Упанишады

Предисловие

Эта книга содержит переводы одиннадцати упанишад — Айтареи, Каушитаки, Кены, Тайттирии, Катха, Шветашватары, Майтри, Иши, Мундаки, Прашны и Мандукьи. Первые две упанишады традиция относит к Ригведе, 3-ю — к Самаведе, 4-7-ю — к Черной Яджурведе, 8-ю — к Белой Яджурведе и 9-11-ю к Атхарваведе. Вместе с Брихадараньякой Белой Яджурведы и Чхандогьей Самаведы они входят в число наиболее древних и авторитетных упанишад, созданных, по мнению большинства исследователей, не позже первых веков до нашей эры и неоднократно комментировавшихся индийскими философами. Кроме того, в приложении даются образцы некоторых других упанишад: Ваджрасучики — Самаведы, Маханараяны и Чхагалеи — Черной Яджурведы, Субалы и Пайнгалы — Белой Яджурведы; Атмы, Брахмабинду, Йогататтвы, Кантхашрути, Джабалы, Кайвальи, Ниларудры и Рамапурватапании — Атхарваведы, также представляющих несомненный интерес, хотя и, видимо, сравнительно более поздних и не сыгравших столь значительной роли в истории индуизма. Из них Ваджрасучика, Атма, Брахмабинду и Кайвалья переведены полностью, остальные — в извлечениях.

Настоящее издание непосредственно примыкает к опубликованным ранее в этой же серии русским переводам Брихадараньяки и Чхандогьи (далее — соответственно БУ, ЧУ). Основные сведения о ранних упанишадах (их хронология, литературное окружение, социальная среда, мировоззрение, отдельные стилистические особенности) уже были затронуты в этих публикациях, там же приведены отдельные данные по истории изучения упанишад и библиография[1]. Поэтому во избежание повторений мы не останавливаемся здесь на перечисленных вопросах (специальное рассмотрение какого-либо из них также выходит за рамки этого предисловия) и ограничимся лишь самыми краткими характеристиками переведенных памятников[2]. Замечания и текстовые параллели, связанные с отдельными конкретными реалиями текста, как правило, приведены в комментариях.

Айтарея (Aitareya) упанишада входит в число ранних прозаических упанишад. Известны одноименные брахмана и араньяка — традиция относит их к Ригведе и связывает с именем легендарного Махидасы Айтареи (Mahidāsa Aitareya)[3]. Последний, согласно преданию [Саяна (XIV в.) во введении к Айтарея брахмане], был сыном известного риши от одной из его жен, Итары (Itarā), принадлежавшей к низкой касте. Отец дурно относился к нему, и тогда Итара обратилась за помощью к богине земли Махи (Mahīdasa — «раб Махи»), которая наделила Айтарею божественной мудростью[4].

Айтарея брахмана состоит из восьми больших разделов (pañcikā) и содержит детальное описание различных обрядов (прежде всего — агништомы). Айтарея араньяка состоит из пяти разделов (āraṇyaka), посвященных, в частности, аллегорическим толкованиям уктхи, праны (II.1–3), правилам рецитации гимнов (III.1); толкованиям отдельных звуков (III.2), обряда в день mahāvrata (V) и т. д. 4-6-я части (adhyāya) второго раздела и образуют Айтарея упанишаду (иногда весь второй раздел араньяки называют Mahaitareya или Bahvṛca upaniṣad, а третий раздел — Saṃhitā upaniṣad). В своем комментарии Шанкара (VIII–IX вв.) поясняет, что Айтарея араньяка II.4–6 (т. е. собственно Айт) предназначается для наиболее возвышенных и стремящихся к полному освобождению от мирских уз; Ait. ār. II.1–3 — для не столь совершенных и, наконец, Ait. ār. III — для занятых лишь мирскими обязанностями[5].

Таким образом, в рамках данной араньяки Айт в характерном для ранних упанишад духе как бы ведет адепта от различного рода ритуальных наставлений к более отвлеченным космогоническим и этическим спекуляциям. Она состоит из трех частей[6]. Первая, делящаяся на три главы (khaṇḍa), повествует о творческих актах Атмана — создании миров, пуруши, органов жизнедеятельности и т. д. В традиционном стиле приводятся в соответствие различные феномены макрокосма и микрокосма. Затем (следует рассуждение о пище, улавливаемой лишь «выдохом» (? — apāna) или ветром. Во второй части (из одной главы) говорится о «трех рождениях» человека: 1) рождение сына; 2) взращивание сына; 3) возрождение после смерти[7]. Наконец, в третьей части (также из одной главы) следуют наставления в должном почитании Атмана; все возводится к высшему познанию (prajñā, prajñāna) — основе и двигателю всего существующего.

Каушитаки (Kauṣītaki, иначе Kauṣītaki brāhmaṇa)[8] — также одна из старейших прозаических упанишад Ригведы и связана с именем легендарного мудреца Kauṣītaki (происходящий от Kauṣītaka)[9]. Соответствующая ей Каушитаки (также Śāñkhāyana) брахмана состоит из 30 частей (adhyāya), излагающих наставления в совершении различных обрядов, которые связаны с возжиганием огня и подношением сомы. Одноименная араньяка также состоит из 30 частей. 1–2 части близки и Ait. ār. I и V; 3–6 составляют собственно Кау (порядок этот, впрочем, варьируется в отдельных рукописях)[10]; 7–8 части также находят соответствие в Ait. ār. III; 9 — в Ч V. 1–2 и других текстах (спор между жизненными силами) и т. д. Последняя часть содержит список учителей (vaṃśa), передававших соответствующее учение — от «Самосущего» Брахмана — к Uddālaka Āruṇi (см. прим. к Kay I.1), Kahola Kauṣītaki и Guṇākhya Śāñkhāyana. Хотя Кау и не комментировалась Шанкарой, он ссылается на нее в комментарии к Брахмасутре Бадараяны; она была также известна Раманудже (XI в.) и комментировалась Шанкаранандой (ок. XIV в.). Известны различные редакции Кау, сводимые обычно к двум основным[11].

Первая из четырех частей Кау содержит наставление Читры Гаргьяяни Шветакету о посмертных путях человека — пути, ведущему к возрождению в мире смертных, и пути в высший мир Брахмана (с подробным описанием последнего) — ср. аналогии с Бр VI.2; Ч V.10 и др. Следующая часть не столь однородна по своему характеру. Здесь приводятся аллегорические рассуждения о Брахмане как дыхании; описываются различные магические обряды с целью добыть богатство, вызвать к себе любовь и т. д. Весьма интересны рассуждения о «внутренней» агнихотре. Далее описываются обряды, очищающие от грехов (три «почитания» Каушитаки), связанные с новолунием, с полнолунием и вызванные заботой о потомстве. Затем снова идут более отвлеченные рассуждения — о связи Брахмана с существованием природных феноменов. В заключительной главе приводится наставление о передаче заветов отца к сыну. Третья часть содержит наставление Индры Пратардане об истинной природе Атмана как жизненного дыхания и субъекта познания, связанного с органами жизнедеятельности и постигаемыми объектами. Последняя часть — диалог Аджаташатру и Гаргьи Балаки о должном почитании Брахмана и Атмана, очень близкий к Бр II.1.

Кена (Kena, или Talavakāra) упанишада составляет часть Talavakāra-brāhmaṇa (также Jaiminīya-upaniṣad-brāhmaṇa) — араньяки школы (śākhā) Джайминия, или Талавакара, относящейся к Самаведе[12]. Текст араньяки состоит из пяти частей (adhyāya) и в отдельных деталях близок к Чхандогья упанишаде Самаведы[13] (напр., рассуждение о «пятичастном» и «семичастном» самане). 18-21-ю главы IV части и составляет Ке, названная так по своему начальному слову (Kena iṣitam — «Кем движимый…»). Среди ранних упанишад Ке выделяется стилистической неоднородностью текста: 1–2 главы написаны стихами; 3–4, по-видимому более ранние[14], — прозой.

Первая глава повествует о Брахмане как основе жизнедеятельности и органов чувств, однако не постигаемом ими. Затем говорится о мирском иллюзорном знании людей, далеком от истинного знания. В третьей главе рассказывается о встрече Брахмана с богами, стремящимися приписать себе его величие. Огонь (Агни) и ветер (Ваю) оказываются бессильными перед ним и не способны постичь его. Лишь Индра с помощью Умы (супруги Шивы) — ее словами начинается четвертая часть Ке — постигает Брахмана. Затем следуют аллегорические определения последнего — в связи с феноменами макрокосма и микрокосма, а также — с определенными нормами поведения.

Тайттирия (Taittirīya), также относящаяся к числу ранних прозаических упанишад[15], входит в предание одноименной школы Черной Яджурведы, первого из учителей которой звали Tittiri. Сюда наряду с самхитой входит Тайттирия брахмана в трех частях (объясняющих ваджапею, раджасую, агнихотру, ашвамедху и другие обряды) и Тайттирия араньяка. Последняя состоит из десяти разделов. В первых разделах приводятся наставления, касающиеся устройства жертвенного алтаря, обучения брахмана, затем — священные формулы (mantra) и наставления в погребальных обрядах. 7–9 разделы и составляют Та, 10 раздел — Маханараяна упанишаду (см. ниже, стр. 28).

Таким образом, Та состоит из трех разделов (vallī — букв, «лиана»). Первый, насчитывающий 12 глав (anuvāka), носит название Śikṣa vallī — «раздел наставления» (это и следующие заглавия идут от Шанкары). Изложение здесь во многом; близко Ait. ār. III; Śāñkhāyana. ār. VII–VIII и находит себе аналогии в литературе веданг — вспомогательных дисциплин (в данном случае — фонетика), связанных с толкованием вед. Вначале идут наставления, связанные с должным произношением, аллегорические толкования соединения звуков; затем; такое толкование получают три священных возглашения (бхус, бхувас, свар). Последние главы излагают различные правила поведения брахмана. Следующий раздел Brahmānanda («Блаженство Брахмана») состоит из девяти глав к представляет собой более отвлеченные рассуждения о природе высшего начала, Атмана. В основе последнего лежит пища, дыхание, разум, познание и, наконец, блаженство — era глубочайшая сущность, на которой автор останавливается более подробно. Третий раздел — Bhṛgu (по имени легендарного мудреца). Под руководством своего отца Бхригу постигает сущность Брахмана, который, как и Атман в предыдущем разделе, возводится к пище, дыханию, разуму, познанию, блаженству. Следуют заповеди в должном обращении с пищей и почитанием Брахмана. Такое почитание ведет к высшему благу — достижению единства с Атманом.

Катха (Kaṭha, Kāṭhaka) упанишада[16], также связанная с Черной Яджурведой, входит в предание одноименной школы, основанной, согласно известному грамматику Патанджали (ок. II в. до н. э.), риши Катхой (Kaṭha). Традиция Катхи, по-видимому, была близка к традиции Тайттирии — в частности, ее брахмана в основном совпадала с Tait. Saṃhitā[17], a Tait, brahm. III. 11,8. (cp. PB X. 135) содержит сюжет, лежащий в основе этой упанишады.

Кат принадлежит к числу ранних стихотворных упанишад и состоит из двух частей (adhyāya), в каждой из которых три раздела (vallī)[18]. Первая часть открывается рассказом о Ваджрашравасе, который во время жертвоприношения разгневался на своего сына Начикетаса и сказал, что отдаст его в жертву богу смерти Яме. Начикетас идет в обитель Ямы, где бог смерти предлагает ему исполнить три желания. Первое желание Начикетаса — успокоить гнев отца, второе — поведать ему о «небесном огне», знание которого ведет в высший мир. Исполняя это желание, Яма провозглашает, что отныне этот огонь будет известен под именем Начикетаса. Третье желание — узнать, что ждет человека за порогом смерти. После некоторых колебаний Яма приступает к наставлению (с начала 2-го раздела). Последовательно идет речь о двух путях — знания и незнания, о высшей реальности, постигаемой не рассудком, а самосозерцанием, о символике слога Ом, о постижении высшего Атмана. В третьем разделе первой части — распространенная в древнеиндийской дидактике аллегория колесницы (Атман — владелец колесницы, тело — колесница, разум — поводья и т. д.). Затем следуют рассуждения о высшем пуруше и о средствах самоусовершенствования. Вторая часть продолжает сходные рассуждения: в 1-м разделе — о постижении Атмана, об истинной неразличимости феноменов мира, субъекта к объекта, о тождестве индивидуального и всеобщего начал; во 2-м — снова описывается природа Атмана, затем идет речь о посмертных путях человека, о едином начале во всех существах (рефрен: «это — То») и т. д. В заключительном разделе второй части дается аллегорический образ вселенского древа; далее, в частности, говорится о йогическом состоянии, о достижении высшего просветления и бессмертия в результате прекращения всех желаний.

Шветашватара (Śvetaśvatara) упанишада также связывается с традицией школы Тайттирия, вместе с тем ее относят и к одноименной школе Черной Яджурведы, названной так по имени мудреца Śvetaśvatara («Белый мул» — ср. толкование Шанкарананды — śveta «белый», «чистый»; aśva = indriyas «чувства»)[19]. Здесь шесть частей (adhyāya) в стихах. По кругу своих идей Шв несколько отличается от других ранних упанишад, обнаруживая, в частности, как уже неоднократно отмечалось исследователями, черты близости к шиваизму, санкхье, йоге[20].

Первая часть начинается с вопросов о причине и источнике бытия. Затем описывается индивидуальное начало и отличное от него высшее. Размышление о священном слоге Ом, самопознание и подвижничество — таков путь постижения Атмана. Вторая часть открывается восхвалением бога солнца Савитара. Далее разъясняются отдельные элементы йоги (как в конкретных предписаниях, так и аллегорически), после чего восхваляется вездесущее божество (Атман). Третью часть составляют рассуждения о владыке Рудре (как персонификации Атмана) и о том, что «выше его», — едином Брахмане и пуруше. Рассуждения эти, как и следующие ниже (в 4-5-й частях), во многом близки идеям санкхьи. Следующая часть содержит в первой половине характеристику Брахмана в связи с феноменами природы, с сотворением природной субстанции — пракрити и майи. Во второй половине снова воспевается Рудра. Пятая часть включает в себя поучения о знании и незнании, скрытых в Брахмане; о существе, наделенном различными атрибутами и своими действиями, и об освобождении этого существа от мирских уз. Последняя часть начинается с рассуждения о Брахмане как высшем принципе существования, как спасителе, несущем своим адептам освобождение от уз мира. Последние стихи содержат указание о тех, кому не следует передавать учение этой упанишады, а также о необходимости чтить божество и — наравне с ним — наставника.

Майтри [Maitrī, также Maitrāyaṇa, Maitrāyaṇīya (brāhmaṇa) и т. д.] упанишада принадлежит к одноименной (Maitrāyaṇīya) школе Черной Яджурведы, названной так по имени учителя Maitrī или Maitra (от Mitra). Известна самхита этой школы, состоящая из четырех разделов[21]. Среди главных упанишад Мт принадлежит, по-видимому, к числу сравнительно более поздних прозаических текстов, испытавших, в частности, влияние буддийской терминологии[22]. Шанкара не комментировал Мт, вместе с тем она была известна Раманудже (XI в.) и комментировалась Раматиртхой (XVI в.).

Мт состоит из семи частей (prapāṭhaka). Вначале рассказывается о царе Брихадратхе, оставившем царство и удалившемся в лес. Там ему является мудрец Шакаянья. Брихадратха спрашивает его о сущности Атмана. 2-я часть открывается поучениями Шакаяньи. Начиная говорить об Атмане, он передает историю о том, как Крату Праджапати обучил валикхильев божественной мудрости. Первые наставления Крату посвящены тому, как Атман проникает в тело человека, одушевляя его и вызывая деятельность различных функций. В 3-й части он рассуждает об индивидуальном телесном начале (Бхутатмане), связанном действиями и аффектами. Далее идет речь об освобождении индивидуума слиянием Бхутатмана с высшим Атманом, осуществимом благодаря истинному знанию, аскезе и сосредоточенному размышлению. Здесь, по-видимому, кончаются наставления Крату Праджапати, и в 5-6-й частях (возможно, сравнительно поздних) Шакаянья продолжает говорить уже от своего имени. Пятую часть составляют «словословие Кутсаяны» — восхваление высших божеств как манифестации Брахмана — и космогонические рассуждения, связанные с учением о трех гунах (саттва, раджас и тамас). 6-я, наиболее обширная часть посвящена рассуждениям о «внутреннем» и «внешнем» Атмане, о «воплощенном» и «невоплощенном» Брахмане, о слоге Ом, возглашениях бхус, бхувас, свар, о почитании Савитара, о пище как изначальной природной субстанции (prakṛti) и подношении Атману, об отдельных атрибутах Брахмана и далее — йогическим предписаниям, завершающим поучение Шакаяньи. В конце этой части (возможно, с VI.31 и до конца Мт — добавление)[23] изложены учение о природе органов жизнедеятельности и аллегорические рассуждения об агнихотре. Заключительная, 7-я часть содержит ряд символических отождествлений Атмана с самыми различными феноменами, далее — интересные в историческом отношении выпады против приверженцев ложного знания и в конце — наставления Брахмана богам и асурам о сущности Атмана, связанной с четырьмя ступенями человеческого сознания (бодрствование, легкий сон, глубокий сон без сновидений и высшее трансцендентное состояние).

Иша (Īsa или Īśāvāsya, также — Vājasaneyi saṃhita) упанишада принадлежит к школе Ваджасанейинов Белой Яджурведы[24]. Самхита этой школы состоит из 40 частей (adhyāya) и посвящена описанию обрядов агнихотры, агништомы, ваджапеи, раджасуи, ашвамедхи и др. Заключительную ее часть и составляет Иша. Брахмана, соответствующая ей, — знаменитая éatapatha-brāhmaṇa в 14 разделах (kanṣia), дающая помимо интересного в мифологическом отношении материала и ряд более детальных разъяснений отдельных обрядов (например, ашвамедха). Заключительный ее раздел — араньяка, последние главы которой составляет Брихадараньяка упанишада.

Иша, как и Ке, названа так по своим начальным словам (Īśāvāsyam idaṃ sarvam… — «владыкой окутано все то…»). Подобно Кат, она относится к числу ранних стихотворных упанишад. Являясь одним из самых коротких текстов этого жанра (18 двустиший), Иша вместе с тем издавна почиталась как авторитетнейшая упанишада и по сей день едва ли не чаще всех других упанишад служит объектом истолкования. Именно она открывает собой одно из наиболее известных собраний 108 упанишад (т. наз. muktikā)[25]. Традиция школы Ваджасанейинов существует в двух рецензиях — Kānva (которой мы следовали здесь)[26] и Mādhyandlna, — несколько отличающихся друг от друга в отдельных деталях[27].

Содержание Иши — рассуждения о пути к истинному познанию. Здесь последовательно идет речь об отречении и о привязанностях, об атрибутах высшего начала, о незнании и мирском, несовершенном знании (avidyā — vidyā), о непроявлении и проявлении природных свойств (asaijibhütl — sarpbhûtl). Вслед за этим в заключительных стихах, совпадающих с Бр V.15.1–4, приводится молитва, обращенная к Пушану, здесь — солнечному божеству, символизирующему высшее начало, с которым стремится слиться умирающий.

Мундака (Muṇḍaka), как и другие указанные ниже ранние упанишады, принадлежат к Атхарваведе. Ее относят к школе Śaunaka[28]. Название ее, видимо, связано с обозначением определенного разряда аскетов, ходивших с обритой головой (munda). Му принадлежит к наиболее авторитетным стихотворным упанишадам и делится на три части (muṇḍaka), содержащие по две главы каждая.

Первая часть открывается описанием передачи учения от Брахмана к Шаунаке, получающему наставления от Ангираса. Последний говорит о низшем знании (наук и обрядов) и высшем знании — непреходящего начала, проявляющего себя во всех феноменах. Во второй главе идет речь о должном совершении агнихотры, и о недостаточности одних обрядов для достижения высшего удела — лишь подвижничество и умиротворенность ведут к нему. Вторая часть содержит аллегорическое описание пуруши — всеобщего источника, затем — Атмана и Брахмана, в котором следует видеть как высшее так и низшее проявление и светом которого светится мир. Третья часть дает вначале символические образы двух существ: связанного действиями и обрядами и просвещенного, свободного от мирских уз; затем снова описываются атрибуты Атмана. В последней главе говорится, что для достижения Атмана преодоление желаний и отречение важнее всего другого. В заключение, как и в некоторых других упанишадах, указано, кому дозволено передавать учение о Брахмане.

Прашна (Praśna) упанишада принадлежит к школе Pippalāda Атхарваведы и относится, по-видимому, к числу более поздних прозаических упанишад. Здесь шесть частей (praśna — букв, «вопрос»); каждая из них содержит по ответу известного брахманского авторитета Пиппалады[29] на вопросы шести брахманов, стремящихся постичь высшее начало. Первая часть посвящена сотворению жизни. Праджапати творит вещество и дыхание, одушевляющее все живое. Затем он отождествляется с месяцем, днем и ночью, пищей и т. д. Вторая часть повествует о «превосходнейшем» из божеств, поддерживающем все сотворенное. Это дыхание, с уходом которого из тела (распространенный в упанишадах мотив) прекращается деятельность и остальных жизненных сил. Все утвержденное в мирах находится во власти дыхания. Далее следует объяснение функций разных видов дыхания («идущего вниз», «общего» и др.), соотносимых с отдельными феноменами окружающего мира. Четвертая часть связывает некоторые из этих функций с состояниями человеческого сознания. Соответственно здесь описываются стадии легкого сна, глубокого сна без сновидений и высшего трансцендентного состояния. Пятая часть отвечает на вопрос о почитании слога Ом — в этой связи говорится о различных способах такого почитания и соответствующих вознаграждениях почитающему. Ответ на заключительный, шестой вопрос содержит рассуждения о 16 составных частях человеческого существа (дыхание, вера и т. д.), творимых пурушей и под конец растворяющихся в пуруше.

Мандукья (Māṇḍūkya) упанишада[30] связывается с одноименной школой, видимо, восходящей к легендарному брахманскому авторитету Maṇḍūka (букв, «лягушка»). Среди главных упанишад она также принадлежит к сравнительно поздним прозаическим текстам. Обычно ее относят к Атхарваведе (иногда, впрочем, имея в виду традицию школы Мандукья, — к Ригведе). Это одна из самых коротких упанишад (12 параграфов). К ней традиционно примыкает карика (kārikā) — объяснения, написанные Гаудападой (ок. VI в.). Карика Гаудапады состоит из четырех частей и излагает в стихах ряд положений монистической веданты; наряду с Му она была прокомментирована Шанкарой[31].

Содержание Ман — аллегорическое разъяснение священного слога Ом (aum) в его связи с четырьмя стопами Брахмана и ступенями сознания, о которых уже говорилось выше. Соответственно звук a (1-я стопа) отождествляется здесь с бодрствованием; u (2-я) — с легким сном; m (3-я) — с глубоким сном без сновидений, и вся совокупность «aum» (4-я стопа) — с высшим, трансцендентным состоянием, Атманом.

Как известно, литература упанишад отнюдь не ограничивается Бр, Ч и упомянутыми выше текстами. Она охватывает более 200 различных памятников, создававшихся, по-видимому, вплоть до позднего средневековья и позволяющих судить не только об истоках и эволюции ортодоксального индуизма, но и об отдельных его сектантских ответвлениях (шиваитских, вишнуитских). Поэтому мы сочли целесообразным дать читателю и несколько образцов таких, в основном более поздних текстов, помещенных в приложении[32].

Ваджрасучика (Vajrasūcika) упанишада[33] Самаведы состоит из девяти параграфов в прозе. Интересно, что она приписывалась Шанкаре. Здесь приведено рассуждение о том, что делает человека брахманом. Автор последовательно показывает, что это не жизненное начало, не тело, не порода, не знание, не действие, не благочестие — лишь постижение высшего начала выделяет человека, делая его настоящим брахманом.

Маханараяна (Mahanarayana, также Bṛhannārāyaṇa, Yājñikī) упанишада, как и Та (см. выше, стр. 19), входит в Тайттирия араньяку Черной Яджурведы, составляя 10-ю главу араньяки[34]. Эта упанишада была известна Шанкаре и Раманудже. Маханараяна в основном изложена стихами и дошла до нас в нескольких редакциях, из которых нами использована здесь āndhra[35] (550 стихов, разделенных в изд. MV на 15 частей). Вначале здесь приводится восхваление Праджапати — основы вселенной, затем следуют различные возглашения, в частности посвященные Агни, Рудре, Гаруде, Нараяне (давшему имя этой упанишаде — ср. прим. к VI.235 и сл.) и связанные с аллегорическим почитанием этих божеств. Ряд стихов, образующих как бы центральную часть упанишады, содержит восхваление высшего начала — Атмана и Нараяны. Затем снова следуют ритуальные обращения к Агни, Рудре, Индре, Брихаспати и т. д.; формулы, имеющие целью отвратить различные беды, очиститься от скверны и т. д. Заключительная часть упанишады, восхваляет состояние отрешенности, превосходящее все прочее и тождественное Брахману.

Чхагалея (Chāgaleya) упанишада Черной Яджурведы[36]дошла до нас в одной, к сожалению, испорченной рукописи (конец текста утрачен). Она связана с одноименной школой. Чхагалея невелика по объему и изложена прозой. Здесь повествуется о риши, собравшихся на берегу Сарасвати для совершения обрядов и исключивших из своего числа Кавашу Айлушу как низкородного. Последний спрашивает, что́ именно сделало их брахманами. Те не в силах дать правильный ответ, и он начинает наставлять их. В центре этих наставлений — уже встречавшаяся нам аллегория повозки. Очевидный смысл обрывающегося текста: главное, делающее человека брахманом, — постижение высшего существа, одушевляющего тело, Атмана.

Субала (Subāla) упанишада[37] принадлежит к Белой Яджурведе и названа так по имени авторитета, к которому возводили ее учение. Здесь 16 небольших глав в прозе. Упанишада содержит поучения Брахмана Субале. Тут, в частности, последовательно говорится о происхождении мира, варн, живых существ; о пути к высшему освобождению; о состояниях бодрствования, легкого сна и глубокого сна без сновидений; о некоторых принципах жизнедеятельности человека; о Нараяне как основе всего сущего (ср. Маханараяна уп.); наконец, о посмертном пути существ и растворении индивидуальности в высшем начале.

Пайнгала (Paiñgala) упанишада[38] также относится к Белой Яджурведе и состоит из четырех глав (adhyāya) в прозе. Здесь изложены поучения Яджнявалкьи его ученику Пайнгале, кое в чем близкие санкхье. В первой главе идет речь о Брахмане и его манифестациях (Īśvara, Hiraṇyagarbha, Virāṭ, элементы мироздания и т. д.). Во второй — о его проявлениях в органах человеческой жизнедеятельности, о пяти началах (пища, жизненное дыхание, разум, познание, блаженство), а также о разных ступенях сознания (бодрствование, сон и т. д.). Затем следует толкование известного изречения «Ты — одно с Тем» (tat tvam asi — cp. Ч VI.8.7 и сл.). Последняя глава — о пути существа к высшему освобождению и постижению Атмана.

Атма упанишада (Ātmopaniṣad) принадлежит (как и все упомянутые ниже упанишады) к Атхарваведе[39]. Здесь в кратком (три параграфа) прозаическом изложении приведены поучения легендарного риши Ангираса о трех Атманах: внешнем Атмане или частях человеческого тела; внутреннем Атмане, проявляющемся в различных формах жизнедеятельности, и высшем, непреходящем Атмане, тождественном слогу Ом и открывающемся лишь в сосредоточенном размышлении и йоге.

Брахмабинду (Brahmabindu) упанишада[40] в 22 строфах принадлежит к числу йогических упанишад. Вначале здесь говорится о двух видах разума: «чистом», свободном от желаний, и «нечистом», устремленном к желаниям. Следуют наставления в обуздании желаний с помощью йоги, безмолвия, должного размышления о слоге Ом, о тождестве своем с Брахманом, о едином Атмане. Далее упанишада различает два знания: мирское и высшее — постижение Брахмана, являющееся конечной целью.

Йогататтва (Yogatattva — «Сущность йоги») упанишада[41]также принадлежит к числу йогических и известна в двух вариантах — кратком (15 шлок) и пространном (где между 2-й и 3-й шлоками вставлено около сотни шлок). После вступительных стихов, восхваляющих «великого йога» Вишну, следует образное описание круговорота бытия; затем приводятся, в частности, аллегорические описания слога Ом и наставления в отдельных элементах йогической практики (pratyāhāra, prāṇāyāma и т. д.).

Кантхашрути (Kaṇṭhaśruti) упанишада[42] принадлежит к числу упанишад, посвященных четвертой жизненной стадии — состоянию странника, отрекшегося от мирских привязанностей (sannyāsin). Она состоит из пяти глав в прозе и завершается несколькими стихами. Здесь, в частности, идет речь о последнем жертвенном обряде (vaiśvānara — ср. Ч V.24) санньясина, а также об отдельных чертах быта аскета — его пище, одежде, жилье, различных деталях его поведения.

Джабала (Jābāla) упанишада[43], видимо, связана с одноименной школой и относится к той же группе текстов, что и Кантхашрути. Здесь шесть параграфов в прозе. Основное их содержание — наставление Яджнявалкьи (Брихаспати, Атри, Джанаке и др.) об освобождении человека от уз мира и отречении. Рассуждения эти носят отчасти аллегорический характер, отчасти связаны с конкретными, практическими наставлениями.

Кайвалья (Kaivalya — букв, «единство»; Нараяна называет ее также Brahma śatarudrīya) упанишада[44] отражает, видимо, шиваитское течение индуизма. Здесь 25 строф. Содержание ее — наставления Парамештхина Ашвалаяне. Согласно Парамештхину, путь к высшему знанию лежит через отречение, определенные йогические действия и должное размышление о высшем начале. Это начало помимо ряда прочих атрибутов отождествляется с образом Шивы. Предпоследний (прозаический) параграф посвящен восхвалению определенного шиваитского текста (Яджурведы) Шатарудрии.

Ниларудра (Nīlarudra — «темный Рудра») — упанишада[45]также с ярко выраженной шиваитской направленностью. В ней 26 строф. Восхваления Рудры, описание отдельных его атрибутов чередуются здесь с просьбами, обращенными к божеству.

Рамапурватапания (Rāmapūrvatāpanīya) упанишада[46](как показывает ее название) связана со школой Tāpanīya и является первой (из двух) упанишад, посвященных Раме, аватаре Вишну. Это интересный образец вишнуитских текстов. Здесь десять небольших глав (khanda) в стихах. Упанишада начинается с этимологических толкований имени Rama, затем Рама восхваляется как воплощение Брахмана. Следуют аллегорические рассуждения, связанные с символическими толкованиями имени Рамы, а также его супруги Ситы и его брата Лакшманы. Объясняется священная формула: Rām Rāmāya namaḥ (так, Rāma — Атман; namas — жизненное начало, jīva и т. д.). Далее, после хвалебных характеристик Рамы, чтимого богами и риши и восседающего на троне, следует описание определенной, связанной с его культом диаграммы (такие диаграммы — так называемые yantra, распространенные в отдельных индуистских сектах, согласно поверьям, наделяли адепта магической силой) — толкуется символика отдельных ее частей, связанная со слогом Ом, именами Rama, Vāsudeva, определенной «формулой венца» (mālāmantra) и т. д. В заключение снова идет восхваление Рамы и указаны блага, выпадающие на долю его адептам.

У себя на родине упанишады стали объектом толкований уже в древности (карика Гаудапады на Мандукью — очевидно, ок. VI в. н. э.). Одиннадцать упанишад (Бр, Ч, Айт, Ке, Та, Кат, Шв, Иша, Му, Пр, Ман) комментировались, возможно, в VIII–IX вв. великим индийским философом Шанкарой. В дальнейшем многие крупные философы — Анандагири (IX в.), Рамануджа (XI в.), Мадхва (XIII в.) и др. — уделяли внимание анализу главных упанишад. Вместе с тем уже Шанкара ссылается на Маханараяну, Пайнгалу, Джабалу, Рамануджа — на Субалу и т. д. Главные упанишады, как правило, входят во все авторитетные собрания упанишад[47] — Нараяны, Муктику и др.; сюда же по большей части входят и упанишады, приведенные здесь в приложении. Последние также неоднократно комментируются индийскими авторами — таковы, например, широко известные комментарии Шанкарананды (учителя Саяны, XIV в.) к Джабале, и Кайвалье; Нараяны (ок. XIV–XV вв.) — к Атме, Брахмабинду, Йогататтве, Джабале, Кайвалье, Ниларудре, Рамапурватапание и т. д. Большая их часть встречается и в собрании упанишад, которые через персидский перевод, предпринятый Дара-Шукухом (1657 г.), впервые вышли за пределы Индии (Маханараяна, Чхагалея, Атма, Брахмабинду, Йогататтва, Пайнгала, Джабала, Кайвалья, Ниларудра).

Активное изучение упанишад в Европе наблюдается примерно с середины прошлого века[48]. Начиная с публикаций Э. Роера, Э. Кауэлла и др. появляется множество изданий как главных, так и менее известных упанишад, порознь и целыми собраниями; издаются также традиционные индийские комментарии (Шанкары, Рамануджи, Нараяны и др.). Упанишады — прежде всего главные — неоднократно переводятся на английский, немецкий, французский и другие языки.

Не останавливаясь на всех этих публикациях (часть их указана на стр. 323–325), отметим в этой связи лишь некоторые использованные нами издания — С. Радхакришнана (все главные упанишады, а также Субала, Джабала, Пайнгала, Кайвалья, Ваджрасучика, изданные вместе с английским переводом); серию Les upanishad, выходящую с 1943 г. в Париже под общим руководством Л. Рену, где помимо главных упанишад, в частности, изданы Ваджрасучика, Чхагалея, Брахмабинду, Кайвалья — здесь обычно воспроизводятся наиболее авторитетные индийские издания и дается французский перевод вместе с сопроводительным аппаратом (особенно ценны в этом отношении издания Шв, Айт). Из использованных нами для приложения индийских изданий можно назвать здесь публикации X.Н. Апте (32 упанишады), В.Л. Пансикара (108 упанишад Муктики), Гамбхирананды (несколько «малых» текстов, в том числе Атма и Кайвалья с английским переводом и комментарием). На русском языке до настоящего времени были изданы лишь переводы отдельных образцов из литературы ранних упанишад[49].

Мы говорили уже[50] о значительной литературе, посвященной упанишадам, — общих трудах, исследованиях отдельных текстов и отдельных реалий — работах лингвистических, исторических, философских. Характеристика их также выходит за рамки этого предисловия. Заметим лишь, что многие из проблем, связанных с изучением упанишад, и поныне затронуты только отчасти, а разработка их нередко страдает методологическими недостатками. Среди наиболее важных задач прежде всего надо назвать текстологический анализ отдельных памятников, до сих пор проведенный сколько-нибудь удовлетворительно в отношении лишь некоторых упанишад (например, исследования Ф. Веллером Катхи, У. Шнейдером Айтареи, Р. Хаушильдом Шветашватары, Ж. Варанном Маханараяны). Далее, встают вопросы сравнительного изучения упанишад — анализ текстовых совпадений, проблемы их генетического соотношения и сравнительной хронологии, а также сопоставления более общего плана — с другими индуистскими текстами (шрути и смрити) и шире — с неиндуистскими (например, буддийскими) памятниками. В подобных сопоставлениях до сих пор не было недостатка, однако, как правило, они сводятся к перечню аналогий без должного учета жанровой и функциональной специфики сравниваемых текстов, без учета тех, зачастую отличных друг от друга структурных связей, которые характеризуют сравниваемые понятия и мотивы в рамках той или иной системы воззрений. В этой связи встают интересные аспекты содержательной интерпретации упанишад — использование их для реконструкции отдельных типов поведения в индуизме (в частности, специфика мифологии и ритуала) и в конкретных сектантских течениях (шиваизм, вишнуизм); для типологического сопоставления их с текстами отдельных философских школ (санкхьи, йоги и др.), вплоть до памятников современной индийской мысли. Задача настоящего издания будет выполнена, если (наряду с уже опубликованными у нас в последние годы переводами из ранних упанишад) оно послужит для наших специалистов дополнительным стимулом к изучению этих проблем.

В основу настоящих переводов положены издания: PU (Айт, Кау, Ке, Та, Кат, Шв, Мт, Иша, Му, Пр, Ман, Ваджрасучика, Субала, Пайнгала, Джабала, Кайвалья); MV (Маханараяна); ChāgR (Чхагалея); MU (Атма); BbT (Брахмабинду); OHEU (Йогататтва); AthU (Кантхашрути); TTU (Ниларудра, Рамапурватапания). Кроме того, при переводе и комментировании были учтены некоторые другие публикации текста и переводы указанных упанишад в AS, BE, KauR, KeR, TL, KaR, KaRs, ŚH, ŚR, ŚS, MB, ME, MV, IA, IB, MuM, PBs, MāL, TTU, UM, SU и др. (см. Библиографию), равно как и приведенные в указанных изданиях традиционные индийские толкования. Ряд изданий, отсутствующих в наших библиотеках, к сожалению, не мог быть нами использован. Соответствующим образом наш комментарий отнюдь не носит исчерпывающего характера (как в текстологическом отношении, так и в плане истолкования отдельных реалий, требующих внимания специалистов — философов, психологов и т. д.). Во избежание повторений отдельные объяснения сведены до минимума с отсылкой к соответствующим примечаниям в БУ и ЧУ.