Уроки сладострастия

Глава 8

Яркое утреннее солнце позолотило вершину вулкана, подпирающую голубой небосвод.

Приняв освежающий душ, Каролина вышла из спальни, одетая в черный купальник и розовый халат. Ей хотелось немного поплавать до завтрака в бассейне, чтобы смыть неприятные воспоминания о нелепом сне и тягостное томление, возникшее в груди и промежности после телефонного разговора со Стивом.

В особняке было тихо. На террасе хлопотала Мария, накрывая на стол. Она ловко расстелила белую льняную скатерть и принялась проворно расставлять на ней посуду и приборы, а также горшочки с джемом и медом, корзиночку с хлебом и кувшин с апельсиновым соком.

— Буенос диас! — поприветствовала она по-испански гостью.

— Доброе утро! — ответила Каролина.

— Идете плавать?

— Да.

— Выпьете потом кофе?

— С удовольствием!

Вода в бассейне была холодной и бодрящей. Скинув халатик, Каролина нырнула и поплыла под водой, чувствуя, как она ласкает тело. Вынырнув на поверхность, она энергично заработала руками и ногами, поднимая брызги и волны. До Шона Садлера ей, конечно, было далеко. Но, распираемая скопившейся в ней энергией, Каролина отмахала двадцать дистанций без передышки. Наконец она устала и решила отдохнуть на мелководье. В этот момент раздался голос Шона Садлера:

— Доброе утро!

Она обернулась и увидела, что он сидит в шезлонге.

— Доброе утро, — улыбнувшись, ответила она и выбралась из бассейна.

— Я наблюдал, как вы плавали. У вас неплохо получается. Каролина отметила, что ему идут белые шорты и тенниска. — Но до вас мне далеко! — сказала она.

Ощущая на себе его изучающий взгляд, она обтерлась полотенцем и обмотала им голову, как тюрбаном.

— Местный воздух будит Во мне зверский аппетит.

— Так давайте позавтракаем!

Шон встал и, взяв Каролину за руку, подвел ее к столу, где выдвинул для нее стул. Очевидно, терапия Мэдди повлияла не только на его потенцию, но и на манеры. Раньше он слыл грубияном и драчуном.

Из гостиной вышла Мария, неся на подносе кофейник.

— Что будете есть? — спросил Шон, когда служанка налила в чашку Каролины кофе.

— Разве мы не будем ждать Мэдди?

— Она поехала в Мехико работать над своей диссертацией. У нее светлая голова.

— Это точно, — согласилась Каролина. — Я бы съела яичницу.

— Приготовь для нашей гостьи яичницу по-деревенски! — крикнул Марии хозяин дома. Служанка кивнула и ушла на кухню.

— Как здесь красиво! — сказала Каролина, испытывая приятное блаженство после купания и радуясь тому, что воспоминания о странном ночном видении наконец-то покинули ее. Пахло жасмином и бугенвиллеей, солнце начинало припекать.

— Да, здесь просто рай! — Шон грустно улыбнулся и продолжал: — Местная природа сотворила чудо, я буквально преобразился. Кстати, я ознакомился со сценарием, он мне понравился. И название чудесное — «Дождливая зима». Но ведь сейчас весна, не так ли? А что вы думаете об этом проекте?

— Вы созданы для главной роли, — сказала Каролина.

— Вот что я вам скажу, Каролина: мне присудили «Оскара», когда мне было двадцать четыре года. Сейчас мне тридцать восемь. Если вы беретесь обеспечить мне хорошего режиссера и подходящую актрису на главную женскую роль, я постараюсь получить второго «Оскара».

Он говорил вполне серьезно. Подумав, Каролина сказала:

— Что ж, вполне вероятно.

— Вы мне все больше нравитесь. Вы воплощение всего английского. Будь на вашем месте американка, она бы наверняка сказала так: «Считай, что «Оскар» у тебя в кармане, дружище! Даю голову на отсечение, что мы его получим!»

Каролина рассмеялась:

— Неужели здешние продюсеры позволяют себе так разговаривать с ведущими актерами?

— Только так и не иначе!

— Хорошо. Я это учту.

Мария принесла две тарелки с яичницей под желтым соусом.

— Спасибо, милочка, — поблагодарил ее Шон.

Подлива оказалась пряной, но в целом блюдо было съедобным.

— Вот вам и традиционный мексиканский завтрак! — сказал Шон. — Надеюсь, он вам понравился?

— Очень! Продолжим, однако, наш разговор о будущей совместной работе. У вас наверняка возникли вопросы, — сказала Каролина. — Как вам, наверное, известно, проект финансирует Тед Ривер. Вы с ним знакомы?

— Да, он славный малый. С ним я могу найти общий язык, — ответил Шон. — Одно время мы с ним дружили.

— Так что мне передать ему? — спросила Каролина.

— Давайте отложим этот разговор, — сказал Шон, внезапно помрачнев. Вспомнив предостережение Мэдди, Каролина не стала на него давить, чтобы не загубить все дело.

— Тогда я съезжу в город, — сказала она. — Вы не возражаете?

— Нет, что вы! Я распоряжусь, чтобы Хуан показал вам все местные достопримечательности. Извините, что я не буду сопровождать вас. Я предпочитаю пореже появляться на людях. Мэдди, как я догадываюсь, вам уже сказала об этом. Что вы о ней думаете?

— Она милашка! И великолепный знаток человеческих душ, — ответила Каролина.

— Это верно! — оживился он. — Она меня преобразила. Из нее выйдет прекрасный психиатр, она чрезвычайно целеустремленна. Я бы хотел, чтобы она всегда была рядом со мной.

— По-моему, вы для нее — нечто вроде пробного камня ее способностей, — заметила Каролина. — Успех с вами ее окрылил.

— Как это понимать? — насторожился Шон.

— Мне думается, что ей захочется расширить свои знания и получить диплом доктора. Логика ее проста: если ей удалось вылечить вас, не имея достаточного опыта в лечении психических расстройств, она может рассчитывать и на нечто большее. Вы со мной согласны?

Шон наморщил лоб, подумал и согласился.

— Признаться, я не рассматривал наши отношения под этим углом. Я слишком эгоистичен и самодоволен. Меня испортила слава. Я уверовал в свою исключительность.

— Но Мэдди помогла вам трезво взглянуть на себя и окружающий вас мир, и вы поняли, в чем основная причина ваших бед, — сказала Каролина.

— Да, это так. Благодаря Мэдди я понял, что я жалкий трус.

— Чего же вы боитесь? — нахмурившись, спросила Каролина, чувствуя себя так, словно бы она шла по тонкому льду. На лице ее собеседника читалось смятение.

— Однажды я обжегся на молоке и теперь дую на воду, — криво усмехнувшись, промолвил он. — Я никого не виню в своих бедах, я сам во всем виноват. Но я здорово перетрусил и до сих пор не осмеливаюсь вернуться в большой мир, хотя он и манит меня, как пламя свечи мотылька.

— Здесь вам нечего опасаться, — успокоила его Каролина.

— Да, благодаря Мэдди. Знаете, вы с ней чем-то похожи! — Он склонил голову набок и, улыбнувшись, уставился на нее. — Не внешностью, разумеется, а даром слушать и говорить правильные слова.

— Вы очень милый человек, Шон! — Каролина коснулась его руки.

— Спасибо. Давайте продолжим этот разговор позже. Мне нужно сделать кое-какие дела, — сказал он.

— Я в любое время в вашем распоряжении, — кивнула она.

Шон встал из-за стола и ушел в дом.

Каролина откинулась на спинку стула и, наморщив лоб, задумалась. Солнце пекло ей макушку, мешая сосредоточиться, а ей хотелось осмыслить сказанное Шоном и выработать дальнейшую линию поведения. Он действительно еще не полностью оправился от болезни. С ним следовало быть осторожной.

Она подумала, что ей будет лучше думаться в шезлонге, и скинула халатик, решив заодно и позагорать, пока солнце не набрало силу. На террасе Мария брякала приборами, убирая со стола грязную посуду, но этот шум не раздражал Каролину. Устроившись поудобнее, она спустила с плеч бретельки купальника и закрыла глаза, чтобы собраться с мыслями.

Но никаких плодотворных идей в связи с предложением Мэдди у нее не возникало. Зато четко обозначилось понимание сути проблемы: фактически ей предлагалось стать проституткой, продать свое тело Шону и взамен получить кругленькую сумму денег. Разумеется, не от него непосредственно, такая постановка вопроса выглядела бы слишком вульгарно. Все обстояло гораздо тоньше: предполагалось, что, переспав с ней, Шон убедится в своем выздоровлении и, окрыленный этим, согласится покинуть свое убежище и сыграть главную роль в ее фильме. Это, в свою очередь, вызвало бы общественный резонанс и гарантировало колоссальные кассовые сборы, от которых в соответствии с условием контракта Каролине причиталось пять процентов. И она стала бы действительно богатой.

Именно финансовая составляющая проблемы и вызывала у Каролины наибольшие сомнения. Она позволяла себе время от времени нарушать общепринятые правила сексуального поведения, исследуя свои возможности и потребности в интимной сфере. Но никогда не спала ни с кем за деньги. И даже с Тедом она вступила в половую связь не ради них, а из душевного расположения к нему. Ей и в голову не приходило, что в благодарность за доставленное ему удовольствие Тед согласился финансировать сериал «Мангровые заросли». А в групповом сексе с участием Мартин она искала только наслаждение, но не рассчитывала получить впоследствии дивиденды в виде протекции влиятельного любовника.

От просьбы Мэдди дурно попахивало. Это был особый, почти классический случай. Шон Садлер не был ей противен, напротив, он даже стал ей симпатичен после их разговора за завтраком. Но подоплекой этого сомнительного мероприятия, затеянного Мэдди и, похоже, Тедом, был грубый расчет.

От таких умозаключений и от солнца, припекавшего ей голову, Каролину прошиб пот, и она пожалела, что надела закрытый купальник, а не бикини, и теперь страдает от собственной недальновидности.

Ей в голову пришла неожиданная догадка: вдруг она колеблется не из-за опасения нарушить свои моральные принципы, а из-за Стива Данзига? Ведь как ни убеждала она себя, что не влюблена в него, сколько бы ни внушала себе, что это всего лишь маленькая интрижка, он не выходил у нее из головы. Ей вспоминалось в мельчайших подробностях все, что они с ним вытворяли, и возникало неукротимое желание все это повторить. Как же она могла забыть о нем, когда он сказал, что думает только о ней и ждет не дождется ее возвращения. Не это ли мешает ей вступить в интимную связь с другим мужчиной? Не боится ли она почувствовать себя коварной изменницей?

Вероятно, Каролина задремала, поскольку к реальности ее вернул голос Марии. Служанка трясла ее за плечо, восклицая:

— Сеньорита! Сеньорита!

Каролина вздрогнула и открыла глаза.

— Вы можете обгореть! Опасно спать на солнце, у вас очень нежная кожа, вам нужно быть осмотрительнее.

Каролина посмотрела на часы. Оказалось, что она проспала на солнцепеке почти час. Поблагодарив служанку, она встала.

— У нас очень коварное солнце, — повторила Мария.

— Да, не такое, как в Англии, — согласилась Каролина.

Хуан Ортис оказался коренастым малым в тесноватой для его располневшей фигуры одежде. Живот вываливался из-под брючного ремня, а пуговицы на рубахе готовы были в любую минуту оторваться. Но его это не огорчало, и он расплывался в улыбке всякий раз, когда Каролина на него смотрела.

Хуан был опытным гидом и знатоком истории своего края. Он неплохо владел английским и потчевал Каролину занимательными рассказами о конкистадорах, знаменитых военачальниках и гениальных ваятелях, пока они осматривали старинные дворцы и храмы. Он показал ей также пирамиды в Хочикалько, воздвигнутые за тысячу лет до египетских, резиденцию легендарного Кортеса и водопады в местечке Сальто-Сан-Антон.

Солнце палило нещадно. К счастью, в «кадиллаке» имелся кондиционер. Каролина включила его на полную мощность. Но и это ей не помогло, пот обильно струился по ее лицу. Они уже ехали домой, когда заверещал мобильный телефон. Оказалось, что ей звонит Тед. Его голос звучал так, словно бы он находился на Марсе, а не в своем самолете, на котором возвращался в Нью-Йорк из Лос-Анджелеса.

— Как дела с Шоном? — спросил Тед, когда они обменялись приветствиями. — Есть успехи?

— А разве ты сам не знаешь? — язвительно спросила Каролина, желая проверить, насколько он осведомлен о состоянии здоровья Шона Садлера.

— Откуда же мне знать? — искренне удивился Тед.

— Он в прекрасной форме! Почему ты мне об этом не сказал?

— Я не был в этом уверен. Впрочем, это не важно! Что он думает о сценарии?

— Он считает, что этот фильм принесет ему второй «Оскар».

— Великолепно!

— Да, но есть одна закавыка…

— Неужели ты не в силах устранить ее сама?

— Я, право же, не знаю…

— Напрягись, Каролина! Я в тебя верю. Постарайся все утрясти! А как мне поступить со Стивом?

— А он-то здесь при чем? — У Каролины екнуло сердце.

— Он мне постоянно названивает! Выпытывает, кто получит главную роль в фильме «Дождливая зима».

— Что? Мы с ним не разговаривали на эту тему!

— Значит, он сам сообразил, зачем ты полетела в Мексику.

— Только вчера мы разговаривали по телефону. Он даже не обмолвился об этом проекте!

— Ах вот как! Значит, у вас роман! Понятно… Я не ревную, не волнуйся. Мы свободные взрослые люди.

— Мы познакомились в Нью-Йорке незадолго до моего отъезда в Мексику, но я не раскрывала ему наши планы.

— Так или иначе, ему все известно. И он вряд ли простит тебе, если ты отдашь главную роль не ему, а Шону. Имей это в виду!

— Он и о Шоне знает?

— Нет. Извини, мне звонят по другому телефону. Пока! Удачи!

Каролина нажала на кнопку отбоя и откинулась на спинку сиденья. Существовало только одно объяснение тому, почему Стив названивал Теду Риверу: он понял, что она солгала ему! Хуже того, он хотел сам сыграть главную роль в ее новом фильме, и теперь ей придется объяснить, почему она не предложила ее ему первому.

Каролина взяла трубку и набрала номер оператора в отеле «Алгонкин». Ей ответили, что в апартаментах Стива никто не подходит к аппарату. Каролина тяжело вздохнула.

Убеждая себя в том, что все равно ничего не случится, она все же надела на всякий случай любимое красное платье с золотистыми блестками. Легкая ткань сверкала на солнце и облегала фигуру, подчеркивая все ее прелести, которые и без того выпирали наружу из глубокого декольте. Под платье она надела чулочки цвета шампанского и красные замшевые туфли на высоких каблуках. Разумеется, чулки были выбраны ею исключительно из практических соображений, в них она чувствовала себя комфортнее, чем в колготках, в которых она бы запарилась. Однако трусики она все же надела, желая лишний раз убедить себя, что не имеет скрытых намерений. Шелк и кружева давили на промежность, но Каролина гнала прочь игривые мысли, лезшие ей в голову, и старалась придать лицу серьезное выражение.

Нет, безусловно, ничего экстраординарного в этот вечер произойти не могло, хотя Мария и предупредила ее, что мисс Кейн останется ночевать в Мехико и ужинать ей придется вдвоем с мистером Садлером, к сожалению. Каролина догадывалась, почему Мэдди осталась в городе, но это ее не смущало, потому что ничего не должно было случиться.

Благодаря бдительности Марии кожа на лице и плечах Каролины не облупилась, а легкое покраснение ей удалось скрыть гримом. Наложив на веки тени и подкрасив губы темно-красной помадой, Каролина сочла, что вполне готова, и покинула спальню. Спускаясь по лестнице, она внушала себе, что совершенно не возбуждена и не испытывает никаких предчувствий. Пусть Шон Садлер сам решает, готов ли он вернуться в реальный мир.

— Привет! — воскликнул он, отходя от камина. На нем были черные брюки и белая сорочка.

— Добрый вечер!

— Выпьете что-нибудь?

— Коктейль «Маргарита», пожалуйста.

Он подошел к бару и приготовил напиток.

— Когда-то я работал барменом в Нью-Йорке, поэтому у меня большой опыт, — сказал он, смешивая в стеклянном графине текилу, ликер «Куантро» и сок лайма и разливая коктейль по бокалам, края которых он предварительно смочил водой и погрузил в соль.

— Какая прелесть! — воскликнула Каролина, отведав напитка.

— Благодарю вас, — с поклоном отвечал он. — Как прошла экскурсия?

Они сели в кресла напротив камина и стали болтать о том о сем. Спустя четверть часа служанка объявила, что ужин готов.

Шон галантно взял руку Каролины и, зажав ее локтем, повел на террасу, где для них был накрыт стол и зажжены свечи.

— Я подумал, что приятнее ужинать на свежем воздухе, — сказал он, отодвигая стул для Каролины.

Когда она села, он взял из ведерка со льдом бутылку «Монтраше» и наполнил вином хрустальные бокалы.

Они чокнулись и пригубили вино — вкус у него был терпкий, с легким запахом фруктов.

— Я все время думаю о том, что вы сказали мне утром, — наконец произнес Шон. — И о том, что мне говорила Мэдди. — Он повертел в пальцах ножку бокала. — Она хочет, чтобы я вернулся к нормальной жизни.

— И что же вам мешает? — бесстрастно спросила Каролина.

— Я стесняюсь женщин. Она настаивает, чтобы я завел с кем-нибудь роман. Она права, я понимаю. У нее свои планы. Но я к ней привязался. Так часто случается, когда пациент долго общается с лечащим врачом. Я не излечусь полностью, пока не почувствую, что могу обходиться и без нее.

— Что ж, это логично!

— Давайте ужинать, — сказал он, заметив приближающуюся к ним с подносом в руках Марию.

Она поставила на стол блюда с салатом и закусками, корзиночку с тарталетками и хлебом и удалилась. Спустя некоторое время она подала им жареных цыплят с острым соусом и зелеными помидорами, а на десерт — шоколадный пирог и кофе по-мексикански. Во время ужина Каролина и Шон непринужденно беседовали о фильмах, актерах и политических деятелях, избегая интимных тем.

В небе сверкали звезды и серебрился молодой месяц. Разговор сопровождался стрекотом цикад. Каролина совершенно расслабилась и заметила:

— Как здесь чудесно! Может быть, вернемся к тому, с чего началась наша беседа?

— Да, если вам так угодно, — пробормотал Шон, уставившись в чашку с кофе. — Нет, пожалуй, лучше не стоит.

В этот момент он был похож на перепуганного мальчишку, ранимого и беззащитного. Каролине стало его жаль. Она положила свою руку поверх его руки и сказала:

— Послушайте, Шон! — Вспоминая это мгновение позже, Каролина поняла, что именно тогда она и приняла решение. Возможно, на нее подействовало выражение его лица, или она увидела что-то особенное в его глазах, но все ее сомнения вдруг рассеялись. Она забыла о существовании Стива Данзига. Вселенная сузилась до размеров их стола, и в ней остались только она и Шон Садлер. Упустить такой шанс Каролина не могла. — Я хочу попросить вас об одолжении!

— Я к вашим услугам.

— Сегодня такой чудный вечер! Этот воздух, пронизанный ароматом цветов, луна и звезды на небе, этот мерцающий свет свечей и, наконец, вы сами — все это так прекрасно! Мы здесь вдвоем. Вы мне нравитесь. Я прошу вас провести эту ночь со мной, в моей постели. И не обязательно заниматься сексом! Мне не хочется оставаться одной после такого приятного вечера. Вы согласны?

Она старалась говорить проникновенным голосом и казаться спокойной. Но готова была немедленно повалить его на пол и, сорвав с него брюки, усесться на него верхом.

— Вы хотите сказать, что между нами ничего такого не будет? — с недоверием спросил Шон.

— А вам это кажется странным?

— А вдруг…

— Не знаю, зачем загадывать? — Она улыбнулась и развела руками.

— Вы душка, Каролина! Вы милашка! Я боюсь, что не удержусь и начну к вам приставать.

— А вы не бойтесь! — сказала она и встала.

Шон тоже встал. Он был на голову выше ее ростом, и ей пришлось встать на цыпочки, чтобы его поцеловать.

— Только пусть это останется нашей тайной! — сказала она.

— Мэдди все равно узнает!

— Разве не этого она хочет?

— Вы правы.

Она крепко взяла его за руку и отвела в спальню. Он не упирался, а покорно плелся за ней, как баран, ведомый на заклание. Как только они вошли в комнату, Каролина заперла дверь, опустила жалюзи и задернула шторы.

Он обнял ее и, поцеловав, воскликнул:

— От тебя чудесно пахнет!

— Расстегни молнию! — прошептала она, словно бы их могли услышать. — Не думаешь же ты, что я буду спать в одежде?

— Нет, Каролина, мы так не договаривались. Я не могу! — На его лице вновь возникло испуганное выражение.

— Разве я не сказала, что мы ляжем в постель? — строго глядя ему в глаза, спросила Каролина и сама расстегнула молнию на платье. При этом она выпятила груди, и они уперлись ему в грудь. Освободившись от оков, она спросила: — Мне отвернуться, или ты и так разденешься?

Он поспешно расстегнул пуговицы на сорочке, молнию на брюках, скинул ботинки и, сняв брюки, остался в белых трусах по колено.

Каролина откинула покрывало, легла на кровать и позвала его:

— Иди ко мне!

Он лег рядом с ней и обнял ее одной рукой.

— А большего мне и не надо, — прижимаясь к нему, сказала она. Разумеется, она кривила душой, потому что изнывала от вожделения. Его мускулистое тело сводило ее с ума. — Поцелуй меня! — прошептала она.

— Это нехорошо, — сказал он и неожиданно прикоснулся губами к ее губам.

Она жадно впилась в него всем ртом, прижавшись острыми сосками к его твердой груди и закинув ногу ему на бедро. Но в трусах у него не возникло никакого шевеления.

Каролина поняла, что поторопилась, и решила исправить ошибку. Она отстранилась и сказала:

— Ты прав, это дурно.

Шон погладил ее шею и начал щупать ее груди.

— А мне очень хорошо, — сказал он.

— Не надо! Мы не должны этого делать! — воскликнула она.

— Но ведь ты сама позволила мне тебя гладить!

Он нащупал сосок и стал трогать его пальцами. Потом, перекатившись на бок, поцеловал в губы. Она оставалась спокойной и не отвечала на поцелуй. Тогда он просунул ей в рот язык. И она почувствовала, Что член у него шевелится.

— Нет, Шон!

— Пожалуйста! — простонал он.

Она промолчала и отвернулась. Он целовал ее плечи и груди и вдруг стал их жадно сосать, как голодный младенец. Рука его скользнула к промежности.

Каролина схватила его за запястье:

— Не смей!

Это стоило ей больших усилий. Клитор ожил и требовал к себе внимания. Но ее упорство принесло плоды: из ширинки трусов выбился здоровенный пенис.

— Каролина, я тебя хочу! Пожалуйста!

— Так и быть, можешь меня погладить. Но не более того! — сжалилась над ним она и убрала руку.

Его пальцы начали перебирать волосики на ее лобке. Она хотела было раздвинуть ноги, но сдержалась, продолжая притворяться бесчувственной и холодной. Головка члена уперлась ей в бедро. Рука сжала промежность. Клитор у нее моментально свело, и она непроизвольно раздвинула ноги. Палец Шона нащупал головку клитора и начал ее массировать. Каролина охнула и задрожала, стенки влагалища сжались. Она прошептала:

— Не надо, Шон! — И усилием воли сдвинула ноги, сдавив бедрами его руку.

Он взмолился:

— Пожалуйста, Каролина! Я же чувствую, что ты тоже меня хочешь!

Он сильнее вдавил головку в ее бедро.

— Но ведь это дурно, — напомнила ему она, все больше возбуждаясь от этой странной игры. Соски ее набухли и отвердели, по ногам тек сок. — А что скажет Мэдди?

— Она сама этого хотела!

Каролина повернула голову и посмотрела ему в глаза. В них читалась мольба. Каким-то образом ему удалось нащупать ее клитор, и он надавил на него. Она взвизгнула.

Шон приподнялся и раздвинул коленом ее ноги. Она не сопротивлялась. Шон устроился между ее ногами и уперся членом в промежность.

Посмотрев диким взглядом на свой пенис, он подался назад и резко вошел в нее, издав глухой стон.

— Хорошо! — сказала она, понимая, что игра закончена. — Я хочу тебя!

— И я тебя хочу, — промычал он и вытянул член, уверенный, что он уже не обмякнет. — Мне хорошо с тобой! — громче повторил он. — Ты даже представить себе не можешь, что я чувствую! Я так рад, что он встал! Во мне вскипает кровь. Боже, как я завелся!

Он упивался своими ощущениями, радуясь избавлению от страха перед возможной неудачей.

— Мне тоже хорошо с тобой, — сказала Каролина.

Он снова вонзил в нее пенис, горячий и твердый.

Влагалище пропустило его и сжалось.

— Божественно! — воскликнул Шон, согревая дыханием ее шею. — Я хочу вытворять с тобой самые невероятные вещи! Ты меня понимаешь?

— Да, Шон! Дерзай! — грудным голосом ответила Каролина.

Он стал долбить ее изо всех сил, упиваясь своей раскрепощенностью и освобождением от страха. Кризис миновал, все самое страшное осталось позади. Он избавился от наваждения и стал самостоятельным мужчиной. С каждой секундой его уверенность в себе крепла. Движения его обрели ритмичность.

Каролина расслабилась, целиком отдавшись своим чувствам. Она крепко обхватила руками его шею и, закинув ноги ему на спину, стала двигаться вместе с ним. Член давил на шейку матки. Каролина пришла в экстаз. Ее лоно стало таять, клитор затрепетал. Прижавшись к нему, она прошептала:

— Я кончаю!

Эта доверительная информация никак не подействовала на Шона: он продолжал долбить Каролину в прежнем темпе. При очередном его внедрении в ее сокровенные глубины она почувствовала необыкновенную радость и легкость, все ее тело запело. И лишь когда оргазм ослаб, она сообразила, что на этот раз он не затронул ее воображение — это означало, что она удовлетворена происходящим с ней в реальности.

Но это было только началом. Шон отстранился, как только догадался, что она кончила, сел и уставился на свой торчащий мокрый член. Изумленно покачивая головой, он произнес:

— Посмотри, что ты натворила! Каролина, что ты со мной сделала?!

— А ты мог бы кое-что сделать для меня? — лукаво прищурившись, спросила она.

— Что угодно! — пылко воскликнул он.

— Тогда встань у кровати, вон там, — сказала она.

Шон сделал так, как ему было сказано, и встал напротив зеркала, висящего на стене. Теперь Каролина могла видеть его отражение. Он тоже покосился на свой отраженный пенис, торчащий почти под прямым углом к пупку, и гордо расправил плечи.

Каролина легла на живот и взяла пенис в рот, поглаживая мошонку. Шон сладострастно замычал, она стала сосать член, как помпа. Головка задергалась у нее во рту, Шон вцепился руками в ее белокурые волосы и прохрипел:

— Повернись, я хочу по-другому!

Она выполнила его просьбу. Он сжал руками ее бедра и, прижав их к грудям, наклонился и впился ртом в срамные губы, просунув в половую щель язык.

Охваченная блаженством, Каролина замотала головой и закатила глаза, тихонько повизгивая. Язык у Шона оказался длинным, он проникал в лоно глубже, чем она ожидала, и с поразительной быстротой вылизывал его стенки. Ее приятные ощущения нарастали. Удерживая ее в прежнем положении, Шон переключился на клитор и стал обхаживать его языком с поразительным проворством, пробуждая в Каролине калейдоскоп эмоций.

Она почувствовала, что втягивается в новый водоворот экстаза, и приготовилась погрузиться в пучину исступления. Но неугомонный Шон внезапно изменил позу: повернувшись к ней спиной и став на четвереньки, он стал тереться побагровевшим членом о ложбинку между грудей. Но и этого ему показалось мало. Схватив ее за лодыжки, он согнул ее ноги в коленях и принялся целовать промежность. Это повергло Каролину в буйный экстаз, она заохала и запрыгала на кровати.

Впечатляющее зрелище, представшее ее глазам, ощущение фрикционных движений пениса и языка, возбуждающие запахи и звуки, сопровождавшие все это действо, помутили ее рассудок. Она часто и отрывисто задышала и напряглась в ожидании следующего взрыва в глубине своего тела. В критический момент Шон сунул в мокрое лоно два пальца. Она вскрикнула, как раненый зверь, и затрепетала.

Шон вошел в раж и, продолжая облизывать клитор, лизнул пару раз и анус, проверяя, насколько прочно он защищен сфинктером. Преграда не показалась ему непреодолимой, и, как только шквал оргазма Каролины утих, он выпрямился, чтобы слегка перевести дух перед новой атакой. При этом его тяжелая мошонка словно бы напрашивалась, чтобы Каролина попробовала ее на вкус. Долго не раздумывая, она раскрыла рот и стала сосать яички и пенис. Они превратились в единое целое — сосущее, чавкающее и постанывающее от удовольствия. Кровь в жилах Каролины вскипела, ей казалось, что у Шона два фаллоса и оба они одновременно проникают в нее.

В аналогичный экстаз впал и Шон при виде своего ритмично погружающегося в рот Каролины пениса. Она почувствовала, что мышцы его напряглись, член разбух у нее во рту и затрясся. Шон принялся настойчивее теребить языком клитор и просунул два пальца в анус. Внезапно он замер, член дернулся в ее гортани — и во рту разлилось горячее семя. Сжав пенис в кулаке, Каролина сделала несколько глотательных движений и, переведя дух, принялась облизывать головку. Вкус и запах спермы вскружили ей голову, и она кончила, обдав лицо Шона своими соками.

Наконец, чрезвычайно довольные друг другом, они растянулись на кровати. Тяжело дыша, Шон сказал:

— Извини, если что-то было не так.

— Разве у меня обиженный вид? — Каролина удивленно вскинула брови.

— Все это очень важно для меня, — серьезно проговорил он, пряча глаза. — Я хочу, чтобы ты знала, что я тебе чрезвычайно признателен.

Каролина рассмеялась:

— Мне тоже все очень понравилось, Шон! Сегодня ты был в ударе. Посмотри, что с тобой происходит. Твой петушок снова рвется в бой. Какой он неугомонный! Откуда такой зверский аппетит?

— Ты ему понравилась, — сказал Шон. — Ведь ты такая сексуальная и красивая! Если ты устала, можешь не обращать на меня внимания.

— Издеваешься?! — вскричала Каролина. — Ты полагаешь, что я позволю такому чуду пропасть даром?

Она расположилась на кровати и, встав на колени так, что член уперся ей в анус, плавно опустилась на него. Он легко проскользнул в задний проход. Шон сжал ее груди и начал щипать соски. Каролина пустилась вскачь. В клиторе возникла пульсация. Шон сжал руками ее бедра и принялся натягивать ее на фаллос и подбрасывать вверх коленями. Это было именно то, что ей хотелось испытать — странная смесь удовольствия, боли и легкого безумия. Старая кровать жалобно скрипела и потрескивала, готовая рухнуть, но это их не пугало. Они с упоением занимались тем, чего им обоим так долго недоставало.