сафин гордо восседал во главе стола в строгом костюме тёмно-синего цвета и белой рубашке.

«Ну, слава Богу, на работу уедет!» — подумала с облегчением.

Абьюзер внимательно следил за мной, вынуждая чувствовать себя ещё более дискомфортно.

— Доброе утро, — промямлила, опустив глаза, и скользнула на своё место. Расстелила салфетку, взяла тост и начала намазывать его джемом. Очень хотелось кофе. Глаза просто слипались после бессонной ночи.

— Вера, после завтрака вы едете со мной в город. У вас будет пятнадцать минут на сборы.

Моя рука замерла.

«Он что, решил меня отпустить? Конечно! Зачем ему дурная на голову баба, когда у него целый гарем любовниц».

В груди откуда-то робким ручейком заструилась радость, наполняя тело лёгкостью и восторгом. На губах появилась улыбка.

— У меня мало вещей, Руслан Тимурович, я быстро соберусь.

— Возьмите только самое необходимое, мы уедем на пару дней, — вылил на меня ведро отрезвляющей ледяной воды.

«Вера, ты идиотка. Ни один хищник просто так не отпустит добычу, даже не надкусав. Тебя поимеют так, как его сиятельству хочется, а потом выбросят, словно использованную половую тряпку».

На глаза навернулись слёзы. Откусила тост с джемом, но он показался мне горьким и не вкусным.

Рука с чашкой подрагивала, я смотрела перед собой и предметы расплывались. Солёные капли падали в кофе, превращая его в напиток разочарования.

«Господи, что ещё придумал этот монстр? Решил меня своим друзьям предложить? Продать мою девственность? Или не оставил идеи с ЭКО и повезёт в медицинскую клинику для забора яйцеклеток?»

Мысли, одна ужасней другой, подталкивали к панической атаке.

«Невроз — это самое меньшее, что я получу на выходе из этого особняка.

Страх превратит меня в невротичку, лет пять уйдёт на лечение ПТСР.

Да лишь бы живой остаться, а там уже разберусь с последствиями…»