Урок супружества

Глава 22

— Что ты делаешь? — спросила Джослин, входя в комнату Марианны.

— А на что это похоже? — Марианна бросила дневное платье в чемодан, лежавший на ее кровати.

— Похоже, ты пакуешь вещи, — ответила из–за спины Джослин Бекки, Генри следовал за ней попятам.

— Какая проницательность! — Марианна подошла к шкафу и вытащила сразу несколько платьев. — Именно этим я и занимаюсь.

— Они помнутся, если не сложить их как следует, — Джослин многозначительно взглянула на Бекки и мотнула головой в сторону двери.

Бекки направилась к выходу.

— Куда ты собралась?! — рявкнула Марианна.

— Мне показалось, тебе нужна помощь горничной, — Бекки невинно распахнула глаза. — Джослин права, ты знаешь, все жутко помнется, и я решила…

— Ты решила привести тетю Луэллу.

Бекки и Джослин виновато переглянулись.

— Я предпочитаю избежать разговора с ней, но смогу его выдержать, если понадобится. — Марианна глубоко вздохнула. — Она меня не удержит, а вы тем более.

— И куда ты едешь? — Джослин подошла и присела на краешек кровати.

— Конечный пункт — Италия. — Марианна как попало складывала платья. Мысли ее явно были заняты чем угодно, только не тем, что она делала. — Я возьму экипаж до Дувра, потом кораблем доплыву до Франции. Это будет увлекательнейшее путешествие.

— Почему? — Бекки скрестила руки на груди и прислонилась к столбику кровати. Генри плюхнулся у ее ног.

— Ну, может произойти много всего интересного. Само по себе плавание через пролив будет захватывающим.

— Нет. — Бекки устало вздохнула. — Почему ты уезжаешь?

Марианна прекрасно понимала, что она имеет в виду.

— Потому что могу, и потому что хочу это сделать. У меня достаточно денег, чтобы добраться до Парижа, а потом я собираюсь получить у Ричарда мое приданое. Я всегда этого хотела, и вот, время пришло. И еще потому что… — голос у нее дрогнул, но она этого не заметила, — здесь меня ничто не держит.

Брови Джослин поползли вверх:

— А как же Хелмсли?

Бекки смотрела на сестру изучающе:

— Мы думали, что вы с ним…

— Ну, так вы ошибались. — Марианна бросила очередную охапку вещей в чемодан.

Джослин глубоко вздохнула.

— Но он же хочет на тебе жениться, разве нет?

— Так он утверждает, — Марианна встретилась взглядом с сестрой. — А откуда ты знаешь?

— Мы все знаем, — ответила Джослин. — Абсолютно все.

— И мы были весьма шокированы, — покачала головой Бекки. — Как ты могла? Нам даже в голову не приходило, что ты сделаешь истории «Провинциальной мисс» такими… такими…

— Правдивыми, — Джослин выплюнула это слово, как ругательство.

— Они не такие уж правдивые, — пробормотала Марианна.

Джослин прищурилась.

— Достаточно правдивые.

— И я за это заплачу, — твердо сказала Марианна.

Ужасную цену. Жизнь без Томаса.

А правда, какой у нее выбор? Разве не хуже всю оставшуюся жизнь любить человека, который не отвечает ей взаимностью? Это убьёт ее. ЭТУ цену она платить отказывается.

Горло у Марианны засаднило от непролитых слез при мысли о предстоящих годах без Томаса. Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.

— Ну что ж, у меня множество дел, и мне понадобится ваша помощь. Я собираюсь уехать сегодня ночью.

— Сегодня? — Взгляд Бекки засветился беспокойством. — Так скоро?

— Как ты можешь уехать прямо сегодня? — едва не закричала Джослин от волнения.

Даже Генри глядел на нее печально.

— Полагаю, так будет лучше всего, — Марианна постаралась, чтобы голос её звучал беззаботно. — Не смотрите на меня так. Мы не на всю жизнь расстаемся.

— Я знаю, что ты всегда этого хотела, но… — Джослин заморгала, явно пытаясь сдержать слезы. — Мы будем скучать.

— Я тоже буду скучать. И кто знает? Может, я очень скоро вернусь. — Слёзы застили глаза Марианны. — Ну… все ведь может случиться. Может, сломается экипаж, или у меня под дулом пистолета отберут все деньги, или дорога окажется затопленной и мне придется вернуться, или я изменю решение…

— Ох, надеюсь, так и будет. — Бекки смахнула слезинку со щеки. — Не с каретой, деньгами или наводнением, конечно, но…

— Но ты не изменишь решение, да? — у Джослин дрожала нижняя губа.

— Нет, — покачала головой Марианна. — Не изменю.

Слова на минуту повисли в воздухе, а потом сестры бросились друг к другу и обнялись. Они всхлипывали, давали обещания и торжественные клятвы, говорили, как много они значат друг для друга. Марианне было и горько, и сладко от сознания, что никогда больше они не будут так близки. До этой минуты она не сознавала, скольким ей придется пожертвовать, чтобы жить так, как хочется. Это тоже имело свою цену.

Они столько пережили вместе. Смерть матери. Мотовство отца и последующую нищету. Его кончину и борьбу за выживание. Но что бы с ними ни происходило, они всегда были вместе.

Марианна убеждала себя, что с Джослин и Бекки все будет в порядке. Тетя Луэлла об этом позаботится. Они, без сомнения, выйдут замуж в ближайшие несколько лет, заведут собственные семьи…

Наконец, сестры разомкнули объятия.

— Хватит телячьих нежностей, — Марианна сняла очки и вытерла глаза рукой. — Я буду приезжать в гости и, несомненно, буду писать. Чудные длинные письма о своих… приключениях. — Она приложила массу усилий, чтобы не поперхнуться на этом слове.

— Разумеется, ты будешь писать, — уверенно сказала Бекки.

— А ты нанимаешь экипаж? — Джослин шмыгнула носом, и глаза ее блеснули. — Или едешь в кэбе?

— Нет. Я возьму экипаж Эффингтонов и их кучера. Это сэкономит мне немало денег. — Она вновь надела очки и пыталась говорить невозмутимо. — Я бы сказала, что маркиз не станет возражать. Это меньшее, что он может сделать.

— Почему бы тебе просто не выйти за него замуж? — воскликнула Бекки. — Разве это не настоящее приключение — делать его жизнь несчастной? Он это заслужил.

— Это послужит ему хорошим уроком, — добавила Джослин.

— С меня достаточно уроков, спасибо. — Она снова повернулась к чемодану.

— Что ж, если кто–то подаст мне вон то платье…

Джослин передала ей платье.

— Если ты уверена….

— Я уверена.

— Тогда, думаю, мы просто обязаны тебе помочь. — Джослин кивнула Бекки. —Почему бы тебе не пойти на кухню и не попросить собрать для нее корзинку? До Дувра ужасно долго ехать. А я схожу договорюсь насчет экипажа.

— Спасибо. — Марианна вымученно улыбнулась. Если Томас еще не разбил ее сердце, то сейчас оно точно разобьется. Боже, как же она будет скучать по ним обеим!

Еще одни суматошные объятия, еще несколько слезинок, а потом сестры и собака ушли.

Марианна почти закончила собирать вещи. Она не могла взять с собой всего, большинство новых платьев придется оставить, хотя бы на время. Она пошлет за ними позже.

Девочки были правы в одном. Томас и вправду заслужил хороший урок. Но у Марианны не хватало на это воли. У героинь из ее книг никогда не возникало таких проблем. Они всегда были решительны и никогда не сдавались. Наверное, Марианна просто не обладала качествами, присущими настоящей героине? Или, скорее, книжные героини на самом деле не имели ничего общего с реальным миром, где она жила? Жаль, что она не поняла этого раньше. Хотя, разве зная это, она поступила бы иначе?

Скорее всего, нет.

Нет, у нее не было никакого желания давать Томасу уроки. Никакого желания что–либо делать, только обратить наконец взор в будущее и решительно оставить Томаса позади.

А это, похоже, самый тяжкий урок.

* * *

Томас молча протянул бокал.

Беркли передал графин Пеннингтону, тот налил себе и передал сосуд Рэнду, который, долив себе бренди, нагнулся вперед и, наконец, плеснул янтарной жидкости в бокал Томаса.

Они с Рэндом едва обменялись дюжиной слов с тех пор, как вернулись в Эффингтон–хаус. Даже появление Беркли и Пеннингтона не внесло оживления в беседу. Теперь они все вместе сидели в библиотеке, передвинув мебель так, чтобы каждый мог легко дотянуться до выпивки. Четверка мужчин делила бренди и тяжелое молчание, возникшее потому, что первые трое были неспособны посоветовать хоть что–то путное, а четвертый только что осознал, насколько основательно запутал свою жизнь.

— Лорд Болван, — пробормотал Томас.

— Вот именно, — фыркнул Пеннингтон. — Ты и, правда, повел себя не лучшим образом.

— Как круглый дурак, если вам интересно мое мнение, — отозвался Беркли.

Глаза Томаса сузились, но он прикусил язык. Он не желал этого слушать, но возразить было нечего.

— Ну? — откашлялся Рэнд. — И какие у нас теперь планы?

— Кроме твердого намерения выпить весь бренди в Лондоне до последней капли… — Томас уставился на свой бокал. — У меня лично никаких.

— Дурной знак, — покачал головой Рэнд. — Обычно у тебя всегда наготове план.

— Только не сейчас. — Томас с надеждой поднял глаза. — Может, она меня простит?

Ответом ему было скептическое молчание.

— Так я и думал, — пробормотал он и сделал большой глоток.

— Думаю, Бомон прав, — заявил Пеннингтон. — Кажется, пора уже составить хоть какой–нибудь план.

— Неужели? — Томас приподнял бровь. — Тогда, надеюсь, ты что–нибудь придумаешь. До сего дня все мои планы оканчивались полным провалом. — Он снова выпил. — Я ради нее даже с плющом сражался.

— Возможно, стоит посмотреть на все это логически, — задумчиво произнес Пеннингтон.

— Ха! — Томас откинулся в кресле. — Это же Марианна Шелтон. Ни о какой логике и речи быть не может.

— Да ладно, — ответил Пеннингтон, — логика всегда есть.

— Только не в её случае. Все, чем она интересуется, чем она когда–либо интересовалась, — это чертовы приключения, волнение души и путешествия по свету. Как в ее проклятых книжках. — Томас снова отхлебнул и удивленно подумал, что крепкий напиток ничуть не улучшает его состояния. — Она никогда не хотела замужества как такового. А если бы и хотела, она говорит, что ей нужен такой мужчина, как в книгах. Исследователь джунглей, охотник за сокровищами, пират, и прочая дребедень.

— Вот что происходит, когда женщинам позволяют читать, — с мудрым видом кивнул Беркли.

Остальные уставились на него.

— А что я такого сказал? — Беркли округлил глаза.

— В общем, это здравая мысль, — Томас отсалютовал Беркли бокалом.

Рэнд усмехнулся.

— Но тебе она уже не поможет: слишком поздно.

— И кроме того, — добавил Пеннингтон, — нет на свете ничего скучнее невежественной женщины. То есть, если она красотка, то ненадолго может стать занятной, но очень скоро в женщине начинаешь искать большего, чем просто смазливое личико.

— Или изящная ножка, — добавил Беркли.

— Или точеная фигура, — кивнул Рэнд.

— Или золотистые волосы, нимбом окружающие ее голову, — пробормотал Томас.

Остальные переглянулись.

Пеннингтон сделал глубокий вдох.

— Она влюблена в тебя, знаешь ли.

— Она ненавидит меня, — процедил Томас.

— Вряд ли, — фыркнул Беркли. — Она тебя любит. Она сама нам это сказала.

— А ты, старина, — Рэнд наклонился к Томасу, — любишь её?

— Ха! Если бы я влюбился, то узнал бы об этом первым, — угрюмо заявил Томас. — Она выводит меня из себя. Она вовсе не та женщина, в которую я мог бы влюбиться. Она слишком уж независимая, и упрямая, и…

— И ты сам это произнёс, — усмехнулся Рэнд. — Когда спасал ее из когтей Леопарда.

— Хотел бы я на это посмотреть, — сказал Пеннингтон Беркли.

— Ты говорил…

— Вы угрожали чести женщины, которую я люблю, — не раздумывая прошептал Томас. — Я действительно это сказал?

— Сказал, — кивнул Рэнд. — И с каким энтузиазмом!

— Теперь осталось узнать, — Пеннингтон внимательно посмотрел на друга, — имел ли ты это в виду?

— Я… — Он никогда об этом не думал. Он был слишком занят попытками уговорить ее выйти за него замуж, а о любви думал лишь мимоходом. Он так старался достучаться до ее разума, что совершенно забыл о ее сердце. И о собственном тоже.

Он знал, что хочет разделить с ней свою жизнь. По правде говоря, он просто не мог себе представить жизни без нее. Стоило только об этом подумать, как внутри него все потяжелело. Скверное ощущение. И чувствовал он себя скверно. Ужасно несчастным. А что еще, кроме любви, может творить такое с человеком?

— Я люблю ее, — произнес он со страхом в голосе.

— Самое время это понять, — усмехнулся Рэнд.

— А самое главное, — сказал Пеннингтон, — она тебя любит.

— Я люблю ее, — пробормотал Томас. — А она любит меня. — Правда резанула его, как пощечина. — Черт побери! — Он вскочил и хлопнул рукой по лбу. — Так вот что она хотела услышать, да? Когда все спрашивала, почему я хочу на ней жениться? Ей надо было услышать, что я люблю ее!

— По–моему, ты тогда заговорил о судьбе, — язвительно заметил Рэнд.

Пеннингтон усмехнулся.

— Лорд Болван кажется мне все более и более подходящим именем.

Томас застонал.

— Я все испортил.

— Возможно, еще не поздно все исправить. — Пеннингтон отхлебнул немного из своего стакана. — Возможно, она будет готова выслушать твои смиренные извинения…

— И объяснение в любви, — добавил Рэнд.

— И не забудь постоять на коленях, — подхватил Беркли. — Женщины это любят.

— Утром, — продолжил Пеннингтон. — После того, как она немного успокоится. В свете нового дня жизнь всегда выглядит лучше.

Томас не был так уж уверен, что сможет ждать до завтра. Однако Пеннингтон, вероятно, прав.

Томас воспрянул духом. Он прямо с утра отправится к Марианне. Нет. Он разбудит ее на рассвете. И скажет ей, каким он был идиотом, и поклянется в вечной любви и, да, будет стоять на коленях столько, сколько понадобится. И она, конечно, простит его за все его глупости. В конце концов, она же любит его.

Томас улыбнулся.

— Ну, вот теперь это похоже на план.

Дверь библиотеки с грохотом распахнулась.

— Хелмсли? — зазвенел голос Джослин. — Вы здесь?

Мужчины неуверенно повскакивали с мест.

К ним подбежали Джослин и Бекки, а за ними Генри.

— Вы еще здесь? — Джослин уперла руки в боки.

Бекки точно повторила и жест, и тон сестры.

— Вам давно пора ехать.

Пес зарычал.

— Ехать? — Томас нахмурился. — Куда я должен ехать?

— За Марианной, разумеется! — ответила Джослин.

— И куда, скажите на милость, она отправилась? — спросил Пеннингтон.

Джослин, сощурившись, вглядывалась в полумрак, и Пеннингтон сделал шаг вперед.

— Милорд Пеннингтон.

Джослин послала Пеннингтону обворожительную улыбку и протянула руку.

— Я вас не заметила. И лорда Беркли тоже. — Потом ее взгляд остановился на Рэнде. — Думаю, с вам мы не встречались.

— Сейчас не время для светских знакомств, — отрезал Томас. — Что вы там говорите?

Джослин неторопливо отняла руку и взглянула на Бекки.

— Ты что, не сказала ему?

— Я и не должна была ничего говорить, — помотала головой Бекки. — Я должна была договориться насчет еды. Это ты должна была предупредить его.

— Нет. — Джослин тоже помотала головой. — Я договаривалась с кучером. Это ты должна была…

— Так скажите сейчас! — взорвался Томас.

— Не говорите с нами подобным тоном, — разгневалась Бекки.

— Это не наша вина, — Джослин обвиняюще сощурилась. — Если бы вы повели себя как следует, Марианна давно была бы замужем.

— И тем не менее, — Томас сжал кулаки, — куда она едет?

— В Италию, — вздохнула Бекки. — Но сперва в Париж и…

— Дувр, — вмешалась Джослин. — Она сейчас едет в Дувр, а потом во Францию. Я сказала кучеру… как его там?

— Греггс? — предположил Томас.

— Я сказала ему ехать как можно медленнее. Они, наверное, еще недалеко. — Глаза Джослин угрожающе сузились. — Вы обязаны ее остановить.

— Разумеется, я ее остановлю. Я выезжаю сию же минуту. — Томас направился к двери.

Рэнд схватил его за руку.

— Думаю, что вот теперь–то тебе и впрямь нужен хоть какой–то план.

— И поуспешнее предыдущих, — добавила Джослин. — У вас не получится просто попросить ее вернуться. Она здорово скрывает свои чувства, но ей больно, она злится, и вообще сама на себя не похожа. Я никогда ее такой не видела. — Она с подозрением уставилась на Томаса. — Что вы сделали?

Его затопило чувство вины.

— Мы немного не поняли друг друга.

Беркли поперхнулся. Пеннингтон кашлянул. Рэнд прочистил горло.

Бекки шагнула к ним.

— Она сказала, что ни за что не изменит решения. Она заявила, что только поломка кареты, наводнение или грабители заставят ее вернуться назад.

— Ограбление, вот как? — сказал Рэнд и взглянул на Пеннингтона.

— Это, конечно, нелепо. Но… — Пеннингтон задумчиво кивнул. — Это может сработать.

Томас переводил взгляд с одного мужчины на другого.

— Что может сработать?

Пеннингтон подхватил обеих девушек под руки и повлек к дверям:

— Не будете ли вы так любезны проследить, чтобы для нас оседлали лошадей?

— Что вы собираетесь делать? — спросила Бекки.

— Нам надо кое–что обсудить, кое–что подготовить, а потом мы поедем за вашей сестрой. — Пеннингтон вывел девушек из комнаты и решительно закрыл за ними дверь.

— Что подготовить? — Томас в растерянности замотал головой. — О чем вы?

— Черт меня побери, если я что–нибудь понимаю, — пробормотал Беркли, не менее растерянно, чем Томас.

— Хелмсли, старина, — хмыкнул Пеннингтон. — В тяжелые времена мужчина всегда должен рассчитывать на помощь друзей. Как раз ее–то ты и получишь.

Похоже, бренди повлияло на Томаса больше, чем он думал. Все происходящее казалось ему совершенной бессмыслицей.

— Какую помощь?

— Ну же, Хелмсли, подумай минутку. Если женщина смотрит на мир и на мужчин сквозь призму литературы, то ни один тип мужчины — в литературном смысле, конечно — не внушает ей большего восхищения, чем исследователь, пират, или… — Пеннингтон многозначительно замолчал.

— Или? — спросил Рэнд.

— Или… — И вдруг ответ вспыхнул у Томаса в мозгу. — О, нет. Я бы сказал, это… ну, то есть…

Дико? Нелепо? Смешно?

— Гениально, — расхохотался Томас. — Я бы сам не придумал ничего лучшего.

— Тогда, джентльмены, — Рэнд поднял бокал для тоста, — похоже, у нас есть план.