Улыбка Стикса

Глава 43. На острове

14.30

— Швед, мать твою, ты куда смотрел, когда в автобус сели? — от сильной оплеухи долговязый парень отлетел в сторону. — Кого я старшим над этой толпой поставил? Тебя! Кому доверял, больше чем кому бы то ни было? Опять тебе! — А ты расслабился!

Талин бесновался, вымещая злобу на Генке. — Какой ты на хрен Швед? Шведы — потомки славных воинов, а ты расслабился.

Римма смотрела на буйствующего Ивана со стороны и понимала, что сейчас он вымещает злобу на ни в чем не виновном парне, просто стараясь скрыть в этом свои просчеты. Ведь, на самом деле, расслабится всем при выходе из автобуса, позволил именно Талин. И понимая это, теперь пытается переложить вину на другого. У нее уже в жизни случались такие руководители, которые всегда в запасе, на случай какого-то провала в работе, держали «козла отпущения». Вроде бы и понятная позиция: получилось что-то сделать — это благодаря чуткому планированию и руководству, а не получилось — это подчиненные, или какой-либо отдельный индивид, угробили такой замечательный план. И самое главное, правильный доклад «наверх».

Только на самом деле «тупые исполнители», как правило, сами отлично понимали суть произошедшего и за таких руководителей «попу рвать не хотели».

Давно известно, что хорош тот коллектив, где подчиненные не боятся руководителя, а боятся его, руководителя, подвести.

Хорошо, если «наверху» могут разобраться в причинах тех или иных провалов и неудач. И терпят таких по нескольким причинам.

Первая, наиболее часто встречающаяся — за них просили, их пристроили, они «чьи-то». Короче говоря, блатные-неприкасаемые.

Следующая причина, если такие руководители выгодны. Это как солдат на посту, плохо говорящий по-русски. Сказали стоять — он стоит, сказали не пускать — он не пускает. Скажут стрелять — стреляют. На работе такие из кожи лезут, чтобы показать свою незаменимость и тупость подчиненных.

Третья причина, когда «наверху» еще не поняли такого руководителя, ибо и докладывает красиво, и отчеты грамотно пишет, и «прогибается» так, что глаз радует.

И чем больше в вертикали таких руководителей, тем ближе крах компании или фирмы.

Встревать в разборки Талина и парней, Римма не хотела. И не потому, что мужчины сами разберутся. Она боялась. Иван, и при первом их знакомстве, показался ей мужчиной без сантиментов, прямой и требовательный. В его ухаживаниях было много солдафонского: «Мадам, я старый солдат и не знаю слов любви». И хотел он всего и сразу.

Сейчас Талин стал страшным. Из него просто перло диктаторство. Малейшее отклонение в действиях от линии, которую он определил, как единственно правильную и непоколебимую, вызывали бурю эмоций и всегда на грани агрессии.

Вот и сейчас «козлом отпущения» был назначен Генка Швед.

— Еще один такой промах, Швед, и я лишу тебя женщины! — ревел Талин. Генкино лицо вспыхнуло гневным румянцем, мельком глянув на Аленку он собрался сказать, что-то мощно обидное в свою защиту и оправдание, но увидев, как Аленка отрицательно мотнула головой, как бы за ранее прося остановиться, а за спиной Талина Клепа приложил палец к губам, взглядом умоляя промолчать, передумал.

— Клепа и Герыч, на тот край острова, Зезя и Бача на другой край. Осмотритесь, не выходя на берег, где есть эти твари, а где сможем проскочить.

Повернувшись в сторону Козаковой, которую, как всегда, окружали все девочки, он крикнул: — Римка, пусть мне принесут тушенку и хлеб.

Речной островок, на котором они нашли убежище, был размером в половину футбольного поля и имел форму заостренного мяча для регби. Вся его площадь была заросшая молодыми и старыми вербами, ветви которых свисая до земли и воды, надежно закрывали беглецов от ненужных взглядов. Часть берега заросло камышом.

Протоки, огибающие островок, были разной ширины. От острова, до правого по течению реки берега, где они вынужденно высадились из автобуса, было метров семьдесят, и глубина максимум доходила до груди самой низкорослой Верке Золотаревой. А вот протока от левого берега хоть и была узкой, не более пятнадцати-двадцати метров, но судя по скорости течения и крутости берегов, имела значительно большую глубину.

Ребята с осмотра острова вернулись одновременно. — Ну, как там обстановка, что видели, — спросил Талин, отправив ножом очередной кусок мяса в рот.

— На острове много тропинок и полянок со старыми кострищами. Видно сюда любят на шашлыки выезжать, — первым начал докладывать Клепа. — Зомби нас потеряли из виду, но не уходят.

— Угу, растянулись вдоль берега и стоят. Но смотрят все в разные стороны, — дополнил товарища Бача, ходивший в другую сторону. По другому берегу никого не заметили. В камышах есть проходы выше и ниже по течению реки.

Для Талина, по активности и характеру, Бача и Клепа были на второй позиции, после Шведа и Рыжего, которого уже начинал оттирать на второй план, ныне покойный Черт. К Герычу и Зезе он относился как временному балласту. Ни инициативы, ни активности при выполнении поручений. «Ну, пусть пока хотя бы тяжести таскают с запасом продуктов, а дальше посмотрим, может ломать придется, а может возвысить, что бы лидеры чувствовали в затылок дыханье конкурентов», — думал Талин. Злость на самого себя, которую он выплеснул на Шведа, отпустила. — Швед, иди сюда.

— Тут оставаться резона нет, погода может измениться и нигде не укроемся. Надо перебраться на левый берег, а поэтому сушить одежду резона нет. Возьми Бачу с Клепой и плывите на тот берег. Осмотритесь там по-тихому и от маячите нам, если опасности нет.

Ребята начали собирать свои, уже развешенные для просушки на ветвях, вещи. — Да, вот еще. Течение быстрое, вы с того края заходите, где река разделяется. Пока доплывете, сюда, примерно снесет.

— Эй, Рыжий, подтягивай всех к берегу и будем форсировать протоку, — и подойдя к краю воды, швырнул в нее пустую жестяную банку. — Приличная скорость, — глядя на уносившуюся вдаль банку проговорил Иван. — И глубина тут «с ручками» даже мне.

— Слышь, Рыжий, ты девочку себе уже выбрал? Или после переправы? А то ведь не все на тот берег могут добраться. Или на синетрусой русалке остановишься.

— Остановлюсь, — пробурчал в ответ Махно.

— Посмотрим, как ты ее в воду тащить будешь, — хохотнул Талин и отвернулся к противоположному берегу, на который первым уже выбирался Бача. — Как глубина, парни?

Клепа, чтобы не кричать, поднял руку вверх и жестом показал, что до дна он не достал.

— Не ной только, — прошептал Вовка, начавшей поскуливать Ирине. — Я знаю, как тебя на тот берег переправить. Будешь слушать или ныть?

— Буду. Только не бросайте меня.

— И твои вещи придется намочить. Не уберегу от влаги.

В это время Талин шагнув в воду, поплыл к другому берегу. За ним, так же сносимые в сторону теченьем, стали заходить остальные.

Римма оглянулась на парочку. — Плывите, Римма Александровна, мы сейчас догоним, — крикнул ей Рыжий. — Пошли, Иришка, — и взяв ее за руку, потянул в верхнюю часть острова.

— Все очень просто. Я в лагере веревки снял для сушки белья. Их две, метров по двадцать точно есть. Я их сейчас связываю, потом обвязываю тебя за пояс, а с другим концом плыву на тот берег, — сидя на корточках он доставал из рюкзака мотки веревок. — Длинны должно хватить, а если не хватит, но это если меня сносить сильно будет, чуток по берегу пробежишь. Я как на дно твердо стану, ты в воду зайдешь, дыхание задержи и оттолкнись сильнее в мою сторону, а я тянуть начну. Не бойся, тут недалеко, раза три-четыре дерну, и ты на месте. Веревки прочные, а ты маленькая. Только один рюкзак придется тебе надеть, я твой узел с вещами и свой рюкзак возьму. Сразу с двумя не выплыву, тяжелые они.

Связав между собой веревки, Рыжий один край обвязал на талии девушки и помог ей закинуть за плечи ее рюкзак, скрепив застежкой между собой его лямки.

— А ты раздеваться не будешь? Другие разделись, так плыть легче.

— Справлюсь, тут недалеко, — ответил Рыжий. Ему очень не хотелось доставать из рукава и перекладывать в рюкзак пистолет. — Я пошел, готовься.

Оттолкнувшись ногами от вязкого дна, Махно сразу оказался на середине протоки. Все-таки, его рюкзак был сильно перегружен, а грести ему приходилось одной левой рукой, так как в правой он держал над водой сверток Ириной одежды и второй конец веревки, несколько раз намотанный на кисть. Несколько раз его голова скрывалась под водой, но он, отчаянно загребая свободной рукой, выныривал и приближался в берегу.

Ноги почувствовали дно, когда он был напротив середины острова. Длинны веревки хватило. Размахнувшись, он зашвырнул узел с одеждой через камыши, на берег. Рядом, проламывая через камыш ногами новый проход, появились Зезя и Бача. — Давай поможем тянуть.

— Рюкзак заберите кто-нибудь, — попросил Махно и Бача помог ему снять поклажу. — Зезя, помогай.

Рыжый, призывно махну девушке и когда она, четко выполняя его инструкции, очутилась в воде, парни начали быстро выбирать веревку из воды. Над головой девушки, которая полностью скрылась под водой, поднялся водяной бурун. Ирине казалось, что под водой она пробыла целую вечность. Она никогда в жизни не ныряла и сейчас ее легкие жгло изнутри. Боясь нахлебаться воды, она, в добавок к плотно сжатым губам, пальцами зажала перед погружением в воду и нос. Быстрое течение тянуло ее в бок, а веревка к берегу. В долгие для нее секунды заплыва, в голове постоянно была мысль, что веревка порвется или развяжутся узлы, и ее понесет теченьем, пока, где-нибудь на дне, она не навечно зацепится за подводную корягу.

— Не нахлебалась? — вылетевшую на поверхность девушку Рыжий подхватил и поставил на ноги перед собой. Ира, отбросив рукой мокрые волосы и протирая глаза, глубоко дышала. — Не успела. Только в уши попала и булькает там противно.

— Рыжий, может ее теперь торпедой будем называть? Видел, какой бурун она на скорости поднимала? — с подколкой сказал Бача.

— Да уж, на русалочку она точно не тянет, — поддержал товарища Зезя, помогая снимать девушке рюкзак. — Давайте, двигайте к берегу.

— Не знаю, как я ее буду звать, но вы будете звать ее Ириной, — все еще тяжело дыша проговорил Махно.

— Да ладно тебе, не кипятись, мы же по-дружески, — хлопнув по плечу рукой, сказал Бача. — Пошли уже, спасатели Малибу.

После переправы, осмотрев прибрежную местность, Иван решил устроить небольшой привал, чтобы обсушить одежду и обувь. Как-то само получилось, что девочки сгруппировались около Риммы, а ребята рядом с Талиным.

— Запомните, пацаны — бабы хитры и коварны. Вы еще зеленые, а когда гормоны у молодняка «зашкаливают», им вертеть вами проще всего. У них, женщин, у большинства, конечно же, семейные ценности на первом месте. Вернее, думаю, даже не семейные, а домашние ценности. Хоть это пещера, хоть шалаш, хоть квартира в элитном доме, все это — гнездо. И, по большому счету, ей глубоко безразлично, кто эту пещеру будет снабжать едой, шкурами для пола и стен. Главное, чтобы кто-то снабжал и охранял, а она уже огонь поддерживать сможет.

Приметит такая молодого несмышленыша, он и глазом моргнуть не успеет, а уже на нем добыча еды и шмоток разных. Пока баба голодная, она любого разбойника с большой дороги, с изуродованным шрамами лицом, заставит поверить, что он единственный и неповторимый мужчина. И ублажать в постели будет так, что голову точно «сорвет». И возле постели, за постелью, и под ней тоже. Лишь бы жрать таскал. А как только насытится, тут и начнутся «бабские примочки», вернее «задрочки», ибо «примочки», это совсем другое. Тут уж им подавай что-то особенное, такое же или лучше, чем она в соседней пещере видела. А как не справился или недостаточно проворно, на ее взгляд, справляешься с поставленной задачей, вот тут начинаются санкции: секса нет, губы надули, еду «сам разогрей позавчерашнее» и тому подобное. За частую, это очень глупо, потому что женщин, по статистике, много, а вот мужиков, значительно меньше. Опять же, опасные производства, не менее опасные хобби, их постоянно уменьшают. А тут еще алкоголики и наркоманы, как правило, не блещущие сексуальной активностью, выбивают, в и так не многочисленных рядах, очень значительные бреши. О гомиках вообще молчу. Из-за них, нормальным мужикам значительно больше напрягаться надо — за себя и за того «парня». Вернее, тех парней. Ведь только одна парочка «нетрадиционников» лишает двух женщин возможных партнеров, а нормальному напрягаться надо, получается, что в три раза больше.

Вот ввела жена сексуальные санкции, а вокруг целый рой не до ласканных баб, которые своей бабской чуйкой тут же выявят мужика с зудящей в голове мыслью «куда б пристроить своего напряженного дружка?».

Мальчишки засмеялись, начав задорно перемигиваться. Видно было, что лекция их воспитателя, им очень интересна.

— Для мужчины ведь в сексе, что главное? — продолжал Иван. — Доступная вагина. Если таких объектов будет несколько, он выберет ту, которая приносит меньше проблем и головной боли. А вот если и таких достаточное количество, тут уже и на размер сисек можно посмотреть. Вкусная еда, красивые обои в квартире, дорогие вещи — все это на самом дальнем плане. Мужик неприхотлив. До чего смог дотянуться, то и съел. Что первым выпало из шкафа, то сегодня и носится. Главное — быстро вставить «дружка» и слить накопившуюся энергию.

В принципе, я согласен, что мужик, существо ленивое. А бабы для того и созданы, чтобы нас согнать с дивана и что-то сделать, но они постоянно пытаются нами манипулировать. И вот тут надо определить эту самую грань, по которой проходит наше желание и возможности и их запросы.

Иван надолго приложился к бутылке с водой. — Блин, голова, как чугунная и сушь во рту.

Ребята, которых длинный монолог Талина, отвлек от нахлынувшего и на них «сушняка», тоже приложились к своим емкостям с водой.

— У сытой бабы совсем другие запросы появляются. Бандит или разбойник хорош как добытчик материальных благ. Сытой, вернее пресытившейся, нужен романтик и ценитель прекрасного, но, конечно же, тоже обеспеченный. И вот уже разбойника «пилят», что у него нет чувства прекрасного, а сам он серый мужлан. Но женщина, как та обезьяна, которая действуя на врождённых инстинктах, не отпустит одну ветку, пока крепко не вцепится в другую, не уйдет от одного мужчины, пока плотно не обложит и завладеет «друганом» другого. Только недалекая, глупая женщина будет учинять своему мужчине сексуальные каникулы. Я был свидетелем, но меня, конечно же, не видели, когда компания баб обсуждала своих мужчин и одна из них так и сказала: «Я своему уже две недели не даю. Пусть помучается». И ее подруги в один голос вопили: «Правильно! Молодец! Так ему надо!». Но самое интересное, что больше всех вопила та, с которой этот самый наказанный, в обеденные перерывы довольно резво расшатывали офисную мебель у него на работе или амортизаторы ее авто в ближайшем парке.

Баба-охотница не знает преград, не имеет моральных принципов, плевать хотела на мнение ближних и дальних знакомых. Она намечает жертву, а еще чаще, несколько кандидатов на эту роль, и начинает свою охоту. У них, у баб, это называется «невинный флирт» или еще как-то, но по-нашему, это все — бабские примочки.

Вот один пример такой примочки. Как-то, хорошо подвыпившая подруга, выдала, что козырный прием, это при первом сексе с любым мужчиной, она, только взяв «дружка» в руку, всегда делала огромные, изумленные глаза и с восхищеньем в голосе выдавала: «Я должна увидеть это огромное сокровище!». Все! Мотылек в сетке! И, вот скажите, есть шанс удержать мужа у женщины, которая устала на работе, или «давай завтра», или «дети еще не спят», «какой минет? ты спятил?». А у бабы-охотницы голова не болит! У нее вообще ничего не болит. И хочет она часто и много, и в разных позах и местах. И оральный секс — это не противно, а первоначально!

Для женатого мужика, который погуливает «налево», самое страшное, если жена вечером попросит два раза. Вот, например, ублажил он на работе или после нее, свою подругу, пришел домой, исполнил свой супружеский долг по «быстрячку» и только начал поворачиваться на бочок, чтобы начать своим храпом пугать комаров, а тут жена предлагает повторить. Упс. Засада! А если такое повторится еще и завтра, и после завтра? Отказываться опасно. И вот у рабочей подруги уже проблемка — надо искать другого, не дотраханого бойфренда. Я своей сестре, которая считала, что мужа «приворожили» и она все бегала по всяким гадалкам, чтобы снять сглаз, говорил, что прежде, чем снимать с него сглаз, попробуй сначала снять с себя трусы. Не верила.

Талин поднялся и рывком забросил рюкзак на спину: — Так, все, конец привалу. Выдвигаемся дальше.