Урок супружества

Глава 8

— Смею заметить, милорд, многие люди уважают творчество лорда Байрона, — задумчиво произнесла Марианна.

— Да, но разве можно отделить человека от его стихов? — Лорд Пеннингтон пожал плечами. — Я нахожу его поступки недостойными уважения, поэтому не одобряю его творчество.

— Неужели? — Она вопросительно выгнула бровь. — А послушать лорда Хелмсли, так вы с лордом Байроном — одного поля ягоды.

Он рассмеялся.

— Хелмсли?! Уж кто бы говорил. Его репутация едва ли лучше моей.

— Да уж, об этом я наслышана, — пробормотала Марианна.

Пеннингтон продолжил излагать свой взгляд на жизнь и творчество лорда Байрона. Он оказался на удивление рассудительным человеком. И всё же, сейчас Марианна с трудом могла сосредоточить своё внимание на ком–либо.

Из всех гостиных в Лондоне только Эффингтон–хаус был достаточно велик, чтобы вместить так много гостей. Казалось даже, что в нём собралось слишком уж много джентльменов, которые приехали далеко за полдень ради того, чтобы пообщаться с ней и её сёстрами. А число букетов, должно быть, чуть ли не в три раза превышало количество собравшихся в Эффингтон–хаусе гостей.

Цветы стали присылать ещё до полудня. Все букеты сопровождались записками с именами поклонников, бесчисленное количество которых было отвергнуто прошлым вечером либо ей самой, либо Джослин, либо Бекки. Некоторые букеты предназначались всем трём сёстрам одновременно. Очевидно, эти поклонники были не особенно разборчивы.

С дальнего конца гостиной, где наблюдалось некоторое скопление мужчин, до неё донёсся смех Джослин, перед которой, в буквальном смысле этого слова, стояли на коленях двое джентльменов.

Бекки сидела в другом конце комнаты. Вокруг неё собралось гораздо меньшее число поклонников. Тётя Луэлла наблюдала за всем с видом львицы, в любую минуту готовой броситься на защиту своих детёнышей. Марианне казалось, что тётушке нравится играть эту роль и вызывать тем самым уважение со стороны других.

Отсутствие Томаса бросалось в глаза. После вчерашнего вечера Марианна подумала…. Эх, в общем, не важно, что она подумала. Сейчас не время зацикливаться на этом.

В данный момент она беседовала с одним лишь Пеннингтоном и была вполне довольна их разговором. Он оказался намного более образованным человеком, чем она ожидала, хотя создавалось впечатление, что его взгляды, пожалуй, не соответствуют его натуре. Однако они не делали его менее скучным. Неужели ей так и будут попадаться повесы, у которых за маской сомнительной репутации скрывался скучнейший нрав? «Респектабельный повеса», — так называл себя Томас. Она улыбнулась.

— А я и не думал, что окажусь столь забавным собеседником, — сказал Пеннингтон.

— Чепуха, милорд. Я не сомневаюсь, что вы хорошо осведомлены о своих достоинствах, включая умение забавлять окружающих.

На мгновение он уставился на неё, затем рассмеялся.

— А вы, моя милая леди, просто очаровательны.

— Вы вдвоём слишком уж весело проводите время. Можно мне помешать вам? — Беркли придвинул стул и плюхнулся на него, не дожидаясь ответа. — Вокруг ваших сестёр собрались слишком большие толпы поклонников. Совсем не могу обратить на себя хоть капельку их внимания. Поэтому решил присоединиться к вам.

— Милорд, вы совсем вскружите мне голову подобными комплиментами, — иронично сказала Марианна.

Глаза Беркли расширились.

— О, осмелюсь заметить, что я не имел ввиду… что я никогда бы не позволил себе… чёрт возьми! — раздражённо воскликнул он. — Знаете, это всё ваша вина. Ваша и его.

— Правда? — Пеннингтон с равнодушным видом приподнял одну бровь. — С какой это стати вина легла на мои плечи и на плечи этой милой леди?

— А с такой, что от ваших разговоров хочется застрелиться. Только и слышно, что о книгах, поэтах, да писателях, — фыркнул он. — По–моему, чертовски скучно. С таким же успехом вы могли бы поговорить о политике.

Марианна с Пеннингтоном обменялись удивлёнными взглядами.

— А о чём же вы хотите с нами побеседовать?

— Ну, знаете ли. Как и все остальные. Собственно, ни о чём важном. В основном посплетничать, полагаю. — Беркли на мгновение задумался, затем его лицо озарила догадка: — Я знаю, знаю, о чем вам будет интересно послушать!

— Даже представить боюсь, — ответил Пеннингтон.

— Сегодня я прочёл довольно занимательную статью, — голос Беркли был полон энтузиазма. — Не могу вспомнить её названия, но это была забавная, слегка озорная и предположительно правдивая история. Как вам такая новость? — Его брови сошлись на переносице.

— Значит, занимательным было содержание статьи, а не то, что ты, собственно говоря, что–то читаешь? — спросил Пеннингтон.

Марианна засмеялась. Они с такой легкостью подшучивали друг над другом, сразу было заметно, что Беркли с Пеннингтоном — давние друзья.

Беркли прищурился и сел прямо.

— Да будет тебе известно, я много читаю. Разумеется, «Таймс», «Обозреватель» и «Мессенджер»…

— «Мессенджер»? — переспросила Марианна. — Какой именно «Мессенджер»?

— Тот, который «Кадуоллендерс Уикли Уорлд Мессенджер». Это очень занимательное чтиво. — Он внезапно щёлкнул пальцами. — Точно! Вот откуда статья!

— Какая статья? — спокойным тоном осведомился Пеннингтон, как если бы ему было всё равно.

Марианна задержала дыхание.

— «Абсолютно правдивые приключения провинциальной мисс в Лондоне»! — оживлённо воскликнул Беркли.

— Абсолютно правдивые? — девушка старалась казаться беззаботной. Хотя желудок сжался от волнения.

Беркли кивнул.

— Да, именно так называется статья. И уж конечно в ней рассказана истинная правда — история о сироте, приехавшей жить в Лондон. Сегодня вышла только первая глава.

— Не думаю, что кого–то может заинтересовать жизнь сироты, и не важно, существует ли она на самом деле или это плод чьего–либо воображения, — сказал Пеннингтон.

— Это не просто сирота, — Беркли наклонился ниже. — Это дерзкая красавица, находящаяся под опекой жестокого лорда.

— С чего вы взяли, что она красивая? — не подумав, выпалила Марианна.

— С чего ты взял, что он жесток? — одновременно вместе с ней спросил Пеннингтон.

— Она сама пишет эти истории, — продолжал Беркли. — В виде писем своей кузине…

— У сироты есть кузина? — недоверчиво пробормотал Пеннингтон.

Беркли проигнорировал его замечание:

— Можно многое сказать по стилю её письма. — Он закивал головой с видом знатока. — Она ещё довольно юна и так же невинна, как в день своего рождения.

— Как ты можешь быть в этом уверен? — усмехнулся Пеннингтон. — Лично я на собственном опыте убедился, что есть большая разница между красотой женщины, описанной на бумаге, и её реальной красотой.

— Но не в этом случае, — настаивал Беркли.

Марианна хотела уйти в сторону от опасной темы, но ещё больше она хотела выслушать мнение Беркли о «Приключениях».

Она изо всех сил пыталась заставить себя говорить спокойным тоном:

— А почему вы говорите, что её покровитель жесток?

Он грустно покачал головой в ответ:

— Он уничтожит репутацию бедняжки. Такой человек, как он, никогда не женится на провинциальной сиротке.

— Разве это имеет какое–то значение? — поинтересовалась Марианна. — Я имею в виду, если статья сама по себе интересна…

— Конечно, имеет! — в его голосе звучало негодование. — Это самый благородный поступок, который он просто обязан был бы совершить по отношению к ней.

Марианна не унималась:

— А что, если это она не хочет выходить замуж?

Беркли изумлённо уставился на неё:

— Все женщины хотят выйти замуж. В этом состоит их предназначение.

Она уже было открыла рот, чтобы возразить, но Пеннингтон резко оборвал её, впервые проявляя интерес к разговору:

— С чего ты взял, что он уничтожит её репутацию? Не ты ли говорил, что в печать вышла пока только первая глава?

— Я могу утверждать это по взглядам, которые он на неё бросает! — Беркли облокотился на спинку стула и скрестил руки на груди. — Попомните мои слова, лорд Б. ещё предъявит на неё свои права.

— Лорд Б.? — усмехнулся Пеннингтон. — Кто ещё такой этот лорд Б.?

Беркли пожал плечами.

— Не имею ни малейшего понятия. Его прозвали так, чтобы оставить настоящее имя в тайне.

— Думаю, его не так уж сложно вычислить. — Брови Пеннингтона сошлись на переносице. Казалось, он пребывает в глубокой задумчивости. — Если, конечно, это не вымысел.

— Ну нет, ЭТО — не вымысел, — сказал Беркли.

— Точно не вымысел, — выдохнула Марианна.

— В конце концов, — продолжал Пеннингтон, — сколько мы знаем лордов в высшем обществе, чьи фамилии начинаются на букву «Б» и у кого на попечении состоит хорошенькая молодая девушка?

— Чушь! — резко сказала Марианна. — Если истории пишутся анонимно, лордом Б. может оказаться кто угодно. — Она подавила внезапный приступ паники и продолжила. — Да ведь если задуматься, лорд Хелмсли является сейчас нашим опекуном. Даже он мог бы быть этим лордом Б., а Джослин, Бекки или я — провинциальной мисс.

Беркли фыркнул:

— Ну, это навряд ли.

Пеннингтон обратился к своему другу, с любопытством разглядывая Марианну:

— Почему нет?

— Да потому, что у провинциальной мисс нет сестёр. — Беркли самодовольно ухмыльнулся. — К тому же, Хелмсли никогда бы не позволил…

— Не позволил чего?

Марианна подняла взгляд. Томас стоял рядом и смотрел на них, вежливо улыбаясь. Она была слишком поглощена разговором и не заметила, как он подошёл.

— Беркли хотел сделать тебе комплимент. — Подозрительный блеск в глазах Пеннингтона не соответствовал его мягкому тону. — Он считает, что ты бы никогда не позволил себе обесчестить невинную девушку, находящуюся под твоим покровительством.

Удивление отразилось на лице Томаса:

— Спасибо, Беркли. Никогда бы не подумал, что ты столь высокого мнения обо мне.

— Отнюдь нет, — рассмеялся Беркли. — Просто я не считаю, что ты можешь быть лордом Б., вот и всё.

Томас нахмурился.

— Кто такой лорд Б.?

— Мы как раз раздумываем над этим, — сказал Пеннингтон. — Этот неизвестный лорд — персонаж анонимного автора правдивой истории о приключениях очаровательной сироты в Лондоне. Эту историю напечатали в «Кадуоллендерс Уикли Уорлд Мессенджер».

— Ничего не слышал о подобной статье. — Томас пожал плечами.

— Могу поспорить, услышишь ещё не раз. — Беркли хихикнул… — Да я готов поставить всё своё состояние на то, что в ближайшем будущем весь город будет судачить об «Абсолютно правдивых приключениях провинциальной мисс».

— И тогда лорду Б., если таковой существует, придётся вести себя намного осмотрительней, — заметил Пеннингтон.

— Почему? — спросила Марианна.

— Потому, моя дорогая, — Пеннингтон послал ей задумчивую улыбку, — что в таком случае мы будем не единственными, кого заинтересует, кто же такие настоящие лорд Б. и провинциальная мисс.

* * *

Господи, этот день когда–нибудь закончится? Томас с равнодушным видом облокотился на деревянный выступ у камина и изо всех сил старался не обращать внимания на огромное количество людей, заполонивших его дом.

Дом? Ха! Сейчас его гостиная скорее была похожа на цветочную лавку — словно какой–то чокнутый цветочник оставил тут весь свой товар. Неужели каждый джентльмен, присутствовавший на вчерашнем балу, прислал по букету для каждой из сестёр Шелтон? По крайней мере, выглядело именно так. Конечно, он поступил бы аналогично, попадись ему на глаза очаровательная девушка.

Томас, казалось, должен был радоваться подобному развитию событий. Ещё немного удачи и, возможно, совсем скоро они станут на несколько шагов ближе к тому, чтобы пойти под венец. Так почему же он не чувствует ничего, кроме раздражения?

Джослин и Бекки были со всех сторон окружены потенциальными женихами. Конечно, они откажутся выходить замуж, пока их старшая сестра не свяжет себя брачными узами. А что касается её, то…

Хелмсли нахмурился, когда его взгляд остановился на Марианне. Она всё ещё болтала с Пеннингтоном и Беркли и, казалось, прекрасно проводила время. Неужели ей нравилось общаться с подобного рода людьми? Сам он любил проводить время в их компании, но это — другое дело. Мужчинам друг от друга ничего не было нужно, кроме дружбы и товарищеских отношений. Томас мог лишь только догадываться, чего вообще хотели эти двое мужчин от женщины, подобной Марианне.

Томас знал всех мужчин, собравшихся в этой гостиной. Большинство из них он считал своими друзьями, и их репутация была не сомнительней его собственной. Вдруг Томас понял — перевоспитанный или нет — сам он сто раз подумает, прежде чем окажется в списке потенциальных женихов.

А где же мужчины, которых он считал подходящей партией?

Ни один из тех, кого он так тщательно подбирал для Марианны и знакомил с ней, не соизволил сегодня даже подойти к ней. Может, они ждали своего часа? Ожидали более подходящего момента? Его вид стал ещё угрюмее. Если никто из них не поторопится, то момент будет упущен и Марианна начнёт набираться опыта с Пеннингтоном или Беркли, или с кем–нибудь ещё более неприемлемым.

Марианна посмотрела не него, их взгляды встретились. Он ответил сердитым взглядом, и Марианна рассмеялась. Эта чертовка смеялась! Она сказала что–то Пеннингтону и Беркли. Они втроём встали со своих мест, и Марианна направились к нему.

Ну что ей теперь от него нужно?

— Прекрасный день, не находите, милорд? — задорным голосом произнесла девушка.

— Ничуть. — Томас сузил глаза. — Практически весь мой дом загромождён цветами и, — он махнул рукой в сторону собравшихся, — и переполнен ничего не представляющими из себя людьми.

— Ну, я бы не сказала, что они ничего из себя не представляют. — Марианна заговорщицки пододвинулась к нему поближе. — А теперь улыбнитесь, иначе все подумают, что вы слишком негостеприимны и находитесь в чрезвычайно плохом настроении.

— Я предпочитаю быть негостеприимным, и сейчас у меня действительно плохое настроение, — пробормотал он, но, тем не менее, изобразил натянутую улыбку.

— О, так намного лучше. Теперь вы выглядите более весёлым.

Маркиз стиснул зубы.

— У меня нет причин для веселья. Вы нарушили своё обещание.

Марианна засмеялась.

— Какое обещание?

— Вы говорили, что поможете мне в попытках найти вам мужа.

— Я стараюсь.

— Значит, недостаточно хорошо стараетесь. — Фыркнул он. — Здесь нет ни одного мужчины, которого я мог бы одобрить. — Он понимал, что говорит как сварливая старуха, но ему было всё равно.

В её карих глазах вспыхнул озорной огонёк.

— Что такое, Томас? — спросила она и продолжила уже более тихим голосом, чтобы её мог слышать только он. — Разве я недостаточно очаровательна? Разве я мало флиртую? Или не внемлю каждому слову мужчин, словно то, что они мне говорят — это чистая поэзия? Вы знаете, — Марианна обвела комнату рукой, — большую часть этих цветов прислали для меня. Некоторые джентльмены, приславшие букеты, тоже находятся сейчас здесь.

— Несомненно, Пеннингтон и Беркли тоже.

— Включая их. — Девушка наградила его свирепым взглядом. — В любом случае, это говорит о моём сотрудничестве.

— Вообще–то нет. Я бы сказал…. Я думаю… скорее это…

— Вы мямлите и это совсем не так забавно, как я считала раньше.

И она унеслась прочь, чтобы присоединиться к остальным гостям. Глядя ей вслед, Томас едва сдерживался от улыбки. О господи, он погибнет, пока будет отчаянно пытаться выдать её замуж.

— Вы, кажется, недовольны собой, милорд, — заметила только что подошедшая к нему леди Луэлла.

Маркиз слишком пристально разглядывал Марианну, чтобы заметить появление тётушки.

— Как раз наоборот. Я… — Она вопросительно приподняла бровь, и Томас усмехнулся: — Ну, ладно. Вы видите меня насквозь.

— Это совсем не сложно.

Женщина сжала губы, превратив их в тонкую линию. Томас задался вопросом, неужели таким образом она пыталась сдержать улыбку.

— Что же так вас раздражает в сегодняшнем приеме?

Сам того не сознавая, Томас обратил свой пристальный взгляд на Марианну.

— Меня не устраивает моральный облик джентльменов, которые посчитали нужным нанести визит.

— Ерунда, милорд. Они все из уважаемых в обществе семей и, если мне не изменяет память, материально довольно–таки хорошо обеспечены. — Несколько мгновений она пристально изучала толпу. — И, как я понимаю, большинство из них — ваши друзья.

— В этом–то вся и проблема. — Маркиз кивнул в сторону мужчины, который беседовал с Джослин. — Например, лорд Макворт слишком много пьёт.

— Так же, как и вы.

Томас проигнорировал её реплику, возвращаясь к перечислению грехов его друзей.

— Лорд Кеннистон постоянно делает ставки на скачках, как только выпадает такая возможность.

— А вы разве не делаете?

— Пеннингтон и Беркли известны своими авантюрными выходками.

— А вы — нет?

Он опустил свой взгляд на неё.

— Моя дорогая леди, я вполне понимаю ваши намёки. Я ничуть не лучше всей этой компании.

— Горшок над котелком смеется, а оба черны, нет так ли?

— И разумеется, горшок — это я. — Он сделал резкий выдох. — Тем не менее, именно по этой причине я точно знаю, что собой представляют эти «котелки».

— Вы недооцениваете ни себя, ни их.

— Я нас слишком переоцениваю. — Томас замолчал и взглянул на тетку сестер. — Скажите мне вот что, миледи. Неужели вы видите кого–либо из них — или даже меня, если уж на то пошло — в качестве супруга одной из ваших племянниц?

Она осмотрела его долгим изучающим взглядом, как будто взвешивала все его достоинства и недостатки.

— Да, лорд Хелмсли, вижу.

— Почему?

— Ну, есть несколько причин. — Леди стала загибать пальцы. — Вы благородного происхождения. У вас громкий титул. И вы настолько материально обеспечены, что они смогут ни в чём себе не отказывать.

— Вы слишком красиво меня описываете. Это не так.

— Сомневаюсь.

— А как же чувство привязанности, любовь? Вас это не волнует?

— Любовь проходит. Я знаю по собственному опыту. Моя сестра вышла замуж по любви, хотя она получила в придачу и титул, и высокое положение. — Леди Луэлла перевела взгляд на своих племянниц. — Однако их отец оказался слабаком. Он не смог вынести такого количества ответственности за свои действия, за свою любовь и за всё остальное, что ей сопутствует.

Томас с любопытством изучал её.

— Вы когда–нибудь влюблялись, миледи?

Женщина нахмурила лоб.

— А вот это, мой мальчик, вопрос слишком вызывающий и личный.

— Пожалуйста, примите мои извинения. Я не хотел…

Она взмахом руки заставила его замолчать.

— Если я отвечу «нет», вы будете меня жалеть, потому как получается, что я прожила всю свою жизнь, не познав любви. Если же я отвечу, что любила, но мой любимый скончался, или ещё чего хуже — бросил меня, опять же вы будете испытывать ко мне сочувствие. Я прожила хорошую жизнь и совершенно не нуждаюсь ни в чьей жалости.

— Я не имел в виду…

— Конечно, не имели. — Леди Луэлла замолчала, и ему стало очень интересно: неужели она и правда вспомнила свою потерянную любовь.

Томас сам не понимал, почему вдруг первым делом решил спросить её про любовь. Он никогда особо не задумывался над этим чувством. По крайней мере, не тогда, когда нужно было выбирать супругу для себя или супругов для девушек. Было более практичным не придавать никакого значения чувствам при выборе будущих мужа или жены. А он всегда считал себя человеком практичным.

— Как бы то ни было, я уверена, что если любовь настоящая, то, — женщина повысила тон, — она может стать очень сильным оружием.

— Несомненно, — пробормотал он. Томас подумал, что Ричарда с Джиллиан связывала именно такая любовь. Наверняка, его родителей тоже. По зрелом размышлении, в его семье большинство супружеских пар по–настоящему любили друг друга и при том были довольны и счастливы.

Конечно, он влюблялся. Будучи мальчишкой, с ним это происходило не менее дюжины раз. Но ни один его роман не закончился удачно. С возрастом он стал осторожнее, и, вероятно, слегка пресытился и разочаровался. Теперь он хотел выбрать себе жену по более благоразумной причине, чем простое чувство влюблённости.

Странно для поэта так пессимистично относится к чувству, что воспевают в своих стихах все поэты.

— Как вы думаете, им нужна любовь? — Его взгляд снова остановился на Марианне.

— Они — сёстры, но в том, что им нужно, а вернее сказать, в том, что как они думают, им нужно, они очень отличаются друг от друга. Я знаю их гораздо лучше, чем они могут себе представить. — Она кивнула в сторону Джослин. — Джослин мечтает о богатстве и высоком положении в обществе. Она так озабочена своей внешностью, что отказывается носить очки, хотя не может видеть без них даже на расстоянии двадцати шагов или около того. Несмотря на свою беспечность, она никому и никогда не причиняла вреда преднамеренно.

Желания Ребекки довольно просты: добрый муж, превосходная конюшня и, конечно же, дети. — Леди Луэлла посмотрела на девушку с нежностью. — Из трёх сестёр Ребекка, наверно, больше всех заинтересована в любви.

А что касается Марианны, её мечты самые запутанные. — Леди Луэлла несколько мгновений рассматривала девушку. — Она была очень юна, когда её мать умерла, но не настолько, чтобы не помнить её. — Леди глубоко вздохнула. — Моя сестра была замечательной женщиной. Она никогда не считала, что её мнение может быть единственно верным. Но в то же время была столь же бесхарактерна, как и её муж. Если бы она была сильнее, их брак был бы совсем другим. Да и судьба у дочерей после её смерти, наверно, сложилась бы лучше.

Томас был хорошо осведомлён об истории их семьи. О том, как отец Марианны проиграл всё своё состояние и оставил сына и дочерей одних. А те изо всех сил пытались свести концы с концами. Он с трудом мог себе представить подобное детство. Теперь он понимал, чем вызвано стремление Марианны к независимости и приключениям. Что может разительнее отличаться от унылой жизни в английской глубинке, как не душевное волнение, о котором, до сей поры, ей было ведомо лишь из книг? И почему она не может желать испытать то же, что и герои из прочитанных историй?

— Сколько её помню, Марианна всегда была мечтательницей. Но в то же время она отличается невероятным упорством и самоуверенностью. Несмотря на то, что в женщине подобные качества не приветствуются, они наверняка сослужат ей в будущем хорошую службу. По крайней мере, она не позволит ни одному мужчине разрушить её жизнь, будь то её муж, или кто–либо другой. — В голосе женщины были слышны нотки гордости.

Томас улыбнулся.

— Думаю, даже не стоит спрашивать, от кого к ней перешли подобные черты характера.

Леди Луэлла гордо подняла подбородок.

— Ей нужен ответственный мужчина. Такой, от которого она будет зависеть. Человек, который твёрдо знает, чего он хочет. — Её губы изогнулись в подобии улыбки. — Потому что она не знает, чего хочет сама.

— Именно так я и думал, — пробормотал Томас. Через несколько минут он извинился и отправился в библиотеку.

Мужчина, который сможет завоевать руку Марианны, разрушит её жизнь. Такой мужчина, как один из его друзей. Все они слишком неугомонны и склонны к приключениям. И эти приключения, какими бы они ни были, всегда будут иметь общественную огласку.

Ясно как божий день, она увлеклась Пеннингтоном и Беркли, хоть и отрицала этот факт. Разумеется, они никогда не путешествовали по Амазонке, но дух приключения присутствовал в них. Такое качество, непременно, привлекло бы её внимание. Определённо, такой тип мужчин — не для неё. И он уж точно не хотел найти для неё подобного жениха.

Томас закрыл за собой двери библиотеки и сел за стол. Открыв ящик, он вытащил как обычно несколько листов бумаги, затем, немного поколебавшись, всё–таки решил достать толстую пачку листов. Кто знает, сколько попыток ему ещё предстоит совершить, прежде чем он будет удовлетворен результатом?

Если Марианне не нравились качества выбранных им мужчин, — а он не мог, вернее, не собирался потакать ей, — он сконцентрируется на их количестве. Необъятное число претендентов сломит её сопротивление. И рано или поздно (а чем раньше, тем лучше) она примет предложение замужества.

Сходу он мог назвать, по крайней мере, дюжину подходящих джентльменов. А Марианна обозвала их скучными и унылыми. В то время как сам Томас считал их ответственными, уважаемыми и абсолютно не азартными людьми. Ему следует удвоить, или даже утроить число претендентов. Он отбросил ручку в сторону и задумчиво откинулся на спинку стула.

Действительно, как ему это написать?

Он не желал казаться дураком, но в то же время хотел, чтобы потенциальные женихи знали о всех преимуществах женитьбы на Марианне. Нет, Томас ничего не будет писать о женитьбе, чтобы ненароком не спугнуть кого–либо из них. Но он может вскользь упомянуть о её внушительном приданом и о том, как близки её родственные связи с графом Шелбруком и герцогом Роксборо.

Ему так же следует быть осмотрительным. Ведь Марианна знала, что он намерен найти для неё мужа, но если бы она узнала весь список тех, кто был у него на примете… Томас содрогнулся при одной только мысли о том, что она тогда с ним сделает.

Он отправит все письма одновременно, и к концу недели гостиная Эффингтон–хауса будет заполнена огромным количеством предполагаемых ухажёров Марианны. Она выберет одного из них, и на этом его долг по отношению к ней будет выполнен. Она наконец–то уйдёт из его жизни. Томас отбросил последние остатки сожаления.

Конечно, они будут время от времени встречаться в обществе или во время семейных праздников. Но к этому моменту она будет уже замужем, и, скорее всего, он тоже будет женат. На уступчивой женщине, которая никогда не станет противоречить его желаниям, подвергать сомнению его суждения или спорить по поводу принятых им решений. На женщине, которая никогда не будет его беспокоить.

Скучной и утомительной.

На женщине, которая никогда не заставит его мямлить и заикаться.