Умножить!

Глава 10

Спасательные и десантные капсулы, отстреливаемые «Надеждой» и ещё парой эсминцев, оснащённых необходимым оборудованием, не подходили для абордажа. Будь в составе атакующих групп разумные, даже отлично снаряжённые— они ничего не смогли бы сделать.

Но здесь и сейчас речь шла о дроидах, ведомых совершенным машинным разумом.

Там, где обычный, — органический или кремниевый, — тактик сообщил бы о невыполнимости задачи, общность машин сформировала приемлемый в текущих условиях вариант. Не идеальный даже близко, с эффективностью на уровне доставки двадцати семи-тридцати пяти процентов боевых единиц, но способный в данной конкретной ситуации в значительной мере повлиять на сражение.

Сквозь космическую пустоту неслась капсула, на обшивке которой медленно занимали отведённые им позиции тяжёлые ремонтные дроиды. Их массивные, вытянутые и содержащие в себе массу инструментов и манипуляторов корпуса слабо подходили для обслуживания обычных дроидов или сокрытых под слоями брони узлов космических кораблей, но с тяжёлыми работами на обшивке они справлялись на отлично. Доставить и приварить новую бронеплиту, восстановить проводку или целостность корпуса — обычные для данного типа машин задачи. По этой причине сейчас они функционировали с предельной эффективностью, готовясь сделать всё для того, чтобы удержать капсулу на поверхности вражеского корабля.

Ведь своих зацепов у спасательных капсул и капсул наземного десанта банально не было.

Совсем рядом пронеслась вереница крупнокалиберных зенитных снарядов, и чуть позади одна из капсул расцвела огненным цветком. Во все стороны разлетелись обломки корпуса и дроидов, что породило ещё несколько взрывов: зенитные ракеты «Третьего Победоносного», сталкиваясь с новообразовавшимся мусором, тут же детонировали, раскидывая дополнительные осколки, нет-нет, да пробивающие броню обеспечивающих прикрытие десанта дронов. Тем не менее, потери пока оставались в пределах расчётов: огонь самого крейсера относительно размеров оного был откровенно слабым, а поддержать его было некому. Капитан этого судна явно рассчитывал на длительную перестрелку на сверхблизких дистанциях… и получил её с тем лишь отличием, что помимо торпед в его сторону отправили капсулы, битком набитые боевыми дроидами. И первая из них только что грузно ударилась об обшивку корабля, сразу же попытавшись отправиться в обратный полёт. Вот только мощные манипуляторы тяжёлых ремонтных дроидов не позволили ей этого сделать, надёжно скрепив собой капсулу и обшивку корабля.

А спустя секунду створки пассажирских отсеков разошлись в стороны, и наружу высыпалась тьма самых разных дроидов. Основную массу оных составляли, конечно же, боевые машины, но присутствовали здесь и сконструированные для работы в условиях отсутствия атмосферы и гравитации дроиды-техники, основной задачей которых являлся саботаж. И медлить диверсанты не стали, просчитав приоритеты и разбежавшись в разные стороны: туда, где по собранной с «носителей» информации находились важные объекты внешней инфраструктуры корабля, вроде сенсоров, орудийных батарей или технических шлюзов, ведущих к критически важным компонентам крейсера. Лишь пара этих машин гражданского назначения осталась на месте, сенсорными комплексами нащупав близкий силовой кабель, практически обнажённый стесавшим бронепластину шальным снарядом.

Вспыхнули плазменные горелки, зашевелились манипуляторы — и спустя две минуты внушительных размеров плоский кабель оказался перерезан и приведён в полную негодность. Дроиды же, покончив с этой задачей, быстро сместились к ближайшему техническому шлюзу, вокруг которого уже выстроились боевые дроиды, ожидающие завершения развёртывания остальных абордажных команд. Обширный саботаж и грядущая единовременная атака разных точек судна должны были компенсировать негативные эффекты, спровоцированные промедлением, а деятельность дроидов-техников, собирающих и передающих информацию об устройстве крейсера командирским машинам — обеспечить необходимое сейчас преимущество.

Для экипажа осаждённого крейсера незамеченным оказался момент, когда общность боевых машин зафиксировала окончание высадки всех добравшихся до цели юнитов. Восемьсот сорок восемь боевых единиц синхронно пришли в движение, начав поочерёдно, не мешая друг другу нырять в технические шлюзы и дыры, предусмотрительно прорезанные дроидами-техниками там, где это в принципе было возможно.

Первые выстрелы прозвучали задолго до того, как первый дроид добрался до коридоров или помещений. Командирские машины с повышенными вычислительными мощностями вели огонь, ориентируясь по звуку и вибрациям под своими опорными манипуляторами. Отсеивая фоновые шумы, выстраивая геометрию судна и определяя примерное расположение единиц противника, они всецело раскрывали свои гибкие, практически неограниченные, — но специализированные, — разумы, ещё до столкновения начав принимать нестандартные решения. И результат не заставил себя ждать: анализ поступившей аудиоинформации показал, что неприцельный огонь сквозь перекрытия потолка позволил поразить как минимум девять единиц живой силы противника до того, как те получили возможность как-то ответить.

А после пришло время лобового столкновения.

Дроид-паук выбил люк и ловко, всеми четырьмя лапами присосался к полу коридора, открыв беглый, но точный огонь. Сразу двое застанных врасплох солдат отлетели назад, хватаясь за дыры в скафандрах и собственных телах, а боевая машина уже ушла в сторону, продолжая уничтожать живую силу противника. Пехотинцы, к собственному несчастью, начали вскидывать оружие только после того, как в их рядах стало на шестерых человек меньше: автоматические орудия, бьющие короткими очередями, не щадили никого.

И лишь облачённый в тяжёлый скаф боец выстоял под обстрелом, закрывшись плёнкой мобильного силового щита.

Перехватив рукоять тяжёлого пулемёта, он ответил огнём на подавление. Серые трассеры расчертили коридор от стены к стене, а крупнокалиберные пули, изрешетив стены, добрались-таки до «паука», оторвав тому две лапы из четырёх. Дальше пулемётчик не справился с отдачей, благодаря чему боевой дроид, изворачиваясь так, словно половина конечностей ему не требовалась вовсе, успел отправить в мир иной ещё двоих солдат, попытавшихся помочь главной ударной силе своего отряда. Только после этого длинная пулемётная очередь добила машину, но порадоваться этому крошечному успеху органики не успели.

Из люка на потолке один за другим выскочила ещё двойка «пауков», один из которых упал на пол и бросился к стене, сходу открыв огонь по пулемётчику противника, слепнущего из-за вспышек на поверхности его же щита. В это же время второй, бодро перебирая магнитными зацепами, прямо по потолку пополз в сторону остатков отряда, точными выстрелами устраняя наиболее уязвимые цели — чудом выживших в первые секунды боя простых солдат, плохо снаряжённых и не имеющих опыта таких боёв. Кто-то из этих бедолаг попытался метнуть гранату, но ведомое машинным разумом орудие убийства прострелило пехотинцу запястье сразу после того, как тот активировал заряд. Грянувший взрыв стал для обороняющихся полной неожиданностью, и на какие-то секунды наполнившийся стонами раненых коридор затянуло серой дымкой. Именно тогда «паук» спрыгнул с потолка, одним рывком приблизился к оглушённому близким грохотом пулемётчику и навалился на того всей своей немаленькой массой.

Рассчитанный на кратковременные «вспышки», мобильный генератор щита сопротивлялся недолго. Боевой дроид продавил защиту, не позволил пулемётчику подняться с пола и дважды опустил один из манипуляторов на шлем органика. Убить так было сложно, но оглушить и дезориентировать — вполне реально. Что и произошло, ведь единственный способный оказывать реальное сопротивление член этого контрабордажного отряда в последующую минуту не предпринял ни единой попытки встать или дотянуться до оружия, которое не отлетело в сторону только из-за фиксирующего ремня, переброшенного через забрызганную кровью товарищей грудь.

А каюррианские дроиды тем временем расправились со всеми противниками и двинулись дальше, походя добив только-только попытавшегося что-то сделать пулемётчика: очереди в упор его тяжёлый скаф ничего противопоставить не смог, и в жуткую смесь залившей коридор крови влился новый, последний поток.

Где-то далеко, в других коридорах, залах и технических помещениях то и дело что-то взрывалось, ухало и скрежетало. Периодически пропадал свет, возвращающийся, впрочем, за считанные минуты: пока у крейсера хватало резервных мощностей для того, чтобы ни в чём себе не отказывать. Тем более дроиды-диверсанты активно избавляли корабль от «лишнего» оборудования вроде сенсорных систем, орудийных батарей и целых отсеков, за счёт чего то и дело снижалось общее энергопотребление. И продлится этот хаос, согласно расчётам, ещё как минимум шестьдесят пять стандартных минут. Ведь добраться до реакторных отсеков массивного судна, защищённых как бы не лучше, чем мостик, было очень непросто.

Даже если абордаж проводили машины, допускающие минимум ошибок…

Хирако всматривался в неровные столбцы цифр, отображающих массу параметров участвующих в космическом сражении кораблей… и дроидов, штурмующих «Щит» и вражеские суда. Рискованный и ненадёжный план сработал лучше, чем ожидалось. Коммодору даже пользоваться своей силой не пришлось, так как не случилось ничего, что могло бы привести к его скорой гибели или неадекватно высоким потерям. На поверхности станции уже хозяйничали абордажные группы боевых дроидов, готовящиеся к проникновению вовнутрь, а «Третий Победоносный», попавший под удар много раньше вместе со своим отставшим эскортом из пары тяжёлых эсминцев, медленно, но верно погибал. Могучее боевое судно, раздираемое изнутри боевыми машинами, в эффективности ведения огня потеряло вдвое, а манёвренности не осталось совсем — питание просто не поступало на каждую третью двигательную установку, причём не на случайные, а плюс-минус на те, без которых любые попытки движения были лишены даже подобия контроля.

А ведь с момента касания обшивки первой десантной капсулой прошло всего тридцать стандартных минут.

Что же до тех эсминцев, которые так же подверглись обстрелу десантом, то ситуация с ними прояснилась ещё четверть часа тому назад. Корабли были сами по себе гораздо меньше, и для полного их захвата боевым дроидам хватило десяти-пятнадцати минут. На одном судне экипаж сопротивлялся дольше, на одном — согласно расчётам. Впрочем, возможность героического самопожертвования тоже учитывалась, так что полной неожиданностью затянувшийся абордаж не стал. Разве что Хирако да Галл удивились, но вместе с тем им обоим как-то резко стало очевидно, что именно этот аспект ведения космической войны может стать ключевым для каюррианского флота. Ведь ни одна торпеда схожих с капсулой размеров не могла нанести столько ущерба, сколько наносил десяток дроидов-«пауков» с отрядом техников-диверсантов. Да, в моменте разрушения от торпеды могли быть и масштабнее, но на дистанции, в затяжном столкновении сотен кораблей…

— Дроиды на «Щите» уже должны были проникнуть внутрь. В чём проблема?

— Контрабордажные группы противника сами выбрались на обшивку, коммодор. — Тут же ответил офицер, в зоне ответственности которого оказались все выпущенные вовне боевые дроиды. По большей части он просто наблюдал и был связующим звеном между ними и коммодорами, но его полномочия позволяли и отдавать приказы, если на то будет необходимость. Правда, совсем не факт, что каюррианские машины последуют указаниям органиков… но как минимум учтут и смоделируют применение предложенного сценария. — Если судить по используемой ими экипировке, в бой были брошены элитные части космической пехоты королевства Тарс.

— Есть картинка? — Пара секунд — и система помогла оператору. Над тактическим столом появилась объёмная голограмма одного из солдат противника, некая усреднённая модель, на которую чего только не было понавешано. Тут тебе и ранец, позволяющий маневрировать на обшивке, и весьма дорогая лучевая винтовка, и напичканный электроникой, отлично бронированный скаф, расположившийся где-то между средней и тяжёлой бронёй такого типа. — Действительно, элита…

А ещё этих бойцов снарядили ЭМИ-гранатами, явно «сняв» их со всех тех солдат, которые остались внутри корабля. Применять подобные взрывные устройства в недрах собственного судна было, мягко говоря, небезопасно, так что одним выстрелом защитники системы убили двух зайцев: и дали элитным частям пехоты пространство для манёвра, и избавили крейсер от перспективы пережить десяти и сотни внутренних ЭМИ-взрывов.

— Предположительно противник передал информацию о действиях наших дроидов на «Третьем Победоносном» и эсминцах на «Щит», благодаря чему они смогли дать такой отпор. По крайней мере, к таким выводам пришла наша боевая система, обработав всё, что у нас было на тот момент.

— Если смена стратегии имеет смысл — мы её поменяем. — Сказал Хирако, прекрасно понимая, что если так оно и было, то дроиды уже действовали иначе. Машинному разуму, развёрнутому на вычислительных мощностях всех крупных кораблей флота, не нужны были минуты или часы для формирования плана. Даже сверхсложные задачи решались им за секунды, достаточно было лишь предоставить как можно более полные данные. А таковые у системы сейчас были, так как сотни судов, сблизившись со «Щитом», просканировали тот чуть ли не насквозь. Был ряд крупных отсеков-исключений, сокрытых под слоем действительно толстой брони, но для общего плана действий это не играло никакой роли. План-минимум подразумевал лишение станции боеспособности, а для этого было достаточно продвинуться «вглубь» лишь на пару слоёв, где дроиды-техники уже смогут свободно проворачивать свои тёмные делишки. — А сейчас передайте всем судам, что в бой вступает наш второй рой. Всем, кроме особых группировок, сфокусировать огонь на корветах противника!

— Есть сфокусировать огонь на корветах!

— Есть сфокусировать…

Этот приказ коммодор Хирако отдал по внутренней частоте флота, так что слышали его абсолютно все капитаны, у которых вообще была связь. А это почти четыре сотни разумных…

«Всего четыре сотни, ведь пятую часть флота мы уже потеряли»…

Хирако недобро прищурился, окинув взглядом схему поля боя. На нём потемневшими сигнатурами отмечались силуэты кораблей, выбывших из строя и по-инерции продолжающих свой бессистемный полёт. На каких-то судах экипажи полностью погибли, на каких-то — выжили почти полным составом, но куда чаще встречалась «золотая середина». Выжившие ютились в уцелевших отсеках, спасаясь от удушья за тонкой прослойкой скафандров, запасы которых были весьма ограничены. А кто-то может быть ещё и ранен, так что миротворческие силы Каюрри были кровно заинтересованы в том, чтобы закончить бой сразу, не растягивая его на несколько суток.

Коммодор на пару мгновений опустил веки, собираясь с мыслями и концентрируясь. Рядом отдавал приказы Трюи Галл, направляя «свои» суда, экипажи и возможности которых ему отлично представлялись. Уверенным и отнюдь не тихим тоном переговаривались многочисленные офицеры-операторы, работающие в тесном симбиозе с системой, ведомой машинным разумом. Нервно подпирали спинами стены техники, готовые в любой момент сорваться с места вместе со своими дроидами и устранить неисправность, выявись такая в критический момент.

Хирако так и не смог понять, отчего взвыла его интуиция, а он сам, заскользив ладонями обеих рук над тактическим столом, начал отдавать приказы вполне конкретной группе кораблей, руша их строй и не позволяя добить врага — лёгкий крейсер, по которому оставалось нанести ряд последних, фатальных для повреждённого судна ударов. В его действиях не было ясности, но даже на вопрос Галла мужчина ответить не смог. Не знал, что сказать, да и не хотел отвлекаться. Надвигающееся чувство угрозы становилось всё сильнее и ярче, пока, наконец, её источник не явил себя.

Ветвящаяся, иссиня-голубая, с белым ореолом молния ударила с поверхности планеты, и целью этого удара стал умирающий крейсер врага. Казалось бы — удача вопреки неясной природе этой аномалии, но на первой жертве разряд не остановился. Он начал перекидываться на все корабли, до которых только мог дотянуться, и в считанные секунды армада каюррианцев потеряла больше тридцати звездолётов. Могло быть и больше, но своевременно отданные команды Хирако вывели ряд корветов и эсминцев из-под удара, не позволив аномальному разряду электричества перекинуться на остальной флот.

А ведь тот мог, что сейчас коммодор ощущал весьма отчётливо.

— Срочно сформировать построение с учётом произошедшей аномалии. Учитывать вероятность повторного удара с двадцатипроцентным перекрытием по дистанции цепного удара. — Уже эту команду Хирако отдал, полностью себя контролируя и понимая, что минутой ранее проявился его дар, его способность, сохранившая не одну сотню жизней… или даже все жизни миротворцев. — Определить точку, с которой вёлся огонь. Спутникам-шпионам выйти на орбиту, пусть попытаются дать нам картинку!

— Их собьют к чёртовой матери…

— Плевать. Если там оружие — это одно. Но если там ничего нет…

Ночь, — по стандартному времени, — перестала быть томной. Начался очередной этап важнейшего для Каюрри космического сражения, и столкнулись в нём далеко не самые обычные люди…