Умри, если сможешь (СИ)

Глава 12

ГЛАВА 9. Бусы и дикари. Знаковая серия, значит, должны быть плотские утехи, как это принято в корейских дорамах

В лаборатории Слоневского оказался не просто второй вход-выход, здесь был лифт. Они спустились куда-то ещё ниже и вышли в громадное помещение, чьи стены терялись в висящей в воздухе молочной дымке. По ощущениям Андрея она и пахла как кипячённое молоко, к тому же с едва уловимым привкусом клубники. Время завтрака давно уже прошло, и в животе у него заурчало от голода. «Жрать хочется, аж сил нет!» — он покосился на Раменскую.

— Марианна, вы будете сильно разочарованы, если я скажу, что мне пофиг на эту вашу зелёную жижу и что я предпочёл бы хороший кусок мяса?

Раменская слегка улыбнулась.

— Запах флуорисцита так действует на всех. Может, немного потерпите?

— Если немного, то потерплю, — согласился Андрей. Правда, желудок был против и выдал ему громкую протестующую тираду, но он лишь вздохнул.

Флуорисцит был не в спичечном коробке, как можно было ожидать после слов Слоневского, сравнившего его с калифорнием 252. Его было довольно много, и он находился в прямоугольном бассейне, в котором, как выяснилось позже, было десять на двадцать метров. Правда, он был размазан по его дну слоем в полметра. Но всё равно это было уже внушительное количество, которое наводило на мысль о скорых промышленных масштабах добычи флуорисцита.

Пока Андрей смотрел на светящуюся зелёную жижу, прикидывая, сколько из неё можно будет наделать чипов и, следовательно, суперсолдат, Раменская тем временем подошла к приборному стенду, связанному с бассейном.

— Что вы хотите? — спросила она и насмешливо перечислила: — Дом, машину, вертолёт, моторную лодку, банковский сейф с зелёными бумажками?.. Что? Всё это не устраивает? Слишком мало? Тогда могу предложить менее тривиальные варианты обогащения. Например, пещеру с сокровищами Алладина или её осовремененный вариант Бриллиантовую кладовую Эрмитажа.

— Пещеру с сокровищами, — сказал Андрей после краткого раздумья.

— Хорошо. Будут вам сокровища арабского голодранца. Только не советую соваться к ним без заветного сезама. Процесс завершается не сразу, и вы рискуете стать частью сказки.

Она нажала на одну из картинок, всплывших на мониторе, и флуорисцит пришёл в движение.

Это было не самое грандиозное зрелище из тех, что ему доводилось видеть, но Андрей не мог оторвать глаз от происходящего действа. Он позабыл обо всём — о голоде, что терзал его больной желудок, о сложном выборе, который ему предстояло сделать, о десяти годах, проведённых среди самой гнусной человеческой грязи. Он позабыл обо всём, — ведь его глазам предстала сама госпожа История, которая готовилась совершить резкий поворот и этим грозила потрясти весь мир до основания.

Будто чудовищный спрут, флуорисцит дрожал и бугрился, выбрасывал многочисленные щупальца; они свивались друг с другом, на мгновение образуя причудливые композиции, и тут же распадались, не давая мозгу понять, на что же это было похоже.

И вот время настало. Процесс убыстрился, уже не щупальца, а ломанные линии пластов накладывались друг на друга и заметно бурели, приобретая окраску горной породы. Наконец устье пещеры сформировалось и в её глубине заблестело золото, перемежаемое драгоценными камнями. Правда, без огранки они выглядели невзрачными — просто булыжники и цветное стекло, обкатанное морем до потери прозрачности.

— Ну как? — спросила Раменская.

— Выглядит правдоподобно.

Склонившись, Андрей поднял золотой слиток — как и положено, тот был тяжёлым и гладким на ощупь. Он бросил его и зачерпнул горсть красных камней. Это были рубины.

— Даже с включениями. Совсем как настоящие, — заметил он.

— Они и есть настоящие. Если хотите, можете взять. Ювелиры дадут вам за них приличную сумму, — сказала Раменская, как коршун наблюдающая за ним.

— Нет, не хочу. Драгоценности из флуорисцита ничем не лучше стеклянных бус, с помощью которых европейцы обманывали несчастных дикарей. Они ничего не стоят, — Андрей швырнул рубины в пещеру.

— Ничего не стоят? — резко, почти злобно сказала Раменская. — А вы представляете, сколько стоит флуорисцит? А гений моего мужа, по-вашему, тоже ничего не стоит?

— Марианна, пожалуйста, не сердитесь! Я не хотел вас обидеть, — спохватился Андрей.

— Так всегда говорят, когда хотят нахамить или уже нахамили, — Раменская опустила ресницы, пряча гнев, и холодно добавила: — Думаю, вы уже достаточно увидели.

Она нажала на испытательном стенде соответствующую кнопку, и пещера с сокровищами вновь расплылась слабо светящейся зелёной жижей.

«Значит, процесс утилизации сырья уже достаточно проработан. Дело за малым, нужно поставить на поток производство флуорисцита и… тогда начнётся промышленный армагеддон, который хорошо, если ограничится малой кровью. Хотя ума не приложу, как власти будут предотвращать производство оружия, когда флуорисцит будет также доступен, как вода из крана», — подумалось Андрею, пока он шёл за стремительно шагающей Раменской.

Когда они вернулись в лабораторию, Лапочкина там уже не было — зато была Жанна.

— Всё, наговорились? — нетерпеливо вопросила она, глядя на Андрея, и, когда он кивнул, направилась к выходу.

— Спасибо за информацию и познавательную экскурсию, — сказал он её родителям.

Судя по виду, они ожидали, когда он уйдёт, и поспешил следом за девушкой.

— Извини, если мама была с тобой груба, — сказала Жанна, когда они отошли на приличное расстояние от дверей лаборатории.

— Разве ж это грубость? Так, беззлобное интеллигентное шипение. Ты бы слышала, что говорят мужики, когда их припирают обстоятельства. Порой новобранцы выдают на гора́ такой красочный мат, что даже бывалые зеки краснеют.

Но Жанна не приняла его шутливый тон.

— Андрей, будь с ней осторожней. Уж я-то её знаю, — она помолчала. — Извини, что солгала, но это она покалечила отцу руку. И это при том, что она очень его любит.

— Понятно.

— Что тебе понятно?

— Что тебе туго приходится с родителями. Особенно с матерью-психопаткой.

— Да нет! Она не психопатка, просто очень нервная. Когда что-нибудь слишком выводит её из себя, она не может себя контролировать. Вот и всё! — горячо запротестовала Жанна, хотя было видно по лицу, что на этот раз она лжёт самой себе.

«Выходит, док в семье золушка, а не принцесса, как можно было подумать», — пожалел её Андрей.

— Бедняжка моя! — с нежностью сказал он и без лишних слов прижал девушку к стене.

— Ты что делаешь? — запротестовала она, когда вслед за поцелуями он расстегнул молнию на её комбинезоне и втолкнул в ближайшую дверь.

— Док, ты же большая девочка и должна знать, что секс — это лучшее лекарство от стресса, — пробормотал Андрей, захмелевший от её близости.

Яростный крик и фиолетовый вихрь, взметнувшийся с кровати, застали их врасплох.

Даша с такой силой налетела на Жанну, что обе упали и покатились по полу.

Женская драка — дело не шуточное. Здесь тоже бывают битвы не на жизнь, а на смерть. Судя по ожесточению, это была как раз одна из них. С воинственными воплями обе драчуньи ожесточённо пинались и лупили друг друга кулаками, а ещё чисто по женской привычке вцеплялись друг другу в волосы и царапались.

Всё произошло настолько быстро и было настолько нелепо, что Андрей впал в ступор, глядя как Жанна и Даша дерутся. Причём чувствовалось, что ненависть друг к другу у них возникла не сегодня и причиной их схватки является не только он. Да и попутное выяснение отношений это подтверждало. «Я лишь повод для драки, а сама драка уже назрела давно, похоже, ещё со школьных времён», — мелькнула у него мысль. Он схватил Жанну, отлетевшую в его сторону, и отправил её себе за спину.

— Брейк, девочки! Даша, не лезь, у тебя рука сломанная. Хочешь инвалидом остаться? — попытался он воззвать к разуму бывшей жены.

Но не тут-то было. Обе женщины по-прежнему рвались в бой. Тогда он схватил Жанну в охапку и, выйдя в коридор, прижал спиной дверь, ходящую ходуном.

— Док, хоть ты угомонись! — прикрикнул он на Жанну, которая, войдя в раж, кричала, что прикончит подлую стерву, которая со школы отравляла ей жизнь.

«Слава богу!» — обрадовался он, завидев бегущую к ним охрану. Правда, вид Рябова, появившегося следом за охранниками, несколько подпортил ему радость.

Майор бесцеремонно выхватил у него девушку и развернул её к себе.

— С вами всё в порядке? — обеспокоенно воскликнул он.

Жанна нехотя улыбнулась.

— Кажется, да… — она коснулась щеки и озабоченно глянула на окровавленные пальцы. — Вот дрянь! Чуть не выцарапала мне глаз.

— Идёмте! — решительно заявил Рябов и, не слушая её протестов, потащил её за собой. — Жанна, не упирайтесь! Вы обязательно должны провериться у окулиста. А вдруг? Глаза нужно беречь.

Первым желанием Андрея было самому дать майору в глаз, чтобы много на себя не брал, но воспоминание о том, что стоит на кону, и обещании, данном Вселенной, заставило его сдержаться. «Не будь собакой на сене. Всё равно док не для тебя», — сказал он себе.

Убедив охрану, что справится с ситуацией, он вошёл в палату.

Даша лежала на кровати и, отвернувшись к стене, временами всхлипывала. Он взял стул и сел рядом. Когда она окончательно затихла, он спросил:

— Почему ты не сказала мне о ребёнке? Ведь к разводу ты уже была на третьем месяце. Отец не велел или сама не захотела?

Она броском повернулась к нему.

— Сама не захотела! Уходи! Ты тогда нам с сыном был не нужен, а сейчас и подавно! — со злостью выкрикнула она.

— Как скажешь. Не нужен, значит, не нужен, — Андрей приподнялся, собираясь уйти, но она схватила его за руку.

— Нет, постой! Сначала скажи, что у тебя с этой стервой Слоневской?

— Не твоё дело. Я же не спрашиваю, что за мудак ответил мне по твоему телефону.

— Как будто тебе не всё равно, — с горечью отозвалась Даша. — А спросить не хочешь, почему у меня всё тот же номер телефона? И почему я так ненавижу песню Муравьёвой «Позвони мне позвони»?

Андрей снова сел и взял её за перебинтованную руку.

— Болит? — спросил он с участием и Даша покачала головой.

— Нет, пока ничего не чувствую. Может, по запарке. Помахались мы с Жанкой всё же знатно. С детства её ненавижу. И её мамашу тоже. Обе те ещё стервы. Жанка постоянно обзывала меня дочкой лапочкой, а потом нашей бедной сироткой, когда мама умерла, и ржала как лошадь, когда я начинала плакать. А эта сучка Марианна Станиславовна, её мамаша, подливала масла в огонь, мол, яблочко от яблони недалеко падает. Когда мать — сельская дура, то и дочь невеликого ума.

— Вот ведь заразы, — сказал Андрей, пряча улыбку. — Неужели было так обидно?

— Естественно, обидно. Ума-то у меня действительно нет, — вздохнула Даша и с грустью добавила: — Будь я в папу, смеялась бы я, а не они.

Она помолчала.

— Серёжа сказал, что ты обещал ему, что теперь мы будем вместе: он, ты, папа и я. Не успела я порадоваться, как тут вы с Жанкой, с явным намерением потрахаться. Правда, всё было уже ясно во время первой встречи, но я же дура и продолжала на что-то надеяться, а на что именно — самой не ведомо. Прости, видимо, я действительно непроходимая идиотка, несмотря на свой престижный диплом.

— Диплом? — удивился Андрей. Насколько он помнил, у Даши была явная идиосинкразия на учёбу.

— Да, диплом! Может, я не особо умна, но получила степень магистра в Национальном университете Сингапура, — сказала Даша с вызовом в голосе, но тут же призналась: — Правда, попала туда с большим трудом.

— И чем ты занимаешься?

— Сейчас возглавляю один из филиалов папиного холдинга. Да, да! Взяли по протекции! И нечего смотреть на меня.

— Да я ничего. Ты же дочь, было бы странно, если бы отец не продвигал тебя. И как, справляешься?

— Да, справляюсь, хотя на первых порах было очень трудно. Ты же знаешь отца. Одно дело, быть его дочерью, и совсем другое его сотрудником. Он такой устроил мне бизнес-тренинг, что весь первый год работы я не просыхала от слёз. Ну а затем ничего, даже вошла во вкус. Азарт появился, уже хочется больше самостоятельности, но пока отец не даёт особо развернуться, хотя знаю, что он зря осторожничает. Думаю, у меня есть деловое чутьё.

Андрей одобрительно кивнул.

— Молодец. Вынужден признать, что ты меня удивила.

— Сама себе удивляюсь, — улыбнулась Даша и смерила его задумчивым взглядом. — А время летит! Поначалу у меня было ощущение, что мы расстались только вчера. Но нет, уже десять лет прошло. Ты и я мы оба изменились. Я не знаю тебя, а ты не знаешь меня. Как думаешь, может, нам стоит заново познакомиться? Не возражаешь? Хорошо.

Она встала с кровати и с деловым видом протянула ему руку.

— Дарья Михайловна Белозёрская. А вы?

Андрей поднялся ей навстречу.

— Андрей Владимирович Белозёрский. Рад знакомству, Дарья Михайловна, — серьёзно проговорил он, пожимая руку бывшей жены. — Я бы хотел обсудить с вами один вопрос. Впрочем, вы его уже подняли, но ошибочно интерпретировали. Я не солгал Серёже. Если вы не против, я действительно хотел бы вернуться в семью. Так что интрижку с Жанной Слоневской прошу рассматривать как временное увлечение, которое не имеет никакого отношения к моим намерениям относительно вас.

— Боже мой! Неужели это не сон? — с мучительной гримасой на лице Даша прикрыла глаза. — А ты не лжёшь? — встрепенулась она, но тут же взяла себя в руки.

— Андрей Владимирович, мне сложно поверить в серьёзность ваших намерений, — сказала она и язвительно добавила: — Я только что застала вас с расстёгнутой ширинкой и одной девкой, которую я терпеть не могу. Сами понимаете, это не способствует сближению между нами. И уж точно не обещает крепкой семьи в будущем.

— Будущее, — вздохнул Андрей. — Именно оно движет моими помыслами, Дарья Михайловна. Конечно, ваше дело верить мне или не верить, но я знаю одно, что лишь в союзе с вами я обрету своё семейное счастье. И ничто эту веру не может поколебать.

Он порылся по карманам и протянул Даше алмаз размером с голубиное яйцо.

— Ну а это разрешите преподнести вам в знак серьёзности моих намерений. Правда, должен предупредить, что эту ценную безделушку я только что спёр у семьи Слоневских. Если вы по-прежнему сердитесь на меня, то будет достаточно сказать об этом вашему отцу, и он снова оформит меня туда, куда Макар телят не гонял. Впрочем, у меня есть опасение, что на планете таких мест уже не осталось, я их все уже посетил. Но ручаться не могу, ваш батюшка — крайне изобретательный человек и обязательно сыщет подходящую кару на мою бедную голову, которая уже и так по его милости основательно пострадала.

— Ты это о чём? — насторожилась Даша.

— Не бери в голову, это просто фигура речи. Чтобы разжалобить тебя наверняка, — Андрей взял её за руки. — Даш, я серьёзно! Как ты смотришь на то, чтобы снова сойтись? Даю слово, на этот раз в моих действиях нет корысти.

— А десять лет назад, значит, были? — не удержалась она от вопроса.

— Да, были, — не стал он отпираться. — Я был молодым честолюбивым дураком, но десять лет в ЧВК кого угодно изменят.

— Что? — Даша испуганно на него посмотрела. — Андрей, если это папа, то я здесь ни при чём. Уверяю тебя!

Судя по всему, её испуг был непритворным и Андрею стало от этого легче. И вообще, эта Даша нравилась ему куда больше, чем её версия времён их недолгого супружества.

— Прости! — он привлёк её к себе и поцеловал.

— За что? — удивилась Даша, глядя на него сияющими глазами.

— За то, что вырвал тебя из привычной среды и заставил себя полюбить. Да так, что ты до сих пор не можешь меня забыть.

— Здесь ты не один виноват, — она прижалась к нему. — Тебе тоже пришлось нелегко. Теперь я это понимаю. Ведь я, как идиотка, порхала от отца к тебе, хотя нужно было сделать так, как велят предки. Ведь сказано же, что да отлепится жена от родителей своих и прилепится к мужу своему и станут они одним целым.

— Сдаётся мне, что это вольное толкование Библии, но суть верна.

— Мне нужно было забыть дорогу к отцу и понять, что мой дом там, где ты. Но это дошло до меня лишь тогда, когда ты выкинул меня из своей жизни. Причём полностью и бесповоротно.

— Даш, хватит заниматься самобичеванием. А то я со своими корыстными помыслами тех лет начинаю ощущать себя последним подлецом, — Андрей принюхался к запаху её духов и блаженно сожмурил глаза. — Пахнешь просто обалденно! — он нерешительно глянул на неё. — Слушай, если ты не против, может, мы того… немного пошалим?

— Ну знаешь! — вскинулась было Даша, но затем потаённо улыбнулась. — А давай! Чем я хуже Жанки? Стой! Я сама расстегну…

И тут в самый ответственный момент дверь распахнулась и к ним влетел Сергей.

— Ой боже! — вскрикнула Даша и сморщилась о боли, когда при попытке встать оперлась на больную руку.

— Привет, мам! Ты чего на полу? Тебе совсем плохо? — встревожился он и бросился к двери. — Сейчас я дедушку позову! — выкрикнул он, не слушая увещеваний матери.

— Ну конечно! Для полного счастья, нам только дедушки здесь не хватало, — пробормотал Андрей, поднимая Дашу с колен.

Она зажала рот, борясь со смехом.

— Извини! Кажется, сегодня не твой день.

— Ну да, по всем фронтам облом, — состроил Андрей печальную мину и оба, не выдержав, рассмеялись.

— Так, понятно, — сказал Лапочкин, заглянувший к ним, и потянул внука в коридор. — Идём, дружок, мне нужно с тобой переговорить по очень важному делу. Никаких «но»! Твоим родителям тоже есть о чём побеседовать, так что давай не будем им мешать.

— Ну вот, кажется нам дали отпущение грехов, но настроение уже пропало. О чёрт! — у Андрея выступил пот на лбу.

— Что с тобой? — вскрикнула Даша, готовая бежать за помощью.

— Стой! Не нужно никуда идти, это приступ гастрита. С прошлого вечера ничего не ел, вот меня и прихватило.

— Что ж ты раньше не сказал? Сейчас что-нибудь соорудим! — и она бросилась к холодильнику. — Сама я на диете, но у меня здесь полно всякой снеди. Тётя Клава принесла. Очень ответственная женщина. Лучшая домработница из всех, что у нас были. Так! Что здесь у нас? Отварная форель. Буженина. Салат с креветками. Какая-то непонятная мешанина, похожая на любимое народом оливье. Морепродукты, это я просила её приготовить. Мусс с вишней. Пирог с капустой…

— Если ты не замолчишь, то я съем тебя саму! — с кровожадным стоном прервал её Андрей.

Даша с улыбкой обернулась к нему.

— Не надо меня есть, я костлявая, — сказала она и вручила ему салат. — Ешь, а я тем временем разогрею мясо и пюре. Хорошо? — и она, взяв лотки с едой, направилась к микроволновке.

— Не то слово! Просто замечательно, — пробормотал Андрей, срывая плёнку с пластикового контейнера. Ещё бы сто грамм и жизнь расцвела бы весенними красками.

— Не вопрос, — Даша вручила ему бутылку вина. — Извини, но есть только аперитив.

— Да пофиг, — отозвался Андрей, работая вилкой. — Хотя водка для желудка куда лучше, чем вся эта импортная отрава.

— Ладно, будет тебе патриотический напиток, — Даша взялась за телефон. — Клавдия Ивановна, здравствуйте! Да нет, всё в порядке, Серёжа пришёл в себя, и я тоже в норме. Спасибо, спасибо! Клавдия Ивановна, у меня просьба, можете посмотреть в папином кабинете? Где-то там я видела у него бутылку «Столичной». Пожалуйста, отправьте её с нарочным ко мне и как можно быстрей.

— Проще было доставку из магазина заказать, — заметил Андрей, который с любопытством прислушивался к разговору Даши с домработницей.

— У папы водка с гарантией, а что привезут из магазина ещё большой вопрос. И не забывай, где мы находимся. Доставку из магазина развернут обратно, сказав, что они ошиблись с заказом, — возразила ему Даша, споро накрывавшая на стол. Причём хозяйничала она так, будто всю жизнь этим занималась.

«Надо же! А раньше у неё всё летело из рук, из-за чего она всю мамину посуду перебила», — всколыхнулась в нём былая обида. А ещё он подумал, что совсем не знает женщину и сына, ради которых он готов отказаться от той, что мила его сердцу. Впрочем Даша, как ни странно, тоже нравилась ему. Конечно, не так сильно, как Жанна, но и отвращения к бывшей жене он тоже не испытывал. И даже больше, семейную жизнь с Дашей он мог себе представить, а вот с Жанной — нет. «Потому что док из тех женщин, которых лучше любить на расстоянии», — с грустью подумал он. Но тут ему вспомнилось, как Рябов уводил Жанну, и он сердито нахмурился.

— Креветки не нравятся? — сразу же среагировала Даша и подвинула к нему мясо. — Попробуй. Буженина — просто сказка, буквально тает во рту. Я пробовала её приготовить, но у меня так хорошо, как у Клавдии Ивановны, не получается.

— Ты научилась готовить? — спросил Андрей и она улыбнулась.

— А тебе до сих пор странно, что я умею что-то делать по дому? Когда ты меня бросил, я многому научилась: готовить, стирать, убирать. Я даже научилась шить и вязать и, что ещё удивительней, я научилась штопать носки. Так что если они у тебя рваные, ты не стесняйся, давай их мне, я починю.

— Даш, ты просто чудо, — сказал Андрей, глядя на неё во все глаза. В этот момент в его душе проснулось то, чему у него пока не было названия, но это было нечто большее, чем просто благодарность за любовь.

— Спасибо. Всё было очень вкусно. — Он положил вилку. — Даш, прежде чем мы сойдёмся, хочу предупредить: измен я не потерплю. Если тебе будет плохо со мной, и ты решишь, что одной тебе жилось лучше, скажи прямо, без этой вашей бабской мести. С меня достаточно инцидента с ножом, я не хочу загреметь в тюрьму. Правда, в жизни бывает всякое. Если влюбишься, то тоже не молчи. Конечно, радости мне это не принесёт, но я постараюсь убедить себя, что твоё счастье для меня важнее. Только не надо этих подлых потрахушек на стороне. Хорошо?

— Хорошо, — кивнула Даша и её глаза наполнились слезами. — Честное слово, я не со зла! Просто надеялась, что найдётся другой, такой же, как ты, и вытеснит тебя из сердца… Прости!

Андрей пересел ближе к ней и обнял.

— И ты прости меня. За Жанну.

— Что?! — отпихнула его Даша. — Если ты собираешься поддерживать с ней отношения, то забудь! Нам не быть вместе! — возмущённо воскликнула она.

— Тсс! — Андрей прижал палец к её губам. — Я не только буду поддерживать с ней отношения, но и ты с ней подружишься. Поняла? Даже больше, ты подружишься со всеми Слоневскими. Уверен, Михаил Николаевич меня здесь поддержит. Так надо, не спорь. И для начала ты пригласишь их на нашу свадьбу. День выбери сама, какой понравится.

— О! Вот это с превеликим удовольствием, — расцвела улыбкой Даша. — Видеть физиономию Жанки в такой момент лучший подарок для меня.

— Вот на этой светлой ноте давай и остановимся, пока снова не разругались, — сказал Андрей и потянул за язычок молнии на её костюме.

При виде зрелища, представшего его глазам, он восхищённо прищёлкнул языком.

— Вот это да! Слушай, а я действительно идиот, если отказался от такой красоты.

— Андрей, мы забыли закрыть дверь! — встрепенулась Даша.

— Да и чёрт с ней! — Андрей толкнул её на кровать.

— Вдруг Серёжа снова прибежит? — забеспокоилась она.

— Не прибежит. Михаил Николаевич не позволит. А другие пусть смотрят и завидуют.