Унесенные ураганом

Глава пятая

Кровь у Квина опять взбунтовалась. Что же, он вовсе не контролирует свое тело? Получается, нет, как только на мисс Уайтейкер находит настроение ремонтировать лифт.

– Готово! – возвестила она сверху.

Лифт дернулся и загудел, приходя в движение. Квин вцепился в ее бедра, сопровождая их вниз уверенной рукой – и не очень стремясь отпустить.

Очутившись на полу, Ник вытерла руки о джинсы, избегая смотреть спутнику в глаза и без необходимости долго возясь со своими сандалиями. Квин не успел ничего ей сказать: двери лифта уже раздвигались, открывая проход в зал третьего этажа.

– Из одного из пустых номеров можно попасть на крышу, – сообщила Николь. – Может быть, посмотрев, что там творится, вы и не захотите терять время на дальнейший осмотр.

– Вы вроде бы должны убедить меня купить гостиницу, – напомнил он, идя за ней в конец зала. – Это все ураган наделал или просто возраст здания?

– Когда тот ураган налетел, крыше исполнилось пятнадцать лет. Давно пора было ремонтировать, но ветер сделал все намного хуже.

Они уже дошли до последней двери. Николь вытащила цепочку с ключами и отперла дверь.

В нос сразу ударил запах плесени. Темно и холодно, и тесно от комодов и прикроватных тумбочек. Николь отперла дверь, ведущую на балкон, обеими руками взялась за стремянку и потащила ее к этой двери.

– Это мой высокотехничный способ попадать на крышу.

– Ну-ка. – Он забрал у нее лестницу. – Дайте мне.

По недосмотру Квин положил ладони поверх ее рук, и она тихонько ахнула. Глубина туманных синих очей вновь поразила его. Он не отвел глаз, она также. Секунда, две... вечность.

Квином завладело незнакомое доселе ощущение. Приводящая в отчаяние смесь любовного желания, чувства незавершенности... и удовольствия. К черту! Не позволю ей использовать меня. Посмотрю, что здесь есть, сформулирую предложение и отправлюсь домой.

Он сдвинул ладони с рук девушки и взялся непосредственно за металл.

– Куда это?

Хозяйка гостиницы подошла вплотную к перилам балкона.

– Вот сюда, если не боитесь высоты. Я обычно подтягиваюсь к этому выступу, а затем добираюсь до крыши.

Он уставился на опасный узкий уступ.

– Вы забираетесь сюда!

– Конечно. А вы думали, после дождей мне чинит крышу Санта-Клаус? – Она перевела сощуренный взгляд за его плечо, на окно, завершенное аркой. – О, нет! Еще одна дыра!

Ник пошла обратно в комнату и секундой позже появилась снова с побитым железным инструментальным ящиком в одной руке и наполовину использованным рулоном толя – в другой.

– Сейчас и починим.

Она двинула рулоном Квину в живот, и он едва удержался от вскрика.

– В чем дело, Мак? Могущественные воротилы, вроде вас, боятся испачкаться?

Он забрал у нее толь и, прищурившись, заявил:

– Я займусь этим сам. Вы туда не полезете.

– Простите? – Ник с грохотом выпустила ящик. – Это пока еще моя собственность, и я хожу по ней, куда хочу. – Одним легким движением она раскрыла стремянку, замкнула страховые защелки и перетащила лестницу к краю балкона. Решительно подобрала инструменты и поставила ногу на первую ступеньку, остановившись, чтобы глянуть на него через плечо. – За мной!

«Хоть на край света!» – восторженно вопило у него внутри. Но он пожал плечами.

– Как хотите. В конце концов, это действительно ваш дом.

Ему пришлось следовать за ней буквально шаг за шагом; путь на крышу оказался весьма сложным, и легкие сандалии, в которых она проделывала все эти фокусы, делали зрелище еще более впечатляющим. Бесстрашие Николь поражало.

Глядя, как она выхватывает из ящика молоток и сует три кровельных гвоздя с большими шляпками себе в рот, он понял, что судил о ней совершенно неверно.

– Дайте мне около фута, – невнятно пробормотала она, придерживая одной рукой расшатавшуюся черепицу и указывая молотком на рулон.

Квин развернул материал и достал резак. Запах просмоленного картона, жар, исходящий от крыши, и неустойчивое положение собственного тела вызвали в памяти прошлое. Долгие, знойные летние дни, когда он работал с Колином и Камероном, стук молотков и капли пота, которые должны были пролиться, прежде чем возведение очередного мини-дворца в богатом пригороде где-нибудь в Западной Пенсильвании подходило к концу. Как же он любил те дни! Любил даже напряжение тяжкого труда – что уж говорить об обществе братьев!

Неожиданно Квин понял, как ему всего этого не хватает...

Работая вместе над ликвидацией свеженайденной дыры, они не обменялись ни словом. Квин укротил свое мужское самолюбие и не потребовал молотка, он только придерживал толь на месте и смотрел, как она забивает гвозди по его окружности. И сдерживал смех, когда ее проклятия по поводу промахов делались особенно вдохновенными.

Ему были видны напрягающиеся от работы мускулы шеи, испарина, от которой завивались выбившиеся из заколки темные пряди. Никаких карандашей сегодня. Должно быть, она хотела выглядеть очень авторитетно для встречи с нахалом.

Взгляд Квина переместился на вырез ее блузки, который открывал достаточно, чтобы видеть первый дюйм сладострастной ложбинки между вздымающимися грудями.

Она неожиданно прекратила колотить и, подняв лицо, заметила его взгляд. Выпрямилась и смущенно дернула за белую ткань.

– Хотите обойти крышу и посчитать колотые черепицы?

– Идею я уловил. Нужна новая кровля. – Квин скатал толь обратно в рулон и окинул взглядом все пространство, заполненное разбитыми черепицами и толевыми заплатами. – Самое малое – семьдесят пять тысяч.

– Хватит шестидесяти восьми, если использовать обычную испанскую полукруглую черепицу. – Ник складывала инструменты, удерживая равновесие и по временам вытирая вспотевшие виски тыльной стороной ладони. – Но у меня уже есть около двух сотен черепиц. Мне их подарили после того урагана, и они лежат на складе. Можно быстро поправить дело. Получится не очень дорого, если не нанимать рабочих. – Прикрыв глаза от солнца рукой, она посмотрела на Квина. – Этого достаточно, чтобы вы предложили за гостиницу больше?

Может быть.

– Объясните, пожалуйста, что вы имели в виду, говоря о неполученной страховке?

Метнув в собеседника мрачный взгляд, Николь опустилась на колени и начала осторожное продвижение вниз. Когда они оба достигли балкона, Квин убрал на место стремянку, а девушка спрятала инструменты и заправила за уши выбившиеся волосы. От последней операции у нее на лице осталась полоска смолы, и у Квина зачесались пальцы стереть ее.

– Плохо сформулированные условия страхования – от этого я и пострадала, – объяснила она наконец, забирая со старинного комода свои ключи. После чего направилась к лестнице, минуя лифт. – Пошли посмотрим на бассейн.

– Какие же это были условия?

– Они учитывали повреждения от наводнения и промокания, а ураган оказался «сухим» и все свои гадости проделал с помощью одного ветра. Дождь был, но никакого наводнения. А через три недели после урагана я узнала, что от таких повреждений не застрахована.

– Но хоть что-нибудь вы получили?

Николь шевельнула плечом.

– Всего десять процентов от нужной суммы. Ну и конечно, я потеряла тысячи долларов оттого, что не было постояльцев.

– И вы начали свою хитроумную рекламную кампанию.

Решительный шаг Николь замедлился, и она обернулась.

– Мне дали место для объявлений бесплатно. У меня не было денег ни на графику, ни на фото, ни на профессиональных специалистов по рекламе. – В синих глазах ни намека на просьбу простить не читалось. – Я использовала подвернувшийся шанс, как могла. Вы сказали, что утром уезжаете. Я не думала, что когда-то увижу вас снова.

– И ошиблись. – Квин придержал для нее дверь, выходящую к бассейну. – Я тогда уже твердо решил отыскать вас.

Решил, что ты – моя суженая.

Услышанное жгло сильнее, чем жаркое флоридское солнце.

Твердо решил отыскать вас.

Он что, серьезно? Неужели объявление, коснувшееся личности Макграта, на самом деле так его задело?

Как бы то ни было, она этого не узнает. Никаких больше доверительных разговоров. Ничего, кроме неприятностей, из них не выйдет. Как бы Николь ни злилась на возможного покупателя «Морского ветерка», но женщина в ней стремилась наружу. Эта тайная предательница знала только, как окутывают ее волны мужского желания, как ловят ее взгляд темно-карие глаза, как изгибаются его губы, когда он видит ее за работой.

Николь не могла не замечать выбившийся локон почти черных волос, повисший над великолепной бровью. Чуть не прибила к крыше собственные пальцы, стараясь не смотреть на его руки. Слишком хорошо она помнила их прикосновение. Чистые, аккуратно подстриженные ногти соответствовали образу преуспевающего управленца, но кисти рук выдавали силу и отлично справлялись с работой кровельщика, которую она на него взвалила.

В общем, мужчина – аж слюнки текут...

– Адвокат ваш полис видел?

Вопрос выбил ее из мира мечтаний. Она остановилась у края бассейна.

– Адвокат от банка проверил его. К условиям не подкопаешься.

Квин вытащил из кармашка футболки темные очки и надел, спрятав за ними сладкий взгляд. Хорошо бы тоже иметь такие и пялиться на него без его ведома.

– Я хотел бы глянуть сам, когда получу бумаги из банка, – сказал Квин официальным голосом. – Я покупаю, значит, флоридские законы «прозрачности» дают мне такое право. Что это за компания, кстати?

Николь назвала компанию и закусила губу, обдумывая его слова. Он покупает. Так и чувствуешь, как «Морской ветерок» уходит от тебя. Скоро уже у нее не останется ни прошлого, ни будущего, ни малейшей идеи, что по этому поводу предпринять.

Она оглядела пространство вокруг, поредевшую зелень, стареющую садовую мебель. Как рассказать ему об этом месте, о том, как славно проводить здесь ленивые, затопленные солнцем полуденные часы?

– Я понимаю, все немного обносилось, но вы же видите, какой тут имеется потенциал?

Он взглянул на нее поверх очков.

– Возможностей я вижу очень много. – Темные глаза выдавали двусмысленность слов. – Только не заинтересован в том, чтобы их использовать. Вы же знаете, что «Йоргенсен» собирается сделать с гостиницей.

– Вы только и мечтаете, что пускать все подряд под нож бульдозера и лепить стеклянные небоскребы, которые оскорбляют глаз и загораживают виды.

Квин шагнул ей за спину и влез прямо в живую изгородь из гибискуса, идущую вдоль стены здания. Там с окна первого этажа свисал на одном гвозде деревянный карниз.

Он поднял кусок дерева, придерживая его в том положении, в каком ему следовало быть.

– Все наличники так разваливаются?

– Некоторые – да, – сокрушенно призналась Ник. – Я стараюсь закрепить те, до которых могу дотянуться. Этот, наверно, просмотрела.

Повернувшись к ней лицом, он сдвинул солнцезащитные очки на лоб.

– Я кое-что понимаю в том, как создавать и сохранять красоту, Николь. Мои предки издавна были строителями и искусными ремесленниками. – Он отпустил карниз болтаться по-прежнему на одном гвозде. – Только я выбрал более выгодную часть строительного бизнеса.

Ну понятно. Деньги, деньги... ничего, кроме денег. Капиталист до мозга костей, или для капиталиста служит. Как она могла понадеяться, что в этой до безобразия твердой груди бьется чувствительное сердце? Способное заботиться об истории, и архитектуре, и культуре?

Капиталист вылез из кустов гибискуса и встал перед ней так близко, что Ник могла чуять аромат мужчины, его телесное тепло. Она не стала отстраняться.

– Вам повезло, мистер Макграт. Надеюсь, вы много заработаете на этой сделке.

К удивлению Николь, он коснулся ее лица. Внутри у нее все напряглось.

– Поэтому я и вернулся сюда.

– Правда? А утром вы говорили, что вернулись, чтобы найти меня.

– И нашел. – Квин неторопливо опустил руку. – А теперь уберите это дурацкое объявление, достаньте мне все бумаженции, которые прошу, и перестаньте смотреть на меня так, будто хотите быть зацелованной до беспамятства. И соблюдайте осторожность, прелесть моя, а то как бы я и впрямь этого не сделал. Если понадоблюсь, я на пляже. Спасибо за экскурсию.

Николь проводила его взглядом. Жгучая истина только что сказанного лишила ее сил.

Черт! Она и впрямь хотела быть зацелованной до беспамятства.