Унесенные ураганом

Глава восьмая

– Кто это – или лучше сказать, что – там у тебя на крыше, солнышко?

Николь развернула свой стул спиной к компьютеру.

– Тетя Фредди! Как вам идет этот цвет!

Фредерика Уайтейкер сдернула широкополую ярко-красную шляпу и принялась ею обмахиваться. С театральным вздохом шлепнулась в кресло для посетителей и расправила несколько ярдов крашенного вручную белого с розовым ситца вокруг своих ног.

– Нравится? Я только что продала пятнадцать таких фирме «Лилли» в Неаполь.

– Определенно... твой стиль.

Фредди прищурила васильковые глаза, так контрастирующие со смоляными волосами. Не отвертишься, племянница!

– Кто это там лазает по твоей крыше? Я из-за него припоздала, пришлось стоять на парковке и любоваться.

О да, это вполне понятно. В течение последних двух дней Николь сама все время отыскивала предлоги выходить из конторы, чтобы бродить по участку, не спуская глаз с этой крыши. Едва не врезалась в пальмовый ствол, потому что видела только Квина без рубашки. Мускулатура подчеркнута блеском пота и танцует с каждым движением: таскает ли он полукруглые керамические черепицы или приколачивает их на должное место.

– Так кто он? – не отставала тетушка.

– Его зовут Квин Макграт. Чинит крышу.

Губы Фредди образовали правильный розовый кружок, и шляпа безвольно упала к ней на колени.

– Тот самый магнат из Нью-Йорка?

Николь почувствовала, как мышцы ее живота напрягаются, но постаралась сохранить лицо бесстрастным.

– Да. Он любезно предложил мне помощь.

– Ну-ну. – Фредди подалась вперед и втянула в себя практически весь оставшийся кислород. Она придерживалась убеждения, что правду всегда можно вынюхать – в буквальном смысле. – Салли говорила, что заказов у вас полно.

– Больше, чем когда-либо. Мы даже восемнадцатый сдали. Я собираюсь на неделю переселиться в главное здание.

Фредди изогнула бровь.

– Похоже, дело в том объявлении с Первого шоссе.

Осторожно, опасность!

– Похоже, – согласилась Николь. Сложила руки вместе и с ненатурально сияющей улыбкой наклонилась к тетке. – Пошли поедим? Я умираю с голоду.

– Блестящая идея. Оказывается, в тебе кроется талант... к рекламной деятельности.

– Отчаянное положение требует отчаянных мер. Давай испробуем то новое заведение с деликатесными сэндвичами на Голфвью?

– Давай ты представишь меня своему кровельщику?

– Это ни к чему, тетя. Он пробудет тут только до следующей недели.

Фредди поднялась и нахлобучила шляпу под задорным углом.

Она выглядела куда моложе своих пятидесяти шести. Никакой седины, совсем чуть-чуть морщинок и роскошное женственное тело, разряженное в ослепительно яркие цвета.

– Я привезла достаточно домашнего лимонада, сэндвичей и салата, чтобы накормить весь твой персонал. Все лежит на кухне. Хотела устроить пикник. Давай попросим твоего Квина присоединиться.

– Он не мой Квин, – слабо возразила Николь. Хотя что уж там: если тетя решила что-нибудь вынюхать, так и будет.

– С таким телом чей-нибудь он быть должен.

Яркое розовое пятно привлекло внимание Квина, но тут же его взгляд сфокусировался на соседнем объекте. На Николь Уайтейкер в обтягивающей синей футболке и белых джинсах, стоящей у стола и вытаскивающей нечто из сумки-холодильника. Женщина в розовом – очень много розового – крикнула:

– Ленч подан!

Это она ему?

Женщина сдернула с головы комичную шляпу и замахала ею: присоединяйся! Улыбаясь, Квин двинулся в сторону «складского» балкона. К тому времени, как он вымыл лицо и руки, отыскал сухую футболку и добрался до бассейна, Николь и Розовая уже накрыли стол, как для небольшого пира.

Сегодня Николь опять сделала прическу с карандашом, открывающую тонкую шею и прекрасный вид на великолепную грудь, плотно обтянутую синей тканью.

– Квин, – Николь избегала его глаз, занявшись складыванием бумажной салфетки, – это Фредерика Уайтейкер.

То есть тетя Фредди. Он протянул тете руку:

– Счастлив познакомиться.

Старшая дама, не стесняясь, окинула его восхищенным взором:

– Я также счастлива, мистер Макграт.

– Просто Квин. – Он покосился на Николь, которая в этот момент разливала нечто столь же ярко-розовое, как наряд тетушки, в пластиковые стаканы. – Некоторые зовут меня Мак.

– А меня все зовут Фредди. – Тетя гордо обвела стол рукой: – Не хотите ли составить нам компанию?

– Честь для меня, – улыбнулся он, пододвигая для тети стул.

– Благодарю. – Она сияюще улыбнулась и глянула на Николь.

Квин предложил ей ту же услугу и заработал настороженный взгляд.

– Ну что ж, там все не так плохо, как кажется, – сказал он, усаживаясь в свою очередь. – Западная сторона здорово потрепана: наверно, оттуда дул самый сильный ветер. Спереди, однако, кое-что цело.

У Николь на лице расцвела надежда.

– Да? Как вы думаете, можно протянуть пару сезонов, не заменяя крышу полностью?

Мысленному взору Квина предстали ряды бульдозеров, идущих по приказу «Йоргенсена».

– Надеюсь, если у меня будет пара помощников. Фредди подняла вверх стакан розового снадобья.

– Не знаю, справится ли со всем этим Николь, но я пью за это. Она – самая трудолюбивая, независимая и решительная девушка, какую вы можете встретить.

– И все эти сказочные достоинства унаследовала от тети, – невозмутимо произнесла Николь.

Квин обратился к Фредди:

– Я уверен, что вы такая же женщина – умная, трудолюбивая, – ведь вы сумели в одиночку вырастить ребенка.

– Это так. И я бы не хотела, чтобы моя жизнь сложилась по-другому. Нам было хорошо вместе, Ник и мне. – Она бросила взгляд на воду. – Именно здесь. Это самое красивое местечко на острове. Старомодные пикники и столько празднований Четвертого июля и обедов на воздухе в честь Дня поминовения, что все они сливаются в единое воспоминание счастья.

Женщины обменялись теплыми улыбками.

– Я проводила здесь каждый уикенд и все летние вечера в течение десяти лет, – добавила Николь.

– Неудивительно, что она потратила все свои наследные деньги на первый взнос за «Морской ветерок», – доверительно сказала Фредди.

Где-то в животе у Квина неприятно зашевелилось. Все свои наследные деньги. А теперь является нью-йоркская большая шишка и старается ускорить отъем. И заодно соблазнить владелицу.

Фредди наклонилась еще ближе, обдавая его волнами духов с изрядной долей корицы:

– Может быть, вы передумаете покупать?

– Тетя Фредди, – Николь положила руку ей на плечо, – тебе не нужно в это ввязываться. Это моя война.

Квин нахмурился. О, если бы только он мог пойти на попятный! Найти способ не делать пакости этой трудолюбивой и самостоятельной – и красивой – женщине. Что, если именно она – его единственная?

– Сейчас еще рано что-либо говорить. Может быть, когда я посмотрю бумаги, которые получу от банка, то сумею...

– Удержите Николь.

– Простите?

– Она имеет в виду удержать меня здесь управляющей, – смущенно пояснила Николь. – Если вы согласитесь не сносить построек, я могла бы остаться и после смены владельца.

Квин заметил, что ей больно произносить последние слова. Натворил же он дел! Доев сэндвич, он торопливо проглотил оставшийся напиток.

– Благодарю за нежданное пиршество. Мне пора обратно на крышу.

– Господи, ну вы и трудитесь, – сказала Фредди, разглядывая его. – Николь, сколько ты ему платишь?

Николь и Квин обменялись взглядами.

– Вдоволь арахисового масла, – улыбнулся Квин, примечая, как вспыхнули синие глаза девушки. Повинуясь импульсу, он наклонился и чмокнул Фредди в щеку. – Очень рад был познакомиться. Ваше розовое питье – что надо.

Подмигнув, он зашагал прочь, но не мог устоять, чтобы не обернуться. Послал воздушный поцелуй и почувствовал, как его душа согревается улыбкой, появившейся у Николь на лице.

– Толковая валюта – арахисовое масло. – Тетя Фредди забавлялась с бахромой, заканчивающей край ее юбки. – Куча белка. Вообще-то слышала, что для этой цели употребляют взбитые сливки.

– Тетя, ты воображаешь себе невесть что!

– Я? – Тетя потянулась к Николь и пощекотала ее подбородок. – Деточка, да между вами все видно как на ладони. Кто здесь воображает, так этот дылда. Только и воображает тебя в разных видах.

– Что нас выдало?

Довольная Фредди откинулась на спинку стула.

– Я кое-что заподозрила, заметив, что ты перестала прятать свои пышные формы. Нет, не то. Вправду учуяла жареное я тогда, когда узрела Аполлона на крыше.

Николь засмеялась.

– Было на что посмотреть, а?

– На самом деле я догадалась обо всем, когда увидела объявление. – Фредди взглянула на Николь из-под полей шляпы. – Он джентльмен. Одобряю.

– Не одобряй. Он хочет меня обокрасть.

– Дай ему время. И арахисовое масло.

– Это такая шутка между нами, – хихикнула Ник.

– Я поняла.

Николь уселась поудобнее. Возможность поговорить о своих переживаниях ее ободряла.

– Рядом с ним я чувствую... что-то глубокое. Чего я совсем не ожидала.

– Не ожидала? Что когда-нибудь влюбишься? Девочка, тебе ведь уже двадцать восемь. – Фредди взяла руку Николь и погладила ее. – Ты заслуживаешь своего шанса, моя дорогая. Шанса на любовь, или на страсть к мужчине, или просто на развлечение. Не пытайся бороться со своим чувством. Он-то явно с ума по тебе сходит.

– Да?

Всепонимающая бровь взлетела к небесам.

– Он глядит на тебя, будто ты – единственная женщина в мире.

Ник позволила себе погрузиться в тепло этих слов.

– Николь! – Нетерпеливый голос Салли вернул ее на землю. Рыжая головка подпрыгивала на бегу, рядом мотался лист бумаги. – Только что звонил дядя. Ему нужен текст для следующего объявления. Они собираются приняться за него после обеда.

– Скажи мне, – спросила Фредди, – какое будет новое объявление?

Николь только ухмыльнулась и отпила глоток лимонада. Она-то знала, как ей поступить.

– Это будет сюрприз.

Еще одна одинокая ночь. Квин боролся с желанием кинуться бегом через полосу песка и отыскать Николь. Следующим утром, лупя по шляпке кровельного гвоздя, он решил, что это в последний раз. С каких это пор Квин Макграт ждал, чтобы женщина позвала его?

Не нужно мне приглашение. Я и сам могу приглашать. Могу держать ее в объятиях и выяснять, какого цвета на ней белье. И поснимать с нее это белье. Но чего я хочу больше всего – это говорить с ней и слушать, как она смеется. А наблюдать, как она скользит мимо дома, кидая в мою сторону непроницаемые взгляды, – этого мне мало.

Молоток нацелился на большой палец – и попал. Мак выругался и, сев на пятки, принялся сосать больное место. Его взгляд обежал пространство кровли, осталось сделать еще поломанные карнизы – хорошо бы сегодня добраться и до них.

Он забрал бутылку для воды и платок и решил навестить здешний вариант склада.

Знал бы, какой у него выйдет отпуск, нанял бы грузовик. Квин сел в свою спортивную машину и, выехав на шоссе, довел скорость до восьмидесяти миль. Пусть ветер свистит в ушах и развевает волосы.

Минуты, которые он посвящал мыслям о Николь, вовсе не были заполнены воображением секса. Ну, пятнадцать секунд, может быть. Но остальные сорок пять были наполнены звуками ее смеха, и сладким ароматом роз – ее духами, и чарующей улыбкой, и стремянкой в ее руках.

А после всего этого – аппетитные изгибы тела, к которым он едва прикоснулся...

Первое шоссе оказалось забито, и на выезде «мустангу» пришлось притормозить. Квин сделал радио погромче и откинул голову на подголовник, растирая затекшую шею.

Утром звонил Дэн. Наверно, все-таки придется сделать то, для чего он приехал в «Морской ветерок».

Наконец пробка рассосалась. Сбоку зарычал грузовик и тронулся с места, открыв буквы на большом придорожном панно. Синего цвета.

«Мак, встречай меня у серебряных вод, когда взойдет луна. На пляже «Морского ветерка», сегодня. Наша первоклассная курортная гостиница включает в свое меню все твои любимые лакомства. Приходи и испробуй их все.

Леди в Синем».

Едва не столкнувшись с другим грузовиком, Квин снизил скорость и дважды прочел написанное. После таких обещаний, конечно же, телефон в гостинице звонит, не умолкая, народ наперебой заказывает номера. Надо рассердиться на хозяйку. Опять использует его имя для своей коварной рекламы.

Но он только улыбнулся. Любимые лакомства уже на языке... Начать с земляничных губ, потом груди с капельками кофейного крема, потом...

О да. Правдивая реклама – это вещь.